Непридуманные истории

Леонид Семёнович Вейнберг

Эти истории происходили непосредственно со мной. Это не вымысел, это всё было на самом деле. Я не включил в свои истории ни одной истории, которой лично я не был бы свидетелем. Все истории разные. Какие-то весёлые, какие-то не очень. Какие-то о дружбе, какие-то о подлости. Эти истории – это моя жизнь с 1961 по 2019 год. То, что запомнилось. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 32. КЛАРИС-АНДРЕА-МАМПАНДРИ-РАЦИФАНДРИ-ХАМАНАНА

В 1974 году, после окончания 4-го курса Станкина мы вчетвером: Миша Дубровицкий, Юра Серебряный, Коля Хлудов и я поехали отдыхать в Крым в город Судак. Мы снимали маленькую комнатку, на четыре раскладушки в частном доме в 25 минутах хоть бы от берега моря.

Понятно, что весь день мы проводили на пляже. Море, песок, преферанс и пиво из автоматов, по 10 копеек за стакан.

Не помню, откуда, но у нас с собой появился надувной матрас. Плавать на матрасах разрешалось только у самого берега. Однажды Миша поплыл на матрасе, и его малёк отнесло от берега, метров на 150 — 200. И вот мы наблюдаем, как к Мишке подходит моторный спасательный катер, причём катер подошёл с нашей стороны и за катером мы не видим, что там происходит. Катер даёт по газам и уходит… ни матраса, ни Миши. Забрали! быстро собираемся, чтобы идти выручать Мишку. Но ещё до того как мы оделись и свернулись, появляется Михаил, из воды и направляется к нам.

Рассказывает: лежу я на матрасе загораю, вдруг подходит спасательный катер. Парень из катера спрашивает, ты плавать умеешь? Да говорю, умею! Парень, дёрг из-под меня матрас и погазам, и уже с расстояния кричит: Придёшь за матрасом на спасательную станцию!

Весь Крым, считался пограничной зоной, и на пляже нельзя было оставаться после 22:00. Поэтому, к этому времени с пляжа все уходили. Мы тоже сворачивались и топали домой. Путь наш проходил через один из санаториев, так как было не охота идти до центрального входа на пляж. Однажды, проходя через санаторий, мы зашли на танцевальную площадку. Одежда у нас была не парадная, но никто и не требовал костюма с галстуком.

Я не помню, что за музыка там играла. Юрка и Мишка решили схохмить. Они стали танцевать, не выпуская из рук авосек с пляжным барахлом. Если прибавить к этому ещё то, что Мишка в своём белом кепоне был вылитый Ося Бендер, то картина уже получалась смешная. Добавить к этому, что они двигались, совершенно не согласуя свои движения с ритмом музыки. Поднял ногу, подержал её так неподвижно секунды 3 — 4 и опустил, потом другую. В общем, то, что называется, можно уписаться. Вокруг нас образовался большой круг зрителей, которые стали хлопать в такт движениям танцоров, а не музыки. В общем, было очень забавно!

На следующий день, нас уже узнавали на пляже, и наша компания резко увеличилась в размере.

Поздно вечером, уже, когда мы лежали каждый на своей раскладушке, в полной темноте, наступало время анекдотов. Анекдоты рассказывали по темам, например: серия про Василия Ивановича (Чапаева), петушиная серия или ещё что-то. Понятно, четыре парня, рассказывали анекдоты без ограничения на приличия. В один из вечеров, как-то мы быстро выдохлись, и повисла долгая пауза…

И вот Коля Хлудов, рассказывает антисемитский анекдот… и начинает смеяться. Больше никто не смеётся и возникает заминка… Коля, парни, вы чё не поняли? Он повторяет концовку анекдота и опять смеётся. Так как все остальные молчат, Коля тоже замолкает… проходит минута напряжённого молчания…

Вдруг Мишин голос с его раскладушки: Коль, а ты знаешь я ведь Еврей!… И тишина…

Через полминуты голос Юры Серебряного с его раскладушки: Коль, а ты знаешь, я тоже Еврей! И тишина…

Я подаю голос со своего места: Коля, а ведь я тоже Еврей!…

Гробовая тишина около минуты… и вдруг у Коли начинается что-то типа истерики.

А как вы думали, всю жизнь быть уверенным, что еврей это плохо, и вдруг обнаружить, что три твои самые близкие друга евреи. Такое переварить не просто.

Все обошлось, Колю мы отпоили. Никто руки на себя не наложил — ну был не прав! Бытовой антисемитизм. Мы все по-прежнему остались близкими друзьями и отдыхали вместе ещё не раз после этого.

