Ромашка с шипами

Лина Филимонова, 2020

Я мечтала о вольной студенческой жизни, но родители решили, что за мной нужен присмотр. И теперь у меня есть личный надзиратель – друг моего отца. Он взрослый, суровый, непрошибаемый… Я от него без ума. И я доведу его до признания в любви! Ну, или до психушки… Зачем я на это подписался? Ей девятнадцать, мне тридцать пять. Я должен присматривать за ней, как за младшей сестренкой. Но она пробуждает во мне отнюдь не братские желания! Поэтому ей лучше уехать. Я сделаю все, чтобы она не захотела оставаться. Иначе… я за себя не отвечаю.

Глава 9

Артур

Сколько я спал? Неделю? Месяц? Такое ощущение, что год. Все бока отлежал. Зато реально выспался. Бодр, как новорожденный огурец.

А за окном, в кои то веки, светит солнце… Можно будет сегодня погонять на велике в парке. Давно не гонял, соскучился.

Внезапно я чувствую, что в комнате кто-то есть. Что за… Я резко поднимаюсь и разворачиваюсь к двери.

И вижу девчонку в шортиках и маечке. В такой блин, маечке, нельзя заходить к мужику с утра пораньше!

Ева.

А я спросонья про нее совсем забыл… Блин. А ведь такое было прекрасное субботнее утро!

Незванная гостья молча пялится на меня,

Я снова падаю на подушку. И грозно спрашиваю:

— Что ты тут делаешь?

— Проверяла, вдруг ты умер.

— Чего?

— Да время уже час. А ты все дрыхнешь. И не шевелишься. И, кажется, даже не дышишь…

— Так это ты меня разбудила?

— Наверное…

— Брысь отсюда! — рявкаю я.

Ева испаряется. Естественно, хлопнув дверью. И успев на прощание скорчить оскорбленную рожицу.

Нечего ей тут делать! Мой выспавшийся организм совершенно неправильным образом реагирует на ее присутствие. И на эту дурацкую маечку с открытыми плечами.

Хорошо хоть у этой дерзкой козы не хватило мозгов забраться в мою кровать! После вчерашнего вполне могла бы. Когда я это представил, меня бросило в холодный пот. И, одновременно, в жар.

А, когда я начал вспоминать вчерашний вечер, меня заколбасило еще сильнее.

Во время транспортировки козы я разболтался. Разоткровенничался. Планировал просто сменить тему, но меня нехило понесло. Вывалил на Еву все подробности последнего месяца работы.

Давно я ни с кем не делился своими проблемами… Наверное, мне этого не хватало.

Но не Еве же все это рассказывать! Бедная девочка, наверное, умерла от тоски, слушая мое нудение.

А я так увлекся, что не особо обращал внимание на ее реакцию. Трещал, как тетерев на току, слыша только себя самого. Теперь как-то неловко это вспоминать.

Но еще более неловко думать о том, что было до этого.

Мы целовались. Да, вашу мать, я целовал эту малявку! Как я докатился до этого?

Не знаю. Наверное, от усталости у меня крыша поехала. Других объяснений я не нахожу.

Зато потом, когда мы доехали до дома, я повел себя абсолютно правильно. Сделал вид, что не понял ее красноречивого намека. Она шагнула ко мне, потянулась губами, прикрыла глаза в предвкушении… А я просто взял ее под руку и повел домой.

По дороге рассказывая, как вредно накачиваться пина-коладой в обществе пирсингованных хорьков.

Мы разошлись по квартирам. Помню, перед сном я подумал: а не закрыть ли дверь на ключ? Но потом сам на себя разозлился: я что, боюсь какой-то девчонки? Запираюсь от нее? Прячусь?

Может, мне еще забаррикадироваться?

Может, и надо было забарикадироваться. Чтобы она не шастала с утра по моей спальне…

И все же я вчера облажался по-крупному. Если бы можно было вернуться назад… Я бы не стал целовать ее нежные податливые губы. Ни за что!

