Моя до полуночи

Лиза Клейпас, 2007

Кэм Роан красив, богат, загадочен. Он владеет клубом с дурной репутацией и, по слухам, связан с лондонским преступным миром. Иначе говоря, он не джентльмен и дамы должны бежать от него как от чумы. Однако у Амелии Хатауэй есть свои, и весьма веские, причины искать знакомства с этим опасным человеком. Ведь Кэм единственный, кто может избавить ее беспутного брата от громкого скандала. В отчаянии Амелия предлагает Роану себя – в обмен на спасение брата. Однако Кэм, с первого взгляда пылко влюбившийся в Амелию, стремится обладать не только телом гордой красавицы, но и ее сердцем.

Глава 5

Климат в Гемпшире был гораздо мягче, чем в Лондоне, так что день стоял прохладный и безветренный. Амелия миновала фруктовый сад. Ветки деревьев клонились под тяжестью больших зеленых яблок. Трава под яблонями была усеяна падалицей, наполовину съеденной оленями и другими животными.

Амелия сорвала яблоко с низко наклонившейся ветки и, вытерев его о рукав, откусила. Яблоко было кислое.

Мимо с жужжанием пролетела пчела, и Амелия в страхе отпрянула. Она всегда боялась пчел. Как ни старалась, никогда не могла справиться с паникой, охватывающей ее каждый раз, как только это проклятое насекомое оказывалось поблизости.

Из сада Амелия вышла на мокрый луг. Несмотря на то что сезон кончался, везде были видны грядки водяного кресс-салата. Местные жители употребляли в пищу эти пряные листья, известные как «хлеб бедняков», и для приготовления супов, и как начинку для жареных гусей. Надо будет собрать немного листьев на обратном пути, решила Амелия.

Короткий путь в деревню пролегал через угол поместья лорда Уэстклиффа. Когда Амелия пересекала невидимую границу между двумя поместьями, она почти физически ощутила изменения в атмосфере. Она шла по опушке леса, такого густого, что в него едва проникал дневной свет. Корни старых деревьев уходили глубоко в плодородную землю. Амелия сняла шляпу и подставила лицо свежему ветерку.

Эта земля принадлежала Уэстклиффам с незапамятных времен. Интересно, думала она, что за люди граф Уэстклифф и его семья? Наверное, свято чтят все традиции. Вряд ли они обрадуются известию, что рядом с ними в Рамзи-Хаусе поселилась такая сумасбродная семейка, как Хатауэи.

Амелия обнаружила хорошо утоптанную тропинку через лес. Из-под ног с недовольным щебетом вдруг вылетела пара каменок. Везде была жизнь: начиная от бабочек необыкновенной расцветки до сверкающих, будто искры, жуков. Она приподняла юбки, потому что земля была густо устлана опавшей листвой.

Тропинка вывела через рощицу лещины и дубков на огромное сухое поле. Поле было пустое и какое-то зловеще тихое: ни голосов, ни чириканья зябликов, ни жужжания пчел, ни стрекотания кузнечиков. Все это предупреждало об опасности, и Амелия инстинктивно напряглась. Подойдя к подножию срезанного холма, она остановилась в замешательстве перед каким-то странным сооружением: металлический желоб, опирающийся на несколько подпорок, был нацелен в небо под острым углом.

Ее внимание привлекло какое-то движение в дальнем конце поля. Двое мужчин выбежали из небольшого деревянного укрытия и что-то кричали, размахивая руками.

Еще прежде, чем она увидела густое облако дыма и сверкающий искрами след, двигавшийся по земле подобно змее в направлении металлического желоба, Амелия сообразила, что ей грозит опасность.

Что это? Ракета?

Амелия мало что знала о взрывных устройствах, но понимала, что если ракету запустили, остановить ее уже невозможно. Амелия упала в нагретую солнцем траву, прикрыла голову руками и стала ждать, когда ее разорвет на куски. Сердце почти остановилось. Но тут неожиданно на нее упало какое-то тело… нет, не упало, а набросилось. Оно полностью ее закрыло, так что она оказалась в своего рода убежище.