Возвращение назад в Москву было весёлым. Нам с боем удалось достать билеты на Москву из Феодосии в общем вагоне. Уже садясь в вагон, мы купили свежий журнал Огонёк, и выяснили в этот момент, что у нас на всех вместе осталось 3 рубля 20 копеек. 20 копеек мы поделили между собой, выдав каждому по пятаку на метро. А три рубля оставили на два дня всеобщего пропитания.

Поезд шёл через Киев. За полдня журнал огонёк был прочитан всеми нами от корки до корки, то есть каждую страницу. Даже раздел молодых поэтов. Вот в этом самом разделе наше внимание привлекли не стихи, а имя молодой поэтессы. Имя, которой не смогло оставить нас равнодушными и мы выучили его наизусть — КЛАРИС-АНДРЕА-МАМПАНДРИ-РАЦИФАНДРИ-ХАМАНАНА. Там в журнале пробелов не было, это я написал для более лёгкого прочтения.

Да, да вот так, думаю, что и мои друзья помнят это имя до сих пор тоже — не просто было его выучить.

Ну а в остальное время мы пытались играть в шахматы, вслепую! Двое играют, двое секундантов наблюдают за правильностью ходов. Очень коротает время.

В Киев мы должны были приехать около 10 часов утра. Ночью мы с Юрой услышали, что колёсный стук на стыках приобрёл какой-то дребезжащий оттенок. И у меня и у Юры был очень хороший слух. Мы поделились услышанным с проводницей и на одной из остановок колеса обстучали и нам сказали, что в одной из осей колёсной тележки под нашим вагоном трещина, и в Киеве тележку заменят.

Мы приехали в Киев на 2-й путь, выгрузили пассажиров, а потом наш состав отогнали на 15-й путь на замену тележки.

Проводница нам сказала, что мы будем стоять 5 часов, так как состав должны разобрать по частям, наш вагон должны отогнать на специальный путь, где есть домкрат и так далее…

Так как Юра, Коля и я никогда в Киеве до того не были, то мы решили пойти посмотреть город. Кроме того мы уже не ели больше 12 часов, а у нас ещё оставалось 3 рубля. Вот мы и пошли. Миша остался сторожить манатки. Погуляли мы по Киеву пару часов и решили возвращаться. На обратном пути на вокзальной площади на все три рубля мы купили беляши — много — штук двадцать. Идём довольные в предвкушении трапезы и приходим на 15-й путь по подземному переходу… а поезда нет!

Мы начинаем озираться, кого бы спросить, и тут слышим объявление по громкоговорителю, что наш поезд отправляется со второго пути!!! А мы на 15. Первые 7 путей с высоким перроном, потом идут просто пути. Через высокий перрон не перескочишь! И мы принимаем абсолютно правильное решение бежать до конца высокого перрона. Как мы неслись с беляшами в руках! На наше счастье между нами и вторым путём не было никаких поездов. Поезд шёл уже достаточно быстро, но мы бежали быстрее. Мишка буквально вынудил проводницу, под страхом дёрнуть СТОП кран, подготовить дверь к нашей загрузке. В общем, мы успели, а проводница ещё принесла нам пустого кипятка, что бы не ели всухомятку.

…

Прошло много лет. В 1987 году мы с Лидой были в гостях у Лидиной тётки. Там всегда собиралась очень интересная компания. За столом человек 15 — 18. Так как тётка преподавала Русский язык, как иностранный в университете Патриса Лумумбы то в компании иногда присутствовал кто-то иностранного гражданства. Мы в этой компании были в первый раз и знали всего несколько человек из всех присутствующих.

За столом идёт оживлённая интересная беседа. Никто никого не перекрикивает. Каждый рассказывает какую-нибудь интересную историю, которая с ним произошла. Доходит очередь до нас с Лидой. И я рассказываю это наше путешествие по дороге из Феодосии в Москву. Когда я дохожу до места как мы заучивали имя поэтессы — КЛАРИС-АНДРЕА-МАМПАНДРИ-РАЦИФАНДРИ-ХАМАНАНА, стол вдруг взрывается хохотом. Я ещё думаю, какая интересная реакция, вроде ничего же особенного я не рассказал. Вдруг негритянка, сидящая за столом напротив меня и Лиды через стол, сквозь смех говорит — ЭТО Я, это моё полное имя! Потом она объяснила, что в их племени имя включает в себя твоё имя плюс пять имён предшественников. Я, правда, не помню по какой линии. Как вы понимаете, я сам для удобства прочтения разбил это имя на части, и вполне возможно неправильно.