Голодный мир

Лариса Сугатова (2024)

Начало 19 века. История о белой девушке Лиззи и индейце из племени маскогу. Лиззи с чернокожей рабыней бегут из богатого дома тети девушки и попадают к индейцам. У каждой из них свои причины. Что из этого выйдет, и смогут ли они избежать «Дороги слез» , по которой индейцев насильно отправляли на безжизненные земли Великих равнин?

Глава 1 Новый Свет

Лето 1829 года выдалось очень жарким. Лиззи начала свой путь к свободе, сев на корабль. Сейчас она стояла на верхней палубе, глядя, как приближается, кажущийся косматым издали берег, покрытый буйной растительностью. Яркое солнце освещало его с самого утра, нагревая камни. Высокое чистое небо простиралось над ищущим скорейшего пристанища кораблем. Лето еще только начиналось в большей части Северной Америки, но в Северную Каролину оно пришло уже давно. Длинные светлые волосы с золотистым отливом Лиззи заплела в косу и перекинула ее на высокую грудь через плечо. На правой скуле после оспы остался побелевший, чуть выступающий над остальной кожей, маленький шрам, которого девушка стеснялась, хотя на самом деле он нисколько не портил ее хорошенького лица с высоким лбом над темными изящными бровями. Голубые глаза, обращенные к медленно приближающемуся берегу, выражали восторженное нетерпение. Легкий ветерок приятно обдувал свежестью. Сине-зеленые волны, украшенные кружевом белой пены, неспешно накатывали на берег и так же степенно убегали обратно.

Лиззи очень волновалась по поводу того, как ее примут новые родственники, которых она никогда не видела и знала только по рассказам матери. Ее сестра Рэйчел покинула родную Англию, когда Лиззи еще не было на свете. По словам мамы, Рэйчел всегда стремилась уехать из сырой промозглой Англии, сменить климат на более теплый и, как она выражалась, “подходящий для нормальной жизни”. Ей не нравились вечная сырость и промозглость туманного Альбиона. Выйдя замуж за человека со схожими интересами, она покинула родные пенаты и никогда больше не возвращалась туда.

Во время путешествия большую часть времени Лиззи проводила в полном одиночестве на борту корабля, следовавшего в Северную Каролину. Люди вокруг нее находились, практически, постоянно, но Лиззи совсем недавно перенесла болезнь, потеряла родителей, ей пришлось оставить родную страну, сесть на корабль с помощью миссис и мистера Флетчер, и теперь она находилась в том расположении духа, которое бывает у особо впечатлительных людей, и чувствовала себя очень одинокой.

Оставшись совершенно одна, после того, как ее родители отправились в мир иной, Лиззи долго не могла прийти в себя. Ей повезло, что близкие соседи ее семьи не оставили в беде, но у четы Флетчер имелись своих четверо детей, требующих ухода и заботы. Для Лиззи купили билет на средства, вырученные от продажи родительского дома, нашли и наняли в компаньонки пожилую женщину миссис Смит, которой тоже нужно было добраться до Северной Каролины. Ей заплатили определенную сумму за сопровождение девушки в Новый Свет.

Томительное путешествие, большую часть которого Лиззи страдала от утомительной, изматывающей морской болезни, прошло, как в тумане. Когда через несколько недель этого нелегкого плавания, наконец, показалась долгожданная земля, Лиззи вздохнула с большим облегчением. Слыша, рядом радостные возгласы незнакомых ей людей, уставших от однообразного водного пейзажа вокруг в течение многих дней, она радовалась наступающему освобождению.

Корабль причалил. Подали трап, и Лиззи спустилась вниз по веревочной лестнице, изо всех сил стараясь не запутаться в длинных юбках и не упасть в воду.

— Лиззи! Лиззи! — кричал высокий худощавый джентльмен средних лет, размахивая руками над головой, чтобы привлечь к себе внимание.

Они никогда не виделись прежде, но Лиззи поняла, что ее встречает муж сестры ее матери дядюшка Том.

Почувствовав, наконец, под ногами твердую почву, Лиззи едва не запела от радости и счастья, охвативших ее и заставивших почувствовать любовь ко всему миру не только вокруг, но и далеко за пределами видимого. Лишь присутствие посторонних людей рядом, остановило ее.

— Вот ты какая, Лиззи! Совсем взрослая девушка! — воскликнул, переставая размахивать руками, джентльмен, — Идем, мои лошади здесь рядом. Я Том, — представился он, и немного подумав, добавил, — дядюшка Том.

По тропинке, протоптанной в высокой густой ярко-зеленой траве, они подошли к фургону, запряженному парой гнедых лошадей. В Англии трава была другой из-за меньшего количества солнца. Даже такие, казалось бы мелочи, удивляли Лиззи. На козлах сидел кучер из людей дядюшки Тома. Расположились внутри фургона на скамьях, установленных вдоль бортов. Лиззи села на одну из скамеек. Дядюшка Том уселся напротив и по дороге не сводил с нее бледных карих глаз.

