Стрекот муравья

Лоя Гессаль (2023)

История Лои — главной героини романа «Муравейник» — тронула сердца многих читателей. Но так ли в ее рассказе все было на самом деле? Ведь любой человек может что-то забыть, приврать или не знать важных деталей вовсе. И тогда события прошлого начинают переворачиваться вверх тормашками. В этом нас старается убедить один из близких Лои.Он был хорошо знаком с ней. Их связывали не только общие интересы. Одно время они даже любили друг друга. Ему есть что сказать в свое оправдание. Козыри в его рукавах — воспоминания. К тому же каждый видит мир по-своему.Но каковы истинные намерения его исповеди? Стоит ли ему верить? И зачем он вообще высунул голову из песка? Быть может, все не так сложно, а правда лежит на поверхности?Данный текст не содержит пропаганды наркотиков, алкоголя, табачных изделий, насилия и других девиаций. Не воспринимать как призыв к употреблению, использованию и действию.

Глава VIII

Тбилиси, 2002 год

Следующим вечером Резо выполнил обещание — покатал меня на бэхе, да еще и свозил в крутой местный клуб. Там и девчонок красивых было много, и бассейн на открытом воздухе, и еды с выпивкой до отвала. Светомузыка, кальян, распальцованная молодежь… Купюрами братец сорил направо и налево. Боюсь себе даже предположить, сколько чаевых он оставил местной обслуге. Короче, с тетей Мананой я бы об этой стороне Грузии не узнал точно.

Кстати, забыл сказать, Резо оказался не совсем простым кавказцем с бородой. Когда мы, подвыпившие, сидели с ним за одним из столиков того самого клуба, я задал ему вопрос: «Откуда у тебя такие деньжищи?» Дословный ответ сейчас я уже не помню, но суть передать смогу.

В девяностые в Грузии процветали так называемые воры в законе. Их корни в основном отсюда и поползли. Но это не те элитные перцы в малиновых пиджаках и толстых золотых цепях на шеях, которых мы привыкли видеть в кино. В реальности все гораздо серьезнее и страшнее.

Да, они баснословно богаты, крышуют все и всюду. Преступники, короче. Лучше с ними дел не иметь. Но! Настоящих воров в законе не так много. В их круги нелегко попасть. У них строгие правила жизни, к которым не все готовы. Например, они открещиваются от своей семьи: забывают о ней навсегда и никогда не навещают родителей, жен, детей… Делают это для безопасности своих же близких, а не ради пафоса или галочки «выполнено». К тому же увидеть настоящего вора в законе, раскинувшего пальцы веером, разъезжающего на спортивной тачке, сорящего деньгами направо и налево где-нибудь в Тбилиси или Анапе, вообще нереально. Ха-ха, у них просто есть дела поважнее.

Так что, конечно, Резо не был вором в законе, но с криминалом держал крепкую связь. Он брал на себя всякую мелкую работенку вроде сбора дани, например, и через третьих лиц выполнял поручения приближенных к «законным» верхушкам лиц. В подробности двоюродный брат меня не погружал, но один раз я стал свидетелем неприятной сцены, после которой понял, что с Резо лучше всегда дружить, не отказывать ему ни в чем, а характер свой засунуть в одно место.

В том клубе мне понравилась одна девушка. Пухлые губы, огромные карие глаза, смуглая кожа, пышная грудь… Она весь вечер искоса поглядывала на меня и перешептывалась с подружкой, будто требуя моего внимания. Пару раз я потанцевал с ней и все на этом. Меня смущали несколько амбалов, которые постоянно оказывались рядом с нами, стоило мне приблизиться к красавице.

Через пару дней на улице я встретил одного из этих чмырей. Точнее, он сам меня выследил и хорошенько отмутозил. После его ударов у меня в голове сутки колокола звенели, адски болел живот и заплыл один глаз.

Оказалось, что этот перец — родной брат той цыпочки из клуба. Ему очень не понравилось, что после танцев с его сестрой я о ней напрочь забыл и жениться на кавказской принцессе даже не собирался. То, что я русский и у нас после нескольких танцев девушек замуж не зовут, его мало волновало. Он просто навалял мне как следует и бросил помирать посреди улицы.

Когда я добрался до дома и тетя Манана обработала мои раны, Резо сделал пару звонков. Затем усадил меня в свою тачку и куда-то повез. Всю дорогу я ныл. Простите за подробности, но задница у меня болела не меньше живота.

