Утопающий во лжи 2

Лев Жуковский (2024)

Навык Малая Ложь, всё больше затягивает в омут противоречий десятника Ирчина Злобного. А поглощённые в безумных количествах очки Системы, будоражат давно забытые эмоции старого гоблина, заставляя помутиться его разум. Сможет ли он совладать со своими желаниями и сколько крови придётся для этого выпить его клинку? Ознакомительный фрагмент. Обложка и иллюстрации созданы мной в нейросети midjourney.

Глава 8 Невыносимые переживания. Леур

Старый десятник с самого утра делал вид, что нас не существовало. На его лице не дрогнул ни один мускул. Даже когда мы с Таталемом Со попытались в приступе паники убежать. УБЕЖАТЬ! Ну что за слабоумие. Убежать перед отправкой на миссию в другой мир. Куда, на пять шагов вправо? А может, влево? Куда бежать от своего непосредственного командира? Ведь когда господин Ирчин немного задержался и не появился на плацу раньше всех, как обычно это бывало, Таталем Со даже смог меня убедить, что больше нам беспокоиться не о чем. Проблема старого десятника решена. Он даже осмелел до такой степени, что начал рассказывать это нашим новобранцам.

— Слышал я от своих родственников, что Ирчин перешёл дорогу кому-то очень важному из правящей аристократии нашего города. — важно, как на параде, говорил Таталем Со. — Видать, нашли на него управу, не дождёмся мы его сегодня.

— Это ты, сопля зелёная, про нашего господина десятника так неуважительно отзываешься? — сказал Чикир весело. — Так это ты зря. Я ему не забуду рассказать о нарушении тобой субординации.

— Мы ещё посмотрим, как ты заговоришь, когда новый десятник будет пороть тебя хлыстом по десять раз на дню, по моей личной просьбе! — тоже расхохотался Таталем Со, совсем не обидевшись на оскорбление вонючей деревенщины.

Так они препирались и соревновались в остроте языков до самого появления нашего десятника. И вот тогда стало совсем не до шуток.

— Ну, так и как, сопля зелёная, — расхохотался Чикир, — попросишь господина десятника пороть меня по десять раз на дню.

А старый десятник, как и всегда, медленно хромал со стороны складов крепости. Он как обычно пришел раньше всех. Просто задержался у интенданта Хешова. И чем ближе господин Ирчин подходил, тем страшнее становилось. А его безразличное выражение лица — да что уж там говорить, морды! — заставляло сердце пропускать удар, стоило только посмотреть на него. Он сел на свой излюбленный деревянный стул. И просто сидел, не обращая ни на кого внимания. Даже когда прибыл полусотник, старый десятник не поднялся со своего стула приветствовать своего непосредственного командира. Даже когда солдатам его десятка Журек Скользкий выговаривал за мелочи во внешнем виде, он не сдвинулся и на палец. Складывалось полное ощущение, что он сошёл с ума. Если только забыть на мгновение тот маленький факт, что вчера ночью на него должна была напасть боевая группа, специально заточенная для устранения очень опасных целей. И это его спокойствие вгоняло меня просто в леденящий ужас. А ещё полусотник подумал, что мы с Таталемом Со так сильно переживаем о предстоящей миссии. Да, мы переживали, но не о бесконечных ордах жуков, нет, мы просто до дрожи в коленях боялись одного конкретного монстра. И он будет идти в строю, всего в нескольких шагах от нас. А шутка Чикира, казалось, выбила последнюю почву из-под моих ног.

Как ждал открытия портала, как проходил его, вспомнить не могу. Немного пришёл в себя только когда ощутил тяжесть шестов с факелами. Оказалось, что мы движемся маршем уже не меньше часа. Встряхнув головой, я осмотрелся вокруг. Влажный горячий воздух, ритмичные шаги солдат вокруг меня. Справа шёл Таталем Со с не менее отрешённым взглядом чем, думаю, и у меня самого. Но стоило мне посмотреть на спину хромающего впереди старого десятника, как ноги снова захотели броситься бежать. Я даже дёрнулся. Но крепкая рука Мареша сжала моё плечо, и страх отступил. Несколько раз глубоко вздохнув, я понял, что мои мысли слегка пришли в порядок. Ведь прямо сейчас господин Ирчин меня точно убивать не будет. Да и кто вообще сказал, что он знает о моей причастности к нападению на него? Наверняка я просто накручиваю сам себя. В этот момент мне удалось посмотреть на Таталема Со даже с некоторым превосходством. Потому как он был целиком и полностью погружён в отчаяние.

Но долго упиваться своими мыслями мне не дали. Громкий окрик разорвал неизвестность и тьму вокруг нас.

