Боги Асгарда. Закат владык. Один. Суровая быль

Лев Невский

Первая часть серии книг о Великих Северных (Рунических) богах.Давным-давно в нашей Солнечной системе была прекрасная планета Астра. На ней жили, творили и созидали древние рунические боги.Книга основана на сюжетах скандинавской мифологии и описывает жизнь и деяния Северных богов в стиле фэнтези. Книга написана доступным, современным, динамичным, красочным, лёгким языком с добавлением художественного образа героям и происходящим событиям.

Глава вторая. Предчувствие ВсеОтца

Один, верховный Бог и предводитель богов асов, был в тревожном ожидании. Он хоть и считался правителем Асгарда, но как бог-созидатель (а не только как бог-воин) осознавал всю ответственность, лежащую на нём за судьбу планеты Астра.

Многие Миры, например, Мир людей, были созданы при его непосредственном участии, с ними было проще — он мог влиять на них напрямую.

Но были миры, такие, например, как, мир великанов или мир мёртвых, на которые он не имел прямого воздействия. И тогда вся его роль сводилась к сдерживанию исходящих от них враждебных сил.

Особняком стояли ещё два мира — мир Огня и мир Льда. Эти миры существовали на планете Астра задолго до появления прародителей самого Одина и по сути были своеобразной прародиной для остальных миров. Влияния на них Один не имел никакого, всё что ему оставалось — это проявлять мудрость и сдержанность, и договариваться с Силами, которые там правили.

Каждый Мир имел свои интересы, свой путь, своё развитие, всё это необходимо было учитывать: где-то проявлять мудрость, где-то настойчивость, где-то жесткость, где-то хитрость, иначе хрупкое равновесие сил на планете будет разрушено, и тогда эту необычную прекрасную планету ждёт гибель.

Вот какую колоссальную ответственность чувствовал верховный Бог, находясь на своей смотровой башне, вход в которую охраняли два верных Одину волка со своеобразными именами Жадный и Прожорливый. Вход в эту башню был строго-настрого запрещён всем, кроме супруги Одина Фригг, которая в его отсутствие правила Асгардом. Запрет на вход в башню был наложен потому, что из неё можно было наблюдать за всеми мирами, за самыми удалёнными уголками планеты.

Каждый день с утра Один восходил на смотровую площадку башни, обозревал миры и посылал облетать всю планету двух своих вездесущих воронов, которых звали Думающий и Помнящий.

И только после этого он шел в свой другой чертог, где проходили Советы двенадцати верховных богов и принимались самые важные и судьбоносные решения.

Сегодня вездесущие вороны-разведчики задерживались, это его тревожило. «Что могло случиться, что могло их задержать?» — эти мысли не давали ему покоя.

Больше всего Одина заботил мир великанов — ётуны, турсы и инеистые великаны постоянно доставляли ему беспокойство. Если с последними можно было договориться, убедить их в чём-то, то ётуны были практически неуправляемы, иногда казалось, что они живут по принципу «чем хуже, тем лучше». Ётуны постоянно вторгались в земли асов, людей и гномов.

«И как это нашим соседям, богам Природы, ванам, удаётся их утихомирить?» — размышлял Один? И тут же, вспоминая давнишний конфликт с ванами (богами Природы), сам же отвечал на свой вопрос: «С ними не забалуешь».

Боги Природы на планете Астра отвечали за урожай и плодородие, в них были заинтересованы все — и асы, и люди, и ётуны в том числе. Они хоть и Созидатели, но ссора с ними грозила локальной засухой или, наоборот, проливными дождями, смерчами или ураганами (которые могли смести с лица планеты целые поселения), неурожаем, отсутствием различных материалов, необходимых для развития и проживания на этой планете.

«Да, с ними не забалуешь», — ещё раз подтвердил свою мысль Один.

«Но где же мои верные „глаза и уши“?» — вернулся к своим первоначальным мыслям ВсеОтец?

ВсеОтец — это имя закрепилось за Одином давно. Когда Бёр, отец Одина, передал ему бразды правления Астрой, это была пустынная, необитаемая планета, не считая двух миров — Огня и Льда, которые были на ней изначально.

Та Астра, которую теперь созерцал со смотровой башни Один, была его детищем, его и двух братьев Одина: Вили и Ве. По сути, они втроём, были первыми Богами-Творцами, по крупицам создававшими миры планеты.

Но ВсеОтцом Одина прозвали ещё и потому, что, как это неправдоподобно может показаться, большинство богов асов были его детьми. Да! Так оно и было. Хоть Богиня Семейного Очага Фригг и была его супругой, но ВсеОтца это мало удерживало от «приключений» на стороне.

