Меж двух пожаров

Лика Вермут (2024)

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ЦИКЛА #ПОЖАРЫ Кир даст мне деньги. Я взамен сыграю влюбленную дурочку. План был предельно прост, но один только взгляд младшего Пожарского дал ясно понять: нам предстоит грязная игра. Я пожалела, что пришла с постыдной просьбой к заклятому врагу своего бывшего. Но у него были деньги, а у меня рушился бизнес из-за того, что Давид не смог принять расставание. Еще полгода назад все было идеально, пока Давид Пожарский не устроил нам ночь ада… И теперь я хочу объединиться с его наглым братом, чтобы свершить месть. Осторожно: есть сцена мжм! ВТОРАЯ ЧАСТЬ «ЛЬВИЦА В ОГНЕ» В РАЗДЕЛЕ ЧЕРНОВИКИ

Глава 4

— А теперь, Пожарский, отправляйся к черту, — весело пропела я, всучивая довольному парню подписанные документы.

Не успела я отвернуться от него и прильнуть ртом к очередному бокалу с крепким мохито, как крепкая рука обвилась вокруг моей талии и оттянула меня от стойки.

— Тебе хватит, — неожиданно строго произнес Кирилл.

Такой тон от вечно развязного и своевольного парня был настолько удивительным, что я обернулась и, хлопая глазами, уставилась на младшего Пожарского.

— Давид? Это ты? Прячешься за маской своего симпатичного братца? — я ухватилась за колючие щеки Кира и попыталась растянуть их в разные стороны, имитируя искусственную маску.

Под моими ладонями на лице парня расцвела хитрая улыбка — та самая, которая могла принадлежать только Кириллу Пожарскому. Теперь он снова был собой.

— Считаешь меня симпатичным? — его голубые глаза опасно сверкнули в полумраке помещения.

Я закатила глаза и выпуталась из его рук. Только Кир не унимался.

— Симпатичнее Давида?

— Не заставляй сравнивать, — я облокотилась на барную стойку, избегая смотреть на Пожарского, — вдруг проиграешь.

Кир склонился надо мной и обхватил пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в его глаза.

— Не проиграю, Алекса, — его большой палец коснулся моей нижней губы, слегка оттягивая ее вниз. Взгляд парня зацепился за мои губы, и я решила его подразнить.

— Давид брал, а не рассматривал, — я отстранилась и облизнула пересохшие губы. К моему удивлению, во взгляде Кира не было раздражения.

— Именно поэтому он многое в тебе не видел, — заключил парень ровно в тот момент, когда сзади на него обрушилось несколько ударов сумочкой.

Кир увернулся, избегая гнева Нелли, но та и не думала останавливаться. Она налетела на него уже спереди, отбивая чечетку своей внушительной сумкой по торсу парня. Тот лишь пятился, смеясь над моей подругой.

Правда, как бы забавно это ни выглядело, мы привлекли ненужное внимание. Один из охранников взял Кира под руку, так что Нелли пришлось остановиться. Я обернулась, наблюдая эту комичную картину.

Охранник хоть и не был хлюпиком, но рядом с высоченным Пожарским выглядел немного ущербно. Словно понимая это, он отпустил парня.

— К вам пристают? — откашлявшись, спросил охранник у Нелли.

Не обращая внимания на этот глупый диалог, Кирилл смотрел лишь на меня, и по его прищуренным голубым глазам я поняла — пришло время начать нашу игру.

Я лениво достала из своей сумочки помаду и, глядя во фронтальную камеру телефона, подкрасила губы. За спиной раздавались причитания Нелли о том, что «этот гад и его сраный братец» разрушили жизнь ее подруги.

Вздохнув, я поднялась с барного стула и направилась туда, где моя подруга навешивала на Кирилла грехи, к которым он не был причастен. А может, и был, но не через меня.

Наши взгляды были переплетены невидимыми нитями. Все в баре замерло или я слишком много выпила. Даже Нелли утихла, когда увидела, как я уверенно движусь в раскрытые объятия Кирилла. Он смотрит так дерзко, упрямо. Знает, что я собираюсь сделать, и потому буквально отрывает меня от земли, едва я касаюсь его торса, и накрывает губами мой рот.

