Золотая клетка

Линетт Нони, 2021

Кива Меридан пережила тюрьму Залиндова и смертельные испытания Ордалиями. Теперь она жаждет мести. Десять лет девушка мечтала воссоединиться с семьёй и уничтожить людей, разрушивших их жизни. Она сбежала из Залиндова и начинает новую жизнь в столице, но обнаруживает, что за минувшие годы её братья и сёстры сильно изменились. Теперь Кива вынуждена хранить секреты не только от врагов, но и от семьи – и она уже не уверена, кому в действительности хочет помочь. А к городским стенам тем временем подступают повстанцы. Ползут слухи о растущей угрозе со стороны северных королевств. Чтобы выжить на этот раз, Киве придётся сплести паутину виртуозной лжи. Иначе обе стороны конфликта могут обернуться против неё, и она потеряет всё… Долгожданное продолжение бестселлера «Мятежная королева»! Вторая часть цикла, полюбившегося российским поклонникам YA. Рекомендация Сары Маас. Захватывающая история о принцессе, выросшей в тюрьме и втянутой в политические интриги. Мрачная атмосфера, затягивающая с первых строк, и шокирующие сюжетные повороты.

Глава пятая

Выбравшись из заброшенного дома, Кэлдон провел Киву по узкой аллейке, все еще не выпуская ее руки. Тут не было ничего романтического, скорее он одалживал ей свою силу, напоминая, что с ним ей ничего не грозит.

— Спасибо, — тихо сказала Кива, — что пришел за мной.

— Я надеюсь, ты имеешь в виду «пришел спасти мою тушку», — буркнул он, сворачивая на темную боковую улочку. — Кстати, ты должна мне новый камзол.

— Меня не вырвало на тебя, — возразила Кива.

— Нет, ты просто пырнула меня кинжалом, — парировал он. — Тут дыра в пять сантиметров, прямо по вышивке. Уже не зашить.

Кива кусала губы: урон был нанесен не только ткани.

— Тебе очень больно?

Услышав в ее голосе беспокойство, Кэлдон сменил тон:

— Кость не задета, — умиротворяюще ответил он. — Просто царапина.

Кива знала, что он врет, она же чувствовала, как клинок вонзился в плоть, но за его успокаивающий взгляд она была ему благодарна.

Они еще раз повернули и вышли на более освещенную улочку, где Кива услышала отдаленный шум Речного Фестиваля. С того момента, как она любовалась магическим представлением королевы, казалось, минули годы. Киву охватило изнеможение, в голове пульсировала боль, так что девушка мечтала лишь о том, как будет долго отмокать в горячей ванне во дворце, а потом счастливо проспит следующие три месяца.

— Мятежники оказали нам услугу: перетащили тебя на эту сторону реки, — как бы между делом заметил Кэлдон. — Отсюда во дворец можно попасть с черного хода, не пробираясь через толпу.

Кива задумалась, намеренно ли это устроила сестра — в качестве ироничного дара, призванного загладить вину за то, что Киве пришлось пережить этим вечером.

— Мы почти пришли, — продолжал принц. — Ты как, дойдешь? Можем остановиться и передохнуть, если надо.

Кива только теперь поняла, что Кэлдон шел ради нее медленнее.

— Я в порядке, — ответила она, ускоряя шаг.

— У тебя на голове шишка с Вендерол размером, — с иронией заметил Кэлдон. — Я уверен, это и называется «не в порядке».

Кива поморщилась и возразила:

— А ты истекаешь кровью из множества ран. Если кому и нужен отдых, то тебе.

— Вообще-то рана всего одна, — Кэлдон выразительно на нее взглянул.

Кива ничего на это не ответила, вновь охваченная виной.

Кэлдон сжал ее пальцы и смягчился:

— Я не держу зла, солнышко. Знаю, ты не нарочно.

Он был прав. В том-то, поняла Кива, и заключалась проблема. Потому что Кэлдон — Валлентис. И даже не самый любимый из них, если начистоту. И все-таки от того факта, что она его ранила, ей было физически плохо.

Сострадание — саме важное качество лекаря, напомнила она себе. Ее чувства нормальны, они шли из самой ее сути. Но их можно и нужно держать в узде. Десять лет она мечтала лишь об отмщении королевской семье — его семье. Ничто не остановит ее, и тем более не она сама.