Несколько дней они тряслись по пустынным пыльным проселочным дорогам, где изредка встречались им навстречу крытые повозки с фургонами или открытые телеги с тюками сена, где примостились едущие по своим делам люди.

Ночи Лиззи и дядя Том проводили в фургоне, останавливаясь где-нибудь неподалеку от дороги, чтобы привести себя в порядок, нагрев на костре воды, и приготовить поесть.

В течение долгого времени по обеим сторонам от дороги вдаль тянулись хлопковые поля. Наконец, однообразный пейзаж изменился. Впереди показалась усадьба. Они подъехали ближе, и перед Лиззи предстал большой дом из дубовых досок, обшитый тесом. Нависающий над первым этажом, второй выпячивался на переднем фасаде дома и по бокам. Посередине над четырехскатной крышей возвышалась массивная центральная труба. Рядом с домом в десятке ярдов располагался новый сарай, обшитый таким же тесом, что и дом.

Их встречали дородная рыжеволосая женщина с замысловатой прической в длинном пышном светлом платье из муслина, и рядом с ней стоявшая такая же рыжеволосая девушка лет восемнадцати, в чуть менее пышном платье того же цвета, но другого фасона, уменьшенная копия первой.

— Познакомься, Лизи. Твоя тетушка Рэйчел и наша дочь Лилиана, твоя сестра, — сказал дядюшка Том, вылезая из фургона после долгой поездки и с наслаждением расправляя плечи и потягиваясь.

— Лиззи, надеюсь, эпидемия оспы закончилась в Англии? Твои бедные родители так не вовремя скончались. Мы получили письмо от ваших соседей мистера и миссис Флетчер, но не думали, что ты отправишься на этом злосчастном корабле, где будут еще и рабы, — быстро говорила тетушка Рэйчел. При этом она разглядывала племянницу, которую до этого ей никогда не доводилось видеть, по причине того, что они с мужем покинули Англию задолго до рождения Лиззи.

— Да, тетушка. Опасность миновала. Ничего больше не угрожает людям в моем городке. Глазго, где мы сели на корабль с миссис Смит, она не затронула к счастью, — ответила Лиззи, стараясь быть как можно более вежливой, чтобы не показать себя «деревенщиной» перед новыми родственниками.

— А где сейчас миссис Смит? — поинтересовалась тетушка Рэйчел.

— Мы попрощались с ней еще на корабле. Она отправится в Джорджию к дочери, — пояснила Лиззи тете, желающей быть в курсе всего, что касается ее семьи, а с появлением в семье племянницы все события вокруг девушки неизменно затрагивали семейство Рэйчел.

Все проследовали в дом, где Лиззи поразилась богатству.

Тетушка Рэйчел прошествовала в просторную комнату. Еще до приезда Лиззи было решено поселить ее с двоюродной сестрой Лилианой. Большая, уставленная хорошей резной мебелью вишневого дерева, с двумя удобными кроватями с балдахинами и мягкими перинами, заправленная тяжелыми вытканными покрывалами с золотистой вышивкой, с тяжелыми золотистыми портьерами на окнах. На стенах висели картины, по большей части портреты.

Когда Лиззи оказалась в этой комнате, она подумала: «Зачем в спальне портреты незнакомых людей? Хотя, ведь это я их не знаю. Хозяевам дома они, наверно, знакомы».

— Кто это? — спросила она у Лилианы, разглядывая один из портретов.

— Как? Ты не знаешь Джорджа Вашингтона? — ответила Лилиана с нескрываемым удивлением.

— Нет. В Англии я не обсуждала его ни с кем, — произнесла Лиззи, пожимая плечами.

— Это первый президент Соединенных Штатов Америки, — воодушевленно объяснила Лилиана.

Через два дня тетушка сама явилась к ним в комнату.

— Сегодня соберутся гости из соседних поместий. Приедут Робинсоны, Тетчеры, МакДональды. У Робинсонов есть неженатый сын. Лиззи, тебе стоит подумать о своем будущем, — тетушка Рэйчел выразительно взглянула на племянницу, поправляя изумрудное шелковое платье на своей пышной фигуре.

Лиззи удивилась, взглянув на тетю Рэйчел, затем на Лилиану. «Отчего тетя говорит это только мне? Почему я должна думать о своем будущем, связывая его с неизвестным мне человеком? Лилиане столько же лет, сколько и мне, но ее не заставляют выходить замуж,» — подумала она с грустью, от которой защемило в груди. От изумления она не могла вымолвить ни слова и промолчала в ответ. За несколько дней, проведенных в доме, она уже поняла, что с тетей лучше не спорить. Тетушка все равно будет настаивать на своем до последнего.

— Что ты наденешь, Лиззи, по такому случаю? — поинтересовалась Лилиана, зная о наличии у сестры лишь двух повседневных платьев.

