Sex-дневник Кати Морозовой

Лена Сокол, 2021

Жизнь преуспевающей журналистки Кати Морозовой в один миг превращается в катастрофу: жених предал, из модного глянца со скандалом уволили, а тут еще и пожар в гостиничном номере, который уничтожил почти все ее личные вещи. Любая другая точно отчаялась бы. Но только не остроумная, находчивая и сильная духом Катерина: она ставит себе цель вернуть контроль над собственной жизнью, добиться успеха в карьере и непременно встретить, наконец, того, кто сделает ее счастливой. Кем окажется тот единственный? Симпатичным фотографом, улыбчивым банкиром или сексуальным пожарным? Расскажет ее дневник.

5 октября, понедельник

13.00

Звукозаписывающая студия располагалась на тринадцатом этаже популярного бизнес-центра. Полагаю, аренда здешним обитателям обходилась в баснословные суммы, ведь все эти виды из широких стеклянных окон в пол, блестящие полированные панели на стенах в коридорах, позолоченные ручки на дверях и мраморные полы — все это создавало ощущение роскоши и должно было как-то окупаться.

— Где здесь лифт? — Нахмурилась Алиса, разглядывая ответвления бесконечных коридоров.

— Сюда. — Подсказал администратор, встречавший нас в холле.

И указал в зал, облепленный зеркальными панелями.

— Жми сразу все кнопки. — Посоветовала я подруге, разглядывая вереницу лифтовых шахт с идеально блестящими створками дверей. И обнаружив покраснение на своем носу в отражении зеркал, печально вздохнула: — Ну, вот. Будет прыщ. Как будто без него не тошно.

Вчера я была просто одинокой, а сегодня одинокой уродиной.

— Готова биться о заклад, ты все выходные поглощала сладости в неимоверных количествах.

— Бинго. — Хмыкнула я.

И мы вошли в лифт.

Алиса знала обо мне практически все. По крайней мере, все мои привычки и заморочки. Познакомились мы, когда она пришла работать в Manner. В те времена я сублимировала свое сексуальное желание в шопинг, отчего тот получался неукротимым: каждый раз, когда я страдала от недостатка секса, бежала в ювелирный и покупала себе новые украшения.

На душе становилось легче. В кошельке тоже.

Потратив большую часть заработка на сережки и кольца, я вынуждена была экономить на еде, отчего начала стремительно худеть. Поняв, что теряю вес и здоровье, я начала отъедаться. И для экономии бюджета отказалась от покупок украшений, отчего сексуальная энергия стремительно потекла в булки и десерты — так я старалась заместить отсутствие любви едой.

Вес вернулся и продолжил прибывать.

А следующие полгода я потратила на поиски и тестирование на себе всевозможных диет, так как осознала, что не могу остановиться. Ночные зажоры хорошо купировали тревожность и нервную раздражительность, но их частота и продолжительность начинали пугать.

И только Алиса тогда помогла мне отвлечься и разорвать порочный круг «расстроился — нажрался — испытал стыд и чувство вины — нажрался снова». Только она знала, какой слабой и ранимой я могу быть, когда мир вокруг меня начинает чудить, и каких трудов мне стоит всегда оставаться позитивной и ухоженной.

— Спасибо, что помогаешь. — Улыбнулась подруга, нажав на кнопку с номером «тринадцать».

— Я только рада. — Честно ответила я.

Дочке Алисы скоро должно было исполниться шесть месяцев, но подруга уже начала выходить на работу на неполный день. Я восхищалась ее силе и решимости. А еще тому, что она ни капельки не подурнела после родов. Вот с кого мне сейчас стоило взять пример. Обрести контроль над своей жизнью, расправить плечи, узнавать себя и свои желания. Жить на полную катушку.

То, что доктор прописал.

Помещение студии оказалось огромным, с высокими потолками, дизайнерской мебелью, большим количеством света, воздуха, а также секретарем в приемной на входе.