— Дом, милый дом, — сказал Кэлдон, когда они завернули за угол и увидели раскинувшуюся перед ними реку Серин. Вода тихонько плескалась у каменных стен позади дворца. И восточное, и западное крыло спереди выглядели очень живописно: узорные решетки, золоченые кованые ворота; но с тыла оба смотрелись по-военному: защищенные, закрытые, совсем не похожие на гостеприимно распахнутые главные ворота.

Не замедлив шаг, Кэлдон направился прямо к группе вооруженных стражников, которые стояли около прохода в стене, через который во дворец попадали доставщики и дворцовые слуги.

— Доброго, — поприветствовал Кэлдон стражу.

— Принц Кэлдон, все хорошо? — спросила молодая стражница, заметив, что он в крови.

— Лучше не бывало, — соврал он. — Можете отправить весточку поисковым группам, чтобы они возвращались во дворец? Наша юная уголовница в целости и сохранности.

Кива, не церемонясь, наступила ему на ногу.

Девушка лукаво улыбнулась и ответила с придыханием:

— Так точно, Ваше Высочество.

К изумлению Кивы, Кэлдон не ответил на приглашение в глазах стражницы, а пожелал ей доброй ночи и протащил Киву мимо, на узкую гравийную тропку ко дворцу.

— Ты не стал флиртовать. Я удивлена, — не удержалась Кива, пока они плелись по тропинке. Люминиевые фонари освещали путь, и раскинувшийся вокруг ухоженный сад в нежном свете луны казался зачарованным парком.

— Осторожней с критикой, — отозвался Кэлдон, ребячески помахивая их сцепленными руками. — А то решу, что ты ревнуешь.

Кива, ухмыляясь, покачала головой и ответила:

— Мечтайте дальше, Ваше Высочество, — она точно скопировала тон стражницы.

В глазах Кэлдона сверкнула смешинка.

— Думаю, брат тебя недооценивает.

Кива на это и рассчитывала.

Но еще из-за этого у нее все внутри леденело.

Добравшись до конца тропы, Кэлдон повел Киву в западную половину, где она еще не бывала; там жили король и королева. Едва они вошли через черный ход, как появилась служанка. Присев в реверансе, она сообщила Кэлдону, что тетя ждет его в Речной гостиной.

Его тетя, королева Ариана.

От волнения у Кивы скрутило нутро. Кэлдон потащил ее по длинному коридору. Кива не обращала внимания ни на произведения искусства, ни на позолоту на стенах, и белый мраморный пол и широкие лестницы, устланные красными коврами, тоже не удостоила внимания. На все это она уже насмотрелась в восточной половине дворца: оба крыла не уступали друг другу в пышности. Речную гостиную по ту сторону Серин Кива тоже уже видела. Это была ее любимая комната — небольшая, уютная, но с окнами от пола до потолка. Оттуда открывался вид на воду и на город за рекой.

Войдя в западную Речную гостиную, Кива увидела, что она такая же, как и восточная, вплоть до изящной люминиевой люстры, свисающей в центре. Разница была лишь в том, кто сидел на удобном бархатном диванчике, дожидаясь их прихода.

При первом же взгляде на правящую королеву Эвалона Кива охнула.

Золотистые волосы были безупречно уложены, глаза сияли, как сапфиры — она была, бесспорно, прекрасна. Но Киву поразило не это, а выражение, с которым Ариана бросилась к ним: облегчение, теплота и доброта. Она лучилась искренней тревогой, осматривая ушиб Кивы и кровь на одежде Кэлдона; ни секунды не медля, она приказала ожидающему слуге послать за лекарем. Лишь после этого она протянула руки, но не к племяннику. Вместо этого она увлекла Киву от Кэлдона и утешающе пожала ей руку:

— Я так рада, что ты цела, Кива. Прошу, проходи, присаживайся. Не могу представить, что тебе пришлось сегодня пережить.

— Эй, а я? — с наигранным возмущением осведомился Кэлдон. — Любимый племянник стоит тут, истекая кровью, если ты вдруг не заметила.

— Любимый племянник? — Ариана выгнула золотистую бровь. — Кто ввел тебя в заблуждение?

Кэлдон рассмеялся:

— Как жестоко!

Выражение лица королевы стало еще мягче, если это вообще было возможно. Она выпустила одну из рук Кивы, чтобы погладить Кэлдона по щеке, не устрашившись капель засохшей крови, усеявшей его лицо.

— Спасибо, что нашел ее, милый. Горжусь тобой — как всегда.

— Так-то лучше, — удовлетворенно отметил Кэлдон.