Лиззи не успела ответить, как тетушка Рэйчел решила за нее.

— Одолжи Лиззи свое желтое платье, оно будет ей в самый раз, — обратилась тетя Рэйчел к Лилиане.

— Не стоит беспокоиться, — ответила Лиззи, — я надену что-нибудь не такое яркое.

— Нет-нет! — воскликнула тетушка Рейчел, — обязательно нужно яркое! Ты должна привлечь внимание и покорить мистера Робинсона! — торжественно заявила она.

— Может быть желтое подойдет? — спросила Лилиана с сомнением без особого желания.

— Да-да! Желтое будет в самый раз! — воскликнула тетушка Рэйчел, радуясь так быстро найденному решению.

Гости должны были приехать к вечеру. Этот прием тетушка Рэйчел ожидала с большим нетерпением. Наконец-то, она сможет похвастаться своим новым приобретением — собственной рабыней. Эта чернокожая девчонка будет прислуживать им во время званого ужина. Не зря же Том купил ее, когда ездил в Чарлстон.

— Я жду вас к пяти вечера. После ужина в доме будет чаепитие в саду, — предупредила тетя Рэйчел, обращаясь к обеим, но при этом смотрела она на дочь, как бы выделяя ее и оставляя за старшую.

“Почему тетя так хочет моего замужества? Неужели ее в самом деле волнует мое счастье? Тогда зачем мне абсолютно незнакомый человек? Родители никогда бы так не поступили со мной. Разве я вещь?” — размышляла подавленная Лиззи с грустью.

— Лиззи, отчего ты задумалась? — спросила Лилиана, не понимая, почему ее двоюродная сестра так переменилась в своем настроении, еще совсем недавно бывшая веселой и беззаботной.

— Да так. Не пойму, зачем мне обязательно нужно выходить замуж, и прямо сейчас, — ответила Лиззи печально.

— А что? Йен богат. Будешь жить в роскоши и довольстве. — объяснила Лилиана, глядя на Лиззи с выражением непонимания, — Разве ты этого не хочешь? — удивилась она недальновидности сестры.

— Вовсе нет, — ответила Лиззи смущенно, поражаясь словам Лилианы.

— Ну, знаешь, — сказала Лилиана и сморщила напудренный носик, — не тебе это решать, — заключила она, ошеломив своими словами Лиззи.

Первыми приехали ближайшие соседи мистер и миссис Тэтчеры. Эта пара давно обосновалась в Северной Каролине. Как и все остальные приглашенные, они прибыли в Новый Свет из Англии.

Поначалу супруги пробовали жить на западе Вирджинии, но, спустя недолгое время, муж решил перебраться в Северную Каролину поближе к городу Роли, а жена предпочитала не спорить с ним. Здесь супруг получил участок земли, и, как и многие другие переселенцы, они пустили корни на этой благодатной почве.

За ними прибыли МакДональды. Эти супруги относились к тем авантюристам, которых порывом ветра переселения в Новый Свет подхватило из Шотландии. Они пересекли океан, остановив свой выбор на Луизиане, но там им не понравилось из-за множества французов. Наполеон совсем недавно продал Луизиану Соединенным Штатам, и спустя пару месяцев в конце осени 1803 года МакДональды стали обладателями большого участка земли. Чуть позже они перебрались в Северную Каролину поближе к Форту Тулуза, где французы так не досаждали им своим присутствием повсюду.

И, наконец, приехал Йен Робинсон. Этот молодой землевладелец принял бразды правления от отца, обосновавшегося здесь с супругой лет двадцать назад и разбогатевшего на выращивании хлопка за счет труда рабов. Родители его, хоть и получили приглашение к ужину, но в силу возраста не сопровождали сына, который давно самостоятельно вел дела, касающиеся их поместья.

Приглашенные расположились в одной из самых больших комнат дома. Резная мебель красного дерева, была заказана хозяином в Европе. Стены, обитые розовым шелком, делали комнату светлой. Тяжелые бордовые портьеры, украшенные вышивкой золотом, обрамляли высокие окна, на стенах висели серебряные подсвечники. Все сводилось к тому, чтобы перещеголять соседей. Пока Тому, подстегиваемому супругой, это удавалось. Он слыл одним из самых обеспеченных землевладельцев Северной Каролины. Под его намерения удачно выдать замуж племянницу, как нельзя лучше подходил молодой мистер Робинсон с его обширными хлопковыми полями и множеством рабов. Из этого брака Том хотел получить материальную выгоду для себя в будущем. Возможно, впоследствии представится возможность объединить их владения, кто знает.

За столом было весело и довольно шумно. Ближайшие соседи радовались вырваться из привычной рутины и оказаться “в обществе”. Они шутили и смеялись, разглядывая дом и сравнивая все, что видели с тем, что имели сами.