Я впускаю в себя это пламя. Снова. Очередной Пожарский раздирает мои губы пламенным поцелуем. Голова кружится, и внутри вздымается вихрь. Адреналин отстукивает сбивчивый ритм в висках, пока руки Кира до боли сжимают мою талию.

Я отстраняюсь и ловлю на себе его затуманенный взгляд. С полуулыбкой на губах он выдыхает и отпускает меня на землю. Быть вблизи его обжигающего тела слишком опасно, но я точно знаю — в этот раз я не сгорю. Не позволю себе. Давид выжег все живое, оставив только жажду мести, и я ее скоро утолю.

Для этого мне и нужен Кирилл.

— Мы теперь вместе, — кинула я Нелли как бы между делом. Подруга за моей спиной растерянно вздохнула, явно не понимая, когда я успела удариться головой.

Она была уверена, что я буду держаться от Пожарских как можно дальше. Даже предлагала мне попытаться вернуться в модельный мир и улететь за границу, чтобы и не вспоминать о Давиде. А я остаюсь. Не могу улететь.

Не знаю, в чем дело. То ли так сильно желание лицезреть крах Пожарского, то ли не могу принять того, что случилось. Слишком мало времени прошло. Полгода вслепую. Бреду наощупь, держась за последнюю нить, связывающую меня с реальностью. Нить, которая ведет меня к возмездию.

— Пора ехать, — коротко произнес Кир, когда я, отвернувшись, направилась обратно к стойке.

— Счастливого пути, — я махнула рукой, даже не оборачиваясь на парня.

После поцелуя, пробудившего внутри неудовлетворенные желания, мне нужно было выплеснуть эмоции. Мир снова крутился, визжал, танцевал, шумно подпевал, и я, следуя на поводу музыки, полезла на барную стойку. Бармен лукаво улыбнулся и протянул руку, помогая пьяной барышне не свалиться.

Свобода ворвалась в меня под ритмы танцевального трека — тягучего, сексуального, манящего раздеваться и привлекать на свет своего тела потерянных мотыльков. Только раздеваться я, конечно, не стала.

Танцевала так, как чувствовало мое тело. Крутила бедрами, взмахивая волосами. Гладила ладонями скользкую кожу брюк, повторяя изгибы фигуры. Наслаждалась восхищенными взглядами, направленными на одну меня со всех сторон.

И только мой собственный голос глубоко внутри шептал:

«Думаешь, это спасает тебя?».

Я не успеваю послать к черту свое отвергнутое эго, ведь меня сгребают в охапку длинные руки Кирилла, и мне хочется проклясть природу, которая одарила его такими длинными конечностями.

Пожарский перекидывает меня через плечо и легко несет к выходу, кивнув бармену:

— Моя девочка перебрала, — словно подтверждая то, что я его девочка, он одаривает мою задницу легким шлепком свободной ладонью.

Я приподнимаю голову и вижу лишь, как удаляется от меня Нелли, которая сидит за барной стойкой и смотрит на меня отстраненно — так холодно, и это значит, что завтра я буду извиняться перед ней и рассказывать, как так вышло, что из бара меня уносит один из представителей ненавистного мне рода Пожарских.

Я обо всем пожалею утром, а сейчас…

На плече Кира слишком комфортно, будто та самая гребаная природа создала его именно для моего тела.

***

Здоровенный черный Хаммер Кирилла паркуется в узком дворе. Я только вынырнула из легкой дремы, и потому не сразу понимаю, где нахожусь. Протерев глаза, всмотрелась в очертания подъезда через лобовое стекло, и зевнула. Я дома. Хорошо, что Пожарский не потащил меня к себе и не отымел в машине, пока я без сознания. Он может.

На мне мое пальто, хоть я и не помню, чтобы надевала его. Сумочка лежит рядом. Как предусмотрительно. Кир молча выходит и открывает дверь с моей стороны. Не спрашивая, снова подхватывает меня на руки, словно я безвольная кукла.

Не хочу, чтобы он думал, будто мне это нравится, поэтому я выпуталась из его хватки и неровной походкой направилась к подъезду. Воздух покалывал уже по-зимнему, и я остановилась, чтобы посмотреть в небо. Со дня на день повалит снег. До Нового года меньше двух месяцев.

