Осенние истории. Красотка

Лев Биноклев

«Осенние истории. Красотка» — цикл рассказов, объединенных самым творческим временем года — осенней порой — и местом их создания — озерами Селигер и Пено. В этих историях оживают необычные герои: солнечные зайчики, старый дом, волшебное озеро, голые деревья и даже владелец кукольного театра — Карабас! Некоторые из рассказов повествуют о реальных, произошедших с автором событиях. Впереди нас ждут долгие зимние вечера, полные воспоминаний и мыслей вслух: о том, что было и чего не было.

БЕССОННИЦА

Мои слипающиеся глаза, символ завершения дня, вежливо проморгали морзянкой: «Добрый вечер, пора на боковую!» Голова нежно коснулась подушки: «Стыковка прошла в автоматическом режиме в расчетное время».

Часы на стене, типа ходики — «пролетают годики», вдруг стали тикать громче обычного и, казалось, быстрее отсчитывать секунды. С каждым щелчком стрелки неумолимо сокращался срок, предназначенный для сна. Старый паркет предательски заскрипел под шагами человека-невидимки, одетого в кованые кирзовые сапоги:

Обязательно по дому в этот час

Тихо-тихо ходит дрема возле нас¹.

Стояк с радиатором что есть мочи загудел паровозным гудком, поздравляя жильцов дома с неожиданным началом отопительного сезона и приходом зимы. Первая капля скупой слезой упала из носика смесителя на кухне, медленная китайская пытка водой началась. Минутная стрелка сделала судорожное движение, и следующая капля ударилась судейским гонгом о металлическую раковину. Можно использовать технику подсчета овец примерно до тысячи штук, вещь очень полезную для сна. Я накрыл голову второй подушкой и решил, что надежнее мысленно спеть знакомую с детства колыбельную песню:

Баю-баюшки-баю,

Не ложися на краю:

Придет серенький волчок,

Тебя схватит за бочок.

Болезненный укус прервал мой быстрый сон. Господи, ну откуда в это время года в квартире кровопийцы? Средство от насекомых хорошо подействовало не только на комара, но и на мою психику. «Я — американский ученый-энтомолог, следую на Суматру в поисках бабочек!» — профессор, похожий на меня в старости, в состоянии дежавю объяснял орангутангу цель своего приезда в мою любимую с детства деревню. Крупный самец примата, явно из другого региона, регулировал движение зеленых змей и гусениц на сельском перекрестке бананом, перевязанным полосками черной изоленты. Объяснившись с блюстителем порядка, ловец насекомых, вооруженный сачком, резво пустился вдогонку за бабочкой-капустницей ангельской красоты. Во сне я почувствовал, что человекообразная обезьяна ловко вытаскивает бумажник у меня из заднего кармана. «Задний карман не твой, он для жулика», — хором прорычали мне члены ОПГ. Жаль, что я не смог как следует рассмотреть их морды, чтобы составить фоторобот. «Проснись и пой, нас обокрали!» — оскалились негодяи на прощанье. Я открыл глаза: «Але, милиция, это говорит сегодняшний обокраденный Шпак», — тут же пришла в голову смешная мысль, навеянная ночной дремой. «Смешно, да не до смеха», — отряд приматов украл самое дорогое: мой покой и сон. Лучше бы забрали настенные часы, которые продолжали громко отсчитывать время беспокойной ночи и показывали лишь начало второго.

Я повернулся на другой бок и стал вспоминать положительные примеры здорового и полезного сна: «Известные ученые с мировым именем совершали во сне великие открытия. Например, Менделееву, всеми любимому изобретателю водки, во сне привиделась его таблица, периодическая система химических элементов. Тесла, маг и волшебник беспроводного электричества, свои приборы, говорят, видел во сне во всех подробностях и, проснувшись, оформлял изобретения». Согласно теории, не очень популярной у западных ученых, «великие мысли не рождаются в голове». Человеческий мозг — это приемник, который получает знания из внешнего мира. В информационном поле есть все что угодно, надо только уметь подключаться к сервису. Косвенно это подтверждает суждение о том, что человек использует всего четыре процента своего мозга, а отдельные индивидуумы — и того меньше. «Покупаем за доллар, продаем за три: на эти два процента мы и живем», — я улыбнулся анекдоту с бородой.