Периодически супруга Одина Фригг высказывала ВсеОтцу недовольство подобным положением дел, но на её статус никто не покушался, на её трон никто не претендовал, да и власть в Асгарде у самой умной и мудрой богини была не меньшею, чем у Одина, который периодически обращался к супруге за советами. «Ну а мужчины, — в сердцах думала Фригг, — они и есть… Ну что с них в этом деле… взять. В конце концов, энергия других женщин, которая через Одина переходила в их Семью и Род, тоже не помешает».

Поэтому похождения ВсеОтца Фригг, конечно, раздражали, но поглядывала она на них со снисхождением, сквозь пальцы.

Один, сидя на троне смотровой башни, уловил позади себя еле слышные лёгкие шаги. «Фригг, — подумал он, — кроме неё в башню волки никого бы не пустили».

Фригг, подойдя сзади слева, положила супругу правую руку на плечо.

— Ещё не прилетели? — только и спросила она.

— Нет, — ответил Один, одновременно нежно накрыв её красивую изящную ладонь, лежащую на его плече, своей могучей дланью.

— Сегодня они не прилетят, если задержались, значит, есть на то причина, — молвила мудрая женщина-богиня, — уже поздно, утром всё прояснится, а сейчас нам необходимо отдохнуть перед завтрашним Советом богов.

— Моя милая Фригг, ты как всегда права, — согласился с ней Один, он встал и нежно обнял супругу.

Ещё с минуту постояв в башне, вместе созерцая миры, они не спеша направились в свой домашний чертог-дворец, о чём-то мило воркуя по дороге.

Совет верховных богов Асгарда был назначен на полдень, и Фригг, чувствуя внутреннюю тревогу супруга, вызвалась сопроводить его в смотровую башню.

Вороны уже поджидали своего хозяина и поделились с ним всем, о чём услышали и увидели на планете. Вести были неспокойные, можно даже сказать, крайне тревожные.

Складывая в единую мозаику разрозненные вести из тех или иных земель, Один чувствовал — надвигаются тяжелые времена, Золотое Время богов подходит к концу, скоро всё будет по-другому.

Фригг также понимала язык птиц и не хуже супруга умела складывать мозаику из различных, на первый взгляд не связанных между собой вестей и произошедших событий.

— Ты всё расскажешь Совету, о чём поведали тебе вороны? — спросила Фригг супруга.

— Нет, я не хочу сеять в Асгарде смуту и беспокойство, полагаю, что на Совете я сообщу о складывающейся тревожной ситуации в общих чертах.

— Думаю, нам надо пойти к священным норнам. Они либо развеют твои сомнения, либо подтвердят. В любом случае их слово очень весомо, они прядут нити судьбы всех живущих на планете, — предложила мудрая Фригг.

— Норн лишний раз лучше не беспокоить, если Совет решит, значит пойдём, — отозвался Один.

Фригг чуть склонила голову в знак согласия и супруги, взяв друг друга под руку, вышли из смотровой башни, и направились в чертог Одина на предстоящий Совет Богов.

В этот же день боги асы, посовевшавшись, приняли решение идти к вещим норнам — провидицам судьбы, эти три волшебницы ведали всё, что произойдёт и с людьми, и с богами.

Совет богов постановил, что в почётную свиту верховного бога войдут его сыновья: Тор — бог Молнии, Бури и Грома, рыжеволосый могущий богатырь; Бальдр — бог Солнца, Весны и Света; Тюр — бог Воинской Доблести и Чести, а также их супруги: Фригг, Сиф (супруга Тора) и Нана (супруга Бальдра).

На следующее утро по центральной улице города богов в сторону Радужного моста проследовала необычная процессия. Возглавлял её Один в шлеме с изображением орлиной головы, серебряных доспехах и своим самым мощным оружием — копьём Гунгниром, которое никогда не пролетает мимо цели и убивает всякого, в кого попадёт. Один не смог ехать верхом на своём восьминогом коне Слейпнире, так как Радужный мост, ведущий к источнику Урд, был довольно-таки хрупок и мог просто разрушиться.

За ним следовали его сыновья — Тор со своим молотом, с которым он никогда не расставался, Тюр с ярко сверкающим копьём, исчерченным рунами, и только Бальдр, самый светлый бог, шел без оружия, чистота его помыслов настолько была велика, что он никогда, кроме самых крайних случаев, не пользовался оружием, сила его слова была настолько огромна, что ему достаточно было только заговорить, как самые буйные и агрессивные затихали и умиротворялись.

Необычность данной процессии была в том, что Один редко собирал своих сыновей вместе, для этого необходимы были либо очень торжественный повод, либо очень серьёзная причина. Поэтому сам вид верховного бога, шествующего со своими сыновьями к Радужному мосту, уже вселял в жителей Асгарда тревогу, беспокойство и различные слухи.