Внутри Кивы происходило нечто такое, чего она не понимала. От встречи с легендарной Арианой Валлентис она не ожидала ничего подобного. Королеве Эвалона полагалось быть высокомерной и ледяной, злобной и злопамятной. Это ее Кива видела в кошмарах, она отвечала за все страдания, что выпали на долю ее семьи.

Однако Ариана оказалась совершенно не такой, как представляла Кива. Краешком сознания она помнила, о чем ее предупреждал Джарен: о пристрастии его матери к ангельской пыли, которое вылилось в многолетние измывательства. Он никому об этом не рассказывал. Но Киве не верилось, что эта босоногая женщина с добрыми глазами, которая стояла перед ней сейчас, — тот же самый человек.

— Нам уже несут горячее какао, — сказала Ариана, оборачиваясь к Киве. — И нас дожидаются свежие кексы с черникой. — Она вновь сжала ладони Кивы нежными пальцами. — Давай-ка устроим тебя поуютнее, отдохнешь, а потом придет лекарь и осмотрит этот жуткий ушиб.

Королева повлекла ее за собой, и Кива неловко двинулась следом, отчаянно пытаясь понять, почему Ариана так себя ведет. Королева очень хорошо знала, кто такая Кива и откуда явилась. Уж конечно, Ариана не может так привечать у себя беглую преступницу, даже если Кива свою свободу заслужила. Ни один монарх не пожелал бы видеть у себя в гостях бывшую уголовницу, и уж точно не позволил бы ей водиться со своими детьми — со своим наследником. И все-таки… Королева совершенно искренне улыбнулась Киве и перевела взгляд на племянника.

— Кэлдон, будь добр, постарайся не заляпать диван кровью, — попросила она через плечо. — В прошлый раз обивку пришлось менять, а эта ткань мне очень нравится.

Кэлдон что-то буркнул — что именно, Кива не расслышала, слишком потрясенная всем происходящим. Потрясение лишь усилилось, когда она обогнула диван и увидела, что там, свернувшись клубочком, сопит Типп.

Ариана наклонилась, погладила его по блестящим рыжим волосам и тихо пояснила Киве:

— Бедный малыш так разволновался, что пришлось дать ему настойку морадина, иначе бы он отправился искать тебя вместе со всеми. Я не решилась его беспокоить — по крайней мере, до тех пор, пока ты не осмотришь его и не скажешь, что все в порядке.

У Кивы сжалось сердце. Ее огорчило, что из-за нее Типп так переживал, и нехотя она признавала, что вмешательство королевы было к месту. Морадин — сильное успокоительное, которое быстро погружает в сон без сновидений. Мальчик, вероятно, до утра не проснется.

Не желая его тревожить, Кива пошла вслед за королевой к другому дивану, где их дожидался поднос с едой. Желудок заурчал, и Ариана вручила ей кекс, намазав его кремом.

Вид королевы Эвалона, которая прислуживала ей, как служанка, выбил у Кивы из головы все мысли, и ей осталось только поднести кекс ко рту. Ариана в это время принялась расспрашивать Кэлдона о том, как он смог разыскать Киву. На середине рассказа их прервала девушка на год-другой старше Кивы, одетая в знакомый белый халат лекаря Серебряного Шипа.

— Ваше Величество, — она с уважением присела в реверансе. Бледную кожу покрывал нежный румянец; черты лица были резковаты по меркам классической красоты, но острое личико, глаза глубокого карего цвета и пепельные волосы, стянутые в небрежный пучок, оказались достаточно привлекательны, чтобы Кэлдон с глубоким интересом к ней присмотрелся.

— Благодарю, что пришли так скоро, — сказала Ариана, поднимаясь и приглашая лекаря подойти ближе. — Уже поздно, я понимаю.

— Лекарь сна не знает, — дружелюбно отозвалась девушка, осветив улыбкой комнату. Она перевела взгляд с Кэлдона на Киву и щелкнула языком. — Кажется, кто-то перебрал с весельем на фестивале.

— А как по мне, веселого было мало, — ответил Кэлдон, откидываясь назад и одаривая ее ленивой многообещающей ухмылкой. — Но ночь-то еще не закончилась.

Киву чуть не стошнило. Когда лекарь открыла сумку, Кива состроила Кэлдону рожу, и в его глазах заплясал смех.

— Я Рессинда Лорин, — представилась девушка. Пристально глядя на Киву, она добавила: — Друзья зовут меня Ресс.