В то же мгновение воздух потряс оглушительный взрыв, над их головами пронеслась горячая волна, а земля под ними содрогнулась. Амелия была настолько ошеломлена, что боялась пошевелиться. В ушах стоял звон.

Ее спаситель лежал без движения и тяжело дышал ей в волосы. Хотя в воздухе стоял запах дыма, Амелия уловила приятный запах мужского одеколона, показавшийся ей знакомым. Шум в ушах понемногу утих. Она приподнялась на локтях и увидела закатанные рукава рубашки поверх мускулистых рук… на которых было что-то еще…

Это была татуировка, изображавшая черного крылатого коня с желтыми глазами. В ирландской мифологии этого коня называли «пука». Это злобное мистическое существо говорило человеческим голосом и похищало людей в самую полночь.

Сердце Амелии и вовсе остановилось, когда она увидела массивное золотое кольцо на большом пальце.

Амелия попыталась перевернуться на спину.

Сильная рука взяла ее за локоть, помогая привстать. Знакомый голос спросил:

— Вы не ушиблись? Извините, но вы были в…

Он осекся, когда Амелия перевернулась на спину. Ее волосы растрепались и упали ей на лицо. Она хотела убрать их, но он сделал это за нее. От легкого прикосновения его пальцев по всему телу Амелии пробежала дрожь.

— Это вы… — тихо сказал он.

Кэм Роан.

Амелия отказывалась верить своим глазам. Здесь, в Гемпшире? Но это был он — карие глаза с золотистым отливом и густыми ресницами, черные волосы, грешный рот. И бриллиантовая серьга в ухе.

Роан, казалось, тоже был смущен, словно ему напомнили то, о чем он хотел забыть. Но когда он увидел растерянное лицо Амелии, его губы изогнулись в улыбке и он прижался к ее телу с дерзкой фамильярностью, которая сразу лишила ее дыхания.

— Мистер Роан… как… почему… что вы здесь делаете?

Он не сдвинулся с места, будто намеревался провести в этом положении весь день. Его вежливый ответ никак не вязался с интимностью их позы.

— Мисс Хатауэй. Какой приятный сюрприз. Я здесь с визитом у друзей. А вы?

— Я здесь живу.

— А по-моему, нет. Это поместье лорда Уэстклиффа.

— Я хотела сказать, что… не именно здесь. Я имела в виду, что живу по другую сторону леса. Мы поселились в поместье Рамзи. — Она тараторила, стараясь оправиться от перенесенного шока. — А что это был за взрыв? Что вы делали? Почему у вас на руке эта татуировка? Это ведь пука — ирландский конь…

Последний вопрос явно вызвал у него удивление. Но прежде чем он успел ответить, к ним подбежали два человека. У них тоже были закатаны рукава, а жилеты были расстегнуты.

Один из мужчин был тучным пожилым джентльменом с копной седых волос. На шее у него болтался на шнуре секстант. Второму мужчине было под сорок, он был ниже ростом, чем Роан, и в нем чувствовалась порода.

Амелия сделала попытку встать, но Роан вскочил с грацией кошки и подал ей руку.

— Как далеко она долетела? — спросил он мужчин.

— Черт с ней, с ракетой. Как себя чувствует женщина?

— С ней все в порядке.

— Впечатляет, Роан, — заметил седовласый джентльмен. — Вы пробежали расстояние в пятьдесят ярдов всего за пять или шесть секунд.

— Я ни за что не пропущу возможность запрыгнуть на красивую женщину, — ответил Роан, вызвав взрыв хохота.

Рука Роана все еще лежала чуть ниже талии Амелии, и это легкое прикосновение заставляло ее сердце учащенно биться.

Стряхнув с себя руку Роана, Амелия стала поправлять растрепанную прическу.

— Зачем вы запускаете ракеты? Более того, зачем вы обстреливаете мое поместье?

— Ваше поместье? — Тот, что был моложе, прищурившись, окинул ее оценивающим взглядом.

