Джаз для майора Пронина

Лев Овалов (2024)

Майор Пронин — легендарный советский контрразведчик, оставивший далеко позади Шерлока Холмса и Джеймса Бонда, на этот раз вынужден идти на риск… Слишком сильный попался противник. В этой книге майор Пронин показывает чудеса проницательности, столкнувшись с асами международной разведки, нагрянувшими в послевоенную Москву. Действие происходит на приемах, на концертах Леонида Утёсова, в комфортабельных поездах и на курорте. Кто дергает за ниточки, руководя бандой шпионов и террористов? На этот вопрос предстоит ответить майору Пронину, который на этот раз выступает под маской гида. В самый последний момент ему удаётся предотвратить теракт, который обернулся бы международным скандалом. Но будет ли спасена репутация советской контрразведки? И почему певец Утёсов подарит майору Пронину свою лучшую шляпу?

Кузнецкий мост

В те годы в мире было три великих сыщика: комиссар Мегрэ, Шерлок Холмс и майор Пронин. Но Холмс был уже глубоким стариком. Жил в Суссексе, в уединении, под наблюдением врачей. Комиссар Мегрэ отправился в Нью-Йорк, и никаких сведений о нём давненько не было. А Иван Николаевич Пронин возвратился в свою квартиру на Кузнецком мосту. Туда, где на стене висит текинский ковёр, украшенный старинными саблями и пистолетом. А ещё — почерневшая от времени гитара, подарок цыганской певицы Ольги Васильевой, которую Пронин когда-то спас от неминуемой гибели.

В этой квартире всегда были открыты окна: Пронин жить не мог без сквозняка. Своя комнатка была у Агаши — экономки Пронина. Книжные полки, карта СССР… Гипсовый бюст Пушкина на письменном столе, каслинский бюст Сталина — на серванте.

В мягкой, застиранной домашней гимнастёрке Пронин восседал на тахте, окружённый подушками. Он не спеша читал отчёт капитана Кирия о последних операциях в Эстонии. Вчера был праздник — день Победы. А сегодня, 10 мая 1945 года, Пронин изучал биографию Каарела Таама — опасного диверсанта с балтийских берегов. Война майора Пронина продолжалась…

Кузнецкий мост

Рука потянулась к серебряной ручке подстаканника. Замечательный чай! Посылка из Китая! Пронин зевнул. Надоела ему эта Прибалтика… Там он работал в качестве немца и со скепсисом относился к советизации прибалтийских народов. Хотя среди латышей преданных товарищей он встречал немало. Да и эстонцы разные бывают… С этими мыслями Пронин провалился в сон. А потом проснулся от какого-то странного треска. Патефон! Он забыл его выключить и теперь в патефон шумел… Пронин нехотя встал, открыл крышку своего завидного His masters voice и поставил пластинку: запись оперы «Садко». Комнату заполнил бас Рейзена — ария Варяжского гостя. Пронин откинул голову назад и закрыл глаза и полетел…

О скалы грозные дробятся с ревом волны,

И с белой пеной крутясь бегут назад,

Но тверды серые утесы…

Он долго не мог расслышать трель телефона. Да и не хотел к нему подходить. Но Агаша заглянула в кабинет и посмотрела с укоризной: звонят же! Пронин тяжело вздохнул, выключил патефон и поднял трубку на длинном проводе.

— Слушаю!

— Кирий тебе докладывал? — это был Ковров.

— Он мне каждый день докладывает.

— Я про Таама, про этого Каарела. — Ковров нервничал.

Пронин устроился в кресле поудобнее.

— Про Таама докладывал. Завтра этого господина возьмут, послезавтра он будет у нас.

— Я тебя жду через тридцать минут.

Что-то стряслось. Может быть, ребята перекипели и Таам скрылся? Или погиб?

— Агаша, костюм!

Чёрная (а какая же ещё?) Эмка ждала Пронина на пустынном Кузнецком. Худощавый старик с прямой спиной стоял возле автомобиля.

— Здравствуй, Адам Константинович! — Так звали пронинского шофёра, который ещё до революции возил какого-то генерал-губернатора, а потом — ещё в Петрограде — колдовал над автомобилем Дзержинского. С Прониным он работал пятнадцать лет — с перерывом на прибалтийскую отлучку чекиста.

— День добрый, Иван Николаевич! В последний раз вас повезу…

— Что такое? Не шути, ещё и ты меня покинешь! — Пронин любил старого Адама, осторожного и обстоятельного шофёра.

— Да уж, так, Иван Николаевич. Дело понятное. Старею. Машина не слушает. Вроде, как немым я становлюсь. Говорю ей, а она не слушает. Нужен ей помоложе кавалер.

Пронин пожал плечами и уселся на широком заднем сидении. Рабочий день начинался прескверно.