Во главе кошмаров

Лия Арден (2024)

За один вечер Кассия лишилась дома, выбора и прошлой жизни. Теперь ее место в Палагеде. И пока глава Дома Раздора просит помощи, другие шесть архонтов видят в ней досадную помеху, которая в состоянии разрушить их планы на обретение желанного могущества. Одновременно с этим Микель оказывается втянут в гущу политических событий, где пытается склонить царей к перемирию между мирами и разобраться, насколько реально пророчество сивилл о гибели всей Даории от рук Кассии. Вторая часть трилогии «Нити судьбы» — городского фэнтези Лии Арден, автора популярнейших романов цикла «Смерть и Тень», рассказывающего о Марах и Мороках, и полюбившейся многим одиночной истории «Невеста Ноября». Суммарные тиражи всех книг Лии Арден превысили миллион экземпляров. Истории цикла «Нити судьбы» построены на авторской мифологии, отсылающей к древнегреческому пантеону богов первого поколения. Яркий и драматичный финал первой части послужил завязкой для дальнейшего развития событий романа, впереди главную героиню ждут новые испытания. В книге мастерски сочетаются мотивы греческих мифов и технологичность городских пейзажей, альтернативная современность и тайны прошлого, поднимаются вопросы дружбы и предательства, чести и отваги и, конечно же, любви. Свобода истории, большая решимость в героях, больше дерзости в тексте. Пересечение миров и чудовища, выползающие из них. Яркие внутренние иллюстрации от художницы AceDia.

7

КАССИЯ

Следующие четыре дня после не самого удачного семейного ужина я училась с рассвета до заката. Наставники, нанятые Майроном, сменяли один другого, едва давая мне время на отдых. Поначалу меня и вовсе с занятия на занятие провожал личный педагог. Только узнав, что такие сопровождающие приставляются к детям, я отказалась от него, не желая, чтобы меня воспринимали совсем уж беспомощной.

Они начали с самых азов, напомнив, что отсчёт их календаря сейчас также идёт с момента объединения трёх миров, до этого счёт вёлся от Войны разрыва, когда произошла трагедия на Переправе и Гипнос запечатал проход в Даорию, лишив два мира возможности встречаться.

Палагедой они называют свою планету, которая меньше той, где живут люди, но на схожем расстоянии крутится вокруг главной, дающей тепло и свет звезды. Глядя на небо, я не могла найти сильных различий. Даже светящийся по ночам спутник чем-то напоминает знакомую луну, разве что сияние её скорее голубое и назван спутник Меной, в честь богини. Ещё её зовут Селеной, что идентично имени древней лунной богини в мире людей. Вероятно, её образ в незапамятные времена люди также увидели во снах. Совпадение забавляло, и я продолжила звать спутник Луной, что оказалось для наставников странным, но понятным, и они прекратили поправлять меня, дав время привыкнуть к новой жизни.

Деньги в Палагеде — монеты «тулиты» из драгоценных металлов. Тулит, по цвету внешне напоминающий медь, считался дороже, чем сделанный из сплава, похожего на золото, но самой дорогой валютой был чёрный металл под названием «артемзия». Я вертела в руках незнакомые монеты из него, а тёмная поверхность переливалась радугой под разными углами, напоминая масляную плёнку на воде.

Возраст палагейцы считают не в «годах», а в «кольцах». Сперва, ещё не понимая законов притяжения и вращения планет, они считали, что время «закольцовано». Сезоны сменяли друг друга, всё повторялось с одинаковой регулярностью.

Когда дело дошло до изучения политической системы, у меня голова пошла кругом от осознания, насколько поверхностно мы разбирали её в университете. Полемархи, стратеги, логисты, эпистаты и многие другие — лишь часть названий должностей мне хоть о чём-то говорила. Я старательно зубрила имена астиномов, следящих за санитарным состоянием Пелеса, выслушала приглашённого агоранома, который рассказал про местные правила рыночной торговли, всё ещё не понимала, как работают эвтины, проверяющие жалобы и отчёты, полученные от логистов.

Это было лишь каплей всей информации, что мне пришлось либо вспомнить, либо выучить. Когда моя голова прекращала воспринимать написанный текст и речь наставников, они выводили меня из поместья и заставляли гулять, проветривая мозги перед следующими лекциями. Но даже такие прогулки сочетались с занятиями.

Сопровождающие рассказывали о местной флоре и фауне, вживую демонстрируя примеры, или же описывали архитектуру и устройство города, на который мы смотрели с высоты акрополя. Благодаря подсказкам я начала издалека различать деления на районы, а если совсем уставала, то бездумно глядела на шумный рынок у подножия акрополя, наблюдая за жителями Пелеса.

Город очаровывал, а смесь современных тенденций и чего-то совсем древнего завораживала. Например, для записи лекций мне предложили как шариковые и гелевые ручки, так и перьевые, а некоторые наставники сами делали пометки исключительно пером и чернилами, не желая признавать новшества. В библиотеке имелись как рукописные фолианты, так и напечатанные в типографии. А наряды сочетали традиционную любовь к драпировкам, орнаментам и узорам со штанами весьма современного кроя. Однако с обувью все обстояло куда категоричнее: палагейцы носили разве что сандалии да сапоги из тонкой кожи.