— Лорд Уэстклифф, — вмешался Роан, — это мисс Амелия Хатауэй. Сестра лорда Рамзи.

Уэстклифф, слегка нахмурившись, церемонно поклонился.

— Мисс Хатауэй. Мне не сообщили о вашем приезде. Если бы я знал, что вы приехали, я бы оповестил вас о наших экспериментах с ракетами так же, как и других соседей.

Стало понятно, что Уэстклифф чувствует себя здесь хозяином и привык, что ему сообщают обо всем. Без сомнения, он был недоволен, что новые соседи посмели переехать в свой дом, предварительно не уведомив его об этом.

— Мы приехали лишь вчера, милорд. Я собиралась нанести вам визит, как только мы устроимся. — При обычных обстоятельствах она ограничилась бы этой фразой. Но она все еще была немного не в себе и никак не могла остановиться. — Должна заметить, что в путеводителе ничего не сказано о том, что в тихом и мирном Гемпшире запускают ракеты. — Она наклонилась и начала отряхивать с юбки пыль и траву. — Полагаю, что вы недостаточно знакомы с нашей семьей, чтобы иметь основание стрелять в нас. Пока. Однако, когда мы познакомимся поближе, я не сомневаюсь, что у вас появится немало причин, чтобы привести в действие свою артиллерию.

Роан громко и заразительно рассмеялся:

— Если принять во внимание, с какой точностью мы попадаем в цель, вам не о чем беспокоиться, мисс Хатауэй.

— Роан, — попросил седовласый джентльмен, — если вам не трудно, посмотрите, куда упала эта ракета…

— Разумеется. — Роан тут же пошел на поиски.

— Быстрый малый, — одобрительно сказал старик. — Как леопард. Не говоря уже о твердой руке и железных нервах. Из него получился бы отличный подрывник.

Представившись как капитан Суонси, он объяснил Амелии, что служил в королевских инженерных войсках и увлекается ракетами, а выйдя в отставку, продолжает свою научную работу. Лорд Уэстклифф, разделяющий его увлечение, пригласил его провести эксперимент с новой ракетой у себя в поместье, где для этого достаточно свободного пространства. Лорд Уэстклифф привлек Кэма Роана к решению математических уравнений и других вычислений, чтобы оценить технические данные ракеты.

— Вы знаете, его способности просто удивительны, а по виду не скажешь.

Амелия не могла не согласиться. В ее представлении ученые мужи вроде ее отца были бледными и утомленными от долгого пребывания в кабинетах, у них были животики, очки и неряшливый вид. И уж конечно, они не были похожи на экзотических языческих принцев, носящих бриллиантовую серьгу в ухе и ирландскую татуировку.

— Мисс Хатауэй, — сказал лорд Уэстклифф, — насколько мне известно, здесь не жил ни один из Рамзи в течение десяти лет. Я не могу поверить, что в доме можно жить.

— О, он в хорошем состоянии, — небрежно солгала Амелия, призвав на помощь свою гордость. — Конечно, его надо прибрать и кое-что починить, но нам очень удобно…

Ей показалось, что она сказала это довольно убедительно, но Уэстклифф посмотрел на нее скептически.

— Сегодня вечером в моем доме будет большой ужин, — сказал он. — Приглашаю вашу семью. Для вас это будет отличная возможность познакомиться с соседями, включая викария.

Ужин с лордом и леди Уэстклифф. Да поможет ей Бог!

Если бы ее семья хорошо отдохнула после долгого путешествия, если бы Лео был чуть дальше продвинут на пути к трезвости, если бы у всех у них были подходящие туалеты для визита, если бы у них было больше времени на то, чтобы изучить светский этикет… Амелия, возможно, и приняла бы приглашение. Но при существующем положении вещей это было исключено.

— Вы очень добры, милорд, но я вынуждена отклонить ваше приглашение. Мы только что прибыли в Гемпшир, и наши вещи еще не распакованы…

— Но ужин неформальный.

Амелия предположила, что слово «неформальный» они с лордом Уэстклиффом понимают по-разному.

