Записки гражданина в трёх частях. Заговор пенсионеров. Часть 1

Лариса Сафо

Первая часть публикуемого повествования написана в жанре политического анекдота на взволновавшие умы россиян события восемнадцатого года текущего столетия. Обитателей заштатного града Тщета гнетут те же страхи, что и жителей губернских мегаполисов. В «Заговоре пенсионеров» прослеживается долгий путь преображения обывателей в граждан. Автор сознательно не гонится за лихо закрученным сюжетом, дабы феерическое воображение не застило суровую реальность.

ГЛАВА 2

Майское умиротворение накрыло российский город Тщета в праздничные дни от очередного посрамления ворога на Красной площади и вопреки злобно марширующим в социальных сетях либералам. Дескать, День победы не торжество отечественного духа вовсе, от «Бессмертного полка» идёт трупный запах. Это такая у них нынче традиция — обязательно испортить воздух в самый светлый для России праздник. Ну, и чёрт с ними! А устремлённые к небу пагодой тополя оделись в сарафаны цвета изумруда, прихорашивались после зимней спячки. Взъерошенные воробьи пленными фрицами клянчили у горожан каравайные крошки, уповая на русское милосердие.

Похоже, Тщета не вошла в число городов с исчезающими неизвестно куда пернатыми. Они массово покидают мегаполисы с возросшим уличным шумом, загрязненным воздухом и вышками сотовой связи на каждом пятачке. Никому не пришло в голову в этом городке застилать газоны искусственными мёртвыми половиками. Так что воробьям здесь было раздолье — они питались насекомыми с натуральных растений, но всё-таки отдавали предпочтение размоченному хлебу, семенам подсолнечника.

Пролетающие по своим птичьим делам над каменным людским стойбищем стрижи успешно имитировали истребители, пугая обывателей предчувствием нового побоища. Под впечатлением от парада военной техники граждане вновь озаботились переименованием своего места проживания в Надежду. Между тем, пакостливая беда в овеянные славой майские дни тихой поступью подкрадывалась к жильцам бывшего белогвардейского дома по улице Красных комиссаров. Сначала обитатели коммунальных комнат на втором этаже несколько раз горько жалились Марии Павловне с раннего утра: мол, Максим Семёнович запирается в клозете на полчаса и выходит из интимного помещения с заполненными вязкой субстанцией прозрачными баночками из-под икры. То — ли дух владельца здания в прошлом в него вселился до помрачения рассудка, то — ли генералиссимус с того света по ночам душит либерала до приступов диареи. Да, его французский бульдог почему-то в комнате не спит, пристроился на циновке у двери. Короче, требуется власть употребить.

Долготерпение ответственной гражданки лопнуло гитарной струной, когда короткошёрстный пёс в темноте коридора принял заядлую книгочею Ирину Сидоровну за крадущуюся кошку. Та возвращалась в свою обитель из туалета под воздействием прочитанной повести Алексея Толстого «Семья вурдалака», зябко вздрагивала от звука собственных шаркающих шагов и неуверенно держалась одной рукой за стену. Добровольно покинувший хозяйские квадратные метры Либерал с остервенением вцепился зубами в щиколотку начитанной дамы, грозно рычал, испускал обильную слюну на пол. Тягостный, протяжный вой огласил помещение. Упавшую на пол без чувств женщину владелец аристократической собачьей породы затащил в свою комнату, вероломно затаившись натовским эсминцем в Чёрном море. И горько просчитался!

Разбуженная горестным воплем Мария Павловна российской торпедой достигла второго этажа, воинственно вторглась в личное пространство хозяина французского бульдога. При включённом свете ощеренная пасть пса была красноречивее всяких слов, явно указывая на субъект переполоха. За ней подтянулись взбудораженные поэтесса Ксения Фёдоровна с учёной дамой Софьей Марковной, подло презрев статью Основного закона России о неприкосновенности частного жилища. Увидев склонившегося над собачьей жертвой Максима Семёновича со стаканом воды в руках, они дружно заголосили и тут же обомлели. Батарея стеклянных баночек с массой окраски первых нацистских рубашек на подоконнике лишила кумушек дара речи. Наконец, повидавшая на своём веку множество мерзостей учительница принюхалась к атмосфере в комнате с нескрываемым отвращением и первой обрела голос.

— Горе нам, горе, — скрипуче просипела Мария Павловна птицей пеночкой с подёргиванием рукавами бордового халата. — Девоньки, вызывайте психиатра. Наши депутаты приняли закон о принудительной госпитализации в клинику озабоченного россиянина по просьбе родственников. Правда, как бы резкую критику власти не посчитали у нас за сумасшествие. Жизнь покажет. Ох! У этого шкодника все родичи на Украине. Зовите патологоанатома. Я его сейчас убивать буду!

— Ага! Так вот, почему этот тип часами над унитазом корпит! — соловьём просвистела Софья Марковна, обратив указующий перст на оконный приступок. — Он своими либеральными ценностями прозрачную тару наполняет для консервации.

Озлобленный неурочным вторжением скудоумных баб и шокированный распростёртым женским телом на своём пороге хозяин комнаты стал ожесточённо квохтать козодоем:

— Тёмный вы народ! Один итальянский художник в середине прошлого века собрал свои отходы жизнедеятельности в банки, сделал надпись «Дерьмо художника» на четырёх языках, пронумеровал, выставил на продажу. Набралось девяносто экспонатов! Десять лет назад один из них на аукционе был продан за почти сто тысяч фунтов стерлингов. Мои экскременты, чем хуже? Должен я на что-то жить? Только заграничными грантами сыт не будешь! А вы как были дикарями, так ими и остались.

При последних словах провозвестника нового искусства покусанная Ирина Сидоровна глухо застонала, резко вскочила, отхлестала Максима Семёновича по хомячьим щёчкам за обвинения в невежестве.

— Сам ты неуч! — процедила она сквозь отбеленные кожурой банана зубы и встала перед мужчиной в позу оскорблённой добродетели после первой брачной ночи. — В сороковые годы прошлого века советские учёные занимались определением характера по не тонущей в воде субстанции. Есть версия — Сталин долго не принимал Мао лично в своём кабинете из-за необходимости заполучить его «психологический портрет» по экскрементам. Китайского лидера кормили в Кремле как на убой. Стол накрывали каждые три часа, но добились-таки желаемого!

Испытавшая гордость за достижения советской науки грамотейка присела на стул, расправила онемевшие от лежания на полу плечи и охотно осведомила заворожённых соседок:

— Выводы исследований показали — Мао непредсказуемый человек, посему договор с ним о сотрудничестве подписан не был. Разработавший этот метод профессор эмигрировал в Америку. Перед тем как покончить жизнь добровольным падением с балкона, он передал экземпляр своей книги с описанием открытия сотруднику нашего посольства. А твоя гнилая сущность и без всяких анализов видна!

От патриотки нестерпимо дурно пахло потом, посему Максим Семёнович сморщил благородного профиля нос, резво отскочил к стене. И тут Мария Павловна пересмешником встряхнула похожей на гнездо причёской, издала визгливые птичьи звуки ему вдогонку:

— Мы боремся за звание лучшего дома в нашем районе. И не потерпим эту гадость в нашем жилище! Завтра же я поставлю вопрос в муниципалитете о вашем немедленном выселении.

— Очень хорошо! — басисто прокудахтал глухарём на токовище обрадованный извращенец. — Вы даже не представляете, чем ваша культурная интервенция закончится. Как признал преподаватель уроков русского языка на телевидении Захар П., нынче либеральная интеллигенция рулит искусством. У нас «внутривидовая солидарность»! Это «сформированная в девяностых годах прошлого века грибница».