Стол, покрытый белой, как первый снег, которого много лет никто из присутствующих не видел после отъезда из Англии, скатертью, был богато уставлен. На нем красовались вкуснейшие блюда, приготовленные поваром, выписанным Томом из Чарлстона. Здесь были ветчина, бекон, свинина, куриный мулл с кусочками курицы, жареная оленина, запеченная форель, свежие персики, яблоки, виноград и орехи пекан. Было даже домашнее мороженное на десерт. Том недавно устроил отсек со льдом в новом погребе и теперь решил блеснуть этим перед соседями. После ужина хозяйка велела подавать чай.

Сэм, их новая рабыня с короткими темными курчавыми волосами вошла в гостиную, неся большое серебряное блюдо, уставленное белыми с синими шариками фарфоровыми чайными чашками, привезенными хозяином дома из Вирджинии.

Перед тем, как сесть за стол, Лиззи попыталась избавиться от навязчивого ухажера, представленного ей, как мистер Йен Робинсон. Он постоянно норовил ухватить ее руку потной липкой ладонью. Лиззи старалась увернуться от очередной попытки влажных ладоней завладеть ее рукой, и задела, неловко повернувшись, большой разнос с чайным сервизом, который несла девушка-рабыня.

Платье тут же оказалось облитым, часть напитка вылилась на ковер, устилающий пол, а чашки дружно полетели на него. Жидкость растекалась, оставляя темные пятна на ворсе. Кто-то из гостей ахнул, кто-то вскрикнул. В комнате повисла напряженная тишина.

— Вон, мерзавка! — взвизгнула хозяйка дома в наступившей оглушающей тишине, — в сарай ее, запереть! — кричала Рэйчел, в то время, как лицо ее покрывалось багровыми пятнами.

— Рэйчел, успокойся, я прослежу, — спокойно произнес дядюшка Том, давно привыкший к импульсивности супруги и подобному проявлению недовольства.

Все время, прошедшее с момента столкновения Лиззи с разносом в руках темнокожей рабыни, Лиззи стояла, ни жива, ни мертва, едва переводя дух.

— Стойте! Это я нечаянно толкнула девушку, — сказала она в отчаянии, сжимаясь от страха, чувствуя кожей, как на нее все смотрят с осуждением. Все эти люди совсем не поняли ее порыва. Почему племянница хозяйки дома пытается оправдать рабыню?

— Какая милая девушка. Очаровательно! — воскликнул, стоявший рядом Йен Робинсон, и Лиззи вновь почувствовала, как ее рука оказалась в липких холодных объятиях ладони ее соседа.

Дядюшка Том, собственноручно тыкая рабыню в спину, так, что девушка едва держалась на ногах, сопроводил ее в сарай, где запер на большой висячий замок.

— Совсем распоясались эти рабы, — произнесла одна из гостей, такая же дородная женщина, как и тетушка Рэйчел.

— Может быть, стоит присмотреться к индейским женщинам? — спросила ее соседка по столу миссис МакДональд.

— Что вы? Они совершенно дикие и не поддаются обучению. Индейцы вообще очень кровожадные дикари. Лично я опасаюсь держать их в доме, — ответила сухая, как вобла, миссис Тэтчер.

Лиззи не могла понять, почему обвиняют рабыню Сэм, а не ее. Как вообще эти люди могут рассуждать подобным образом о других? Если бы они только могли прочувствовать на себе все прелести жизни этих несчастных, но господам даже в голову не приходит, что рабы такие же люди, как и они.

Лиззи совсем не хотела связывать свою жизнь с едва знакомым мужчиной. Ей не нравились его липкие потные руки, вечно вытирающие из-за отсутствия платка нос, из которого непрестанно текло. Этот человек искренне считал себя подарком судьбы для любой девушки, а уж для сироты из далекой Англии и подавно. Его лицо так и светилось, излучая самодовольство.

— Разве у вашей племянницы есть выбор из женихов? — говорил Йен дядюшке Тому, сидя за сигарой в кресле за маленьким низким столиком в углу залы. Они уединились для разговора по предложению Тома.

— Может быть и так. Однако, Лиззи образована, воспитана. Она составит хорошую партию для молодого человека, подыскивающего покладистую добродетельную супругу, — отвечал ему Том, расхваливая достоинства племянницы жены.

— Ну, если так… То есть вы обещаете, что эта девушка будет тихой и скромной, как и подобает приличной супруге? Возможно, я подумаю над вашим предложением, хотя, мне не показалось, чтобы она была заинтересована мною.

— Что вы, Йен, вам показалось, — ответил дядюшка Том, улыбаясь, — Девушка скромна и стеснительна. Прошу вас, будьте к ней снисходительны! — произнес он, стараясь убедить собеседника повременить с выводами. Он поднялся, откланялся и поспешил на поиски своей жены.

— Рэйчел, нам надо поговорить, — шепнул супруг раздраженно своей жене, увлеченно обсуждающей пороки индейских женщин с соседками.

