Помощь за открытой дверью. Психотерапия реальностью для тех, кто устал от «волшебных таблеток»

Лиля Град, 2022

Мы научились избегать реальности десятками способов. Мы создали сотни «волшебных таблеток» в надежде изменить ее. Но реальность всегда возвращает нас к себе. Пришло время научиться жить в ней. Известный психолог и писатель Лиля Град впервые расскажет о том, как работает ее «терапия реальностью». Она поможет обрести новый взгляд на главные события нашей переменчивой жизни. Научит слышать, понимать и поддерживать себя и близких, поможет сохранить все то, что вам дорого в любых жизненных ситуациях. Добро пожаловать в исцеляющую реальность! Издание публикуется в авторской редакции. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Реальность первая

Своя история. История отдельности

Никогда не наскучит езда в незнаемое…

Юрий Левитанский

Вот я всё делала, что мне говорили, правильно жила, а счастья не выпало. Может, оно тем полагалось, кто мне говорил, как надо? Про моё-то им откуда знать?

Из разговора с попутчицей

Жизнь — процесс живой, во многом беспощадный, во многом не поддающийся никакому объяснению, во многом непредсказуемый и счастливый тоже во многом.

Плюс — он единственный из всех, что вообще предложен любому человеку, однажды появившемуся на свет.

И предложен, как известно, не навсегда.

Но, пожалуй, едва ли не самое главное, о чём стоит помнить постоянно, — это неоспоримый факт того, что при всей схожести внешних обстоятельств каждый из нас проживает исключительно свою историю.

Свою историю во всём: историю рождения, историю взросления, историю отношений с самим собой и с другими людьми, родительскую историю, историю встреч и расставаний, историю начала и завершения самых разных процессов, историю боли, историю отчаяния, историю попадания в самые разные жизненные обстоятельства.

С самого рождения мы получаем ту аутентичность — подлинность самих себя, — которая будет влиять на каждое событие, на каждую реакцию, на каждое жизненное условие, кажущееся одинаковым для всех.

Вот почему не совсем верно примерять на себя те решения, что привели кого-то к успеху, полагая, будто тебе гарантирован тот же самый результат.

Вовсе не обязательно.

И вот почему так важно знать себя по-настоящему: то есть быть в постоянном тонком процессе понимания собственной личности, способной мыслить самостоятельно, понимать свои достоинства и недостатки, оценивать ресурсы и ограничения, делать выбор и нести за него ответственность.

Однажды меня попросили провести собеседование на довольно высокую позицию в крупной международной компании.

На встречу пришла молодая интересная женщина, которую я просто попросила рассказать о себе.

Рассказывать она не стала, но с улыбкой протянула мне увесистую папку.

— Что в ней? — спросила я.

— Всё обо мне: результаты многочисленных тестирований, мой портрет по соционике, тип по Дизайну человека, натальная карта и много-много всего другого, — с гордостью ответила она.

— То есть здесь то, что написали о вас люди, которые не были лично с вами знакомы, опираясь на теории, многие из которых не имеют никакого научного подтверждения? Даже если предположить, что всё это довольно интересно и не совсем бессмысленно, то попробуйте рассказать мне о том, что вы сами про себя поняли, прожив с собой, не расставаясь, почти сорок лет.

Женщина растерялась. Очень сильно растерялась. И почти ничего не смогла мне рассказать. В ней крайне сильна была способность поверить любому эзотерическому раскладу о себе, но почти неощутимо желание узнавать себя самостоятельно.

Мне всегда раньше было странно, когда человек безоговорочно верил в какие-то бездоказательные теории — тому же гороскопу, думая, что если его дата рождения совпадает с датой мифического зодиакального знака, то там именно всё про него и написано, — но, например, упорно отрицал реальную возможность выстроить здоровые отношения, в которых никто никого не унижает, не подставляет и не принуждает везти в одиночку суровую лямку обязанностей…

А потом удивляться перестала.

Перестала, когда вдоволь насмотрелась на хроническое НЕвзятие ответственности за собственную жизнь, продиктованное вовсе не ленью сделать это, а приобретённым однажды отсутствием восприятия себя на уровне отдельности.

Именно отдельность позволяет человеку распознавать себя не в общей коллективной массе с приблизительно одинаковым образом жизни и самыми штампованными сценариями, а как личность, у которой есть обязанность узнать себя и право распорядиться своими знаниями, решаясь выбирать подходящее.