Через несколько минут в том же направлении в парадных одеждах проследовали супруга Одина Фригг, супруга Тора Сиф и супруга Бальдра Нана.

Радужный мост состоял из двух не зависящих друг от друга частей. Одна его часть вела в мир людей Мидгард. Другая же, на которую хранитель Радужного моста Хеймдаль (кстати, тоже сын Одина), редко кого пускал, вела к священному источнику Урд.

На берегу этого источника и обитали вещие норны. Беспокоили их только в крайних случаях, поэтому Хеймдаль свято нёс свою вахту по охране моста и тем самым охранял покой трёх провидиц судеб всех живущих на планете.

— Приветствую тебя, сын мой, — молвил Один, подойдя к Хеймдалю.

— Здравствуй, отец, до меня ещё не дошли вести с Совета богов, что случилось и куда вы все идёте? — обеспокоенно ответил страж богов.

— Мои верные вороны принесли мне тревожные вести, если они подтвердятся, то старого доброго мира уже не будет, грядут большие перемены. Мне необходимо понять, к чему нам готовиться и что ждёт нашу планету? Поэтому мы идём к норнам, чтобы они либо подтвердили мои тревожные предчувствия, либо опровергли.

— Радужный мост очень хрупок, поэтому переходите его по одному или парами, — предупредил всех Хеймдаль, — а тебе, Тор, придётся оставить свой молот здесь, он так тяжел, что мост вас двоих не выдержит.

— Оставить мой молот, да ты в своём ли уме?! — моментально вскипел Тор.

— Я хранитель моста! Властью, данной мне Советом богов, с молотом я тебя на мост не пущу, — спокойно сказал Хеймдаль.

— Я молот не оставлю, — Тор в ярости топнул ногой, да так сильно, что содрогнулась земля за несколько вёрст в округе, и вопросительно взглянул на отца.

— Сын мой, ты же сам состоишь в Верховном Совете богов и сам голосовал за то, чтобы твой брат Хеймдаль был хранителем моста со всеми вытекающими отсюда полномочиями. Придётся подчиниться, — подытожил верховный бог.

К этому моменту к мосту подошла Фригг со своими невестками Сиф и Наной.

Тор, не желая, чтобы женщины были свидетелями их перепалки, спросил у отца, как ещё можно добраться до священных норн, минуя Радужный мост.

— Есть путь через ущелье, там течёт река с ядовитыми испарениями, ни люди, ни великаны перейти эту реку не могут, да и тебе её воды доставят неприятные ощущения, но другой дороги больше нет. Если ты приплывёшь к священным норнам по воздуху на своей бронзовой колеснице, запряженной козлами, они могут это счесть за неуважение к себе и не станут с нами общаться. Так что, сын мой, только пешком, как и все мы.

Асгард находился на огромном горном плато, со всех сторон его окружали крутые склоны гор, ущелья и две реки с ядовитыми водами. Это была прекрасная естественная природная защита Обители богов от сил хаоса и непрошенных гостей.

И так вся процессия по Радужному мосту проследовала к священным норнам, а Тору ничего не оставалось, как спуститься по крутому склону вниз и вброд переходить парящую ядовитыми испарениями реку.

Добравшись до источника Урд, Тор увидел сидевших там норн. Необычность этого источника заключалась в том, что он вытекал из огромного корня Мирового Древа Иггдрасиля, образуя небольшое озеро. Поверхность озера была голубее неба, его гладь не смели беспокоить ни духи ветра — сильфы, ни духи воды — ундины. Только два прекрасных изящных белых лебедя могли себе позволить всколыхнуть зеркальную водяную гладь.

Чудесные лебеди подплыли к берегу напротив Бальдра и пели ему волшебную песнь. Бальдр, понимавший язык птиц и зверей, был зачарован лебединой песней и слегка улыбался, лицо его было безмятежно и спокойно.

Фригг с невестками стояла чуть поодаль от Бальдра, они тоже любовались сказочными лебедями, но в сердце её уже закралась тревога — лебеди обычно поют песню перед смертью. Раз они её поют Бальдру, уж не по нему ли эта песнь?

В стороне от них, поближе к Одину, стоял Тюр, он, напротив, был весь сконцентрирован и, опираясь на своё волшебное руническое копьё, сосредоточенно переводил взгляд то в сторону отца, то в сторону норн. Но даже в этом напряжении его лицо и статная фигура были прекрасны.

Только ВсеОтец подошел вплотную к норнам, он стоял от них на расстоянии вытянутой руки в своём синем плаще, окаймленном золотыми звездами, но без шлема-орла на голове и копья Гунгнир в руках.

Три норны — Урд, Верданди и Скульд — сидели у источника на дубовых массивных стульях с высокими спинками, больше напоминавших троны.