— Рад знакомству, Ресс, — ответил Кэлдон, практически промурчав ее имя. Кива не знала, смеяться или закатывать глаза. Но она зауважала девушку, когда стало понятно, что та делает вид, что не замечает внимания принца, сосредоточенно доставая лекарства.

— Кто первый? — спросила Рессинда.

— Она, — ответил Кэлдон, а Кива не нашла в себе сил сопротивляться. Освободив лекарю место, королева кружила вокруг, но не вмешивалась, не желая беспокоить.

Рессинда повернула Киву лицом к свету и коснулась шишки.

— Как вас зовут?

— Кива.

— Возраст?

— Семнадцать.

— Который сейчас день?

— Пятница.

— Любимый цвет?

Она продолжала задавать вопросы, пока не решила, что достаточно. После она достала маленький люминиевый фонарик и посветила прямо Киве в глаза — и та, зашипев, отдернулась.

— Ой, — сказала Ресс. — Кажется, было больно.

Кива сердито посмотрела на нее, затем на Кэлдона — тот закашлялся, скрывая смех.

— У вас серьезное сотрясение, но кажется, ничего больше, — заявила Рессинда, втирая в ушиб гель алоэ против воспаления. Мозолистые пальцы чуть скребли по чувствительной коже. — Оставлю вам обезболивающее, и к утру должно уже стать полегче. Если станет хуже или если начнутся проблемы со зрением, равновесием, начнет тошнить или что-то еще, пошлите весточку в Серебряный Шип.

Кива согласно кивнула: она достаточно разбиралась в травмах головы, чтобы не нуждаться в дальнейших хлопотах, так что не желала выслушивать инструкции.

— Ваша очередь, — Ресс пересела к Кэлдону. — Снимите камзол, если не трудно.

— Думал, уж не дождусь, — протянул Кэлдон. Стягивая и зеленый камзол, и белую рубашку, он играл мышцами. В итоге он остался лишь в темных штанах и обуви.

И вновь попытка соблазнения ушла в молоко, равно как не произвело впечатления и тренированное тело; Ресс сосредоточилась на деле. Кива подалась вперед, чтобы рассмотреть рану, но отвлеклась на другие шрамы, исполосовавшие торс Кэлдона. Один выглядел так, будто кому-то очень хотелось выпотрошить принца. Потом она перевела взгляд на свежую рану у плеча, воспаленную и вспухшую, со свернувшейся кровью. Немного обеззараживания, несколько швов, и все будет в порядке.

Ресс пришла к тому же выводу. Открывая бутылочку, она сказала:

— Все не так плохо.

Киве стало полегче, когда она услышала подтверждение своим выводам. Тут ее отвлек торопливый топот и низкие голоса, и в Речную гостиную ворвались несколько стражников. Их вел Джарен, и, когда он увидел Киву, на его лице отразилось такое облегчение, что внутри у нее все затрепетало. Его забота, бесспорно, тронула ее.

Джарен стремительно направился к ней. Кива поднялась ему навстречу и оказалась прямо у него в объятиях.

— Я так волновался, — шепнул он.

Кива понимала, что следует оттолкнуть его, но просто не могла. Вместо этого она тоже обняла его, желая почувствовать отвращение и отторжение, но вместо этого ощущая лишь ласку и защиту.

— Со мной все хорошо, — тихо ответила она.

Он чуть отодвинулся, взглянул ей в лицо, заметил ушиб и помрачнел.

— Просто небольшая шишка! — торопливо сказала она. — Почти не чувствую ее.

Кэлдон фыркнул; Джарен взглянул на него, и брат пояснил с жестокой прямотой:

— Вообще-то это сотрясение, от которого она теряла сознание, чуть не выплюнула все внутренности и едва способна стоять на ногах, а слабейший свет причиняет ей адскую боль, — принц пожал уцелевшим плечом. — Но да, просто небольшая шишка.

Джарен застыл, и Кива шикнула Кэлдону:

— Замолчи! Ты все хуже делаешь!

Кэлдон усмехнулся, но тут же сморщился, когда Ресс начала обрабатывать рану среброзёрновым маслом, и горький запах антисептика пополз по комнате.

— А с тобой что случилось? — спросил у брата Джарен.

Язвительно посмотрев на Киву, Кэлдон ответил:

— Меня твоя девушка пырнула.

Кива вспыхнула, когда все обернулись к ней: стража, королевская семья, лекарь.

— Случайно вышло, — пояснила она, не реагируя на «твою девушку». Нахмурившись, пригрозила Кэлдону: — Но, если не прекратишь, в следующий раз будет специально.