Рэйчел недовольно поджала губы, прерывая дискуссию с Дженни Тэтчер, и последовала за мужем в соседнюю комнату.

— Все может сорваться, — взволнованно заговорил Том, напряженно вглядываясь в лицо жены, — Йен Робинсон не намерен долго добиваться эту строптивую девчонку. Ты видела, как она постоянно дергается от его прикосновений и норовит увильнуть? Это решительно никуда не годится, — горячо закончил Том свою пылкую речь.

— Дорогой, ее никто не спрашивает о желании этого брака. Все будет так, как мы решили, — сказала Рэйчел, пытаясь успокоить мужа.

— Я не намерен содержать лишний рот, — продолжил Том.

Лиззи искала тетю Рэйчел, чтобы объяснить, что новая рабыня не виновата. Это она сама нечаянно задела разнос, неловко повернувшись. Пусть Сэм не наказывают из-за проступка, который девушка не совершала. Лиззи подходила к комнате, куда недавно вошла тетушка, когда услышала доносившийся в коридор разговор. Поняв, что тетя не одна, Лиззи остановилась в нерешительности. От услышанных невольно слов о ней и мистере Робинсоне у Лиззи закружилась голова. Нет, только не этот сопливый мистер Робинсон с его толстыми влажными губами и множеством бородавок на липких пальцах. Почему ее так настойчиво пытаются выдать замуж? Неужели она так много ест? «Лишний рот» — повторила она слова дяди.

— Лиззи, вот где ты, — проговорила Лилиана, — Кстати, тебе идет мое желтое платье, — не преминула она уколоть сестру тем, что вынуждена была дать ей свое платье по просьбе матери, — Не видела моих родителей? — спросила она.

На шум в коридоре из комнаты вышла тетушка Рэйчел.

— Тетушка Рэйчел, я хотела сказать, это я виновата в том, что сервиз разбился. Сэм ни при чем, — сказала Лиззи.

— Далась тебе эта рабыня, — перебила ее тетушка Рэйчел нетерпеливо, — Завтра Том продаст ее. Для работы на плантациях всегда требуются новые рабы, — добавила она. От истерики тетушки по поводу разбитых чашек не осталось и следа, — Мрут, как мухи, — сказала она, сморщив нос, — Лучше не забывай о Йене Робинсоне. К осени ты должна быть замужем. Начинай думать об этом прямо сейчас.

— Но, тетушка… — начала было Лиззи, но тетя перебила ее.

— Чаепитие перенесли в сад. Будь милой и доброжелательной с мистером Робинсоном. В ближайшее время состоится ваша помолвка, — сказала тетушка елейно-ласковым голосом.

В голове у Лиззи помутилось. Сквозь шум в ушах она услышала, как хихикнула Лилиана, и как тихо шикнула на нее тетушка Рэйчел. Лиззи сказала, что ей необходимо выйти на террасу подышать свежим воздухом, и поспешила наружу.

Она осторожно вышла из дома, немного постояла на крыльце, приходя в себя. Затем, прикусив нижнюю губу, решительно мелкими перебежками припустила к сараю, находившемуся чуть в отдалении. На пути не встретилось ни единого деревца или кустика, чтобы укрыться от чужих глаз. Дядюшка Том велел убрать все деревья и кустарники вокруг дома, опасаясь набегов индейцев. Остался лишь фруктовый сад, расположенный немного в стороне от дома.

Она добралась до одинокого строения у края двора. Ключ, как и предполагала Лиззи, висел над дверью. Она отперла замок и прошмыгнула через приотворенную дверь внутрь, рискуя получить впоследствии выговор от дядюшки, если не удастся ее план.

— Не пугайся, Сэм, — прошептала Лиззи, — я пришла поговорить, — тихо добавила она.

Навстречу ей поднялась с остатков прошлогоднего сена испуганная девушка. Скорее всего, до прихода Лиззи она лежала ничком на соломе, потому, что платье ее измялось спереди, а на лице пролегли влажные дорожки от слез.

— Мы должны бежать, — горячо заговорила Лиззи.

— Нет, мисс Лиззи. Не надо, — ответила взволнованно Сэм, опуская большие карие глаза.

— Сэм решайся. Тебя продадут для работы на плантациях. Тетушка Рэйчел прямо об этом сказала, — говорила Лиззи рабыне, стоя посреди сарая.

— Что вы, мисс Лиззи. Я не могу. Меня поймают, — отвечала Сэм, пребывая в растерянности от поведения мисс Лиззи. Она еще толком не поняла, что мисс собирается бежать вместе с ней.

— А что будет с тобой, когда тебя продадут? Нужно действовать скорее. Когда гости разъедутся, дядюшка Том обещался сам выпороть тебя, — сказала Лиззи.

— Ой, не знаю, мисс Лиззи, — ответила Сэм, поежившись.

— Сейчас гости вышли в сад для чаепития. Самое время бежать, — продолжала свою речь Лиззи.