Погода в Пелесе держалась тёплая, судя по всему, город располагался ближе к экватору, чем Санкт-Данам. Дедушка уже предупредил о летней жаре, но пока меня это не тревожило: до лета я могу и не дожить.

Раньше я не видела моря, а теперь смотрела на него каждый день, отстранённо гадая, когда смогу стать свободнее и побродить по городу и побережью.

Я хоть и плакала первые ночи, но в остальном не могла избавиться от накатывающей отстранённости. Сколько бы ни глядела в зеркало и на окружающий мир, ощущение притворства не отпускало. Происходящее продолжало напоминать постановку, всё вокруг никак не сочеталось в моей голове с реальностью.

Я до боли скучала по Сирше.

Я прекрасно помнила произошедшее в Даории и после на Переправе. Помнила, как Веста помогла похоронить мою подругу. И всё же сердце не принимало ничего из этого, мне казалось, что Сирша всё ещё в Санкт-Данаме. Мы не можем увидеться не потому, что она мертва, а потому что я не закончила здесь с делами. Не созваниваемся лишь из-за неработающих в Палагеде телефонов. Не встречаемся потому, что ей в Пелесе небезопасно, но скоро… может, через пару недель… месяц… попозже… Разум и сердце перестали воспринимать само понятие смерти. Сирша не могла вот так исчезнуть.

Я скучала не только по ней, но и по Ливии, Каю и Весте. По Руфусу и временам, когда он был просто моим начальником. Я беспокоилась об Иво и Элионе, который не ответил на моё очередное послание, хотя Отис его передал. Даже вспоминала Мейв, надеясь увидеться хоть с кем-то знакомым.

Пару раз в тёмной спальне я звала Гипноса, Весту и Кая, не уверенная, могут ли боги и полубоги слышать зов на расстоянии, но никто не явился и ответа получить не удалось. Может, они услышали, но проигнорировали, а может, я слишком много вообразила об их способностях.

Морос ещё раз приходил, чтобы вернуть мне новую порцию воспоминаний. Количество картинок в голове увеличилось, образы маковых полей и реки Забвения стали совсем родными. Всплыло в памяти, как Веста пришла в восторг, когда я подарила ей сплетённый венок из маков. Я приносила ей их и раньше, но тот был первым, который не развалился у неё на голове. В полученных эпизодах прошлого было много Весты, немного Руфуса, но пока особо не было Кая. На это замечание Морос предупредил, что отдал мне по-прежнему не всё.

Я потёрла созданный Вестой браслет на запястье и опёрлась руками о перила, любуясь утренним солнцем над морской гладью.

Лита. Это не Солнце, а Лита.

Раз за разом я себе напоминала название звезды, вокруг которой вращается Палагеда, но слишком мало времени прошло. Привыкну ли однажды или всегда будут звать окружающие предметы под стать увиденному в мире людей?

Пятый день начался с необходимого мне отдыха, дедушка забрал преподавателей для какого-то совещания, поэтому у меня появились три часа долгожданной свободы, и я наслаждалась ими в одиночестве во дворе поместья, прогуливаясь среди фруктовых деревьев. Саму усадьбу я уже исследовала благодаря всё той же доброжелательной служанке по имени Элин, которая до этого рассказала, где что находится в моей спальне.

Я стояла на краю сада у перил, заграждающих крутой обрыв, и себе под нос перечисляла палагейские названия всего, что попадалось на глаза, поэтому не услышала шагов за спиной.

— Эй, малышка, не желаешь покататься?

Я так резко обернулась, что едва не потеряла равновесие и не рухнула прямо на глазах у Элиона. Он стоял всего в нескольких шагах со знакомой наглой улыбкой на губах, довольный произведённым эффектом. В груди заныло. Я отчётливо ощутила, что улыбнулась ему в ответ, у меня даже вырвался несдержанный смешок, но веселье сошло с лица Элиона, обнажив тревогу.

— Не плачь, малышка, — с мольбой протянул он, и, осознав, что по моим щекам текут слёзы, я заплакала сильнее.

Элион преодолел расстояние за несколько широких шагов и порывисто меня обнял, позволив спрятать лицо, уткнувшись ему в грудь.

— Не плачь. Здесь поблизости нет кафе-мороженого, чтобы поднять тебе настроение, — продолжил успокаивать Элион, а я вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг.

Он судорожно выдохнул и сдался, позволив мне до треска ткани сжать его рубашку в кулаках. У нас зародились дружеские отношения в Санкт-Данаме, но трагедия сблизила по-настоящему. Я тихо, но безудержно рыдала, а он гладил мои волосы и пальцами массировал шею, уложив подбородок на мою макушку, пока второй рукой крепко обнимал за плечи, будто знал, что я развалюсь на части, как только он ослабит хватку. Справившись со слезами, я несильно ударила его в бок от обиды, и Элион наигранно ахнул.

