Поверь своим глазам

Линвуд Баркли (2012)

Томас Килбрайт болен и редко покидает дом. Его единственная страсть — виртуальные путешествия по городам мира. Во время одной из таких компьютерных прогулок по Нью-Йорку он случайно видит записанную камерой сцену жестокого убийства. Томас сообщает об этом старшему брату Рэю, но тот поднимает его на смех. Однако, уступив просьбам Томаса, все-таки пытается выяснить, что на самом деле увидел брат. Вскоре Рэй приходит к выводу: действительно, было совершено убийство, причем за ним стоят очень влиятельные люди города. Отныне Томасу и Рэю грозит смертельная опасность…

11

Папа никогда не боялся отставлять Томаса на какое-то время в одиночестве, как теперь и я сам. Хотя у моего брата многие понятия в голове смешались и он приобрел странные привычки, не было ни малейшего повода полагать, будто он может представлять угрозу для окружающих или для себя самого. У него не проявлялись склонности к самоубийству, и ни разу в жизни Томас ни на кого не нападал. Отец спокойно оставлял его дома одного, когда уезжал в Промис-Фоллз за продуктами и по другим делам. Или, как рассказал Гарри, чтобы просто посидеть в ресторанчике за чашкой кофе, глядя в окно на прохожих.

Вот и я оставил Томаса одного во время похорон отца, когда он отказался на них присутствовать. Это, конечно, рассердило меня, но зато я не тревожился, что с ним случится беда. Его привычка постоянно торчать в своей спальне и виртуально путешествовать по миру имела по крайней мере одну положительную сторону, не оставляя ему времени наделать глупостей. Чем он рисковал, сидя целый день перед монитором, кроме ухудшения зрения и перенапряжения мышц кисти руки, которой он щелкал по «мыши»?

В общем, я не волновался, когда в тот день сообщил брату, что ненадолго уеду.

— Заодно куплю нам что-нибудь на ужин.

— Заскочи в «Кентукки фрайдчикен», — попросил он, сидя ко мне спиной и продвигаясь вдоль какой-то очередной улицы в Боливии или в Бельгии.

— Не могу есть эту гадость, — поморщился я. — Лучше взять пару больших итальянских сандвичей.

— Только пусть не кладут туда маслины, — произнес брат, не отрываясь от дисплея.

* * *

Через четверть часа я уже припарковал «ауди» перед редакцией «Промис-Фоллз стандард». Опоздав на пару минут, я волновался, что заставил Джули Макгил ждать в холле, но, когда я вошел внутрь, ее там не оказалось. Я бы попросил секретаря при входе, чтобы она сообщила Джули о моем прибытии, но за стойкой никого не было. На ней стоял лишь телефон с приколотым рядом списком номеров сотрудников.

Пока я искал в списке ее имя, с лестницы донесся быстрый стук каблуков.

— Привет! — воскликнула Джули. — Вижу, ты уже познакомился с нашим редакционным секретарем.

Ближайшим местом, где можно было выпить пива, оказался бар «Грандис» — заведение мне совершенно незнакомое, появившееся уже после моего переезда в Берлингтон. Хотя и в этом случае он мог открыться не менее полутора десятков лет назад. Джули была в черных ботинках, джинсах, белой сорочке с воротником на пуговицах и поношенной черной кожаной куртке. Через плечо у нее свисала огромная черная сумка, и создавалось впечатление, будто в ней лежали по меньшей мере отбойный молоток и с полдюжины шлакоблоков, отчего при ходьбе ей приходилось слегка кособочиться. В ее темной шевелюре виднелись несколько седых прядей, причем они не казались добавленными в прическу специально.

Мы заняли отдельную кабинку, и сумка Джули издала глухой стук, когда она положила ее на соседний стул.

— Приходится таскать с собой кучу всякого барахла, — объяснила Джули, подняла руку, привлекая внимание официантки, встретилась с ней взглядом и улыбнулась. — Привет, Би! Мне — как всегда. И предложи что-нибудь моему спутнику.

Би вопросительно посмотрела на меня.

— Я буду то же самое, — произнес я.