Урд выглядела седовласой старухой, Скульд — юной красавицей, а Верданди почти невозможно было разглядеть, потому что она сидела позади сестер и волосы падали ей на лицо. Но боги прекрасно знали, что она выглядела как женщина средних лет.

Один долго всматривался в каждую из норн, на какие-то мгновенья его глаза встречались с глазами одной из провидиц Судьбы, потом он переводил взгляд на другую.

Один не проронил ни слова, норны тоже. Да это было и ни к чему, ВсеОтец прекрасно через глаза норн получал необходимые ему сведения и ответы на свои вопросы.

Если бы не песнь прекрасных лебедей, то единственными звуками во всей этой немой сцене был бы шорох листьев Иггдрасиля, изредка падающих с Мирового Древа, и тяжелое дыхание Тора, запыхавшегося от подъёма по крутейшему горному склону.

Лицо Одина мрачнело всё больше и больше. Ибо в глазах норн он увидел подтверждение своих мрачных опасений и тревожных вестей, которые ему принесли вороны Думающий и Помнящий.

Фригг только издали посмотрела на норн, и трагическая судьба её сына Бальдра сразу стала ей видна. Фригг обратила взор, полный любви и печали на своего сына, потом перевела взгляд на супругу сына Нану и, ничего ей не сказав, нежно, по-матерински приобняла невестку.

Наконец, оторвав свой взгляд от норн, Один с лицом мрачнее тучи подошел к своей супруге и, отведя её в сторону, чтобы другие не слышали их диалог, начал разговор.

— Мрачные, суровые и тяжелые времена нас ждут впереди. Золотое Время богов подходит к концу. Как бы мы ни противились, но неминуемое свершится — наша планета Астра и наши миры рано или поздно будут разрушены. Мы должны общими усилиями поддерживать спокойствие и порядок, продолжать жить полной жизнью, подготовить тех, кто, возможно, выживет, к умению созидать и творить на других планетах и в других мирах.

Самым беззащитным в этой катастрофе окажется Мидгард, мир людей. Они так привыкли к нашей постоянной помощи и благосклонности, что без нас их ждут жуткие, мрачные, свирепые тысячелетия. Силы Тьмы, Мрака и Хаоса будут править в мире людей.

— Пожалуй, тебе придётся на время покинуть Асгард и отправиться в мир людей, — поддержала супруга Фригг, — дай людям необходимые знания и мудрость, найди людей с чистой душой, поведай им, что ждёт впереди их мир. Создай среди них касту Волхвов и Хранителей. Мы, боги, так же нуждаемся в людях, как и они в нас. Рано или поздно тёмные времена пройдут, и на основе сохранённых знаний Волхвы и Хранители возродят былое величие Белых богов и людей.

— Я обращу свое знание в мудрость, — продолжал Один, — дабы то, чему должно случиться, по возможности обернулось бы к лучшему.

— Тебе нужно идти к Мимиру, к хранителю Колодца Мудрости, — сказала мудрая Фригг, — если уж нам суждено уйти и погибнуть, то сделать это надо мудро и достойно. Нам также необходимо построить свой воинский чертог для набора в него самых смелых и отважных воинов Мидгарда, павших в бою. Чем больше у тебя будет искусных воинов, тем больше у нас будет времени, чтобы подготовиться к Решающей Битве.

— Твоей мудрости нет предела, — Один с любовью посмотрел на супругу, его мрачное лицо немного просветлело, — завтра же я отправляюсь к Мимиру, а потом в мир людей. Медлить нельзя.

Затем верховный бог обернулся и обратился ко всем остальным:

— Мы возвращаемся в Асгард, я получил от норн ответы на свои вопросы. Сегодня же я созываю Совет верховных богов, где я расскажу членам Совета, о чём мне поведали норны. Тор, а тебе опять со своим молотом идти через горное ущелье и ядовитую реку, и не опаздывай на Совет, — сказал Один и, взяв под руку супругу, направился к Радужному мосту.

Бальдр с Наной и Тюр с супругой Тора Сиф последовали за ними. Ну а богу Молнии ничего не оставалось делать, как возвращаться в Асгард «проторенной» им уже дорогой.

Пройдя Радужный мост, все увидели рядом с Хеймдаллем малютку Хнос, она была самой юной богиней Асгарда.

— Что сказали тёти норны? — пролепетала она.

— Всё будет хорошо, юная Хнос. Всё будет хорошо, — ещё раз зачем-то повторила Фригг.

Но чистое детское сердце юной богини не обманешь, по общему озабоченному виду богов малютка поняла, что тётя Фригг её просто утешает. И своим чутким детским слухом она услышала слова Одина, обращенные супруге: «Завтра же я отправляюсь к Источнику Мудрости. Меня скоро не жди, мой путь будет, через земли Мидгарда и Ётунхейма. Оставляю тебя на хозяйстве».