— Дело не только в одежде, милорд. Одна из моих сестер очень слаба, и для нее выезд будет слишком утомительным. Ей надо как следует отдохнуть после длительного путешествия из Лондона.

— Ну, тогда прошу завтра. Будет совсем немного народа и совсем неутомительно.

Он так настаивал, что уже неприлично было отказываться. Проклиная себя за то, что не осталась дома, Амелия заставила себя улыбнуться:

— Хорошо, милорд. Я очень ценю ваше гостеприимство.

В это время, тяжело дыша, вернулся Роан. Пот блестел на его лице, и оно стало похоже на отлитое из бронзы.

— Курс правильный, — сообщил он. — Сработали стабилизаторы. Ракета приземлилась на расстоянии примерно в две тысячи ярдов.

— Отлично! — воскликнул Суонси. — Но где же ракета?

Роан сверкнул белозубой улыбкой.

— Она зарылась глубоко в землю и все еще дымит. Позже я пойду и откопаю ее.

— Да, надо будет обследовать состояние обшивки и сердечника. — Суонси раскраснелся от удовольствия. Он вытащил носовой платок и вытер лицо. — Утро выдалось захватывающим, что скажете, Уэстклифф?

— Наверное, пора возвращаться домой, капитан, — предложил Уэстклифф.

— Да, пожалуй. — Он поклонился Амелии: — Рад был познакомиться, мисс Хатауэй. И если позволите заметить, я приятно удивлен, что вы отнеслись ко всему довольно спокойно, особенно если учесть, что чуть не оказались целью неожиданного налета.

— В следующий раз, капитан, я запасусь белым флагом.

Он засмеялся и попрощался с ней.

А лорд Уэстклифф обратился к Кэму Роану:

— Я провожу Суонси до дома, а вы позаботьтесь о том, чтобы доставить мисс Хатауэй в Рамзи-Хаус в целости и сохранности.

— Разумеется, — незамедлительно последовал ответ.

— Спасибо, но в этом нет необходимости. Это недалеко, и я знаю дорогу.

Но ее протест был проигнорирован. Лорд и его друг ушли, а она осталась один на один с Роаном.

— Я вовсе не беспомощная женщина, и меня не надо никуда доставлять. Кроме того, учитывая ваше совсем недавнее поведение, я буду в большей безопасности, если пойду одна.

Наступила короткая пауза. Потом он склонил голову и посмотрел на нее с любопытством:

— Недавнее поведение?

— Вы знаете, что я… — Она зарделась, вспомнив о поцелуе в темноте. — Я имею в виду то, что произошло в Лондоне.

Он сделал недоуменное лицо:

— Боюсь, что я вас не понимаю.

— Нечего притворяться, будто вы не помните! — Возможно, он поцеловал такое число женщин, что уже не помнит всех. — Вы также собираетесь отрицать, что украли ленту с моей шляпы?

— У вас живое воображение, мисс Хатауэй, — сказал он безо всякого выражения, но его глаза смеялись.

— Ничего подобного. Это у моего семейства пылкое воображение. Я единственная, кто отчаянно цепляется за реальность. Я иду домой, и не надо меня провожать. — Она повернулась и пошла быстрым шагом.

Роан, однако, ничуть не смутился и пошел рядом. Его шаги были в два раза шире, и Роану пришлось приноравливаться, чтобы Амелия не отставала. На открытом пространстве поля Роан казался еще мощнее.

— Откуда вы знаете, что это пука? — спросил Роан, ткнув пальцем в свою татуировку.

Амелия задумалась:

— Мне приходилось читать мифы Ирландии. Этот пука — злое, опасное существо. Его придумали, чтобы людям снились кошмары. Почему вы украсили себя таким рисунком?

— Мне сделали эту татуировку, когда я был совсем ребенком. Я даже не помню, когда это было.

— А с какой целью ее сделали? И что она значит?

— Моя родня никогда мне этого не объясняла. — Роан пожал плечами. — Сейчас мне, может быть, и объяснили бы. Но я уже много лет никого из них не видел.

— А если бы захотели, могли бы их найти?