— Да, уж, тогда мы пропали, — сорокой прострекотала изрядно просвещённая Ирина Сидоровна и вновь опустилась на пол из-за ноющей боли в ноге. — Один из крупнейших, древнейших организмов на Земле — растущий в американском штате Мичиган гриб опёнок толстоногий. Ему две с половиной тысячи лет, а масса составляет около четырёхсот тонн! Опята состоят не только из надземных плодовых тел, но из подземной части грибницы. А в конце прошлого столетия нашли ещё один опёнок темный из штата Орегон. Он древнее человеческой цивилизации — ему восемь тысяч пятьсот лет.

Чрезвычайно вдохновлённый живучестью либеральной интеллигенции хозяин комнаты забегал по ней туда — сюда, мохноногим сычом издавая сиплый свист:

— Наконец, и до тупых дошло! В нашей мэрии отделом культуры заведует Генриетта Львовна. У неё в кабинете на стене висит репродукция картины английской художницы турецкого происхождения «Моя кровать». Недавно оригинал продали на аукционе за четыре миллионов триста тысяч долларов! На полотне изображена постель со скомканными окровавленными простынями, использованными резиновыми изделиями, окурками, объедками, тестами на беременность. Она вас с грязью смешает за нападки на мои баночки!

— Навозный жук прав, — обречённо выдохнула проколотым воздушным шариком Ксения Федоровна и повлеклась к выходу. — Понимания мы у этой дамочки не найдём. Всякий стыд потеряли — покусились на самое святое! Сначала голливудские звёзды открыли миру интимное женское начало — показали обнажённую беременность. Затем наша кандидатка в президенты Ксения С. подхватила эстафетную палочку, доднесь и широкие народные массы выложили в социальные сети толстые голые животы с бьющимся внутри беззащитным маленьким сердцем. Глядишь, новаторша из мэрии извиняться ещё перед этой гнилушкой заставит!

Само собой, избранная подавляющим большинством голосов ответственной гражданкой за порядок в доме Мария Павловна была не из робкого десятка. Она решительным жестом поправила волосы на голове, выпрямилась бронзовой «Крестьянкой» в поле, прямодушно надоумила чрезмерно обеспокоенных товарок у двери:

— Девоньки, мы пойдём другим путём. Проведём общее собрание жильцов, дабы выкинуть поносного либерала вон. Вкупе с его творческими поделками! Народ нас поддержит — давеча мужики эту гниду на гаражную крышу с удовольствием закинули.

Страшилка произвела на соседа реалистическое впечатление. Максим Семёнович бросился к подоконнику, прикрыл глыбообразным телом свои хрупкие творения. Внезапно с пола раздался изматывающий душу вой грамотейки Ирины Сидоровны:

— Как же я? Буде бульдог бешеной собакой, мне же конец!

— Ага! — неуёмно взбеленилась на досуге изучавшая физиологию разных тварей Софья Марковна с порога. — Мы его за членовредительство привлечём. Тут уж художественная общественность заткнётся. Французского бульдога усыпим, хозяина сдадим на органы. Шучу!

Зря, конечно, учёная дама грубо надругалась над светлыми чувствами владельца Либерала. Как только кумушки удалились, мужчина в предрассветной дымке уже бежал в полицию с заявлением об угрозе убийством лично ему и короткошёрстному питомцу. Впрочем, через два часа жалобная челобитная была им отозвана — покусанная книгочея Ирина Сидоровна пригрозила вчинить соседу иск за нанесенные псом увечья. К огорчению доносчика, и его ябеднические происки не отвратили Марию Павловну от проведения общего собрания жильцов дома. Напротив, придали большей решимости.

Весеннее пробуждение на следующий день выдалось редкостное. Небесное ярило спозаранок светило так ярко, будто вознамерилось разогнать свинцовые тучи в сердцах мыслящих приматов. Вся окрылённая живность городка Тщета верещала, гомонила, прыгала с ветки на ветку в невообразимом экстазе. На детские площадки во дворах однотипных построек выкатились шарами ребятишки в любовном окружении предков. Атмосфера окончательного пробуждения от зимней летаргии накрыла каменное стойбище людей кисейным покрывалом лучезарных ожиданий. И только вокруг дома на улице Красных комиссаров царило пасмурное уныние. Борьба за лучшее общежитие Партизанского района напоролась на современное искусство подобно кабану на сучок в поваленном ураганом дубе. Дамская общественность взялась за дело с остервенением, дабы пресечь в корне топорные поползновения соседа на древо истинного духа.

Высыпавшие горохом во двор обитатели дома запаслись раскладными стульями, шумно расселись амфитеатром вокруг стола с высившейся за ним Марией Павловной. Тут же примостились секретарём собрания Ирина Сидоровна, да сочувствующий по политическим мотивам женской прослойке населения Игнат Васильевич председателем. Завидное единение пенсионеров было внезапно прервано появившейся под ручку с Максимом Семёновичем заведующей отделом культуры мэрии. Одетая в розовый брючный костюм Генриетта Львовна выглядела чайной розой среди блеклых полевых цветов из престарелых тёток. Истасканные временем мужики увидели барышню возникшим из заморских далей дивным видением в облаке белоснежных прядей. Поборник фекального искусства внутренне торжествовал, заранее празднуя победу над закостенелыми в своём невежестве дикарями. Но не на тех нарвался!

— Вы, мадам, с чем пожаловали? — издала вибрирующий свист чёрным коршуном Мария Павловна, вызывающе встряхнула устроенными скирдой соломы волосами. — Мы вас не приглашали.

Польщённая визитом чиновницы честная публика глухо зароптала в знак неодобрения возможного изгнания высокопоставленной гостьи. Кокетливо улыбаясь, художественная во всех отношениях прелестница опустилась на любезно предоставленный кем-то стул и мелодично пропела лесным жаворонком:

— Я поставлена на страже свободы выражения россиян от набегов варварской орды. Вы до сих пор в юртах живёте, в шаманские бубны бьёте, время сверяете со звёздами в поднебесье.

Вычурность речевого выпада Генриетты Львовны несколько смутила собравшихся людей, но, видать, так выражаться ей по статусу положено. Даже двоечнику понятно, что осилившая полное собрание сочинений Достоевского Софья Марковна в долгу не осталась:

— Ага! Один уругвайский литератор написал, — «мы живём в мире, где похороны важнее покойника, свадьба важнее любви, внешность важнее ума, существуем в культуре презирающей содержание упаковки». Деревянный забор с дыркой получил Гран-при на новосибирском фестивале ландшафтного дизайна. В серьёзных каталогах картина «Шар на кубе» преподносится как значительное достижение современной живописи. Самого шара на картине нет — его простым глазом не видно! И это, с позволения сказать, полотно стоит на аукционе почти полмиллиона евро. Конечно, даже русскую белую козу можно выдать за балерину, но пируэты крутить она не сможет!

Намёк на козу пришёлся по душе женской половине пенсионерского общежития. Действительно, многое во внешности государственной служащей было от игровой козочки: нежная мордочка, умилительные ушки, крепко скроенное тело, овальной формы головка на тонкой шее, блестящие глазки смородинового цвета. И всё же отношение к этой парнокопытной живности в народе было уничижительное, посему заведующая отделом культуры в мэрии надула губки с обиженным выражением лица. Но пост свой не оставила, откинувшись на спинку стула с презрительным видом Трампа при обвинениях демократов в сговоре с русскими. Видя лёгкое смятение тыловой начальницы, Максим Семёнович выскочил из военного штаба и пошёл в атаку на врага словесными залпами:

— В тридцатых годах девятнадцатого века Гоголь активно писал рецензии для журнала «Современник». Ему в руки попалась бездарная повесть графомана под псевдонимом А.Я. «Убийственная встреча». И Николай Васильевич вывел универсальную форму литературной рецензии вообще. Автор «Ревизора» написал, — «эта книжечка вышла, стало быть, где-нибудь сидит же на белом свете и читатель её». Все произведения модного искусства кому-нибудь да нужны, раз за них такие деньги платят!