Нас встретила супруга рокера — одетая в кожу, загорелая, с большим количеством пирсинга женщина лет сорока. Она показала нам саму студию, где записывается музыка — ею оказалось изолированное помещение без окон в конце коридора с большим количеством музыкального оборудования, каморку звуковиков и зал для чаепитий, в котором она усадила нас на лиловый кожаный диван.

Сам же рокер Алекс Каплан оказался высоким, худым и помятым дядькой, который, судя по выражению лица, мучился сегодня от похмелья точно так же, как и я.

Пока Алиса гоняла их по опроснику, делая вид, что крайне заинтересована ответами, я вела запись на диктофон, а также на ходу отмечала интересные темы для наводящих вопросов у себя в папке.

Вообще, эти Капланы были интересной парочкой. Супруга рокера разговаривала надменно, но чувственно, будто у нее прямо сейчас был оргазм, а он сам держался словно представитель клана Сопрано — смотрел на нас свысока и даже слегка, я бы сказала, угрожающе.

Очень скоро мне наскучили их речи, и я достала не пойми откуда взявшийся в папке листок с черновиком редакторской колонки Manner, на котором над текстом сверху красовалось не самое удачное фото Барракуды, и стала на нем рисовать. Художественные таланты у меня, надо признаться, так себе, но фантазии не занимать, поэтому все мое раздражение, предназначавшееся начальнице, вылилось в изображение мужского полового органа, направленного, как меч искупления, прямо на ее лицо.

Я ухмыльнулась, довольная своей шуткой, и спрятала листок обратно в папку, а через секунду в помещение вошел наш фотограф Давиди.

— Простите, опоздал! — С ходу воскликнул он, доставая оборудование.

— Мы уже закончили, — успокоила его Алиса, — самое время сделать пару кадров.

— Сейчас подготовлю оборудование. — Фотограф засуетился у стола, раскладывая объективы и линзы.

— Раз мы уже все, выйду покурить. — Сообщила я, вставая.

— Позвольте, провожу вас. — Вызвался Каплан. — Иначе вы непременно заблудитесь и потеряетесь в соседнем крыле.

— Такое уже бывало?

— Не раз.

— Спасибо. — Пожала плечами я.

Алиса осталась с его женой, а рокер вывел меня из студии и повел по коридору.

— Как тебя, лапуля? — Спросил он, едва мы завернули за угол.

— Катя. — Удивленно ответила я.

«Лапуля» не входило в число моих любимых прозвищ. Также от меня не ускользнул оценивающий, рыскающий взгляд Каплана, пробежавший по моим голым ногам.

— Ты мне нравишься, Катя. — Улыбнулся мужчина, открывая передо мной стеклянную матовую дверь.

Мы оказались в курилке для сотрудников. Рокер достал зажигалку и помог мне прикурить.

— А еще мне польстил твой интерес.

— Интерес? — Подавилась дымом я.

Он придвинулся ближе. От него пахнуло травкой и чесноком.

— Я же видел, как ты смотрела там на меня. — Прогундосил Каплан.

— Вообще-то, мне понравились заплаты на ваших брюках. — Я постаралась деликатно отодвинуться. — Стильно.

— Ты пробудила во мне желание. — Прошептал он и прижал меня к стене.

Благодаря его внезапному выпаду, я ощутила наличие желания у этого мужчины в полной мере — оно упиралось мне прямо в бедро всеми семью своими сантиметрами.

— Простите, пожалуйста, а как же ваша жена? — Закашлялась дымом я.

— Мы с ней давно уже просто бизнес-партнеры. — Прохрипел рокер, вдавливая меня в стену и лихорадочно исследуя мои бедра.

— Алекс, я не… — попыталась сопротивляться я, ощутив, что его бесстыжие лапы продвигаются все выше и выше.

Но в следующий момент его мокрый язык уже скользнул мне в рот.

— Не нужно. — Отвернула лицо.