— Гаудзло! Катси кхар! (Терпи! Ты же мужик!) — орал на меня брат.

Потом мы приехали на дядькино кладбище и дошли до одной из пустых ям, которую я своими руками раскапывал еще до праздников. А в ней…

— Твою мать! Резо, какого черта?! — я чуть не обделался от неожиданности.

На дне валялся тот самый амбал, который меня избил. Он был весь грязный, с перевязанными за спиной руками, заклеенным ртом и без сознания.

Двоюродный брат протянул мне лопату.

— Че-го?! — я вытаращил глаза. — У меня руки болят.

— Эта твой вьрак! — грозно выпалил Резо и бросил грабарку мне под ноги.

— Не-е-е-ет, — протянул я. — Пусть живет. Я его прощаю.

Родственник захохотал.

— Ты мать Тэрэза, што ль? Ха-ха. Пра́щать эво быть? — улыбка тотчас исчезла с губ Резо, а глаза загорелись яростью. — За́валыват яму! Бэс ра́сгаворов.

Я понял, что деваться мне некуда. Если не закопаю сейчас этого упыря, рискую сам оказаться на дне. Взял лопату и раз за разом стал нагребать в нее землю, посыпая ей беззащитного перца.

Помню, что тогда я совсем забыл про боль. Меня одолевали лишь противоречивые чувства злобы и страха к Резо и жалости к этому незнакомому мне амбалу. Да, он нехило меня прессанул. Но все же делал это, защищая родную сестру. А значит, не было в его поступке ничего ужасного, за что стоило бы лишать жизни. Я взмахивал лопатой и размышлял, как вдруг этот грузин очнулся.

— У-у-ум. У-у-ум, — выдавливал он из себя через заклеенный рот.

Глаза упыря выкатились, лоб напрягся так, что вены на нем виднелись через кожу. А сам он задергался, словно рыба на суше. Старался уворачиваться от падающей на него земли и освободить руки.

— О! Дила мшвидобиса! (Доброе утро!) — сострил Резо.

Я перестал работать, воткнул лопату в землю перед собой и навалился на деревянную рукоятку.

— Сиквдилис тсин рамис ткхма гинда? (Хочешь сказать что-то перед смертью?) — спросил присыпанного землей парня мой брат.

Тот закивал головой.

— Мытай! Слэзать к нэму и а́тарват скоч.

Я даже не думал больше перечить Резо, так что делал все, что он говорил.

— Убралот ар габедо квивирили! (Только не вздумай орать!) — пригрозил незнакомцу мой родственник. — Да мере… Итси. (А то… Сам знаешь).

Я аккуратно отклеил полоску скотча.

— Бодиши, дзмао! (Прости, брат!) — взмолился амбал. — Самудамод мемакхсовреба! Тсудад моиктса схентан. Гхвтис гулиствис, бодиши… (Век буду помнить! Плохо себя с тобой вел. Ради Бога, прости…) — он прильнул головой к моим ногам и стал целовать обувь.

В шоке я отступил пару шагов назад.

— Все хорошо, не переживай… Я тебя прощаю.

Резо загоготал в голос. Мы с незнакомцем его смех не поддержали. С каменными лицами и испуганными глазами смотрели на него, как на вершителя судеб и ждали, что же он скажет.

— Ладна, Мытай. Ра́зьвазат ему руки и вылаз ыз ямы.

— Как? Тут глубоко.

— Ну-у-у… Пуст этат тэба па́тсадыт, — он махнул рукой в сторону амбала.

Я развязал парню руки и взобрался к нему на плечи. Резо помог мне выбраться окончательно. Затем братец похлопал меня ладонью по плечу и ей же подтолкнул в сторону дороги, которая вела к выходу с кладбища.

— Э-э-э! Да мэ? (Э-э-э! А я?) — заорал человек из ямы.

— Схен твитон гамокхвал (Сам вылезешь), — ответил ему Резо.

Уже в машине я осыпал брата благодарностями. За то, что он защитил меня, объяснил обидчику, кто тут главный, и сохранил жизнь этому незнакомцу. Не знаю, собирался ли Резо прикончить его по-настоящему или хотел лишь припугнуть? Спрашивать я его об этом не стал. Меня и так колотило от всего произошедшего не меньше, чем того амбала в яме. Зато я точно понял одно: с двоюродным братом лучше не ссориться.