Девушка18+

Лолита Моро (2024)

Я живу в большом Городе. Люблю жизнь и деньги, куда же без них. Думать не люблю, особенно вслух. А как еще выжить в мире альфа-самцов? Еще люблю, чтобы было горячо и весело! Без ерунды про любовь, ревность и верность. Тут я — пас. Это без меня. Есть среди моих любимых пара-тройка самых близких. Кто из них единственный? Как определить, кто самый, самый, самый? Жалею всем сердцем кошек, собак, стариков и детей. Своих не предаю. Ни при каких обстоятельствах! Это абсолютно. Хотя жизнь постоянно пытается попробовать мою нежную, красивую кожу на зуб, я смеюсь! Не все события и имена вымышлены мной. Встречаются подлинные. 18+Осторожно! Приятные и неприятные откровенные сцены насилия и любви. Всенародная лексика.

ГЛАВА 16. Шуба

Телефон, как часто бывает у меня, беззвучно вибрировал, сообщая, что кто-то прорывается в мою ночную жизнь.

Аккуратно отлепилась от спящего тела. Завернулась в валявшийся на полу красивый плед.

Ушла в огромную, никому здесь не нужную, пустую, без мебели кухню. Стеклянная до пола стена сияла огнями никогда не спящего Города. Подошла к узкой щели в окне на свободу. Воздух холодно свистел, залетая в квартиру. Двадцатый этаж. Все они здесь живут. Все трое. Веберы. Закурила и посмотрела в телефон. На вибере непринятый звонок от сестры. В Городе двенадцать ночи. В Украине, моей исторической родине, десять. Закурила и нажала на звонок.

— Привет, сестричка, — сразу откликнулась Ольга, моя двоюродная сестра. Родных у меня нет. Я никогда не видела разницы.

— Привет, родная. Все хорошо? — я затянулась слишком глубоко настоящим табаком, закашляла.

— Хорошо, да не очень. Прости, что беспокою. Лешкин старший сын заболел. Стёпка.

— Он же спортсмен, — я не хотела верить.

— Ну да. Боксёр. Какой-то непонятный диагноз. Нужно лечение в Неметчине. Лешка продал обе машины и аптеку. Я собрала по родне две тысячи долларов. Может быть, ты сможешь, хоть как-то помочь. Лешка не хочет обращаться к тебе. Ты же сирота. Он все понимает. Не говори ему, если что. Ладно? — сестра в первый раз улыбнулась.

Я представила, чего ей стоило наскрести эти две тысячи долларов. Среди нашей многочисленной родни. Наверняка, дали только старики. Пенсионеры. Те, кто помнил ещё её отца. Лучше и добрее его я человека не встречала в жизни. Дядя Ваня. Старший брат моей матери. Слезы комом встали в горле. Господь присмотрел, он не застал этого ужаса, что творился сейчас между Империей и Родиной моих родителей.

— Сколько нужно ещё? — спросила я. Слезы ненужной водой катились по моим щекам.

— Миллион на ваши рубли, — печально, без надежды, ответила сестра.

— Я посмотрю, что смогу сделать, — проговорила я, выстреливая бычком в узкий проем окна.

— Лялечка, как твои дела? — спохватилась Ольга.

— Нормально все. Все здоровы. Я перезвоню, — я отключилась. Тут же, не давая себе задуматься, набрала номер Юли.

Юля и Ляля. Мы иногда выступали в паре. В хорошо оплачиваемых сексуальных играх городской знати. Юлия имела правильное происхождение и трудилась на любовном фронте высшего света. Я не слишком бисексуальна, даже подшофе и кайфом. Юлька — откровенная лесби. Мне с ней некомфортно. Мужики — моё все. Проверено неоднократно.

— Привет, золотко. Соскучилась? — за её сладким голоском явственно различалась гульба и веселье.

— Да, моя хорошая. Достали эти козлы, — рассмеялась я в тему.

— Вот всегда говорила тебе, дурочке: мужчины — исключительно для денег. Любовь — совсем другая тема. Хочешь?

— Хочу, — прошептала я. По-другому не получится. Выложить мильон за глупую шубу, пусть даже с такой скидкой, способна только она. У меня просто не было больше знакомых с таким наличным капиталом.

Вошла в дорогой, густо позолоченный холл. Соболь и платье школьницы. Снизу только чулки и ботильоны на нереальных каблуках.

Взрослая дама отлепила от своего рта что-то блондинистое и присвистнула.

— А недурно зарабатывают шлюхи в нынешнее время, — усмехнулась она. — Или папик у тебя сидит на нефтяной трубе? Футболист? Хоккеист?