— О чём, славяне, сыр-бор? — вздорным щеглом пропищал не выспавшийся после ночной поездки машинист поезда Иван Иванович с плацкартного места. — Что за творческие посиделки вы тут устроили? И почто доморощенный либерал здесь ножками сучит?

— В нём-то всё дело! О, горе нам, горе! — завела привычную горестную песню Мария Павловна за столом президиума. — Максим Семёнович собрал свои испражнения в стеклянные баночки из-под икры, собирается выставить оные художественными творениями на аукцион. А мы боремся за звание лучшего дома в нашем районе, не жалея живота своего. С таким довеском?

Ответом на резонный вопрос стала достойная описания сочинителя поэмы «Мертвые души» презабавная сцена. Весьма далёкие от культурных достижений ныне живущих творцов обыватели явно не были готовы оценить новаторство соседа и неистово загалдели. Порывавшаяся заступиться за соратника Генриетта Львовна трясогузкой вскочила с места, но под негодующим напором масс полегла пожухшей травой на «пятую точку». Живущий бобылём всю жизнь Яков Кузьмич с раскрасневшимся лицом тут же подбросил уголёк в топку:

— Выбросить гнилостного пассажира за борт, а его каюту сдавать командированным в наш город бабам.

Радикальное предложение нашло страстный отклик у собравшихся мужчин — те восторженно загудели бьющимся в камине огнём. Положивший на героическое сопротивление криминалу все свои силы Сергей Владимирович поспешил остудить пыл сограждан как бы ушатом воды на разгорячённое тело:

— Права не имеем. Вот, абы его в попрании государственных устоев уличить — тогда другой коленкор выйдет.

— Ага! — звонко протрещала коноплянкой Софья Марковна, взлетела со стула и воткнула кулаки в свои округлые бока. — Этот тип давеча борзо колготился в общем коридоре, прилюдно голосил пожарной сиреной против запрета показа британской комедии «Смерть Сталина». На днях в этом фильме обнаружили признаки экстремизма. Между прочим, министерство культуры Франции отозвало выданное российской картине «Ржевский против Наполеона» прокатное удостоверение. Дескать, «многие люди старшего поколения воспримут его как оскорбительную насмешку над нашим прошлым, над французской армией и над простыми людьми». А над нами, выходит, глумиться можно? Генералиссимуса с нечистотами мешать гоже? Пускай либерала упекут в каземат за поругание нашей истории.

Внезапно сгустившуюся ваксой атмосферу от вызова из небытия вождя народов пронзил подобный предсмертному крику подбитого на лету осоеда вопль Максима Семёновича:

— Вы ещё фильм «Праздник» запретите! Правды про своих лидеров боитесь? Когда люди в блокадном Ленинграде с голода пухли, ваш Жданов плюшками, апельсинами объедался! Так что, как сказал министр обороны Великобритании после отравления русскими семьи бывшего шпиона — «отойдите и заткнитесь».

Далее произошла жаркая собачья бойня. Крутившийся возле хозяина русский чёрный терьер Патриот с разбегу вцепился в пасть припавшего к ноге хозяина французского бульдога Либерала, расцарапал её в кровь. Хлынувшая вьюшка обагрила форсистые брюки поборника нового искусства, владелец советской псовой породы приложил в довесок провокатора по голове деревянной клюкой. Сергей Владимирович растащил животных, не отказав себе в удовольствие пройтись по спине элитной собаки хворостиной. Ответственная по дому гражданка грозным окриком призвала возмутителей спокойствия к порядку, предоставила слово ветерану войны Глебу Ивановичу.

Тот сидел на своём месте с посеревшим лицом, хватал ртом густой весенний воздух. Участник обороны Ленинграда поднялся в полный рост пограничного столба, брезгливо обошёл съёжившегося на стуле соседа, приблизился к начальственному столу и заговорил подобно залпам легендарной «Катюши»:

— Не снимают порядочные люди комедий про сожженных в русских деревнях детей, про польские лагеря смерти, про атомные бомбардировки японских городов. Ни «чёрных» комедий, ни «белых». Все российские киностудия побрезговали взять фильм в производство, так режиссёр наскрёб деньжат у наших иудушек. Уже на заре «перестройки» они писали — мол, первый секретарь Ленинградского обкома партии играл в теннис, боролся с ожирением. Да будет вам известно, гиены пера, у Жданова был диабет. Есть пирожные в хрустальной вазе, ему здоровье не позволяло. А эти фальшивки в виде листовок о пирах в Смольном сбрасывали с самолётов фашисты, как и липовые хлебные карточки.

Резко поддавшись вперед, участник боевых действий томительным журавлиным курлыканьем закончил своё речение:

— Вот каким человеком запомнил Жданова работавший в блокадном Ленинграде американский журналист. «От бесконечного курения обострилась давняя болезнь — астма, он хрипел, кашлял. Глубоко запавшие угольно-тёмные глаза горели: напряжение испещрило его лицо морщинами, которые резко обострились из-за работы ночи напролёт». Так российская прозападная шавка ещё смеет на него гавкать!?

— Да, уж. Об этой лающей своре поэт Николай Языков в своё время уже всё сказал, — в звенящей тишине пропела сизоворонкой книгочея Ирина Сидоровна и отодвинула протокольные бумажки на край стола. — Позволю себе процитировать. Из поэмы «К не нашим»: «Вам наши лучшие преданья/ смешно, бессмысленно звучат/ Могучих прадедов деянья/ вам ничего не говорят/ Их презирает гордость ваша».

По завершении декламации сидящий рядом с грамотейкой Игнат Васильевич выгнул коромыслом брови и как бы окатил участников посиделок колодезной водой из наполненного доверху цинкового ведра:

— Значит, так. Какого рожна вдруг авторы кощунственного фильма решили — пришло время снять пасквиль о новогоднем пиршестве советского руководителя в изнывающем от голода Ленинграде? Видать, что-то не ладное творится в нашем государстве?

Приняв последнее восклицание бронебойным снарядом в свой окоп, Генриетта Львовна бесстрашно ринулась в словесную штыковую атаку на вдруг выскочившего из засады врага:

— Как были холопами, так ими и остались! Мозги ваши гниют в «пыльных шлёмах комиссаров». В этой стране мы — дворяне духа, а наш кумир — Дмитрий Б. Его творчеству было посвящено главное мероприятие Международного культурного форума в северной столице России. Ему, а не вашему замечательному Захару П.! Чтоб вы понимали?! Душители свободы мысли!

— А так понятно? — издал скрипучий низкий свист Кондратий Ефимович, подлетел ушастой совой к высококультурной дамочке и ударил воспрянувшую с места фифу собачьим поводком по арбузным ягодицам. — Мало мы вас в советское время пороли! Ваш кумир свою страну ненавидит.

Владелец русского чёрного терьера прошествовал в центр двора, извлёк из кармана потёртого пиджака свиток и гаденьким тоном мракобеса зачитал поэтические строки:

— Вот, послушайте, россияне, что этот словоблуд пишет: «Тошна, душна, самой себе невыносима сегодняшняя Россия» или «Одна из важных миссий России в мире — демонстрация глупости, обречённости». Чего же аристократ духа жаждет? «Рано или поздно Россия просто перестанет существовать, и тогда — на её руинах начнётся что-то принципиально новое». Спасибо, ещё с прошлого раза не перестали кровью харкать! Почто таких русофобов власть лелеет? Дабы Русь на весь честной мир с комфортом поносили?