Если же история отдельности априори не создана и рядом не оказалось никого, кто оповестил бы как минимум о её существовании, то человек начинает опираться исключительно на готовое и становится катастрофически ведомым: он с трудом может понять, чего хочет сам, и вопрос об этом неизменно ставит его в тупик, но он точно знает, как у других, и что важно быть не хуже их.

Вступить в брак для него важнее, чем найти по-настоящему близкого человека.

Поставить галочку, что он побывал в каком-то знаковом месте, важнее желания прикоснуться к чужой культуре.

Почувствовать себя круче, прибившись к адептам модных, но не имеющих научных обоснований практик, важнее, чем приобретать глубокие знания, читать, размышлять.

Мои коллеги знают наверняка, что первыми из терапии вылетают люди с низкой или полностью отсутствующей ответственностью за собственную жизнь: они не выдерживают процесса, в котором им не дают чётких указаний и готовых инструкций, а предлагают размышлять, находить причину своих отрицательных сценариев — не уходить в постоянный поиск виноватых, делать выбор и, соответственно, отвечать за него.

И они же легко становятся жертвами любых мошенников, выдающих себя за великих гуру и легко раскидывающихся гарантиями на сказочное преображение чужой жизни, за которое надо только заплатить, а больше ничего не надо.

Получается, что ничего истинно своего у такого человека нет.

Мама была несчастна, значит, и ему нечего рыпаться.

Другие купили, значит, и ему надо.

В телевизоре сказали, значит, это правда и есть.

Гороскоп обещал удачу в марте, значит, его и надо ждать.

У знакомых дома одни ссоры да дрязги, значит, это нормально, и нечего верить, что можно по-другому.

Я не описываю одноклеточных людей.

Я описываю людей поломанных, не научившихся думать самостоятельно, не получивших опыта признания себя, трагично не способных считать себя достойными лучшего и, увы, как огня, боящихся выбора и ответственности.

Но именно выбор и ответственность способны сделать жизнь конкретного человека действительно его жизнью.

В противовес — только шаблоны.

Мой преподаватель, когда ставил пять в зачётку, неизменно приговаривал, что пока это только цифра:

«Отличными знания становятся исключительно тогда, когда человек извлекает из них умение».

Будучи непоколебимым реалистом, всегда держу эти слова в голове и глубоко убеждена, что только живой практический опыт жизни характеризует нас по-настоящему.

Самые гармоничные люди — это люди, которые проживают свою историю, соответствуют своим словам, своим мечтам, своим поступкам, применяя в действительности все те знания, которые они получили и сочли ценными.

И есть парадоксы неконгруэнтности, в которых люди нагромождают себя бесполезными знаниями и несовместимыми с реальностью фантазиями, но оказываются неспособными синхронизироваться с ними вживую и получить тот образ себя, который так часто представляют, что уже считают своим.

Очень часто несчастьем становятся те мечты, из которых не извлекли реального опыта…

Несчастьем, за которое продолжают держаться, не замечая при этом других своих возможностей.

И, наверное, одним из самых честных человеческих поступков является решение провести свою внутреннюю ревизию, чтобы понять, что может быть реальностью, а что стоит оставить на «невостребованной полке»…

К солнцу можно пробираться очень долго… только пусть это будет твоё солнце.

Даже собственная тень и собственное отчуждение от себя — своя история, в которой имеет смысл разобраться…

Глубинную неприязнь к себе и нарушенный контакт с собственными чувствами легче всего отыскать не внутри, а снаружи.

Например, в настойчивой попытке переделать другого человека и получить у него то, что в тотальном дефиците для самого себя.

Так, если у меня нет к себе практического, а не теоретического уважения и признания собственной ценности, я почти любой конфликт буду начинать с упрёка за неуважение и отказ ценить меня.

Или окажусь неспособной озвучить это, но выберу ту линию поведения, при которой моё невербальное недовольство прозвучит не менее очевидно.

Если я не знаю себя хорошо, а значит, с трудом могу себя занять именно тем, что мне подходит, и боюсь остаться наедине с собой, стукаясь о незаполненную пустоту, я буду требовать всё больше и больше внимания и пытаться уличить человека в том, что он не хочет проводить со мной всё своё время.

Я стану болезненно и системно раниться о равнодушие даже тех людей, с которыми меня не связывают полноценные отношения, или же я с первых дней знакомства начну сильно тревожиться по поводу того, что не становлюсь центром чужой жизни и человек не стремится делать только то, чего я от него хочу.