— А вам это зачем, мисс Лиззи? — спросила Сэм.

— У меня свои причины покинуть этот дом, — ответила девушка.

Сэм и подумать не могла, что у богатых могут быть какие-то причины для побега из такого, обеспеченного всем необходимым и даже гораздо большим, дома. Только теперь она сообразила, что мисс собирается бежать вместе с ней.

Сколько еще пришлось бы уговаривать Сэм, Лиззи не знала, но время шло, и медлительность была им не на пользу.

— Дядюшка уже идет сюда, ты видела его новую плетку? — спросила она, сделав большие глаза.

— Ой, мисс Лиззи, бежим скорее, — вымолвила Сэм, испуганно вглядываясь в щель в стене сарая.

Лиззи только этого и ждала. Заранее отогнутый снаружи гвоздь, позволил легко вынуть доску из противоположной от входа стены. Лиззи вылезла из сарая и протянула руку Сэм. Рабыня выбралась наружу следом.

Обе девушки припустили со всех ног по направлению к парадному входу дома с высокими белыми колоннами, державшими навес над белым каменным крыльцом. Они вбежали, никого не встретив на своем пути. Гости и хозяева вышли в сад.

Пробегая мимо одной из комнат, Сэм, потеряв всякое чувство страха, схватила большую деревянную шкатулку, сунула ее в руки Лиззи. Та с удивлением обнаружила в ней драгоценности. Лиззи уже намеревалась было отбросить ее в раскрытую дверь комнаты, как ее внимание привлекла до боли знакомая вещь. «Мамины бусы» — мелькнуло в голове, и Лиззи выхватила голубые бирюзовые бусы, захлопнула шкатулку и бросила, как и намеревалась в раскрытую дверь комнаты. Она торопливо надела бусы на шею, чтобы не потерять, и побежала догонять Сэм. Через черный ход девушки выбежали на задний двор и устремились в рощу, стараясь скорее покинуть территорию поместья.

Спустя некоторое время остановились перевести дух и немного отдышаться.

— Сэм, здесь, вроде, должна быть река рядом? — спросила Лиззи, припоминая домашние разговоры.

— Да, мисс Лиззи. Туда, — указала Сэм рукой направление, и обе снова припустили бегом, что есть мочи.

***

Том растерянно стоял посреди нового сарая, разглядывая дыру в стене. Эта несносная рабыня сбежала. Вот же чертово отродье. Что делать с этими животными? Он купил ее совсем недавно. Кто знал, что смирная с виду черная девчонка окажется не только неповоротливой в делах, но и достаточно прыткой, чтобы удариться в бега? Сейчас еще Рэйчел начнет его пилить, почему он сразу не наказал эту рабыню. Ну не при гостях же было пороть ее, в самом-то деле.

— Том! — раздался возглас жены, — ты еще не начал? — спросила она, входя в сарай, — А где девчонка? — произнесла Рэйчел, удивляясь отсутствию виновницы ее посещения этого неблаговидного места.

— Я бы сам хотел это знать, — ответил ей Том, неопределенно пожимая плечами.

— Ах! — вскричала Рейчел и схватилась за сердце, картинно изображая обморок. Она упала в руки подоспевших гостей.

Том оставил жену, переложив обязанность приводить ее в чувство на бестолково суетящихся охающих соседок и старую рабыню, давно прислуживающую им в доме. Он выпустил из клети своего любимого охотничьего пса Мэлтона и с несколькими людьми направился по следу, взятому собакой.

Завидев реку, Лиззи вздохнула с облегчением. Сэм остановилась, не желая продолжать, потому что требовалось войти в воду.

Перейти реку не получится, она слишком широкая и глубокая. Позади уже слышался собачий лай. Сэм со страхом смотрела на темную воду.

— Сэм, ну что же ты? — остановилась Лиззи.

— Мисс Лиззи, я не хочу в воду. Я не умею плавать, — ответила Сэм жалобно, взглянув на Лиззи.

— Я тоже не умею плавать, — произнесла Лиззи, заходя в реку, — но какой у нас выбор? У них охотничьи собаки, нас в два счета поймают.

Отец Лиззи был охотником, и Лиззи знала, что от собак нужно уходить по воде.

— Ну же, Сэм, давай! — Лиззи протянула руку.

Сэм повернулась назад. Собаки лаяли уже гораздо ближе, и тогда она решилась. Ступила в холодную воду, приподняв подол платья, который, впрочем, тут же намок, несмотря на ее предосторожности. Вода становилась темнее, дно ушло из-под ног, Сэм отчаянно колотила руками по воде.

Лиззи подхватила ее, но сама она плавала совсем плохо, некоторое время они еще как-то пытались держаться на воде, судорожно хватая воздух и молотя руками перед собой.

— Вон они! Держите их! — раздался крик с берега.