— Лапуся, — прихрюкнул Каплан, пытаясь целовать мою шею.

На удивление, несмотря на хилое телосложение, мужчина оказался сильным — подхватил меня под бедра и, не обращая внимания на попытки сопротивляться, с усердием и прямо на весу придавил к своему паху и опять полез с поцелуями.

— Ой, нет! — Взвизгнула я, спрыгивая. Отшвырнула сигарету в урну и одернула юбку. — Вы меня простите, но никогда не мутить с женатиками — одно из моих непреложных правил. К тому же, и к року я не очень…

И пулей вылетела из курилки.

Вернулась в студию, схватила сумку, папку и без лишних объяснений удрала с этажа.

17.00

В офисе. Мы засели в женском туалете, обсуждая мужчин. Диана подкрашивала ресницы у зеркала, я устроилась на каменной стойке с раковинами, разглядывая маникюр, а Люба прямо из кабинки вещала нам о странностях своего жениха.

— После поцелуев со мной он всегда чистит зубы. — Возмутилась она.

— Может, переживает о своих зубах? — Предположила Диана. — Сейчас услуги стоматолога стоят как полет в космос! Неудивительно, что люди так озабочены здоровьем, что чистят зубы по семь раз в день — после каждого приема пищи. Это дешевле, чем лечить.

— А у меня ирригатор. — Брякнула я. — С тех пор, как приобрела, недоумеваю, как раньше без него справлялась?

И тут же вспомнила, что незаменимый чудо-прибор остался в ванной комнате у Сапожникова. Очень жаль, ведь он мне так дорог — я купила его с первой зарплаты в Manner.

— А после секса Филипп сразу бежит в душ! И даже пять минут не хочет понежиться, не говоря уже о том, чтобы заснуть вместе! — Простонала Люба. Послышался звук смываемой воды, девушка вышла из кабинки и принялась мыть руки под краном. — Когда я его спросила, неужели он хочет отмыться от меня, — поделилась она, — он ответил, что и мне следует поступать так же, если не хочу быть грязнулей. И добавил, что это норма для всех людей, ведь во время секса мы обмениваемся жидкостями.

Мы с Дианой переглянулись.

— По-моему, он слегка помешан на жидкостях. — Прочистив горло, ответила я.

— А разве когда любишь человека, его жидкости не становятся тебе родными? — Задумалась Диана.

— А я о чем! — Ударила рукой по смесителю Люба.

В следующее мгновение в туалет заглянула младший редактор Вика.

— Вот ты где! — Бросила она мне. — Мы тебя обыскались. Иди скорее, Аллочка вызывает тебя к себе!

— Иди, иди, — засуетились девчонки.

— Наверное, по поводу интервью. — Сказала я, спрыгивая на пол.

Вернулась к столу, взяла свою папку, а также бумаги Алисы — до ухода из офиса она успела расшифровать почти половину аудио-записей, и отправилась с отчетом на ковер к начальнице.

— Кать, ты что сегодня вечером дел… — Подкатил ко мне в коридоре Усов.

— Сразу нет. — Отрезвила я его. Обогнула по дуге, словно боюсь чем-то заразиться, и потрясла в воздухе папкой. — Извини, я к Аллочке!

Он проводил меня печальным взглядом, а я, торопясь на поклон к шефине, вдруг поймала себя на мысли, что даже не знаю его имени.

— Здрасьте. — Постучав дважды для приличия, ворвалась в кабинет.

Барракуда сидела во вращающемся кресле. Оно медленно повернулось прежде, чем явить мне хозяйку во всей красе. Лицо Аллочки Денисовны было темнее тучи.

— Морозова. — Сказала она холодно.

В голове мелькнуло: моего имени она тоже не знает.

— Если вы по поводу интервью… — Я вытянулась в струнку.

— Да. — Женщина встала, продефилировала к широкому столу, взяла пульт и включила монитор, висящий на столе. — О нем самом.

— Все было на высоте, если вы об эт… — И осеклась.