— Марго! Кто делает сейчас такие подарки девочкам? Сейчас же все только для семьи. Только дурам-жёнам. Девочке крупно надо покрутиться, чтобы отсосать такое чудо, — Юлька вплыла в холл, сверкая полупрозрачным платьем с настоящими морскими жемчужинами на заду. — У старушки Мерилин такое было. Да и то вряд ли.

Белые точки кокаина приклеились к её верхней губе.

— Мне нужен миллион, — призналась я. Утро давно стояло за римскими шторами на окнах хозяйской спальни.

— Так я и знала. Не могла ты прийти добровольно, — улыбнулась Юлия, водя пустым мундштуком вокруг моих сосков. Те очевидно болели, раздраженные многими губами за эту бесконечную ночь. — Если продаёшь, то я покупаю. Если в заклад, то подумаю.

Она провела сухой рукой по моему животу, опускаясь к паху.

— Продаю, — выдохнула я. Никогда не жила богато, нефиг начинать.

— Может быть, передумаешь?

— Нет. Что деньги? Пыль под ногами, — рассмеялась я, ловко, с облегчением выворачиваясь от её жестких, горячих пальцев.

— Договорились, — тихо сказала моя подруга. Вынесла через короткое время непрозрачный пакет от какого-то бутика полный денег.

Я не погнушалась, пересчитала.

— Прелесть моя! Как же ты меня заводишь! — смеялась Юлька в кокаиновом дурмане. Вышла. Потом вернулась. Бросила в меня широким норковым малахаем. — Возьми на сдачу, дурочка. Когда тебе надоест возиться с этим племенем дураков и надутых павлинов, вспомни обо мне. Я готова ждать тебя вечно.

Она чётко верила, что я продала шубу в полцены, чтобы выкупить любовника из приключений. Пусть. Мне не жалко.

Я невольно заснула в такси, что несло меня в безопасную гавань генеральских хором. Город уже проснулся. Тянулся в пробках на ежедневную работу.

— Девушка, ваш телефон звонит все время, — разбудил меня осторожно пожилой таксист. Знал бы он, какая сумма у меня в цветном пластиковом пакете на коленях. Как бы повел себя, неизвестно.

— Спасибо, — ответила я.

Машина уже тормозила перед домом номер один на Главном проспекте.

— Вы женаты? — спросила я, сама не понимая зачем.

— Тридцать пять лет, девочка, — ответил таксист, устало улыбаясь простым русским лицом.

— Возьмите эту шубу для своей жены. Не бойтесь. Она не краденная. Чистая. Просто пожелайте мне удачи, — попросила я, выбираясь в декабрь в тонкой водолазке и джинсах.

— Как же так? Это дорого, — испугался дяденька.

— Мне так нужна удача. Просто пожелайте. Не сомневайтесь, — я улыбнулась его растерянному лицу.

— Счастья тебе и удачи, девочка, — он вдруг по-доброму посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Поверил в чудо.

— Тебя ограбили. Я так и знала! — заключила Руфина Львовна, открыв мне входную дверь.

— Все нормально, — ответила я тихо.

— Шуба где? Только сумасшедшая может без охраны разгуливать по городу с таким соболем на плечах! — возмутилась она. Обмануть настоящую женщину в ней невозможно.

— Руфиночка Львовна, не шумите. Я сама продала шубу. Сейчас напьюсь кофе и уйду, — я так устала, что еле языком ворочала.

— Что случилось, детка? — она отобрала у меня турку. — Миша! Иди к нам и свари кофе! — потрясающая женщина. Никогда и ничего не делает сама, если есть ещё варианты.

Миша возник удивительно быстро. Несмотря на восьмой час утра. Забрал джезву из рук бабушки. Через пять минут я уже вдыхала честный аромат. На кофе мой друг не экономил никогда.

— Надо запихнуть эту наличность на карту. Причём в разных районах, иначе заблокируют, — я толкнула ногой вперёд тяжелый пакет. — Перевести любым способом моему брату в Мариуполь.

— Ого! — сказал Миша, заглянув в пакет. — Это — шуба?

Он смотрел на меня спокойно-равнодушными глазами.

— А! — махнула я небрежно рукой. — Бог дал. Бог взял. Сделаешь это для меня? Время дорого.

Он молча кивнул. Я, забыв про кофе, на автопилоте пересекла кухню. Нежно, по стеночке, добралась до спальни. Уронила себя на несвежие простыни. Заползла под одеяло. Спать.