Нежданно—негаданно, рядовое собрание обывателей вдруг вылилось в разряд политических событий. Из припаркованного во дворе подсолнухового окраса автомобиля выпростался водитель чиновницы мэрии гарный парубок Данило. Потряхивая чубом, ездовой подскочил к Генриетте Львовне в ритме гопака, задвинул начальницу за свою могучую спину и проникновенно исполнил арию заезжего гостя:

— О чем вы, убогие, толкуете? Русские — червивая поросль украинской нации. Давеча в Львове вышла восхитительная книга «Украина — прародина человечества». Уже в Библии о нас говорится — мы дошли до Иерусалима во втором веке до нашей эры, расселились на территории Европы, Азии, Африки. Цифры придумали украинцы, основали Иран, дали начало санскриту. Даже английский язык происходит от нашего наречия, сам британский мир основан выходцем из Украины!

— Люди добрые, так вот почему Туманный Альбион с недавних пор копирует политику Украины! Я — не я, и хата — не моя! — заголосила рифмоплёт Ксения Фёдоровна, нервически всплеснула интеллигентными руками. — Там даже стала популярной идея — легендарный король Артур есть украинец по происхождению.

Бесконечно уязвлённый посягательствами на исключительность англосаксонского мира хозяин французского бульдога взбесился, подскочил к плечистому на ширину середины Днепра шофёру, ткнул в жилистый живот сложенные кукишем пальцы с воплем:

— Вот этого не хочешь?!

Поскольку Максим Семёнович от рождения не вышел ростом, сцена выглядела комически. Впрочем, с трагическим исходом. Данило вывихнул персты коротышки с такой силой, что тот убрался на своё место изнасилованной в кустах сирени барышней. К несчастью поверженного увальня, представитель аристократической собачьей породы в эту минуту прильнул к восхитительным ногам Генриетты Львовны. Играючи сломив сопротивление жалкой личности, чиновничий водитель помчался на бричке по ухабистой националистической дороге с разудалым посвистом казака:

— Украинский оркестр народных инструментов играл ещё двадцать тысяч лет назад, нашей свирели сто пятьдесят тысяч годин! У балалайки — три струны, у бандуры — шестьдесят пять. Чувствуете разницу? Римский историк первого века до нашей эры утверждал — украинцы старее египтян. Мы бескорыстно подарили человечеству письменность, астрономию, торговый обмен, лук, стрелы, первое колесо, земледелие и плуг.

Заводясь от мнимых исторических открытий, Данило сходу проскочил все упреждающие дорожные знаки о приближающемся обрыве. Одуревшего от собственных слов парня несло всё дальше и дальше по бредовым фантазиям львовского сочинителя:

— Генетической украинской пшеницей питается весь мир, наша мелодия положена в основу любой европейской музыки. В космической области мой народ сделал больше, чем все остальные народы вместе взятые! Все святые люди, божьи угодники ели галушки. Божественный украинский язык был дарован нам Всевышним. О каких таких российских титанах мысли вы базар ведёте?

— Ага! — вскричала переевшей вареников хохлушкой Софья Марковна, надвигаясь маломощной грудью на слетевшего со столбовой дороги ездового. — Гетман Украины Скоропадский ещё в восемнадцатом году прошлого века, аккуратно сто лет назад, заявлял: «Если мы откажемся от русской культуры, мы будем лишь подстилкой для других наций и никогда больше ничего создать не сумеем. То убожество, которое нам, украинцам, так любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо».

— Значит, так, — неожиданно встрял в бабский говор Игнат Васильевич, мутузя воздух крепко скроенной ладонью. — Один высокопоставленный украинский чиновник так прямо и сказал: « Из моста, который соединял Европу и Восток, мы превратились в заплёванный сельский туалет Запада».

На высокохудожественную стезю вернула обывателей раздосадованная неожиданным первенством учёной дамы книгочея Ирина Сидоровна:

— Да, уж. И Анна Ахматова, по словам депутата Верховной Рады, великая украинская поэтесса. Мол, имперская пропаганда московитов приписала женщину к русским. Так слушай вдумчиво, тупой боров, её признание: «Он говорил:/ Иди сюда/, оставь Россию навсегда/, но равнодушно и спокойно/ руками я замкнула слух/. Чтоб этой речью недостойно/ не осквернялся скорбный дух/». И Илья Муромец — ваш богатырь! Хотя, судя по фамилии, уже в десятом веке служил в Московском уголовном розыске. Бейте гнуса, ребята!

И ребята не посрамили чести русского патриота. Отставив на время все политические разногласия, в едином порыве мужское население дома навалилось на потомка шумеров с ожесточением древних скифов. В ход пошли кулаки, вырванные ножки стульев, изъеденные короедом посохи. Женская половина участников собрания окружила плотным кольцом место самосуда, не подпуская к нему рычащего пса Патриота. Истошные вопли поборников нового искусства под аккомпанемент оглушительного лая Либерала не прошли даром: проезжающая мимо на задержание мелкого воришки полицейская машина с противным верещанием сигнала въехала во двор и прекратила бесчинства. Правоохранительные козырьки вежливо выслушали гражданские шляпы, по окончании беседы вызвали патрульный автомобиль. Бравые молодцы без натуги повязали двух пенсионеров и цепляющихся за них бабушек, свезли оных в ближайший околоток.

Оно, всеконечно! Буде Данило сторожем служил в лабазе, то просто убрались бы восвояси со смешками. А тут — сопровождающий представителя власти водитель. Жертву идейного рукоприкладства умчала карета «Скорой помощи», зачинщицы катавасии скромно удалились в свои покои, чиновницу мэрии нежно увлёк в холостяцкую обитель Максим Семёнович. Само собой, уже через десять минут Генриетта Львовна выпорхнула из подъезда галкой, отплёвывалась, громко верещала по-английски.

Но очень скоро одумалась и повлеклась на местную телевизионную студию. Бойкая козочка на государственной службе блеяла в микрофон в течение часа: дескать, скудоумные обыватели хамски посягнули на свободу самовыражения личности, изувечили сбросившего с себя коммунистическое иго гостя. В доказательство своих слов, Генриетта Львовна трясла вырванным с корнем чубом, снимком законсервированных либеральных ценностей в прозрачных баночках из-под икры. Ничуть не гнушаясь содержимым сосудов, телеведущая одобрительно поддакивала и укоризненно качала блондинистой головой.

Откуда ни возьмись, в захудалом городишке Тщета нашлись-таки истинные защитники российского духа. По прошествии непродолжительного времени, возле мэрии уже клокотал стихийный гражданский митинг под выкрики выдававшего себя за вождя пролетариата низкорослого мужичка. И ведь был похож! Тем паче, что в толпе кто-то разбрасывал умопомрачительные фотографии из Интернета. Они запечатлели прибытие «Скорой помощи» к Мавзолею Ленина на Красной площади. Видать, постоялец очнулся! Другой митингующий гражданин поведал о величайшем достижении украинской мысли: в центре Киева на Бессарабской площади вместо величественного памятника Ленину установили ладонь синей руки авторства ваятеля из Румынии. То ли это рука Москвы, то ли перчатка моющего унитазы в польской гостинице хохла. Народ принялся хихикать, любовно оглядывая неказистую фигуру Владимира Ильина.