— Прими еще раз соболезнования по поводу смерти отца, — сказала Джули, когда официантка удалилась. — Пусть и по такому поводу, но я очень рада снова видеть тебя. Столько воды утекло…

— Да уж, — кивнул я.

В голосе Джули мне почудился намек, будто в прошлом между нами что-то было. И в подтверждение моей догадки ее лицо скривилось в усмешке.

— Ты, конечно, ничего не помнишь.

Я открыл рот, но ничего не смог придумать. А после паузы с улыбкой признался:

— Хотел разыграть небольшой блеф, но сообразил, что тебя не проведешь.

— Вечеринка у Сэди Хокинс. Тебе оставалось учиться шесть месяцев. Я была классом младше. Тебя пригласила Энн Пэлтроу, но ты хорошо приложился к бутылке и явился туда уже навеселе. Она на тебя разозлилась и ушла, и тогда ты начал заигрывать со мной. А я успела накачаться пивом. Ты и охнуть не успел, как мы оказались на заднем сиденье машины твоего отца, где весело провели часок. А теперь скажи мне, что забыл об этом.

Я улыбнулся, с трудом сглотнул и промолвил:

— Прости.

— В таком случае ты наверняка забыл, что несколько недель спустя я уехала отсюда, а через девять с половиной месяцев…

— Боже милосердный!

Джули рассмеялась и потрепала меня по руке.

— Не пугайся! Я тебя разыграла. По крайней мере в том, что касалось моей последней фразы. То есть я действительно уехала, но лишь потому, что захотелось вырваться из этого захолустья. Мне всегда казалось, что оно мне не подходит. Ты и сам не очень-то вписывался в окружение, но тебе удавалось со всеми ладить, потому что, уж извини за такое определение, всегда был пай-мальчиком.

— Это правда, — кивнул я. — А ты, значит, пай-девочкой не была?

— У меня порой возникали сложности.

— Помню, одно время, как только начинались экзамены, кто-то звонил пожарным и сообщал, будто школа горит или там заложена бомба. Ходили слухи, что это была ты.

Джули напустила на себя серьезный вид.

— Даже не представляю, кто мог решиться на подобное. Это же безответственно. — Она сделала паузу. — Хотя понимаю, что человек, не успевший подготовиться к сложному экзамену, мог бы пойти на крайние меры. И я сделала это всего дважды, — добавила Джули.

— Ха! Так это все-таки вытворяла ты!

— Вообще-то нас таких было пятеро. Зато у меня появился еще один повод удрать из города.

— Я и сам тут не задержался надолго.

— А теперь мы оба снова здесь, — произнесла Джули, пока официантка ставила перед нами две бутылки «Короны». — Но у тебя хотя бы есть отмазка. Смерть члена семьи.

— А как это случилось с тобой?

— Я основательно помоталась по стране. Работала в нескольких небольших городских газетах. Тогда никого не волновало, есть ли у тебя специальное журналистское образование, которого у меня не было. Но к тому времени, когда я сумела устроиться в «Лос-Анджелес таймс», опыт у меня накопился. Но вот беда, скоро у них началось сокращение штата, и я осталась без работы. Это затронуло почти все издания. Но, как я выяснила, даже в самый разгар кризиса в нашей «Стандард» открылись вакансии. Сначала им пришлось уволить одну дамочку, а потом еще этот парень по фамилии Харвуд — противный урод! — решил начать жизнь заново в другом месте. Вот я и вернулась. Газетенка нищая, печатает всякую ерунду, а руководят ею придурки. Но в ней я могу пересидеть до того, как найду что-нибудь получше. А искать я умею.

Я рассмеялся.

— Что такое?

— Да словечко, которым ты обозвала своих работодателей… Томас рассказывал, что однажды ты так же назвала братьев Лэндри.

— Ах, тех двоих! Тупого и еще тупее. Я обозвала их придурками?

— Да. Они стали приставать к Томасу, а ты за него заступилась. Обратила их в бегство. Вероятно, слишком поздно благодарить тебя за это, но все равно хочу сказать тебе спасибо.

— А я и забыла об этом. — Джули взяла бутылку с пивом за горлышко и основательно отпила из нее, откинувшись на спинку стула. — А ты знаешь, что они оба уже на том свете?