Если я всё время стыжусь быть собой и потому изо всех сил пытаюсь удерживаться в искусственном состоянии исключительной хорошести, полного отсутствия отрицательных эмоций и хронического отказа себе в своём нежелании что-то делать, то меня на части будет рвать от чужой внутренней свободы, в которой человек не стоит на цыпочках, не спешит мне угодить или стать удобным, спокойно озвучивает свои подлинные мысли, уверенно отстаивает свои интересы и не боится говорить честное нет.

Причём больше всего мне захочется переделать не тех, чьё поведение откровенно вредит мне и действительно нуждается в том, чтобы его пересмотрели, а тех, кто просто умеет делать для себя те вещи, на которые я пока не способна.

Слишком большой запрос к другим людям почти неизменно сигналит о слишком большом дефиците внутри.

Заблуждение, что ты несчастен до тех пор, пока не пришёл другой человек и не сделал тебя счастливым, к сожалению, очень живуче, но оно всё равно упрётся в необходимость сделать что-то для себя самого без чьего-либо участия.

Как минимум вскрыть истинные причины быть у себя в хроническом игноре и дать право на полноценность, впустив себя в зону собственной видимости.

Как максимум входить на равной ценности в любые отношения, имея при этом желание обмениваться важным, а не получить что-то «на бедность»…

В каждом дне отражается история того человека, который её проживает…

И если эта история замерла на месте, запуталась в беспросветном лабиринте или отключила тебя от себя самого, то приходит иллюзия тех самых серых будней, отличить которые один от другого кажется почти невозможным.

Или, наоборот, когда штормит, то и дни становятся тревожным дневником беспокойства, щемящей неприкаянности, попытки проскочить самое страшное и оказаться хотя бы в относительной безопасности.

А иногда, когда личная история — это история осознанно повзрослевшего человека, научившегося не мыслить дихотомически, разделяя жизнь на строго чёрное и белое, дни превращаются в сияющий оттенками талантливый рисунок, где даже самое неприглядное имеет свой особый смысл, а красота теряет свои скучные каноны, значительно расширяя тонкую способность различать её в самом неприметном.

Не превращать свои дни в унылую рутину — особенная ответственность перед самим собой.

Часть любой свободы заключается именно в этом. В кропотливом труде настолько обиходить свои чувства, мысли, сомнения и чисто бытовую территорию повседневности, чтобы дышалось легче в самые непростые времена и чтобы тень никогда не брала верх над внутренним светом.

Рутина придёт сама. А вот впускать ли её — выбор…

Оставляя себе небольшие фрагменты мелко нарезанного на неотложности дня, так хорошо почувствовать, что ты никуда не делся, не превратился в суровую льдину, не оброс циничным панцирем, не примкнул к чуждому…

Ты всё ещё в своей истории.

Так хорошо не забыть полить свои хрупкие саженцы спасительной нежности, обиходить сад просевшей за горькие месяцы надежды, отмыть дочиста правдиво смотрящий в действительность взгляд.

Так хорошо понять, что ты себя не предал, не разменял неразменное, не отменил остающегося важным.

Каждое утро я выхожу на незримую поверку, отмечая своё наличие в собственной жизни и осознанный НЕуход в автопилотное плавание, которое, конечно, помогает иногда не включаться во что-то очень изматывающее, но в остальном — тупо пролистывает страницы той единственной книги бытия, что у тебя есть…

«Что ты думаешь о себе?» — мама с детства тормошила меня этим вопросом, объясняя, что если я не научусь знать себя и формировать собственные мысли, то меня обманет даже гороскоп, а я легко буду вестись на каждый повешенный на меня ярлык.

И потому я думаю. Думаю, чтобы оставить свою жизнь себе.

Другой у меня нет…

Реальная история конкретного человека — это не история унылого примирения с чем угодно и не плаванье послушной щепкой по любому течению.

Это просто живая история. История, не прячущаяся за сказками, не обесценивающая будней ради праздников и предпочитающая правду чему угодно.

Реально избавиться от страха — не значит никогда не бояться.

Реально пережить предательство или горькую разлуку — не значит забронировать себя от любых отношений и получить гарантию, что больше такого не случится.

Реально выйти из горя — не значит забыть его.

Иначе получится, что дойти до исцеления — это отключить себя от живых чувств и спрятаться за искусственной амнезией ото всего, что причиняет боль.

