Дочь от лучшего друга

Лина Коваль, 2023

Я влюбилась в него еще в восемнадцать, а он предложил стать друзьями. После одной ночи я оборвала все связи. Теперь у меня есть моя Мия. А он вернулся. Зачем?

Глава 7. Элина.

— Наш… брак, — произносит Руслан тягуче, как бы раскатывая на языке что-то особенное. — Я представляю пока весьма условно.

— Поясни.

Тянусь губами к трубочке и втягиваю в себя холодный горький напиток, который хоть немного тушит пылающий пожар внутри.

Условно?

Это как вообще?

Мужчина, сидящий напротив, которого я знала много лет назад, точно не хотел жениться условно. Вообще, никак не хотел.

— Сколько у тебя было женщин, Руслан?

— Эта информация не для твоих ушей, малышка, — потеребил он меня по макушке, как милого котёнка.

Почему ты не найдешь себе девушку, которая любила бы тебя?

— Любовь — это не то, что мне нужно.

— Хмм… А ты пробовал?.. Любил когда-нибудь?

Руслан тогда тяжело вздохнул и посмотрел на меня так, будто я заставила его препарировать лягушку без перчаток.

— Однажды любил… Мне хватило этой херни.

Чёрт. Одно дело видеть вереницу его одноразовых связей, а знать, что у него была одна-единственная? Больно! Нестерпимо больно. Ревность тогда смыла все остатки моей гордости и здравого смысла, потому что я, прикрыв глаза, спросила:

— Какая она была? Ну, та, которую ты любил?

Руслан лишь на секунду задумался, а по лицу пробежала еле заметная черная тень. Справившись с эмоциями, он с деланным весельем продолжил, словно не замечая моего вопроса.

— Мне не нужна любовь, малыш. Зачем заходя в кондитерскую выбирать одно пирожное, если их там сотни и можно все-все попробовать?

— Фу, Алиев, — засмеялась я, стараясь спрятать эмоции. — Если без конца лопать пирожные, ты станешь жирным и заболеешь сахарным диабетом.

— Опытные дегустаторы не болеют сахарным диабетом. Главное, не пробовать одно пирожное больше одного раза.

— А каким пирожным была она? Твоя единственная любовь?

— Самым сладким и горьким одновременно…

Из воспоминаний меня выдергивает резкий голос:

— Ты можешь отстать от этой долбаной трубочки. Что ты её мусолишь?

Легко пожимаю плечами под гневным взглядом серых глаз, не отлипающих от моих губ, покрытых розовым блеском, и отставляю стакан с напитком.

— Так что значит условно, Алиев? Ты можешь пояснить?

— Мы продолжим жить своими жизнями. Просто под одной крышей.

Его самонадеянность и глупые слова заставляют меня едко засмеяться, чтобы скрыть своё негодование.

— Ты представляешь, что значит жить под одной крышей с трехлетним ребенком?

На секунду задумывается, уводя глаза.

— Это… наверное, не сложнее, чем подняться на Эверест?

Возможно. Только ты никогда об этом не узнаешь.

— То есть, мы будем встречаться, с кем захотим? А семья тебе нужна просто для прикрытия, что бы было всё, как полагается?

Широкие плечи под дорогой тканью пиджака, напрягаются.

— Твой отец сообщил мне, что у тебя кто-то есть. Надеюсь, там все не серьезно, и ты легко сможешь все закончить.

— А ты?

— Что я?

— Ты сможешь легко закончить со своими похождениями?.. Или твои правила касаются только меня?

Идеально очерченные мужские губы складываются в грязную усмешку.

— В любом случае я гарантирую, что ты никогда об этом не узнаешь.

Мысль о том, что пять лет назад я бы, сверкая пятками, уже бежала в сторону ЗаГСА, противно жжёт горло и будоражит кровь. Мне одновременно хочется встряхнуть ту восемнадцатилетнюю девчонку и выцарапать глаза этому уроду напротив.

Это ж надо быть такой дурой?

Из моей сумочки вдруг доносятся звуки композиции «Нирваны». Чёрт. Сегодня же поменяю её. Под насмешливым взглядом быстро извлекаю телефон и отвечаю на звонок.