Сэм барахталась в воде, молотя руками, поднимая тысячи брызг. Лиззи бросилась к ней, стремясь подхватить ее, не дать утонуть. Намокшая юбка в воде опутала ноги. Лиззи изо всех сил старалась удержаться на поверхности, но получалось плохо.

В какой-то момент Лиззи перестала воспринимать реальность, потеряв сознание.

Очнулась она через некоторое время. Сколько прошло с того момента, как она слышала крики на берегу? Час, день? Лиззи попыталась приоткрыть один глаз, затем второй. Сначала нечеткие очертания постепенно приобретали более определенные черты.

Лиззи обнаружила себя, лежащей на дне узкой лодки. Промокшая до нитки Сэм, сидела рядом. Слышался чужой говор. Лиззи не понимала ни слова. Почему она ничего не может понять? Лиззи лежала на спине, смотрела в высокое чистое небо. Его вечерняя синь казалась нереально притягивающей бездной. Вот бы оказаться там, чтобы все несчастья остались где-то далеко-далеко. Опустив глаза, она увидела совершенно незнакомых мужчин с длинными гладкими черными волосами и бронзовой кожей, одетых кто в набедренные повязки, кто — в кожаные штаны до колен, обутых в мокасины из цельного куска кожи, загнутого вокруг ступни и завязанного на подъеме. Эти странные люди говорили на незнакомом ей языке, вот отчего она не понимала ни слова.

— Сэм, — прошептала Лиззи. Губы с трудом ей повиновались. Пытаясь растянуть их, она почувствовала резкую боль.

— Тихо, мисс Лиззи. Индейцы думают, что вы без сознания, — прошептала Сэм.

Однако, от одного из мужчине ускользнуло, как девушки разговаривали.

На своем языке он заговорил с соплеменниками, указывая на несостоявшихся утопленниц.

Он, одетый лишь в набедренную повязку и индеец с длинными волосами и в кожаных коротких штанах до колен, начали спорить. Их мнения явно не совпадали, причем, видимо, являлись совершенно противоположными друг другу. Один из них, злобно сверкавший темными глазами, как назвала его Лиззи про себя, Злыдень, заметивший их разговор, начал громко кричать, призывая других вступить в спор, но никто больше из его спутников не решился заговорить, Индеец с черными обсидиановыми глазами, похоже, что-то запрещал Злыдню. Он подошел к девушкам, присел перед Лиззи.

— Не бояться, — произнес индеец по-английски, глядя на Лиззи черными, словно полированный обсидиан, глазами, — Острый Коготь — при этих словах он ударил себя в грудь ладонью, — не даст в обида.

Одет он был лишь в кожаные штаны и мокасины. На шее у него висело ожерелье из медвежьих когтей.

— Почему я должна бояться? — спросила Лиззи у Сэм.

У вас рана на ноге, мисс Лиззи. Тот злой, который в набедренной повязке, не хотел, чтобы вы оставались в лодке. Он хотел выбросить вас обратно в воду, потому что сильно шла кровь, но этот, который говорит с вами, ему не позволил.

— Рана? А почему я ничего не чувствую? — спросила Лиззи.

— Не знаю. Наверно, потому, что они посыпали на рану какой-то серебристый порошок. На голени содрана кожа.

Лиззи попыталась сесть, чтобы посмотреть, что случилось с ее ногой.

— Наверно, вы задели ногой о проплывающее в воде бревно или корягу, — предположила Сэм.

— Нада лежать. — сказал Острый Коготь, — Туда, — показал он рукой на то место, где она только что лежала.

Лиззи почувствовала слабость, закружилась голова, предметы вокруг нее начали расплываться, и она легла обратно на дно длинной узкой лодки.

Они еще долго плыли по течению, прежде чем сошли на берег. Лиззи снова казалось, что она никогда не коснется больше ногами твердой поверхности земли, как тогда на корабле, ее так и будет постоянно качать, сопровождая тряску тошнотой.

Наконец пристали к берегу. Обе девушки вздохнули с облегчением.

Мужчины покинули длинную узкую лодку, не обращая внимания на девушек. Это были совсем молодые индейцы. Они смеялись, отчего их высокие острые скулы поднимались еще выше, тонкие черты лиц с прямыми носами не выглядели отталкивающе, а белые зубы контрастировали с темной загорелой кожей. Размахивая сильными мускулистыми руками, высокие и стройные, они слаженно занялись приготовлением ужина.

Двое из них разожгли костер, потерев в ладонях маленькую сухую твердую палочку длиной с древко стрелы, вставив ее в отверстие в коре дерева.

Двое других взяли стрелы и принялись пускать их в воду недалеко от берега. Потом оба ныряли, вытаскивая рыбу с вонзившимися в нее стрелами из воды. Вскипятили воду, запекли окуней, заварили свежие листья падуба, достали сухие кукурузные лепешки.

Еду и золотисто-зеленую жидкость, налитую в кору тыквы, снова принес индеец, назвавший себя Острым Когтем, с присоединившимся к нему новым почитателем пленниц. Этот новый друг, молодой индеец удивительным образом походил на своего чуть более старшего собрата, выглядел несколько моложе.