Прошлый Новый год мы с Давидом встречали в Бразилии. У него были дела, а я наслаждалась пляжным отдыхом, в душе немного скучая по хрустящему снегу.

Через распахнутое пальто к коже прильнул холодный ветерок, и я не стала кутаться, чтобы боль от холода отрезвила мои мысли и перебила всякое желание вспоминать того, кого я должна вычеркнуть из своей жизни.

— Идем, — Кир подхватил меня под локоть и повел к подъезду.

— Я тебя не приглашала, — сухо ответила я, открывая дверь.

— Я тебя не спрашивал, — парировал он, проникая в подъезд вместе со мной.

Я лишь покачала головой, наблюдая за тем, как Кир заполняет собой пространство узкого лифта.

— Какой у тебя рост? — зачем-то спросила я, втискиваясь в кабину лифта.

— Метр девяносто семь, — равнодушно ответил парень.

Его волосы были распущены. Взъерошенные светлые пряди разметались по плечам, и я поймала себя на мысли, что хочу заплести ему косички. Этому двухметровому здоровяку.

— Твой отец не такой высокий, — прикинула я, вспоминая, что Александр Валерьевич был на добрых десять сантиметров Давида, рост которого около ста восьмидесяти пяти сантиметров.

— Разве ты не слышала историю о том, как отец соблазнил норвежскую баскетболистку? — Кир усмехнулся, пропуская меня на выход.

Я вышла из лифта и смерила парня удивленным взглядом.

— Твоя мать норвежская баскетболистка?

— Ага, — отозвался он, — Альва Ларсен. У папочки тяга на иностранок, — Кир откинул волосы за спину и уставился на меня в ожидании.

На автомате я открыла дверь в квартиру, не переставая думать о женщинах самого старшего Пожарского. Мать Давида была сирийкой, и именно она одарила сына восточными чертами. Кирилл оказался потомком норвежских кровей, и это отражалось в его светлых волосах.

— Где сейчас твоя мать? — спросила я, не оборачиваясь. Я и так знала, что Кир вошел в квартиру следом за мной.

Не глядя на него, я скинула ботинки, повесила пальто на плечики и прошла на кухню, чтобы поставить чайник. Мне нужно что-то горячее, иначе я вот-вот начну дрожать от холода.

— Не знаю. Отец оставил меня и Давида себе при разводе. Полагаю, обе наши матери получили хороший откуп, чтобы не устраивать отцу проблем, — отозвался Кир из прихожей.

Нынешняя жена Александра Валерьевича — Анастасия, несмотря на его любовь к иностранкам, была русской. На двадцать пять лет моложе его самого, но кого это волнует. Детей в этом браке не было. Давид и Кирилл были единственными детьми Пожарского.

Я выглянула с кухни и увидела, как Кирилл фотографирует мои бумаги, оставленные на столике в прихожей.

— Что ты делаешь? — в моем голосе мелькнул испуг.

— У тебя долги, — констатировал Кир, взмахнув веером платежек.

— Я в курсе.

Кир снова уткнулся в своей телефон. Он поднес микрофон ко рту и наговорил аудиосообщение.

— Анна Павловна, я знаю, что ваш рабочий день начнет только через три часа, и первым делом прошу поставить на оплату счета, которые я сейчас пришлю. С моего личного счета, пожалуйста.

Он отключился и закинул телефон в задний карман джинсов. Бумажки смял и, не глядя на меня, направился на кухню в поисках мусорки.

Я прошла за ним. Парень выбросил бумаги, над которыми я плакала несколько дней подряд. Скинул куртку на кресло и открыл воду в кране, чтобы помыть руки.

Я присела на высокий стул, задумавшись о том, что в этой квартире еще не было мужчин. И вот здоровяк с ненавистной мне фамилией моет руки моим лавандовым мылом.

Я купила эту небольшую, но очень уютную двушку в хорошем районе Москвы, когда мне позволили сделать это мои первые значительные гонорары в Америке. Тогда еще не было Давида, и я хотела сформировать для себя подушку безопасности на случай, если моя карьера не получит развития.