И тут присланный женской прослойкой общежития на улице Красных комиссаров Игнат Васильевич врезался в толпу ледоколом, непоколебимо оттеснил самозванца за свою широкую спину. Потрясение государственных устоев в его планы не входило: ему надлежало вызволить из застенков невинно пострадавших за русский мир соседей. Только с этой целью пламенно призывал горожан к мэрии через социальные сети внук ответственной гражданки Марии Павловны. Как всегда, призывом воспользовались те, кому легче пойти на митинг, чем прибраться в собственном дворе.

Поодаль от возбуждённых масс расположилась группа юношей в украинских рубашках, цветастых шароварах. Эти откликнулись на клич впавшего в коматозное состояние в городской больнице сородича Данилы. Лица пришельцев были суровы, намерения понятны из-за торчащих за поясами увесистых бит. Не убоявшись деревянных орудий, Игнат Васильевич резво взбежал на крыльцо административного здания с прижатым к груди мегафоном. Зычная речь полилась из него глубоко и широко:

— Значит, так! В анкетном листе принимающих военную присягу Украине офицеров в девяностых годах был пункт: будете ли стрелять в российских военнослужащих, инда случится воевать с Россией? Выходит, отрезанная ломтем соседка почти тридцать лет готовилась побороться с нами на поле брани. Да только делает, что бранится и нос задирает. Сегодня мои товарищи легонько окоротили одного чубатого самохвала. Так, утащили за белы рученьки в участок!

Толпа загудела предгрозовым громом, парубки придвинулись к митингу поближе. Внезапно из гомонящей людской массовки выпорхнул рябчиком седовласый старичок в шляпе колокольчиком и засвиристел:

— Неприятие всего русского на Украине началось задолго до майдана! Была такая Анна Ярославна, дочь Ярослава Мудрого, жена французского короля Генриха I. Знатная дама внесла большой вклад в государственную, бытовую жизнь поданных: реорганизовала армию, научила мыться не реже одного раза в три недели. Похоронена женщина в семнадцатом веке во французском городе перед часовней. В девяносто шестом году по требованию украинской общины надпись под статуей «Анна Русская, королева Франции» была изменена на слова «Анна Киевская, королева Франции».

Нанесённая много лет назад россиянам кровоточащая историческая рана жгуче заныла, пробудила в обывателях патриотические инстинкты. Они стали осматриваться по сторонам в поисках острых кольев, увесистых камней, дабы намять бока обряженным в национальную одежду парням. Нежданно-негаданно, из глубины телесных скоплений вывернулся скользкий тип в залихватски сбитой на голове кепкой, косоворотке, военном галифе на юрких ножках и отвлёк митингующих от драчливых приготовлений. Взгромоздившись на крыльцо Ильичём на броневик, подозрительный шкодник нагло завладел усилителем звука, пустельгой закликал:

— Друзья! А зачем мы сами дразним наших братьев по славянскому происхождению? Вот, давеча, вернули украинские названия российским войскам — трём дивизиям, восьми полкам. Думаете, им это приятно? На Украине начался переполох. Главный военный прокурор пригрозил появлением у них Бахчисарайских, Мурманских дивизий. Оно нам надо было?

— Значит, так, прыщ гнойный! — дал словесную очередь из воображаемого автомата Игнат Васильевич, молниеносно вырвал из рук вертопраха мегафон. — Под этим названиями мы фрицев били! А в самостийной державе десятки воинских частей лишены советских наград, почётных наименований за героические бои на фронтах великой войны. Они даже фамилию гетмана Хмельницкого убрали из наречения легендарной дивизии. Дескать, воевода с Россией якшался!

Как только отгремел последний выстрел, отринувшие от себя общую победу хохлы молчаливо начали теснить людей к крыльцу. К счастью для россиян, выскочившая из двери семенящей уткой женщина пресекла неминуемую давильню. Энергично полоща округлыми руками, государственная служащая ликующе прокрякала в толпу:

— Отпустили, всех отпустили! Расходитесь по домам. Потерпевший пришёл в себя, претензий не имеет. Видать, после клинической смерти у Данилы в голове что-то переклинило. Или на том свете ему воевавший прадед мозги вправил!

— Вот интересно, — протрещал лесным крапивником Игнат Васильевич в звукоусиливающее устройство и спустился на одну ступеньку поближе к почве. — На каком наречии ветеран в загробном мире с отпрыском общался? В социальных сетях Украины со скоростью клика распространяется призывающая отказаться от русского языка листовка, как от «инфекции, поражающей центральную нервную систему». Дескать, сия зараза угрожает целостности страны. Далее «рекомендуется часто ополаскивать полость рта придуманным националистами специальным средством».

Издевательский хохот смял натиск растерявшихся хохлов в расшитых маками рубашках: они отступили под ехидное ёрничанье горожан. Один миролюбиво настроенный мужчина без задней мысли посоветовал заезжим гостям прогуляться до ближайшей аптеки для дезинфекции мозговых извилин. Через несколько минут площадь обезлюдела, и только униженный Игнатом Васильевичем скользкий тип догнал украинца у выхода. Доверительно прижимаясь к его двужильному боку, хилый мужичок хрипло прогнусавил в отместку патриоту:

— Я, милый мой, за справедливость. Первая разумная цивилизация возникла в Перу. Так вот, в зоне Национального заповедника, на склоне горы нанесён гигантский рисунок. С высоты птичьего полёта напоминающий канделябр. Изображение пережило много веков, а, может, тысячелетий. Ни сильные океанские ветры, ни свирепые песчаные бури не смогли стереть рисунок с лица увала. Никто не знает, что сия инсталляция означает! Индейцы называют рисунок просто — «Трезубец». Ну, как это вам? Не тешит самолюбие?

Что подвигло загадочного доброжелателя поддержать самостийного гражданина, осталось неведомо для потомка основателя англосаксонского мира. Как бы там ни было, но в этот исторический день украинский молодец был на вершине блаженства: долго тряс липкую ладонь таинственного незнакомца, лопотал благодарственные слова на инфекционном наречии. В итоге международная неразбериха была предана забвению.

Единственными уликами дневной потасовки остались вывихнутый палец поборника англосаксонского первородства, да выброшенный в мусорную корзину ободранный чуб. Вскоре единоутробный родич потерпевшего за украинскую исключительность водителя прислал Максиму Семёновичу украшенный георгиевской ленточкой конверт с деньгами. Видать, прадед в потустороннем мире накостылял недоразвитому внуку изрядно. Ясен пень, либерал брезгливо спустил бумажный треугольник в унитаз, предварительно спрятав под подушку обожаемые всем нутром банкноты с ликом американского президента. И потом продолжительно долго урчал, обозревая свои творения на загаженном мухами подоконнике. Французскому бульдогу Либералу пришлось смириться с предметами нового искусства в виду поощрения творчества хозяина чиновницей мэрии. Домашний питомец вернулся на своё место внутрь жилища, и более на дамочек не покушался.

Уже сумерки тихой сапой подкрадывались к каменному стойбищу людей, как новая напасть подкараулила обитателей дома в Партизанском районе Тщеты. Мстительным всё-таки бывший владелец здания оказался: то и дело исподволь вредил захватившим родные стены голодранцам. Оглушительный грохот выброшенного сверху громоздкого предмета выдернул обывателей редисками из рутинной грядки. Взору выскочивших на крыльцо испуганных соседей предстал издыхающий на остывающем асфальте телевизионный приёмник. Высунувшийся в окно взлохмаченный Сергей Владимирович оглушительно кряхтел лесным скворцом на окружающие окрестности:

— Не могу больше! Эта баба мне весь мозг выела. Спасите, соплеменники, погибаю!