На экране красовался ролик, размещенный на одном из видео-хостингов. Он был коротким, всего несколько секунд, но эти секунды были зациклены и повторялись друг за другом.

На этом видео рокер Каплан подхватывал меня под бедра, прижимал к стене и терзал губами мою шею. Снова и снова. И выглядело это так, будто мы с ним… Боже! Какой позор!

— Что это? Как? — Только и смогла выдавить я.

— Мне позвонила госпожа Каплан. — Отчеканила Барракуда. — Этот ролик разместили в сети два часа назад. На нем уже пятьдесят тысяч просмотров!

— Но я не…

— Моя сотрудница занималась сексом в курилке с известным рокером, пока его супруга ждала их в соседней комнате. — Тихо произнесла Алла Денисовна. А затем завизжала: — Как прикажешь это понимать?!

— Это какое-то недоразумение. — Пробормотала я. — Все действительно выглядит так, будто мы… Вы можете это выключить?

— Нет уж, Морозова, тебе придется наслаждаться этим видео снова и снова, ведь это твой звездный час!

— Алла Денисовна, не понимаю, кто это снял?

— Камера видеонаблюдения. — Фыркнула начальница. — Как тебе вообще пришло в голову вытворять такое в помещении с камерой? Это конец! Теперь не будет никакого материала! Чем мы заменим интервью в свежем выпуске? А? Может, у тебя есть знаменитости, с которыми ты еще не спала?!

— Да не было у нас с этим Капланом ничего! — Воскликнула я, разведя руками, отчего из папки посыпались листы. — Он сам ко мне полез, а я его отшила! Откуда мне было знать…

Барракуда прищурилась, заметив что-то на полу. Наклонилась и подняла один из листов. К моему несчастью, им оказался тот, на котором я пририсовала мужской детородный орган к ее лицу.

— Черт… — выдохнула я.

— Ты уволена, — переведя гневный взгляд с рисунка на меня, прорычала Барракуда.

Клянусь, в тот момент я видела, как из ее ноздрей валит дым.

19.50

Лежа в ванне с пеной, я мысленно пересчитывала оставшиеся деньги. Если выехать из гостиницы завтра до обеда, то не придется платить еще за день. Так у меня останутся средства не то, чтобы протянуть пару недель в режиме строгой экономии. Строжайшей, по правде говоря. А там я, может, уже и найду работу.

Но где же мне жить все это время?

Не сомневаюсь — Алиса с радостью меня приютит. Но ужасно не хочется стеснять молодую семью. К тому же, у нее маленький ребенок, а он орет ночами. После рассказов двоюродной сестры Насти о радостях материнства мне хочется держаться подальше от детей, особенно от новорожденных. Шестимесячный малыш ведь считается новорожденным?

Боже, как я далека от этой темы!

Нет, жить у Алиски не вариант.

Позвоню родителям. Моя комната в доме пустует, так что они даже не заметят, что их великовозрастная дочь вернулась и заняла ее. Главное, уходить пораньше и возвращаться попозже, чтобы не выпилили в моем мозгу тоннель своими нравоучениями.

Стоит признать, положение у меня действительно безвыходное, раз я размышляю об этом. Но хочется верить, что все это лишь временные трудности.

Да, пожалуй, стоит позвонить маме. С чего же начать разговор?

«Привет, мама, как дела? Извини, что не приезжала на Новый Год и майские. Кстати, я переезжаю к вам».

Пойдет.

Я потянулась за телефоном, но, как только взяла в руку, тот разразился знакомой мелодией — это звонил Сапожников. Что такое? Хочет вернуть ирригатор?

«Катя, возьми телефон — это он!» — надрывался смартфон.

Знаю, песня давно устарела, но я реально полагала, что Илья — тот самый. Телефон чуть не выскользнул из мокрых пальцев, я с трудом удержала его и прижала к уху.

— Да.

— Алле, Катюш, узнала? — Послышалось из динамика.