— Ты игнорировал меня несколько дней! Мог хотя бы записку прислать!

Я отступила на шаг. Если Эль намерен мне врать, то пусть попробует сделать это в лицо. Улыбка вновь заиграла на губах племянника архонта.

— Не мог, малышка. Ты просто не видела, какой переполох устроила. Мой дядя был дома и приказал огласить твою просьбу вслух. Отдам должное вашему Отису, он и глазом не моргнул, когда дядя вышел из себя, — хохотнул Эль, но сами слова заставили меня напрячься.

— Я что-то не так сделала?

— Отис передал, что «законная наследница Дома Раздора просит своего друга Элиона навестить её в поместье», — Элиону не удалось спародировать голос Отиса без того, чтобы сорваться на смех. Пару раз он замолкал, но плечи дрожали в беззвучном хохоте.

Я не разделяла веселья, ожидая пояснений.

— Ты назвала меня своим другом, малышка.

— И?

Эль опять расхохотался, а я продолжала недоумевать, чем его так радует моя реакция. Наконец став серьёзнее, он наклонился ближе.

— Ты не понимаешь свою позицию в этом мире. Сейчас ты самая знаменитая личность во всём Пелесе, малышка. Всем интересно, кто ты и достойна ли зваться «наследницей». Если да, то ты следующая глава Совета архонтов, а слухи, что тебя поддерживает Гипнос и Морос, заставили всех разделиться на два лагеря. Одни до одури хотят с тобой дружить, а другие жаждут избавиться, пока ты ещё слаба.

С этими новостями я уже успела смириться.

— Дома Раздора и Чревоугодия никогда не были близки, а тут ты заявляешь, что среди всех наследников и представителей других Домов именно я твой друг. Напомнить, что дядя меня ненавидит? Но благодаря тебе он станет относиться ко мне с бо́льшим уважением. Точнее, скрипеть зубами при моём появлении не прекратит, но будет помалкивать, — веселье Элиона стало мстительным, а зелёные глаза засверкали озорством.

— Почему ты вернулся? Для тебя это точно безопасно? Как твоя мама? В той неразберихе…

Эль пальцами заботливо стёр остатки слёз с моих щёк и выпрямился.

— Мама отделалась испугом, но с ней всё хорошо. Гипнос забрал нас из Даории. Я очутился в Пелесе вместе с семьёй. Похоже, выполнил свою часть сделки, метка исчезла. Даже проверил, пройдя Переправу из Палагеды в Санкт-Данам и обратно. Я снова могу жить дома или уйти, если захочу, — воодушевлённо поделился Эль, и я наконец успокоилась, искренне радуясь, что он не пострадал.

— Как Мейв? Я её не видела.

— С ней тоже всё в порядке, пересекались вчера.

— Кай? — короткое имя оцарапало горло, мне хотелось знать, встречались ли они, но страшно было услышать, что Кай бросил только меня.

Лицо Элиона помрачнело, губы сжались в линию, и он отрывисто покачал головой.

— Я надеялся, что смогу найти его через тебя, — признался он.

— В последний раз мы виделись на Переправе, когда Майрон пришёл за мной, — объяснила я, не скрыв разочарования, и Эль раздражённо наморщил нос. — А Иво?

Хотелось спросить подробнее, но внезапно накативший страх сковал сознание, язык будто к нёбу прилип. Кай говорил, что следующие дни решат его судьбу, значит, сейчас ему либо стало лучше, либо… Второй вариант пугал больше, чем Совет архонтов, желающий меня прикончить.

— Он поправляется, — выдавил полуулыбку Эль. — Именно поэтому я не стал посылать записку, а приехал лично, чтобы отвезти тебя с ним повидаться.

Я шумно выдохнула и согнулась, уперев руки в колени. Ощутила лёгкую тошноту от нахлынувшего облегчения.

— Принесите наследнице плащ с капюшоном, — попросил Элион, остановив двух пробегающих мимо служанок. — И сообщите архонту, что я возьму Кассию на прогулку на несколько часов.

— Да, кирий, — в унисон отозвались девушки, а я нахмурилась, видя, что они явно занервничали и глаз на Элиона поднимать не стали.

Племянник архонта и бровью не повёл, когда девушки попятились и быстро скрылись из виду.

— Они так тебя уважают, что глаз не поднимают?

— Нет, просто боятся, — с преувеличенным равнодушием пожал плечами Эль.

Чего им бояться? Они из Дома Раздора, хоть и слуги, но подданные главы Совета архонтов. Я не успела спросить об этом, как Элион взял моё лицо в свои ладони и критически осмотрел. Зачем-то погладил щёки, коснулся пальцем бровей и губ.

— Тебе не нравится моё лицо? — уточнила я, зная, что глаза выглядят жутко, а белые волосы прибавили мне пару лет.

Конец ознакомительного фрагмента.