Встревоженные пенсионеры гуртом направились в комнату страдальца, по пути рассосавшись до мелкой кучки. И в распахнутую настежь дверь просочилась депутация о пяти женских головах, застав в помещении душераздирающее одиночное представление. Побывавший в смертельно опасных переделках мужчина сидел на широкой кровати с видом приговоренного к смертной казни маньяка. Всклоченные волосы спутались в безвольно свисающие пряди, из опухших глаз сочились обильные слёзы, подбородок был заляпан выделениями из горестно хныкающего носа. Кое-как Мария Павловна на правах ответственной гражданки за порядок в доме дозналась — таки о причинах драмы.

Добросердечная матрона поспешно рассадила соседок по ладно сколоченным табуреткам. Благо, оных в комнате было в избытке. На заслуженном отдыхе Сергей Владимирович мастерил предметы мебели из выброшенных на свалку шкафов, безвозмездно раздавал пролетариям на местном торжище, буржуям всучивал под видом антиквариата. Вынужденно, конечно, ибо содержал на скромную пенсию презабавного пушистого зверька. Когда случилось неурочное вторжение тёток, короткие лапки енота почти с человеческими пальчиками полоскали носовой платок в глубоком тазу рядом с лотком для туалета. Второй час он не подбегал к кормушке с печеньем и орехами, чуя безбрежный трагизм происходящего. Смышленое существо было безмерно благодарно человеку за приют: в дикой природе его собраться живут не более пяти лет, в цивильных условиях — в пять раз дольше. Посему полосатый любимец при каждом удобном случае лез к нему обниматься.

На все вопросы обывателей о странном выборе бессловесного друга, Игнат Васильевич неизменно отвечал: «Международная группа учёных выяснила, кто из животных самый умный. Как оказалось, собаки и еноты». Тогда уважаемого гражданина оставили в покое из пиетета перед высоколобыми мужами. Кормилец енота часто предавался ночным глубокомысленным беседам с ведущим сумеречный образ жизни питомцем, ласково именуя того Филей от слова «философ». А вы о ком подумали?

Наконец, нетерпение имеющих лучшие виды на вечернее время кумушек достигло предела, и Мария Павловна начала своё сумрачное повествование:

— О, горе нам, горе! Мы видим перед собой злосчастную жертву культурной эпидемии по имени Ольга с фамилией на букву «б». Контрольным выстрелом для Игната Васильевича стал рекламный ролик какого-то банка по телевизору с этой девицей в заглавной роли. Вскипание мозга произошло спонтанно, контролю не поддавалось. Особливо после слов героини сюжета — «мне, как всем». При этом глубокомысленное выражение на размалёванное лицо было натянуто как резиновое изделие на главный мужской орган. Тут разум нашего соседа и помутился!

Удивлённо рассматривающая самодельную репродукцию «Чёрного квадрата» Малевича на стене книгочея Ирина Сидоровна вдруг закудахтала хорьком:

— Да, уж. А кто она такая? Я телевизор не смотрю из принципа — всё больше фолианты изучаю. Вы знаете, что с каждым годом земляне в текущем столетии становятся всё глупее? Норвежские специалисты добыли результаты семисот тридцати тысяч коэффициентов интеллекта людей. Пригляделись к баллам, обомлели: а психолог-то из Новой Зеландии был прав! Учёный первым обнаружил эффект, который назвали его именем. В начале прошлого века показатели ума стабильно росли по всему миру, ибо граждане стремились к знаниям для лучшей жизни.

— Ну, это вряд ли так очевидно, — с причмокиванием озорной белки возразил грамотейке довольно резво пришедший в себя Сергей Владимирович, искренне радуясь образованной кампании. — Не хлебом единым, как говорится…

— Ныне тенденция сменилась на прямо противоположное явление, — продолжила настырно гнуть свою линию грамотейка Ирина Сидоровна, покачиваясь на табурете маятником Фуко. — Люди стали глупеть теми же темпами, что умнели ранее. Так норвежцы считают. Начиная с конца прошлого века, каждое последующее поколение мыслящих приматов теряло в среднем по семь баллов коэффициента интеллекта.

— Ага, по многим обитателям нашего дома это особливо заметно, — фыркнула с намёком на соседку Софья Марковна, неодобрительно обозревая мрачное пятно на стене. — Кстати сказать. Сотрудники Третьяковской галереи провели тщательное исследование полотна Казимира. Оказалось — под цвета ночного неба краской помещён текст: «Битва негров в тёмной пещере». Это не что иное, как сокращённое название абсолютно чёрной картины французского писателя Алле!

Выдержав томительную паузу, женщина торжествующе оглядела завороженных товарок и выдохнула полной грудью:

— Написанная за тридцать лет до Малевича «живописная шутка» обзывалась так: «Битва негров в тёмной пещере глубокой ночью». Вслед за нею появилось похожее на картину Малевича произведение «Белое на белом» того же авторства. Развели народ на анекдот: шедевр искусства, шедевр искусства! Скоморошьи проделки Алле приняли за авангардное течение.

Хозяин скромной обители тут же хмуро поднялся с кровати, приблизился к репродукции, варварски сорвал картон со стены вместе с куском линялых обоев, бросил на пол у своих ног. По завершении очистительного акта, молчаливо опустился на табурет в лучах заходящего солнца возле окна и слабо кашлянул тушканчиком:

— Так этот француз просто хулиганил кистью?

— Ага! — польщённая скорой реакцией на свою многослойную тираду воскликнула просвещённая дама, по — девичьи зардевшись. — У меня студент Марк был — такой сметливый. Так вот, юноша всю жизнь посвятил развенчанию культа Малевича и воздаяния должного Алле. Тот ещё белый прямоугольник нарисовал под названием «Первое причастие бесчувственных девушек в лесу», красный квадрат с надписью «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами». Но о нём никто не ведает, а Казимира превозносят до небес!

— И что? — возмутилась трубным звуком бобра во время атаки озлоблённая ускользающим статусом самой начитанной пенсионерки дома Ирина Сидоровна. — Современный эпатаж круче будет. Одна из самых известных картин модного художника «Девочка с воздушным шаром» самоуничтожилась сразу после продажи на аукционе в Лондоне. Произведение было заключено в тяжёлую позолоченную раму, в которую был встроен шредер. Сразу после удара молотка, в раме включился уничтожитель бумаги и изрезал холст на тонкие полоски.

Наивно принявшая надругательство над телевизором за факт противления кремлёвской пропаганде Серафима Петровна вдруг бойко вскочила на ноги, негодующе пискнула сусликом:

— Мы здесь не ради обсуждения художественных изысков собрались. Требую вернуться к первоначальной теме! Когда я наблюдала за выборами от «яблочной партии», то поразилась тотальным отупением масс. На этот феномен указывал психолог из Университета Ольстера. Если тенденция сохранится, то к сто десятому году человеческий разум опустится до уровня макак. Россияне поглупеют быстрее из-за ежедневного промывания мозгов пропагандистами всех мастей и рангов.

Недолго думая, Филя издал похожий на собачий лай звук, подбежал к злоязычной клеветнице, с пронзительным визгом укусил отёкшую старческую икру. После зубастого эксцесса надкушенным яблоком Серафима Петровна выкатилась за дверь. Само собой, Сергей Владимирович забубённо рассмеялся, облобызал сметливого енота в нос и вспомнил о причине внезапно поразившего голову недуга:

— Ну, это грязная ложь. Все федеральные газеты, за исключением одной, с упоением льют помои на родное государство. У нас скудоумные особи только на голубом экране вещают! Взорвавшая мой мозг девица вообще считает — «мы живём в эпоху Ольги Б.» Один скульптур задумал поставить ей памятник, на фестивале песчаных фигур её представили в образе Клеопатры.