Являются ли Лиззи и Сэм пленницами, они сами не понимали. Относились к ним не плохо, за исключением того индейца, что был в набедренной повязке с волосами до плеч, подвязанными лентой на лбу. Он изредка гневно поглядывал на девушек, останавливая недобрый взгляд темных глаз, совсем иных, чем у Острого Когтя, на Лиззи. Взгляд этот давил тяжестью, заставлял держаться подальше ото всех остальных.

— Мате, лепешка, рыба. Есть, — сказал индеец с обсидиановыми глазами, предлагая еду.

От него исходил легкий аромат дыма.

— Спасибо, — поблагодарила Лиззи, обратив внимание на его длинные тонкие пальцы.

Сэм тоже вслед за Лиззи приняла чашу с напитком от младшего индейца, кивая ему и давая понять, что они благодарны.

— Что это за племя, не знаешь? — спросила Лиззи у Сэм, жующей кукурузную лепешку.

— Должно быть маскоги, мисс Лиззи. Это же река Куса, — ответила Сэм.

— Я слышала, тетушка опасалась набегов чероки, — сказала Лиззи.

— Нет, не чероки. Эти, вроде не сильно злые. Не думаю, что чероки вытащили бы нас из воды, — ответила Сэм, — Мисс Лиззи, не знаю, как сказать…, — начала Сэм.

— Да говори уж как-нибудь, — подбодрила ее Лиззи.

— Этот индеец совершил над вами непотребство, — сказала Сэм, — опуская глаза.

— Что? — вскричала Лиззи, мгновенно вскочив на ноги.

— Он… Он… целовал вас, когда вас вытащили из воды в лодку.

— Зачем ему это делать? — спросила Лиззи, удивляясь несказанно.

— Я не знаю, но после этого вы ожили и начали дышать, — продолжала Сэм.

Лиззи долго смотрела на странного индейца, не зная, что и думать.

На ночевку расположились на поляне с мягкой шелковистой травой. Индейцы устроились рядом друг с другом. Девушки держались отдельно от них, устроившись чуть в стороне. Злобный индеец, молча, подошел к ним и привязал обеих длинной веревкой за руки к дереву. Обе веревки, отходившие от рук, соединил с еще одной и привязал к своему запястью.

— Это чтобы мы не сбежали, мисс Лиззи, — догадалась Сэм.

— Наверно. Мог бы не стараться. Далеко я все равно не уйду со своей ногой, — прошептала Лиззи Сэм.

— Стоило ли нам сбегать, мисс Лиззи? — спросила Сэм, — Чтобы попасть в руки индейцев.

— Я уже и сама не знаю. Кто же знал, что мы попадемся им, — ответила ей Лиззи.

Злыдень дернул веревку, и девушки замолчали.

Лиззи проснулась посреди ночи. Звезды, яркие в это время года, наравне с полной луной освещали ночное небо. Из-за полнолуния отчетливо виднелась фигура одинокого индейца, прислонившегося к стволу развесистого дуба. Лиззи поежилась. Похоже, он смотрел прямо на нее. Может, от пережитого у Лиззи разыгралось воображение, и он просто стоит себе, думает о чем-то своем. Мало ли что человек хочет обдумать наедине.

Однако, Лиззи не покидало ощущение присутствия на себе его взгляда. Лиззи долго смотрела на звезды, иногда поглядывала на индейца. Затем отвернулась и попыталась заснуть, но сон не шел. Она снова взглянула туда, где темнел силуэт индейца, но он уже исчез. Уж не воображение ли играет с ней шутки?

Этой ночью Острый Коготь не сомкнул глаз. Такую красоту он видел впервые. Светлые волосы и голубые глаза этой белокожей девушки пленили его. Именно ее он видел в своем видении много лет назад. Ее лицо было совершенным, несмотря на маленький шрам на высокой скуле.

Ей и ее темнокожей подруге придется жить в его племени, если они добровольно этого захотят. В противном случае ее ждет либо рабство, либо смерть.

Он вспомнил, как храбро она и ее подруга бросились в реку, как голубоглазая пыталась помочь своей спутнице, но течение тащило обеих на середину реки. Храбрая смелая девушка. Он постарается помочь ей выжить. Острый Коготь еще долго стоял, глядя, как лунный свет освещает сонную поляну.

Утром девушки умылись чуть в стороне от индейцев, приведя себя в относительный порядок. Как ни странно, Злыдень отцепил веревку, привязанную на ночь. Наскоро перекусили лепешками и рыбой, оставшимися с вечера, запили вчерашним отваром падуба. После небольшого завтрака снова пришлось лезть в тесное каноэ, хотя очень этого не хотелось. Лиззи и Сэм устроились поближе к корме и подальше от индейцев, насколько это позволяла лодка.