— Группа жуков на тропе! — ревел десятник справа от нас.

Все замерли, ощетинились оружием. Света факелов едва хватало на 50 шагов, чтобы уверенно рассмотреть дорогу впереди. Конечно, обладатели высокого Восприятия видели куда дальше. Но не думаю, что сотня шагов для этих везунчиков — реалистичная дистанция. И вот когда твари начали выбегать на свет, стало абсолютно понятно, что я зря переживал все последние часы. Жуки доберутся до меня гораздо раньше расчётливого старого десятника. Ему даже делать ничего не придётся, наоборот, нужно просто не успеть остановить очередную тварь.

И ведь именно так всё и происходило, господина Ирчина словно подменили. Он двигался как обычный воин, может, совсем немного быстрее Мареша. Как будто всё, что мы видели до этого, было одним сплошным обманом или даже мороком. Да, его тесак по-прежнему разваливал мелких жуков надвое. Но то, как он сражался в одиночку против трёх вожаков нурглов, сейчас вспоминалось как неудачная шутка. Я и сам в это уже с трудом верил. Тогда он был примерно в два раза быстрее, чем сражался сейчас. А в данный момент старый десятник после нескольких ударов делал шаг назад вглубь построения и переводил дыхание и лишь затем снова атаковал. И где его стрельба из лука, когда он буквально выкашивал набегающих тварей лучше целого десятка гоблинов? Он точно хочет подставить нас под удар этих тварей, прямо на глазах сотника Оцева. И никто не накажет господина Ирчина за потерю мага. Ведь, что он мог сделать, просто не осталось больше сил останавливать бесконечный поток инсектоидов. Так-то в присутствии старших офицеров наказание, предусмотренное для десятника за потерю мага, могли заменить с казни на внушительный штраф, если в этом не просматривалось его прямой вины. И самое поганое, что господин Ирчин явно знал эти тонкости в законах.

Но, видимо, не так велико количество жуков в этой стае. С задних рядов полетели стрелы, и напор на наш передний край начал снижаться.

Некоторые твари атаковали, будучи уже ранеными. Мелкие зелёные жуки, не больше локтя в холке, но с довольно крупными жвалами на морде. Их тельца, покрытые хитиновыми пластинами, весело искрились в свете наших факелов. И если забыть, куда они так спешат, то выглядело это довольно красиво. Но когда трутни инсектоидов прыгали, пытаясь ухватиться покрепче, оттянуть щит, а следующая тварь старалась вцепиться уже в лицо, то времени для любования ими совсем не оставалось. Но прошло всего две минуты боя, как прозвучала новая команда.

— Движение вперед, сто шагов! — скомандовал Журек.

Мы продвинулись на сотню шагов и замерли. Позади нас воины начали добивать смертельно раненных жуков, а затем и вырезать стрелы из их тел, давая нам возможность перевести дух. Настрой гоблинов, находившихся за нашими спинами, был донельзя неприятно бодрым. Они весело перешучивались, уверенно орудуя своими копьями среди мёртвых тушек жуков. Да что там говорить, все эти часы они не крутили своими головами по сторонам и не вглядывались в темноту, ожидая каждый удар сердца нападения. Про две сотни гоблинов, что двигались ещё в более глубоком тылу, даже вспоминать не хотелось. По сравнению с нашими бойцами на переднем краю, они шли как на прогулке. Пока появилось немного свободного времени, мы оказывали помощь раненым. У двоих серьёзно прокушены правые руки, а в соседнем с нами десятке один умудрился пропустить удар в ногу. Теперь будет хромать похлеще старого десятника. В настоящий момент эти воины будут нести факелы, пытаясь восстановиться после ранения. И как не закрасться мысли, что свои не очень серьёзные травмы эти симулянты получили намеренно, пытаясь таким образом избежать опасности ближнего боя? Возможно, я несколько сгущаю краски, но в этой полутьме их лица показались мне чересчур счастливыми, несмотря на кровоточащие раны.

Ещё три раза мы натыкались на небольшие стаи жуков. Так как в пещерах понятие дня и ночи отсутствовало, в этом вопросе все полагались исключительно на команды сотников. И приказ разбить лагерь, по моим внутренним ощущениям, как будто запоздал на целые сутки. Наши три десятка, которые двигались на самом острие атаки, освободили от несения ночных дозоров. Не будь такого разделения, можно было смело подумать, что от наших передовых отрядов намеренно пытаются избавиться.