— «Королева для плебса»! — хрюкнула ехидной строчившая под луной вирши Ксения Фёдоровна, обратив взор на битком забитые толстыми журналами книжные полки соседа. — Шестнадцатилетний россиянин Иван Бессонов стал победителем конкурса молодых музыкантов на классическом Евровидении. Но его российское телевидение игнорирует! Московские школьники давеча заняли пятое место по среднему уровню знаний среди двадцати мегаполисов мира, выпускник столичной школы Руслан С. набрал четыреста баллов по всем единым государственным экзаменам! Об этом тренькнули с голубого экрана вскользь, а больше — ни гу-гу. Зато из телевизионного приёмника не вылезают полногрудые кокотки и напомаженные паяцы.

В этот момент полноправный представитель простого народа электромонтёр Ефим Водопьянов ворвался в комнату порывом ветра, пылким трубадуром возвестил окрест:

— Представляете, торговая сеть «Пятёрочка» разрешила покупателям уносить картонную копию Ольги из магазинов. Наш сантехник Федот с горя напился, когда эта владычица социальных морей сделала наиважнейшее заявление. Дескать, «сейчас она больше нужна стране, чем мужчине». Наталья Ивановна, бежим скорее — я вас обыскался по всему дому.

Вот так миру открылась тщательно скрываемая любовная связь молодящейся Натальи Ивановны с повелителем электричества. Попутно получило логическое объяснение глухое ворчание пенсионерки по ходу обсуждения товарками высокоинтеллектуальных материй. Почтенная возлюбленная Ефима умом не блистала, свела в могилу второго мужа, и, видать, нацелилась на третьего. Основным достоинством любвеобильной вдовушки были две старинные картины известных художников на стене жилища, шесть копий знаменитых художественных полотен, масса антикварных безделушек.

Оборотная сторона живописного творения «Плачущий мальчик» служила сейфом на случай внезапного возгорания: к ней был скотчем примотан большой пакет с банкнотами. Газета «Сан» сообщала о пятидесяти случаях пожара в квартирах, где висела копия этого полотна. По сведениям издания, единственным уцелевшим предметом в них было изображение ребёнка в слезах. Именно сей факт подвиг Наталью Ивановну приспособить репродукцию картины под мошну.

Возможно, народная молва напрасно на зазнобу Водопьянова грешила. Может статься, укорачивала земной путь супругам дважды вдовой тётушки «парижская зелень». В восемнадцатом веке один шведский химик экспериментировал с мышьяком: в результате опытов удалось получить зелёный пигмент необыкновенной красоты. В начале девятнадцатого века его усовершенствовали, создав «парижскую зелень». Изумительная краска содержала мышьяк! Есть версия — в комнате Наполеона на острове Святой Елены обои были окрашены ею, отчего император скоропостижно и скончался. Импрессионисты для написания своих ярких шедевров использовали разные её варианты. Выходит, многие музейные экспонаты содержат смертельно опасный яд! В период популярности пигмента им окрашивались книжные обложки, одежда: многие модницы погибали тогда от неведомой болезни. Быть может, «парижская зелень» была бессильна перед несокрушимой женской природой Натальи Ивановны в отличие от несчастных мужей оной.

Было в её лице что-то от таинственного взгляда Джоконды Леонардо, а равно девушки в чёрном Ренуара. Правда, почтенная дама не закрашивала седые волосы на висках, дабы не лишиться пенсионных скидок в торговых лавках. При этом голова Натальи Ивановны была внутри пуста как установленный на подставку глобус. Интересно, что некоторые современные искусствоведы считают героиню портрета да Винчи глупенькой пустышкой. Тем временем прелестница преклонных лет поднялась величественной английской королевой с грубо сколоченного табурета, осадила малоимущих соседок надменным спичем:

— Недавно Ольга дала большой концерт в переполненном до отказа зале столичного «Крокус Сити Холла». И теперь с чистой совестью может считать себя великой певицей! Ещё недавно над ней потешались наши эстрадные гуру, сегодня микрофоны жуют от зависти. Правда, включать её в разряд «Певиц года» пока никто не решился, но это пока. Всё равно придётся признать — она нынче отражает в полной мере вкус нашего народа, стала для него иконой стиля. Ольга, а не Людмила Зыкина! По рейтингу самых успешных звёзд от американского журнала шоу-бизнеса сверхновая звезда перепела оперную певицу Нетребко по доходам. Так — то вот!

— Вполне естественно, — с лестью преданного дворцового пажа поддержал любовницу хранитель электрического щитка Ефим. — Перед тем, как уйти в запой, меня сантехник Федот образумил. В человеческой популяции есть закон, так называемое распределение Гаусса. Из ста процентов любой популяции одна целая и семь десятых процентов ничего не могут, одна целая семь десятых процентов могут абсолютно всё. Ну, а остальные — это вы! Пойдёмте отсель, Наталья Ивановна, а то все картонные копии Оленьки другие поклонники расхватают.

Одержавшая психологическую победу над притихшими по углам товарками перезрелая пассия электромонтёра решила проявить великодушие. Женщина застыла у порога столбом линии электропередач и разочаровавшемуся в Малевиче мученику снисходительно предложила:

— Сергей Владимирович, я вам кое-что принесу прикрыть штукатурку на стене. А вы, тугоухие кумушки, вот над чем задумайтесь! Учёные по итогам масштабного исследования генетических данных россиян пришли к выводу — четыре пятых населения России оказались связаны между собой родственными связями. У них обнаружились общие родичи на уровнях от второго до десятого поколений. Может, этим объясняется наша общность вкусов, а не умом? Ольгу муж бросил — наш народ таких барышень жалеет.

— И потом, что вы к ней пристали? — вдогонку обладательнице дорогостоящих живописных полотен пробурчал повелитель электрического щитка. — Вон Светлана К. прославилась на всю страну косноязычием. Случайное интервью девчушки на видео посмотрело четыре миллиона человек. Ещё двадцать лет назад она не отмылась бы от позора за свою мусорную речь. Засим разрешите нам откланяться…

Покинуть холостяцкий кров Сергея Владимировича ответственная гражданка по дому местному альфонсу не позволила. Мария Павловна возвысилась над ним дамбой и бурлящим водным потоком прогудела: «Стоять! У нас на тебя виды». Незаметно выскользнувшая вон Наталья Ивановна через пять минут вернулась к пленённому злобной фурией полюбовнику. Аккуратно в тот момент, когда владелец смышленого енота с видом вынырнувшего из глубины ванны Архимеда во всеуслышание озарился:

— Я всё понял! Как культурное явление эта Ольга с фамилией на букву «б» сродни «Чёрному квадрату» Казимира. Бездарная профанация искусства! Доднесь очень просто сделать вечный двигатель на человеческой тупости. Повесить ручку на гвоздь и написать «Не крутить!»

Неожиданно подбежавший к хозяину Филя стал подпиленными коготками рвать чёрную картонку у его ног на мелкие кусочки, при этом повизгивал от удовольствия. Наследница двух мелких коллекционеров обошла зверька бочком — бочком, повесила на оголённый кусок стены обширную цветную фотографию глазуньи в окружении газетного листа на столе. На немой вопрос в спину, Наталья Ивановна разразилась лекцией экскурсовода в провинциальном собрании художественных подделок:

— Российский ювелир Карл Фаберже делал не только пасхальные яйца для императорской семьи. Фирма производила массу бытовых предметов, столовые приборы, табакерки, дверные ручки. Среди ювелирных произведений есть настольное украшение по прозвищу «пролетарский завтрак». Изготовленная по следам революционных событий пятого года прошлого века вещь. Попрошу подойти поближе.

