Давид. Я забрал тебя в уплату

Лия Седая (2025)

Сильные пальцы сжались, слегка пережимая горло. Страх заставил меня оцепенеть. Вытянуться струной под горячей ладонью. Я непроизвольно выпрямилась. Подалась грудью вперед. Полностью вложила себя в руку хозяина города. И кавказец это заметил. — Он рассчитался тобой, Славная. А я эту плату принял. Теперь ты моя собственность.

Глава 8. Мирослава

Пробуждение было тяжелым. Каждый вдох давался с трудом, словно на грудь положили тяжеленную плиту.

Резко вспомнив, где сплю, я подскочила в страхе.

Точнее, попыталась подскочить.

Тело, придавившее меня к простыням, было крупным и горячим, словно деревенская печка. Паника затопила мозг. Кое-как вывернув шею, я увидела позади спящего Давида.

Увидела и замерла.

Жесткое лицо во сне разгладилось. Стало почти нормальным, не внушающим ужас с первого же взгляда. Не видно было черных глаз, выворачивающих нутро наизнанку.

Притихнув, я разглядывала мужчину. Сейчас это можно было делать без опаски.

Изучить его.

О том, чтобы понять, речи не шло.

Если бы я встретилась с ним где-то в другой обстановке, то могла бы посчитать его красивым. Высокий лоб, прорезанный двумя легкими морщинками. Аккуратно подстриженные волосы, почти выбритые виски. Прямой нос, с легкой горбинкой. Твердые даже на вид губы были плотно сжаты. Создавалось впечатление, что Гириев владеет собой даже во сне.

Вообще-то, я не любила бородатых мужчин. Мне всегда казалось, что волосы на лице это негигиенично, неаккуратно, неряшливо.

Но ему она шла.

Глава группировки кавказцев был довольно молод. Сколько ему? Не старше тридцати пяти точно. Значит, у нас разница в возрасте около десяти лет. Вполне нормально.

Мирка, ты кукушечкой поехала? Что нормально, для чего?

Я смутилась сама себя.

Лежу в объятиях постороннего мужчины и прикидываю, подходит ли он мне. Может, Гириев заразил меня своей бесцеремонностью?

Левую бровь рассекал едва заметный белый шрамик. Вчера я его даже не заметила, слишком тонким он был, да и мое состояние не позволяло разглядывать своего похитителя.

Освободив руку, я коснулась брови.

И тут же дернулась. Молниеносным движением мужчина перехватил мою ладонь, сжимая в своих каменных пальцах.

— Славная… Проснулась? — хриплым после сна голосом спросил он.

Перевернул мою руку, прижался к ней губами, не открывая глаз и не изменив своего положения даже на миллиметр.

А у меня сердце чуть не выскочило.

Билось как птичка, попавшая в силок охотника, выстукивало по ребрам мелодию страха.

— Доброе утро.

Веки его распахнулись. Темные глаза уставились в мои, заставляя опять сжаться. Словно он застал меня за чем-то постыдным, грешным.

— Д-доброе.

— Почему ты не надела то, что я прислал вчера?

Мужчина быстро перевернулся, укладывая меня на спину. Навис угрожающе сверху, загипнотизировал.

Конец ознакомительного фрагмента.