— Да… Я здесь… Вы уже подъехали?.. На улице жара невыносимая, заходите внутрь… Хорошо.

Отложив телефон, расправляю плечи и выпаливаю заранее подготовленную речь:

— Ты знаешь, Руслан. Я, наверное, по большей части, сама виновата в том, что сейчас происходит. Да. Я виновата. Я этого не скрываю. Но выходить замуж за тебя, основываясь на грёбаном чувстве вины и твоем чувстве долга, я не буду. Как мы оба знаем, у твоей совести слишком короткая память.

— Ты…

— Не перебивай, — останавливаю его резким взмахом ладони, поглядывая на вход в ресторанный зал. Чуть повышаю голос. — Я слушала твой бред и долго терпела. Ребенок… Моя дочь будет расти не в просто в семье, а рядом с любящими её людьми. Странно, что, дожив до своих лет, ты этого так и не понял. Хотя, о чем это я? Ты вообще в отношениях двух людей ничего не понимаешь.

— А ты, стало быть, у нас специалист в отношениях? — иронично тянет Руслан.

— Может, и неспециалист, но уж точно знаю, что человек, который за неделю не изъявил желания даже познакомиться с собственной дочерью, не станет хорошим отцом, — качаю головой.

— Выбирай выражения, Рихтер, — его лицо багровеет, а в глазах танцуют черти. — Всю эту неделю я пытался не прихлопнуть тебя при первой же встрече.

Нервно смеюсь, сжимая накрахмаленную салфетку.

— Продолжай жить своей никчемной жизнью, Алиев, — говорю, замечая, как по широкому проходу между столиков продвигаются Вова с Мией на руках. — Она у тебя отлично получается.

Быстро поднимаюсь, одергивая короткий смявшийся сарафан.

— Мама, — кричит Миюша. — Смотри, какого пупса мне Вова купил. Я сама его в магазине выбрала. А еще мы картошку фри ели и мороженое.

— Ну ты всех секретов не выдавай, принцесса, — шутливо грозится мой жених и целует меня в подставленную щеку. Немного нервно озирается на фигуру, сидящую за столом. — Вы закончили, котенок?

— Да, мы уже поговорили, зай, — киваю, смотря на то, как Руслан не спускает взгляда с дочери.

Вова передает мне в руки Мию и тянет ладонь для приветствия.

— Владимир, жених Элины.

Руслан, откинувшись на стуле, насмешливо переводит взгляд то на нас, то на Вову и отвечает на рукопожатие, так и не поднявшись.

— Руслан Тимурович.

Закатываю глаза. Невоспитанное, хладнокровное, бесчувственное животное.

— Ситуация, мягко говоря, нестандартная, — начинает Вова озадаченно. — Элина мне все рассказала.

— Прям так и всё? — спрашивает Руслан, глядя в мои глаза, отчего я тут же вспыхиваю.

— Всё, — уверенно отвечает Вова, а я стыдливо кусаю губы, понимая, что это неправда.

И Алиев не может этого не понимать.

— Я готов взять на себя все вопросы, связанные с Мией. В том числе финансовые. Она ко мне привыкла и у нас отличные отношения. Вы можете не беспокоиться, — уверенно продолжает Вова.

— Беспокоятся бабки на лавке, — философски отпускает Руслан, вынимая портмоне из внутреннего кармана. Бросает на стол щедрую оранжевую купюру. Сумму, раз в пятнадцать больше, чем две чашки кофе, которые мы выпили.

Алиев вальяжно поднимается из-за стола и неспешно застегивает пуговицу на пиджаке. Его взгляд касается Мии, тоже усердно с интересом его рассматривающей. Через пару мгновений серые мужские глаза смягчаются, а суровое лицо освещается теплой обезоруживающей улыбкой, которая тут же идёт на убыль, когда ее хозяин прожигает меня насквозь.

— Я позвоню, — кивает и стремительно удаляется широкой походкой.

Разочарованно глазею на широкую спину и темный упрямый затылок, понимая, что он снова меня обставил. Столкнув мужчин лбами, я ждала ярости, бешенства, ждала, что Руслану станет хоть на секунду неприятно и обидно.

Но ему, как обычно, всё равно.