— Неужели?

— Да. Вообрази, оба вдрызг пьяные припарковали свой пикап на обочине. Один встал у заднего борта, чтобы закинуть что-то в кузов, а второй начал сдавать назад и переехал его. Почувствовал толчок, вылез проверить, в чем дело, но машину на ручник не поставил. Она покатилась. Он бросился вслед, поскользнулся и попал под заднее колесо. Мне оставалось только пожалеть, что все произошло до моего возвращения сюда. С каким смаком я бы написала репортаж об этом!

Неожиданно она посмотрела на меня с виноватым выражением на лице.

— Прости. Я, кажется, ляпнула не подумав. И вообще ты хотел поговорить со мной, потому что я написала в газете о смерти твоего отца.

Я жестом показал ей, что извинения излишни.

— Все в порядке. Я внимательно прочитал твою заметку. Просто хотел спросить, не знаешь ли ты каких-то подробностей, о которых не упомянула?

— Нет.

— А какое-нибудь расследование проводили?

— Да. Обычная рутина. Смерть по неосторожности. Обстоятельства самые заурядные. Так что вывод никто не ставил под сомнение. Я написала еще одну короткую информацию, но, поскольку никаких сенсаций в ней не содержалось, она не попала в газету. Только когда несчастье касается тебя лично, все представляется важным и тебя интересует любая подробность. Но для «Стандард» оказалось достаточно заметки в три абзаца, и тема была исчерпана. Честно говоря, даже она не была бы написана, если бы я не знала, кто такой Адам Килбрайд и что он ваш с Томасом отец.

— Прости, мне не стоило отнимать у тебя из-за этого время.

— Не беспокойся обо мне. Я же понимаю, как это все тяжело. Могу я хоть чем-то помочь тебе или Томасу?

— Нет. Хотя… Как-нибудь навестишь нас? Томас будет очень рад тебя видеть. При том что… Впрочем, ты наверняка знаешь, что он не совсем такой, как все.

— И всегда был, — заметила Джули.

— Боюсь, сейчас это усугубилось.

Она улыбнулась:

— Помню, он носился со своими картами. Томас по-прежнему ими увлекается?

— Да.

У меня еще оставалось в бутылке пиво, хотя Джули уже почти допила свое.

— Ты сам казался немного с приветом. Постоянно что-то рисовал. А спортом не увлекался.

— Я какое-то время метал копье, — сказал я в свое оправдание.

И это было правдой. Метание копья осталось единственным видом спорта, которым я занимался. И получалось у меня неплохо. Как и бросать дротики в комнате отдыха, оборудованной в подвале нашего дома.

— Копье? Неужели? — удивилась Джули. — Метание копья — один из немногих видов спорта, где требуется развитие всех групп мышц. Но, как я теперь понимаю, именно рисунки принесли тебе успех. Мне часто попадались твои карикатуры в «Лос-Анджелес таймс». Они были действительно хороши.

— Спасибо.

— Ты, очевидно, успел за это время жениться?

— Нет. Но пару раз был близок к этому. А ты?

— Прожила несколько месяцев с парнем, который сочиняет музыку для релаксации. Типа той, что включают, когда делают тебе массаж. Слышал такую? Там еще фоном птички чирикают и журчат ручейки. Навевает сон. Я с ним несколько раз чуть в кому не впала от этого, хотя и сам он оказывал на меня тот же эффект. Потом сходилась то с тренером из НБА, то с продюсером реалити-шоу на телевидении, и был еще тип, промышлявший разведением игуан.

Джули задумалась, словно оглядываясь в прошлое.

— Ко мне почему-то всегда липли мужчины со странностями. Все это, вероятно, оттого, что происходило в Калифорнии. Хорошо, что теперь я вернулась домой.

А меня внезапно посетило неожиданное воспоминание.

— Фиолетовое, — сказал я.

— Что?

Я покачал перед Джули указательным пальцем.

— На тебе было фиолетовое нижнее белье.

Она расплылась в улыбке:

— Наконец-то. А то я, признаться, немного обиделась, что совершенно не произвела на тебя тогда впечатления.