Во время общего приёма пищи я стал невольным свидетелем разговора господина Ирчина и Мареша. Они, взяв чашки с горячей кашей, отошли от общей группы наших новобранцев. Старый десятник, кряхтя, достал из бездонной сумки свой любимый деревянный стул и, сев на него, с удовольствием стал наслаждаться кашей, ужасно скрипя своими клыками по металлической ложке. Этот звук заставлял вздрагивать не только молодых гоблинов, но и довольно сильных ветеранов, проходящих в этот момент рядом. А Мареш тем временем вообще уселся прямо на землю, буквально заглядывая в рот господину Ирчину, никак не реагируя на холодящие душу звуки. Они расположились всего в десяти шагах от меня и словно бы даже не заметили моего присутствия. Утолив первый голод, десятник стал тихо давать распоряжения.

— Поговори с каждым, кого считаешь адекватным из наших солдат. Объясни, что не нужно сдавать опыт в накопитель, пусть прикладывают руку, но часть ОС оставляют у себя. Ведь для применения навыка идентификации тоже нужно тратить ману, а сейчас это слишком опасно. Вам нужно поднимать уровни, вплоть до 9, но не выше, а во время затяжных боёв — вкладывать свободные очки в преодоление предела в характеристиках. Это невероятный шанс для всех стать сильнее, а главное, выжить. Только здесь, в этом проклятом мире, сотник закроет на это глаза. Но не вздумайте рассказать это хоть кому-то из других десятков. Только за такие разговоры казнят на месте. И объясни им, какие характеристики поднимать. Наверняка у них есть своё особенное мнение по этому поводу. Так втолкуй им, что они ошибаются. Понял меня, Мареш? И ещё, Чикиру ни слова.

— Господин десятник, будет исполнено! — сказал он, а затем неуверенно, шёпотом Мареш спросил. — А за снятие пределов нас точно не накажут? Разве для этого не нужен прямой приказ старшего офицера?

— Пустая твоя голова, — прошипел старый десятник, — а как ты предел в Силе снял? Вот точно так же у этих новобранцев есть возможность навсегда стать сильнее. Один раз за время десятилетней службы закон позволяет прорвать преграду в одной из характеристик. Так что не зли меня своей дырявой памятью. И не вздумай рассказать эту информацию посторонним. Единственное, что не стоит забывать, даже если наступит такой момент и у тебя или у этих зелёных сопляков хватит ОС, чтобы улучшить навык, ни в коем случае не делайте этого. Я повторяю, ни при каких обстоятельствах. За улучшение навыка вас убьют. Конечно, не сейчас, но по возвращении — обязательно. Ну, чего замер, исполняй!

— Господин Ирчин, всё будет выполнено! — произнёс Мареш с донельзя довольной мордой и бодро убежал.

А старый десятник так и продолжил сидеть, вглядываясь в темноту тоннелей, доедая кашу. Но уже минут через пять тоже ушёл за добавкой. А я так и остался сидеть в одиночестве. С Таталемом Со определённо говорить было не о чем, да и не хотелось. К тому же, находился он в крайне печальном душевном состоянии. Даже сейчас он не вышел из какой-то прострации. Кажется, так и не смог поверить, что десятник выжил. А вот я поверил, но пока не смог придумать, как мне выйти из этой смертельной ловушки. Но судя по тому разговору, невольным свидетелем которого я стал, господин Ирчин обладает гораздо большими познаниями законов и правил, чем преподавали даже мне. А опыт проведения миссий, наверное, вообще самый большой из всех на этом задании. А ведь считается, что десятники практически безграмотные, никто из них не вкладывает очки характеристик в Интеллект. Чего не ожидал, так это настолько развёрнутого приказа, честно говоря, такого количества слов за один раз от старого десятника я не слышал, пожалуй, ни разу. Да и излишнего внимания или, лучше сказать, беспокойства о своих подчинённых было сложно ожидать от настолько злобного и жестокого офицера. Особенно после его трансформации в настоящего монстра. Но если отстраниться от эмоций и подумать логически, что эта информация даёт именно мне? А то, что грядут сложности. О которых, по всей видимости, не подозревает никто другой, кроме Ирчина Злобного. Другого объяснения его желанию максимально быстро усилить своих подчиненных я не вижу.

Шёл уже четвертый день, если судить по длинным стоянкам, которые обозначали ночной период в нашей маленькой армии. Сегодня мы спускались по практически отвесному склону. И первыми в непроглядное жерло тоннелей спускались солдаты с привязанными за их спинами факелами. А только затем на этот проверенный участок пещеры начинал выдвигаться наш ударный десяток.