Многие так и говорят мне: не хочу ничего чувствовать и ничего не хочу помнить.

Это желание понятно, особенно тогда, когда градус страдания зашкаливает.

Но такая попытка защититься держится исключительно на самообмане.

Исцелиться — значит реально размотать весь клубок до конца.

Понять природу своего страха и посмотреть ему прямо в глаза.

Только тогда ты будешь знать, о чём он тебя предупреждает и что тебе с ним делать.

Исцеление приходит не через время.

Через время приходит притупление, плохо проводящее сигналы из обуглившейся, но всё ещё живой точки боли.

Исцеление приходит через жестокий скальпель, почти хирургически отсекающий необратимое от уцелевшего.

Исцеление приходит через отказ от самообмана, убеждающего тебя, будто бы уцелело всё.

Исцеление приходит через смелость жить полноценно на крохах. На гордых крохах. Не просящих себе на бедность. Не стыдящихся шрамов, но и не сующих их под нос каждому любопытствующему.

Исцеление состоялось, если время спустя у тебя не осталось потребности оставить случившееся с тобой как козырной туз страдания, покрывающий абсолютно всё, чего ты не сделал и не получил.

И вот ещё какая правда: изрядная часть процесса на выход — это усиление той боли, которая и без того казалась запредельной.

Вот почему так многие думают, что выхода нет, хотя уже почти прикоснулись к двери…

Почему на горе взрослеют?

Потому что дорастают до правды, где оно никогда до конца не уходит, но прожитое и принятое не разрушает и не превращает душу в склеп, а, наоборот, делает устойчивее и восприимчивее к той тонкой стороне жизни, где радостью может быть даже промокшая ветка рябины на осеннем ветру.

Если вы хотите исцеления, а не короткого побега от настигающих вас постоянно непреодолимостей, то придётся остановиться и познакомиться с реальностью, впустив её в свою историю.

Почему-то именно по утрам я вспоминаю и тихо шепчу строки одного из самых щемящих стихотворений Роберта Рождественского, написанного им почти перед самым своим уходом: «…Что-то я делал не так; // извините: // жил я впервые на этой земле. // Я её только теперь ощущаю. // К ней припадаю. И ею клянусь… // И по-другому прожить обещаю. // Если вернусь…// Но ведь я не вернусь.»

Да, если и есть у меня сожаления, то лишь о том, что довольно поздно далось мне вот это тонкое ощущение жизни, привязанное к моментам, штрихам, ощущениям…

Юность и ранняя молодость мчат нас галопом с завязанными глазами: мы торопимся побыстрее пройти все протоптанные за нас дороги, не задумываясь особо о том, все ли из них нам действительно необходимы.

Бесконечные соревнования друг с другом, сравнения, страх оценки и возможного осуждения за малейшее несоответствие навязанной во многом одинаковости.

А сейчас такое устойчивое и холодное равнодушие пришло у меня ко всему, что чуждо. Даже если оно остаётся у кого-то в «автопилотной цене» — то есть мы сами не знаем, зачем, но, говорят, надо…

Не надо больше.

Не надо только потому, что есть у всех.

Не надо ничего в той жизни, в которую или не пригласили совсем или пригласили, но на задний двор, за объедками.

Много чего не надо…

Сражений, осад, трофеев не надо — ни живых, ни мёртвых. Чужого не надо. Выпрошенного. И вымышленного — тоже.

Одна лишь жадность осталась — до времени. Даже секунды не хочется бросить на то, что не откликается, но нахраписто пытается протиснуться без стука.

Тишины и прекрасной музыки. Добрых слов. Любящих и любимых рук. Поцелуев, которые не закончатся. Пусть совсем небольшого, но лишь по своему замыслу обжитого пространства. Умных книг. Бесценных друзей. Мудрости не держаться ни за что. Свободы. Быть вдалеке от той самой обезумевшей толпы. Здоровья сносного. Чуть больше радости и сил творить. Прозрачной грусти.

И чтобы мама пожила подольше…

Пожалуй, всё.

Ещё умения заканчивать вовремя и вовремя уходить.

Можно верить, что мы вернёмся.

Но я не верю. И потому не перебрасываю надежд на жизнь, которую перепишу заново.

У меня есть только то, что я успеваю. Моя история. И ничего больше. Без красивых утешительных теорий.

Так честно. А по-другому мне не надо.

Возможность: Узнавайте себя и создавайте свою Историю Отдельности.

Это ваш вход в собственную жизнь.