«Опять не высплюсь, надо и мне свой ламповый приемник настраивать на волну передачи „Спокойной ночи, малыши“. Интересно, как там поживают тетя Валя и ее маленькие друзья? Хрюша и Степашка теперь, наверное, стали квадроберами вместе с Филей?» — я продолжал ворочаться. Мне ничего не оставалось, кроме как завести в голове старенькую космическую пластинку с песней уже другой тети Вали: «Сон свалил страну зеленоглазую, / Спят мои сокровища чумазые, / Носики-курносики сопят»². Послушав песню по заявке, я растянул баян ночных раздумий: «Все напасти происходят от бесконечного прокручивания в голове, по типу вечного двигателя, уже зашедших туда мыслей». Как заноза в заднице, особенно крепко, по самую шляпку, в голове засели и надоедливо свербели навязчивые думы: регулярная оплата квитанций-жировок, постоянный бытовой и хозяйственный идиотизм, вечные проблемы отцов и детей, переменчивое здоровье, скорое приближение старости и, собственно, смерть. Словно белки в колесе, навязчивые идеи никак не могли успокоиться: все крутили и крутили колесо Сансары. Если меня спросят, как дальше жить, то я отвечу: «Делай жизнь с товарища Теслы! Подключись к внешней волне и спи спокойно, дорогой друг, получи бесплатно новую информацию и стань изобретателем!»

Сладостная дрема с частичным погружением в сон превратила меня в радиолюбителя. В мыслях я удобно расположился у старенькой радиолы в виде полированного ящика с мерцающими разноцветными лампочками. Медленный поиск волны вращением ручки настройки, как и раньше, в детстве, захватил полностью мое внимание. Первым делом в эфире появилось сообщение о старте космического корабля: «„Весна“, я „Заря“, пять минут, полет нормальный, прием!» Потом из динамика радиоприемника зачитали новость о пуске доменной печи, и я очень обрадовался важному событию в жизни страны! Следующим включением был репортаж с места строительства нового железнодорожного моста. Корреспондент не придумал ничего умней, кроме как стать под ним и слушать шум проходящего поезда. Одновременно сквозь сон я услышал рев мощных мотоциклов, проносившихся по улице без глушителей, но просыпаться не стал. Поиск новых волн эфира был интереснее реальности. Наконец, после шума волн и пения птиц я услышал музыку на «Радио JAZZ». Пела SАDE, моя любимая певица. Превосходный вокал и неповторимая манера движения певицы по сцене вместе с чернокожим бэк-вокалистом ввели меня в состояние легкой эйфории, словно я снова оказался на ее концерте. Во сне я вспомнил, что скоро пятница, а сейчас только середина недели: «Работа есть работа, придет и суббота». Радиоволна ушла, и я попал в соседний с доменным кузнечный цех. Рабочие в белых касках на головах что-то сосредоточенно ковали под страшными ударами гидромолота. Присмотревшись к мастерам, я узнал орангутангов и успел подумать: «Быстро ребята устроились работать на завод!» Мне очень захотелось попасть обратно в мир музыки в стиле джаз, но обезьяны крепко схватили меня мозолистыми мохнатыми руками и потащили знакомиться с молотом поближе. Я проснулся в холодном поту с криком: «Пустите, ироды, я спать хочу!» Утренний мусоровоз ни свет ни заря урча доехал до помойки. После слов приветствия дворника на фарси грохот мусорного бака оповестил всю округу о его встрече со спецмашиной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Спят усталые игрушки» — музыка Аркадия Островского, стихи Зои Петровой.

2

«Носики-курносики» — Валентина Толкунова, музыка Бориса Емельянова, стихи Ангелины Булычёвой.