И сейчас я была благодарна той двадцатилетней девчонке, которая не побежала скупать брендовые шмотки в агонии после первых крупных выплат. Хорошо, что я смогла разумно вложить средства. Тем более, что пристраститься к шмоткам я тоже успела.

Все это время квартира пустовала. Когда появился Давид, и мы вместе приехали в Москву — я жила у него. И только после болезненного расставания я вошла в эти дверь с багажом и разбитым сердцем.

— Ты оплатишь мои счета? — уточнила я.

Кир обернулся и осмотрел меня, склонив голову на бок.

— Разве не для этого ты просишь у меня деньги? — спросил он, — мы заключили договор.

Я поджала губы и замолчала. Он был прав, я искала деньги на сохранение бизнеса. Я не могла позволить Давиду забрать у меня единственный и дорогой сердцу источник дохода.

— Если я захочу расторгнуть договор раньше, мне придется вернуть тебе всю сумму? — я подняла на Кира усталый взгляд, но тот с улыбкой отмахнулся.

— Нет, конечно, я не жадный.

Не успела я выдохнуть, как тот добавил, сверкнув голубыми глазами:

— Секс в публичном месте.

— Что?! — я привстала, с изумлением глядя на парня, у которого в глазах отплясывали черти.

— В случае расторжения договора до завершения его действия ты должна будешь мне секс в публичном месте, — томно пояснил он, — это пункт в договоре. Который ты подписала.

Я схватилась за голову и взвыла. Чертов Пожарский! Что еще я могла от него ожидать?

— И когда договор будет считаться завершенным?

— Когда Давид потеряет все, — ответил Кирилл. На этот раз его голос звучал абсолютно серьезно. Он настроен сокрушить брата.

И в этом наши цели совпадают.

— Ты останешься на ночь? — холодно спросила я, поднимаясь из-за стола. Я прошла вдоль столешницы и остановилась возле Пожарского. Кир смерил меня заинтересованным взглядом, — прописал в договоре, что будешь ночевать в моей квартире?

Я ехидно цокнула языком и, не спуская глаз, потянулась рукой вверх, слегка касаясь плеча Кирилла. Тот едва заметно улыбнулся, но не шелохнулся. Я нашарила рукой банку с кофе и, поджав губы от обиды, отошла от парня с заветным напитком в руках.

А что я хотела? Что он кинется на меня, словно лев на мясную тушу? Верно, этого я и хотела. Мое тело — пьяное и потревоженное ненужными поцелуями — хотело, чтобы Кирилл его взял. А разум, затуманенный алкоголем, пытался перекричать не вовремя вспыхнувшее желание. И разум уж точно велел выпроваживать этого симпатичного нахала как можно скорее.

— Нет, такого пункта в договоре нет, — ответил Пожарский и, щелкнув пальцем по моей дизайнерской люстре, которая доставала до его головы, он добавил: Это место не предназначено для проживания людей моих размеров.

— Верно, — хмыкнула я, вытряхивая из банки остатки кофе. Я демонстративно поставила лишь одну чашку, — поэтому, кажется, тебе пора валить.

Парень рассмеялся и снова глянул на меня пронизывающим насквозь голубым взглядом.

— Завтра вечером, — томным голосом начал он, — будь на высоте.

От одной мысли о предстоящем благотворительном ужине по спине побежал холодок.

— Я всегда на высоте, — я выпрямилась, демонстрируя Киру осанку.

Тот хмыкнул и, покачал головой, ответил:

— Точно, — еще раз осмотрев меня с ног до головы, он направился к выходу, — я серьезно, приведи себя в порядок. Давид должен сдохнуть от ревности.

Я услышала, как в прихожей хлопнула дверь, и я снова осталась одна. Поймала в окне свое отражение и протяжно взвыла — я выглядела отвратительно. Волосы от влаги распушились и спутались, тушь размазалась, и помада была накрашена так, будто это делал пятилетний ребенок.

— Всегда на высоте…, — передразнила я сама себя.

Кофе. Душ. И сон.

И стараться не думать о том, что завтра я снова увижу Давида. Впервые за полгода.