— Да, у меня на экране высветилось «Сраный изменник». — Буркнула я. — Это же ты?

— Все верно. — Вздохнул Сапожников. — Я так рад, что ты не внесла мой номер в черный список.

Вот дура. Так и следовало поступить. Но умные мысли, как известно, приходят слишком поздно.

— Ты что-то хотел?

— Вообще, да. Мне жаль, что все так нехорошо вышло.

— Нехорошо? Ты никогда не умел подбирать выражения, Сапожников.

В душе у меня опять поднималась буря обид и негодования.

— Прости. Просто мне так грустно.

— Что, не согревает тебя твой Серж ночами в большом холодном триплексе?

— Катя, я сейчас с ребятами на сборах.

— Так не теряй времени даром. Вы ж там вместе в душевую ходите, если я не ошибаюсь? Соблазни кого-нибудь из товарищей по команде. Кого-нибудь покрепче, поволосатее.

— Я понимаю, какую боль тебе причинил.

— Ничего ты не понимаешь, Илюша. Ты меня уничтожил. Меня больше нет. — Задыхаясь, призналась я. — А то немногое, что осталось, требует возмездия.

— Я не хотел. Это что-то внутри меня, понимаешь? На секунду подумалось: а, может, разок, а потом отпустит, и больше не захочется? И так все закрутилось…

— Замолчи.

Мои пальцы из последних сил крепко стиснули телефон.

— Я ведь люблю тебя, Кать.

— Да как ты… — И на этих словах аппарат выскользнул у меня из рук и нырнул прямо в воду. — Нет, нет! Черт, черт! — Запричитала я, вылавливая его из воды.

21.30

Попытки реанимировать телефон, разумеется, провалились. Как-то я слышала, что его нужно закопать в рисе, чтобы тот вытянул на себя всю влагу. Но откуда ж взяться рису вечером в шикарной гостинице? Поэтому смартфон лежал на журнальном столике, а я уже битый час металась вокруг него, поливая Сапожникова отборными ругательствами.

Ведь это надо же быть таким! Сердце мне разбил, достоинство растоптал, так еще и имущество уничтожил!

В этот момент мне захотелось сделать что-то такое, что причинило бы Илье такой же вред, какой он причинил мне. Например, уничтожить парочку его вещей. И я стала судорожно вытрясать из чемодана вещи, надеясь отыскать хоть что-то принадлежащее бывшему жениху.

Открытка, ручка, кепка, дезодорант, перчатки, солнечные очки, билет с матча, в котором он забил хет-трик.

Я яростно скидала все найденное в ведерко от шампанского, затем достала зажигалку, подожгла билет и швырнула туда же следом. Огонь радостно переметнулся с билета на открытку, пламя потянулось вверх, а я, глядя на заходящийся костерок, допила залпом остатки шампанского — прямо из бутылки.

Села на диван и стала наблюдать за горящими вещами Сапожникова. И как-то, честно говоря, даже полегчало на душе. Как будто вместе с дымом, заполняющим комнату, уходила и моя печаль.

Даже сейчас, прокручивая все случившееся в голове, я не отказываюсь от мысли, что этот очистительный ритуал был мне крайне необходим.

Перед тем, как в ведре рвануло, я успела взглянуть на датчики задымления и подумать о том, что, наверное, следовало бы вынуть из костра баллончик дезодоранта. Но умная мысля… вы же помните?

Бабахнуло так, что я подскочила.

Ведро свалилось со столика, языки пламени разлетелись по полу, и тут же вспыхнул ковер с высоким ворсом. От мысли вызвать пожарных пришлось быстро отказаться — телефон-то сдох. Поэтому я выбежала в коридор, заорала: «Горим!», а затем вернулась в номер и стала предпринимать попытки потушить пожар покрывалом.

К тому времени, как покрывало догорело, комнату уже заволокло дымом. Решив, что пора убираться, я стала пробираться к двери. А дальше — дальше пустота.