Я не должен был этого делать. Я переступил черту.

Теперь все изменится. В худшую сторону. Ева решит, что у нее есть надо мной власть…

Но это, конечно, не повод валяться в кровати до вечера. Никакая Ева не помешает мне насладиться законными выходными. И велик, конечно же, остается в планах.

Я выбрался из кровати, открыл дверь. И почувствовал умопомрачительно вкусный запах. Желудок громко заурчал. Я изголодался за двенадцать часов сна!

Я умылся и добрел до кухни.

Там суетилась Ева. Что-то помешивала в одной сковородке, одновременно что-то переворачивала в другой. А в кастрюле что-то кипело…

Ни фига себе! Малявка умеет готовить? Вот это сюрприз!

— Доброе утро, — произношу я как ни в чем ни бывало.

Ева сначала хмурится, а потом, посмотрев на меня, начинает улыбаться.

— Ты такой взъерошенный! Любишь кабачковые оладьи?

— Съедобные — да.

— Сомневаешься в моих кулинарных талантах?

— Готов рискнуть желудком.

Я сажусь за стол. Ева ставит передо мной тарелку с аппетитными поджаристыми оладушками. Я набрасываюсь на них, как голодный волк.

— Умереть как вкусно! — признаюсь я после пары штук.

— Я еще спагетти готовлю. И соус из куриной грудки в сметане.

— Офигеть. То есть… я поражен.

— Я прекрасная хозяйка, — многозначительно замечает Ева.

— Повезет кому-то, — бурчу я.

Ева присоединяется ко мне. Завтрак плавно перетекает в обед. Мы не торопясь наслаждаемся вкусной едой и вполне мирно болтаем обо всякой ерунде. И тут Ева вдруг признается:

— Ленка меня кинула.

— Твоя подруга?

— Ага. Мы должны были жить вместе, а она теперь живет с этим Шуриком.

— Значит, ты вчера все равно бы вернулась?

— Не знаю, — пожимает она плечами. — Были мысли переночевать на скамейке.

— Ты совсем дурочка?

— Сам такой!

— Значит, ты не съезжаешь, — утвердительно произношу я.

— Съезжаю, — говорит она. — Но не прямо сегодня.

Ева смотрит на меня каким-то непонятным взглядом. Такое ощущение, что она хочет, чтобы я начал ее отговаривать.

— Куда? — спрашиваю я.

— В общагу. Или найду еще кого-то, с кем можно снимать квартиру.

— Ну уж нет, — нехотя выдаю я. — Никаких общаг и сомнительных соседей.

— Ты меня не отпустишь? — с нескрываемой надеждой спрашивает она.

И что я должен ответить?

— Я обещал твоему отцу, что присмотрю за тобой.

— Только поэтому не отпустишь?

— Только поэтому.

— А как же…

Я знаю, что она хочет мне припомнить. Поэтому сразу говорю:

— Никак.

— Ты меня целовал!

— Я?!

Делаю удивленное лицо. Пытаюсь прикинуться шлангом.

— Да, ты! И тебе это нравилось. Не говори, что нет!

— Я говорю: нет, — ухмыляюсь я. — Я просто выпил лишнего.

— Что? — поражается Ева. — Ты же не пил!

— Пил. Кофе. Двойной эспрессо в полночь превращает меня в чокнутую тыкву. Начинаю целовать всех без разбора.

— Двойной эспрессо в полночь? Я запомню. Значит, во всем виноват кофе…

Она улыбается.

Весьма самодовольной улыбкой. Думает, что я у нее в кармане. Вернее, у ее прекрасных ног.

Как бы не так! Это был единичный случай. Ничего подобного больше никогда не повторится.

Зато я теперь знаю, как сделать дерзкую козу покорной и послушной. Один поцелуй — и она готова бегать за мной!

Но — нет.

Нет, нет и нет.

Ева наливает мне третью чашку чая.

А я вдруг ловлю себя на мысли: а не такое уж оно и плохое, это субботнее утро…