Пятьдесят три письма моему любимому

Лейла Аттар, 2014

Шейда и Трой родились в один день в разных концах земного шара. Он – баловень судьбы, человек с большими деньгами и талантами. Она – беженка, покинувшая родной Иран и обосновавшаяся в Канаде. Девушка из хорошей семьи, которой пришлось выйти замуж по договоренности. Между Шейдой и Троем пропасть, но именно в ее глубинах и зарождается настоящее чувство. История их любви охватывает три десятка лет, множество встреч и писем. Но может ли быть у нее счастливый финал? «Вау! Сексуальный, дерзкий, очень мощный дебют. История о запретном романе длиной в три десятка лет». – Aestas Book Blog «Современная история любви, очень живая и естественная». – Indie Reader «Романтическая проза с двойным дном… сюжет то и дело удивляет». – Kirkus Review Лейла Аттар – автор бестселлера «Бумажный лебедь», который после релиза моментально занял верхние строчки в рейтингах The New York Times, USA Today, The Wall Street Journal. Лейла Аттар пишет истории о любви – психологичные, многогранные, с неожиданными сюжетными поворотами. Это ее главное хобби. Порой Лейла пропадает в пучине Интернета, откуда, впрочем, ее всегда можно выманить шоколадкой. «Пятьдесят три письма моему любимому» – дебютный роман Лейлы Аттар, который принес ей международную известность.

2. Ноябрь

19 июня 1995 года

До дома Мааман я добралась уже после полуночи.

— Они давно спят, — сказала она, когда мы зашли взглянуть на детей.

Я погладила их по головкам. Детские волосы пахли невинностью, доверием и пушистыми плюшевыми мишками.

— Почему бы тебе тоже не остаться? — спросила Мааман.

Но от одной мысли о том, чтобы спать рядом с матерью, зажатой между туго натянутых простыней в цветочек, я преисполнилась ужаса.

— Я заберу их с утра. Ты сможешь собрать их в школу?

Мааман только пожала плечами. Она никогда не беспокоилась о деталях. Все вещи всегда выстраивались, как надо, все люди делали то, что она хотела. Включая Баба. Пока она с ним не развелась.

— Тут я не должна все это терпеть, — заявила она спустя год после их отъезда из Тегерана.

Конечно, она рассчитывала на Хуссейна. Он останется с ней, он будет о ней заботиться.

Мааман налила мне чашку кофе. Она выглядела королевой даже в бигуди и ночной рубашке до щиколоток. Букет орхидей стоял незамеченным на полочке в прихожей. Он больше подходил Мааман, чем мне. Рядом с ней я была, как ноябрь месяц, унылая и бесцветная.

Мы сидели молча. Большие стоячие часы отсчитывали секунды. Лампа над столом проливала на нас круг желтого света. Остальной дом тонул в неясной темноте.

— Тебе надо бы найти себе приятеля, — сказала Мааман, вырезая из газеты купон. — Тебе нужна курица? На нее скидка.

Я подавилась кофе.

— Что?

Она постучала пальцем по газете.

— Курица. Без кожи и костей.

— Нет, не это.

— А, приятель? Ну да, а почему нет? — Опустив ножницы, она посмотрела на меня. — Они-то делают так постоянно. Все мужчины, каких я знаю. Мой отец, твой отец, твой брат.

— Ну и посмотри, что случилось. — Я резко отодвинула свой стул от стола. — Хафиз не такой, как они.

— И ты думаешь, это тебя спасет? — Горький смешок женщины, жизнь которой полна разочарований. — Мы с твоим отцом, ты же знаешь, были особенными. Мы так ярко пылали, что нам завидовали даже звезды. Но, может, ты знаешь что-то, чего не знаю я. Может, если не пылать, то и не сгоришь.

— Ну у меня не было особого выбора, верно?

— Теперь есть.

Я знала, что она говорит так только потому, что думает — я никогда так не поступлю. Это было ее способом избавиться от чувства вины, используя меня в качестве оправдания переезда, чтобы оставить жизнь, ставшую ей невыносимой. Если бы я не вышла замуж за Хафиза, мы до сих пор бы жили в Иране. Но она это сделала не в одиночку. Я подыгрывала ей. И еще столько всего от нее скрыла. Какой смысл делиться темными, гадкими тайнами, которые лучше оставить в прошлом?

— У меня есть то, что я хочу, Мааман. Я счастлива с Хафизом.

— Хм. Ну конечно, счастлива. Ты с кем угодно была бы счастлива. Ты всегда считала, что тебе никто ничего не должен.

Я тяжело вздохнула.

— Мааман, чего ты от меня хочешь?

— Ничего. — Она снова занялась своими купонами. — Ничего я от тебя не хочу.

Я поглядела через пустой деревянный стол на свою стареющую мать. Она права. От меня она ничего никогда не хотела. Она хотела не от меня. Она всегда удивлялась, когда няня брала выходной, словно вообще не помнила о моем существовании.

— Ну, — я поднялась, — я это все, что у тебя есть. — Я подошла к раковине и вымыла свою чашку. Вода за секунды из ледяной стала почти кипятком.

— Оставь. — Мааман схватила губку и отодвинула меня. — Это меня бесит. Ты даже чашку кофе выпить не можешь без того, чтобы не убрать за собой.

Я подавила привычный всплеск боли и вытерла руки.

— Спасибо, что присмотрела за детьми.

— Погоди. — Она протянула мне желтый конверт, который висел на холодильнике на розовых магнитиках. — Они сделали это для тебя.

Внутри лежал листок разлинованной бумаги, сложенный пополам, как открытка.

«С Днем Рождения, Мам!» — было написано там. Четыре человечка с огромными головами держались за руки перед кривым домишком. Под ногами у них зеленели пики травы, над головой сияло желтое карандашное солнце.

«Мы тебя любим», — было написано поперек всего неба аккуратным почерком Наташи, тем, который она приберегала для самых важных случаев.

— Что там? — спросила Мааман.

— Ничего, — улыбнулась я, убирая бумагу обратно в конверт. — Хафиз не звонил?

— Нет. А ты ждала его звонка?

Хафиз никогда не помнил ни дней рождения, ни годовщин.

Я направилась к двери.

— Увидимся утром.

— Приезжай пораньше, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты позвонила Хуссейну.

Мой брат, ее любимец.

А я — просто секретарша у двух Важных Персон.

* * *

«Хуссейн, Мааман хочет с тобой поговорить», — вот так это происходило.

Я всегда чувствовала, как он несчастен, представляла, как он расправляет плечи перед готовой обрушиться на него волной вины.

Мааман выбрала ему самую красивую девушку, цветок Тегерана.

— Пусть у меня будет много внуков, — говорила она.

Но ничего не вышло. Хуссейн влюбился в кого-то, в кого не должен был. Он оставил жену, сказал «прощай!» и уехал в Монреаль. Теперь у него было трое детей. Пять лет назад он прислал нам фотографию своего старшего. Мы стали для него тенями из прошлой жизни.

— Мааман, он любит тебя, — говорила я, когда она особенно сильно переживала.

— Какой толк от любви, если ее не видно?