— Думаю, да. Ничего невозможного нет. — Он застегнул жилет и спустил рукава, прикрыв татуировку. — Я помню, как бабушка рассказывала мне про пуку. Она пыталась убедить меня, что он существует, — она сама наверняка в это верила. Она верила в старую магию.

— А что это такое? Вы имеете в виду, что она умела предсказывать судьбу?

Роан покачал головой и сунул руки в карманы брюк.

— Нет, хотя она иногда и гадала некоторым gadjos. В старой магии считается, что все в природе связано и все — живое. Даже у деревьев есть душа.

Амелия была зачарована. Убедить Меррипена рассказать о своем прошлом или о цыганских поверьях было невозможно, а этот человек был готов все обсуждать.

— А вы верите в эту старую магию?

— Нет, но мне нравится сама идея. — Роан взял ее за локоть, чтобы провести вокруг какой-то кочки. Она не успела запротестовать, так как он тут же ее отпустил. — Пука не всегда злой. Иногда он просто озорует.

Она посмотрела на него скептически:

— Вы называете озорством, если это существо сажает вас себе на спину, взлетает в небо, а потом бросает вас в какую-нибудь канаву или болото?

— Да это все сказки. Но есть и другие. Например, некоторые считают, что пука просто хочет, чтобы вы поучаствовали в приключении… полетели бы в места, которые видели только во сне. А потом возвращает вас домой.

— Но согласно легенде, если конь забирает человека в эти ночные путешествия, человек уже никогда не бывает прежним.

— Нет. Такого не может быть.

Амелия непроизвольно замедлила шаги. В такой мягкий и солнечный день было просто невозможно идти быстро. Особенно если рядом шел такой необычный мужчина — опасный и вместе с тем обаятельный.

— Вот уж никогда не подумала бы, что встречу вас в поместье лорда Уэстклиффа. Как случилось, что вы знакомы? Полагаю, он член игорного клуба?

— Да, и к тому же друг хозяина.

— А другие гости лорда Уэстклиффа не возражают против вашего здесь присутствия?

— Вы имеете в виду, из-за того, что я цыган? — Лукавая улыбка промелькнула на его губах — Боюсь, у них нет выбора. Им приходится быть со мной вежливыми. Во-первых, из уважения к графу. А во-вторых, многие из них вынуждены просить у меня в клубе кредит — а это означает, что я имею доступ к информации об их финансовом положении.

— Не говоря уже о том, что являетесь очевидцем всяких скандалов, — добавила Амелия, вспомнив о драке, свидетельницей которой она была.

— Вот именно.

— Все же иногда вы, должно быть, чувствуете себя неловко, потому что не принадлежите к их кругу?

— Это я чувствую всегда. Но и для моего народа я тоже чужой. Я полукровка — это называется poshram, — родился от цыганки и ирландца. А поскольку семейное древо идет от отца, меня даже не считают цыганом. Для цыганской женщины выйти замуж за gadjo — это нарушение цыганских законов.

— Вы поэтому не живете со своим племенем?

— Это одна из причин.

Амелия подумала о том, каково ему жить между двумя культурами и не принадлежать ни к одной. Никакой надежды на то, что одна из них примет тебя полностью. Но в его тоне она не уловила ни нотки жалости к себе.

— Хатауэи тоже чужаки, — сказала она. — Совершенно очевидно, что мы не приспособлены к тому, чтобы занять положение в благородном обществе. Ни у одного из нас нет соответствующего воспитания и образования. Ужин в Стоуни-Кроссе будет спектаклем, и я уверена, что после него нас просто вышвырнут.

— Вы, возможно, удивитесь, но лорд и леди Уэстклифф не придают значения формальностям. За их столом собираются самые разные люди.

Но Амелия не поверила. Высшее общество представлялось ей модным аквариумом с экзотическими рыбками. Там вращаются существа, которых ей никогда не понять. Ее семья могла бы с бóльшим успехом жить под водой, чем принадлежать к высшему свету. Но, похоже, выбора им не оставили и придется попытаться-таки нырнуть в этот аквариум…

Амелия заметила грядку с кресс-салатом и сорвала пучок листьев.