Ехидный принц широко ухмыльнулся, Кива услышала, как хохотнул Джарен, обернулась и увидела, что в глазах у него пляшет смех.

Дистанция, надо установить между ним и собой какую-то дистанцию. Только так получится пережить все грядущее.

Откашлявшись и высвободившись из его объятий, Кива перевела взгляд на остальных пришедших. Наари смотрела на нее с огромным облегчением. За Наари стояли несколько королевских стражников и капитан Верис. Ему Кива была представлена в ходе первого испытания в Залиндове, хотя на самом деле они встречались десятью годами ранее. Смотреть на него было непросто: отчасти Кива опасалась, что он может узнать ее, а отчасти — что она сама не сумеет побороть воспоминания о той ужасной зимней ночи, когда ее жизнь изменилась навсегда.

— Что ж, — громко молвила королева, милостиво улыбаясь страже. — Ну и вечер, не правда ли? Благодарю вас за помощь в поисках нашей гостьи, мы все очень признательны.

Она вежливо, но четко дала понять, что они свободны. В ответ Верис почтительно склонил голову и вывел своих людей из комнаты. Он, без сомнения, получит позже полный доклад, но Кива была признательна, что королева не стала ее в это вмешивать.

Стражники ушли, но Джарен, Наари и Ариана не спешили задавать вопросы, дожидаясь, пока не уйдет и Рессинда. Чувствуя их нетерпение, лекарь быстро наложила швы, забинтовала рану и сказала, что ее работа окончена. Уже уходя, она вручила Киве бутылочку макового молока и предупредила, что следует просыпаться раз в несколько часов, а если станет хуже, послать за лекарем.

Наедине с королевской семьей и Наари — не считая все еще спящего Типпа — Киве ничего не оставалось, как только поделиться событиями вечера, начиная с того момента, как ее вырубили посреди праздничной толпы. Среднюю часть про свою семью она опустила и сразу перешла к появлению Кэлдона; тут принц постоянно влезал с уточнениями.

Когда она закончила, слушатели начали обсуждать, чего пытались добиться мятежники этим похищением. Кэлдон выдвинул несколько интересных, но неверных теорий, начиная с идеи о том, что это могли быть не просто мятежники. Его беспокоило, что среди нападавших обнаружились и мирравенцы. Джарен напомнил, что повстанцы набирают народ и в других странах, но Кэлдона это не убедило, и он все посматривал на Киву, будто ожидая, что она вдруг согласится с ним. Но она лишь пожала плечами и ответила, что провела в изоляции десять лет и не представляет, как все устроено у мятежников.

Даже не соврала.

Беседа шла дальше. Кива понимала, что Зулика и Торелл захотят подробностей, но последние несколько часов стремительно брали свое, так что она и глаза-то с трудом держала открытыми.

В следующий миг она ощутила, как ее скулы нежно касаются чьи-то пальцы, мягко пробуждая ее ото сна. Она заморгала, просыпаясь, и увидела, как над ней склонился Джарен. Во сне она свернулась клубочком на диване.

— Пора спать, — прошептал он.

Кива не сопротивлялась, когда он поставил ее на ноги, не спорила, когда ей вручили бутылочку с маковым молоком. Ее она выпила в один присест, зная, что у нее ровно столько времени, чтобы перебраться в восточную половину дворца и упасть в кровать прежде, чем лекарство подействует.

— Мы еще увидимся, — тихо сказала королева Ариана, целуя Киву в щеку.

Спросонья Кива даже не испугалась такого расположения, выказанного заклятым врагом, а лишь пробормотала: «Доброй ночи». Она сонно взирала, как Джарен поднимает на руки Типпа.

— Пошли, солнышко, доведем тебя до комнаты, пока кое-кому не пришлось тащить тебя через реку, — и Кэлдон подтолкнул Киву к двери.

Киве даже по прямой идти удавалось с трудом, так что она не обращала особенного внимания на то, что говорил Кэлдон, пока вел ее по коридорам дворца к мостику. Но она все же расслышала его последнее заявление:

— На всякий случай повторяю, если ты прослушала: на рассвете я тащу тебя на тренировочную площадку, чтобы поработать над твоими отсутствующими боевыми навыками. В следующий раз, когда у тебя в руках окажется клинок, я не собираюсь оказаться в числе сопутствующих потерь.

Все, что он сказал дальше, потонуло в маковом молоке, остаток пути растворился в тумане. Наконец Кива прямо в одежде упала на кровать и мгновенно снова провалилась в сон.