По правде говоря, сил уже не было вообще. Эти бесконечные переходы. То подъёмы вверх, где приходится помогать себе руками, чтобы взобраться. То спуски, где камни под ногами так и норовят выскользнуть из-под сапога. А эти внезапные атаки! Что неприятно удивляло, наклоны тоннелей совершенно не мешали жукам. Они одинаково эффективно набрасывались на нас, вне зависимости от крутизны тоннеля. А Старый десятник тем временем, похоже, совсем решил сломаться. Хромал он всё сильнее, да и тесаком стал орудовать как-то не уверенно. Удары буквально через один стали соскальзывать с хитина тварей. Конечно, даже они калечили и отрубали лапы жукам, но былой эффективности не было и в помине. А вот наш десяток было уже не узнать. Лица бывших новобранцев были сосредоточены, злы и уверенны. Как я понял, почти все из них довели свой параметр Силы до 7 единиц. Как они распределяли остальные характеристики, было не понятно. Только Чикир выглядел потерянным и напуганным. А ещё у большинства новобранцев нашего десятка я заметил отсутствующий мизинец на левой руке. Что это могло значить, я не понимал. Конечно, строил догадки, но как далеки они от истины, знает только наш десятник. Зато среди нашего отряда пока не было потеряно ни одного бойца, в отличие от шедших рядом с нами десятков. Да что там говорить, ведь из первоначального состава ударного клина остались только мы. Два десятка, что были по флангам, понесли существенные потери убитыми и раненными, и их пришлось менять. На сегодняшний день было безвозвратно потеряно уже десять гоблинов. На этом фоне Десятник Ирчин смог выбить у скупого интенданта Хешова новую амуницию своим бойцам. Наверное, я немного неправильно описал ситуацию. Он потребовал от хобгоблина старше его по званию — и тот безропотно выполнил распоряжение, заменив щиты и копья на более тяжёлые варианты. Да он ему даже в глаза не смог посмотреть. Понять, что происходит, было решительно невозможно. Какое-то избыточное уважение и даже, наверное, страх охватил всю нашу сотню по отношению к старому десятнику. И это на фоне его совершенно посредственных боевых качеств, которые с каждым днём становились только хуже. Конечно, это моё субъективное мнение. Возможно, я просто выдаю желаемое за действительность. Наверное, мне так легче смириться с той нависшей угрозой над моей головой, что представлял собой господин Ирчин. За этими печальными для себя мыслями, увидел, что снова началась атака жуков.

И прямо сейчас всё складывалось крайне опасно. По тросам успело спуститься не больше 30 солдат. И сверху нас не могли прикрыть выстрелами из луков. Мы оказались отрезаны от основных сил. И к нам попросту не успеют спуститься. А может, и не станут.

Особенно громко в этой напряжённой тишине прозвучали первые команды. Бойцы выстроились полукругом, принимая на копья первых жуков. Как обычно, понять, сколько этих тварей скрывается в темноте, было невозможно. Вот одного с фланга схватили и утащили, разрывая в клочья. И свод пещеры огласил крик поедаемого заживо гоблина. Затем второго, третьего. Мы смыкали свои ряды. Но думаю, даже самый большой оптимист понимал, что это конец. Внезапно глаза Таталема Со приобрели осознанный вид, он зашевелил руками. Я хотел закричать, потому что дотянуться уже не успевал, чтобы его остановили. Но этого не потребовалось. Тяжёлый тесак десятника просвистел рядом с моей головой всего в какой-то ладони. И Таталем Со упал на землю недвижимый. Казалось, что господин Ирчин зарубил его при первой же подвернувшейся возможности. Но нет, присмотревшись, я увидел, что голова его была явно на месте, удар пришёлся плашмя. Таталем Со просто потерял сознание, получив удар по шлему. Оторвав взгляд от молодого мага, я поднял голову на стоящего напротив меня господина Ирчина. Он смотрел мне прямо в глаза. Его губы начали расплываться в хищном оскале. И я не мог отвести свой взгляд, ужас, охвативший меня, не позволял даже пошевелиться. Всего на миг мои глаза моргнули, а напротив меня уже никого не было. И даже спины нашего десятника я не увидел.

Держу древко с факелами, а руки непроизвольно подрагивают от страха. И за спинами солдат не видно, есть ли шанс на победу. Нет, не победу, просто есть ли шанс выжить. Наверное, когда отчаяние уже полностью заполнило моё сердце, именно в этот момент пещеру буквально разорвало стрекочущим ревом. Монстр, издающий его, поверг в ужас не только наших солдат, даже инсектоиды замерли на мгновение, не в силах продолжать нападение. Но для моих ушей, наверное, не было большей услады, чем рёв монстра, нашего монстра, старого десятника Ирчина.