— Как его здесь много. Я слышала, что из него получается хороший салат или соус.

— Он к тому же имеет и целебные свойства. Цыгане называют его panishok. Моя бабушка использовала его в качестве примочек при ушибах и растяжениях. И он мощное тонизирующее средство в любви, особенно для женщин.

— Что? — Салат выпал из рук Амелии.

— Если мужчина желает разбудить в женщине интерес к себе, он кормит ее кресс-салатом. Он стимулирует…

— Не надо мне это рассказывать! Не надо!

Роан рассмеялся, и в его глазах мелькнула насмешка.

Бросив на него предупреждающий взгляд, Амелия отряхнула с ладоней несколько прилипших листочков салата и пошла дальше.

Роан последовал за ней:

— Расскажите мне о вашей семье, Амелия. Сколько вас всего?

— Пятеро. Лео, то есть лорд Рамзи, самый старший. За ним иду я, а потом Уиннифред, Поппи и Беатрикс.

— А у которой из сестер слабое здоровье?

— У Уиннифред.

— Она всегда была такой?

— Нет, Уин была вполне здоровой до прошлого года, пока чуть было не умерла от скарлатины. — Амелия немного помолчала, вспомнив, как тяжело болела Уин. — Слава Богу, она выжила, но болезнь дала осложнения на легкие, и сейчас у нее мало сил, она очень быстро устает. Доктор считает, что она, возможно, никогда не поправится, не сможет выйти замуж и иметь детей. — Амелия сжала губы. — Но мы докажем, что доктор был не прав. Она обязательно поправится.

— Не дай бог встать на вашем пути. Вам нравится управлять жизнями других, не так ли?

— Не управлять, а помогать! Это разные вещи… Почему вы улыбаетесь?

Роан остановился, и ей пришлось повернуться к нему.

— Вы заставляете меня хотеть… — Он осекся, будто передумал говорить, и не стал заканчивать фразу.

Амелии совсем не нравилось, как он на нее смотрит: от его взгляда становилось жарко и начинала кружиться голова. Сердце подсказывало ей, что этому человеку нельзя доверять, что он живет только по своим правилам, а на все другое ему наплевать.

— Скажите мне, мисс Хатауэй… что бы вы сделали, если бы вас пригласили совершить ночное путешествие по земле и через океан? Выбрали бы вы эту авантюру или остались бы дома, в безопасности?

В карих глазах Роана мелькали искорки смеха, и это было не приглашение озорного мальчишки, а нечто гораздо более опасное. Амелия была готова поверить тому, что однажды ночью он может превратиться в коня-пуку и унести ее на своих крыльях…

— Дома, конечно, — сказала она рассудительным тоном. — Не надо мне никаких авантюр.

— А мне кажется, что надо. Я думаю, что в минуту слабости вы сами себе удивитесь.

— У меня не бывает минут слабости. Таких, во всяком случае.

— Будут! — Смех Роана обволок девушку, как облако дыма.

Амелия не посмела спросить, почему он так в этом уверен.

Сбитая с толку, она уставилась на верхнюю пуговицу его жилета. Неужели Роан с ней флиртует? Нет, скорее издевается, хочет, чтобы она выглядела дурой. А если Амелия и боялась чего-то больше, чем пчел, так это выглядеть дурой.

Собрав в кулак свою гордость, которая грозилась разлететься подобно семенам одуванчика на сильном ветру, она нахмурилась и, кивнув в сторону показавшейся из-за леса крыши, сказала:

— Мы уже почти у моего дома. Дальше я пойду одна. Вы можете передать графу, что доставили меня в целости и сохранности. До свидания, мистер Роан.

Он кивнул, одарил ее своей чарующей улыбкой и стал смотреть, как она уходит. С каждым шагом, увеличивавшим расстояние между ними, Амелия должна была бы чувствовать себя безопаснее, но у нее зародилось неприятное чувство тревоги. И тут она услышала, как Роан что-то пробормотал ей вслед, что-то вроде:

— Однажды в полночь…