Вся малочисленная кампания гурьбой, включая взобравшегося на плечо хозяина Филю, зачарованно приблизилась к фотографическому снимку шедевра камнерезного творчества. Наталья Ивановна отошла чуть-чуть в сторонку и позволила людям насладиться изображениями яичницы из одного яйца, кирпича, целой корюшки, рыбного скелета, окурка папиросы, стакана с водкой, двух насекомых на обрывке газеты. Далее с напыщенным видом извлекла из кармана обтягивающего её тело модного платья лорнет, проводила недоумённым взглядом крадущуюся из комнаты наружу книгочею Ирину Сидоровну.

Остальные участники живописного ликбеза расселись по табуреткам в предвкушении художественного экстаза, кроме хозяина гостеприимной комнаты. Тот повлёкся с издающим хныкающий стон пушистым зверьком на застеленную казарменным покрывалом кровать. Не медля ни минуты, многоречивая полюбовница электромонтера приступила к высокомерному просвещению почтенной публики:

— Все предметы настольного ювелирного украшения выполнены из цельных материалов. Стакан с горячительным напитком из хрусталя, строительный материал — из яшмы, желток глазуньи — из янтаря, её белок покрыт эмалью. Из серебра — сигаретный окурок, целая рыба, газетный лист и сидящие на нём мухи. Также по этому металлу ручной гравировкой изготовлен текст в печатном издании. Дарю на долгую память — не говорите потом, что я дурочка.

После чего неуклюжей походкой жены европейского лидера прошествовала к порогу, ведя за руку знойного ухажёра как на верёвке козла. Ответственная за порядок в доме Мария Павловна тут же вновь пресекла попытки сладкой парочки ретироваться восвояси, раскинула руки перед дверью в позе пугала на огороде. Пришлось Наталье Ивановне покориться: присесть на табурет, задвинуть за слегка горбатую спину повелителя электричества. Бывшая учительница опустилась на самодельный предмет мебели за ним, сверля худосочную талию Водопьянова глазами. От внимания женщины не ускользнуло таинственное исчезновение из комнаты Ирины Сидоровны, и она ожидала возвращение грамотейки с едва скрываемой усмешкой на устах.

Само собой, изделие дореволюционного мастера произвело глубочайшее впечатление на обитателей дома по улице Красных комиссаров. Тем паче, что идеологически им соответствовало. Особенно взбодрился Сергей Владимирович, застегнул ворот пахнущей стиральным порошком рубашки и натянул на дырявые носки тапочки. Хотя по-прежнему настырно скулящий Филя приземлял неудержимый восторг хозяина помещения до половиц. Плаксивое поведение смышлёного зверька раскрылось, когда в распахнувшуюся дверь комнаты судебным приставом вторглась начитанная до воспалившихся глаз Ирина Сидоровна. Престарелая подруга охранителя электрического щитка Ефима чуть не опрокинулась навзничь, но была крепко схвачена в мужские объятия. Вломившаяся в жилище книгочея имела торжествующий вид распознавшего афёру века неподкупного российского прокурора.

— Да, уж, — втягивающим воздух через нос кротом издала она музыкальную трель, потрясла распечатанным на принтере листочком с тремя заглавными буквами «М» на тыльной стороне. — В первом, десятилетней давности номере альманаха «Сизиф», об этой ювелирной безделице всё изложено. Семь лет назад музей Фаберже в немецком Баден — Бадене приобрёл этот «пролетарский завтрак» за более одного миллиона долларов, но наши эксперты сомневаются в подлинности настольного украшения до сих пор. Более достоверна версия совместного изготовления камнерезного шедевра ювелиром и резчиком по камню из Петербурга к столетнему юбилею «Манифеста 1905 года». На газете как раз текст царского документа пропечатан. С чего бы это буржую Фаберже на революционную тему камни резать?

— Обман, кругом обман, — заржала лошадью Пржевальского Ксения Фёдоровна и встряхнула гривой растрепавшихся волос.

На что Наталья Ивановна фыркнула бурундуком, не удостоила бегающую крысой по комнате разоблачительницу фальшивки даже взглядом. Знамо дело, душевных струн Сергея Владимировича очередная живописная мистификация не затронула: тёмное пятно на стене удачно прикрылось кулинарной фотографией с него и довольно. Надругавшийся над своим телевизором мужчина вдруг порывисто вскочил с постели, выхватил из рук книгочеи замусоленный листок, надтреснутым голосом отчаянно закликал:

— Ты что натворила? Это же акция «МММ»! У меня как раз до сотни бумажек одной не хватает. Авось компания Мавроди возродится, тогда на вырученные деньги я куплю себе радиоприёмник.

— Ага! Держи карман шире, — пропищала попавшей в капкан мышкой Софья Марковна, пошатнулась на табурете весами правосудия. — Барышник недавно богу душу отдал. Ворочал проходимец народными миллионами, а дуба дал на автобусной остановке от сердечного приступа в полном одиночестве. Тело творца финансовой пирамиды томилось в морге невостребованным трупом также долго, как и вкладчики у порога его конторы. А ведь считал деньги комнатами! Счастья ему они не принесли. И предали Мавроди земле на средства одураченных им обывателей. Так что подотрись своими цветными бумажками в туалете, инда там провозвестник нового искусства не засел.

Возвращаться к дурно пахнувшей теме общего собрания жильцов дома Мария Павловна посчитала занятием праздным. С одухотворённым выражением лица Сикстинской мадонны с картины Рафаэля вышла в центр комнаты, обратила свой взор в сторону замурованных у порога любовников.

— Горе вам, горе! — уведомила карамельную парочку женщина и расставила ноги на ширину плеч со сладкой улыбкой на губах. — Дабы ваша противоестественная связь не стала достоянием гласности, Водопьянов будет находиться в хозяйственном закутке общежития весь день. Когда новоявленная миссия от культуры Ольга с фамилией на букву «б» зачнёт вещать с телевизионного экрана, Ефим будет вырубать свет во всем доме. Так и быть, я ему из личных средств будут платить по три тысячи рублей в месяц. Во имя сохранения рассудка соседей мне никаких денег не жалко!

— Да, уж, прекраснейшая мысль, — вкрадчиво прострекотала горностаем Ирина Сидоровна, юрко метнулась к подоконнику и прижалась к нему стройным телом. — Тут целая Европа мечтает отключить России свет. Эта потрясающая идея пришла старушке на ум во время обсуждения роли нашей разведки в мифических кибернетических атаках. Британские специальные службы готовят ответный удар по Москве с отключением электричества, инда российские войска нападут на одну из стран Запада. А наш дом на отшибе российских просторов уже будет к этой акции готов!

К счастью для пенсионеров, угрожающей устоям общежития затее не суждено было сбыться. Прошедший суровую милицейскую школу Сергей Владимирович популярно втолковывал старейшему педагогу противозаконность нелепой инициативы, когда по общему коридору разнёсся горестный крик: «Замочили! Либерала замочили». Перестарки повскакали с мест и вывалились из жилища одинокого пенсионера картофелинами из порвавшейся авоськи. Народному взору предстала уморительная сцена: собиратель европейских ценностей Максим Семёнович стоял на пороге ванной комнаты в тугих шортах, кокетливой голубой футболке, в розовых тапочках на босу ногу. Сибарит воздел не ведающие труда руки к потолку и надрывно выл потерявшим родовое имение барином в сполохах раздутого босяками пожара.

Насильственно оттеснив от двери придавленного горем соседа, Мария Павловна увидела болтающегося на перекладине в петле французского бульдога аристократической породы. На бездыханной собачьей груди висела записка: «Первый пошёл!» Не найдя слов утешения для потерявшего домашнего любимца прохвоста, граждане молчаливо разошлись по комнатам для мучительных размышлений о содержании листка на убиенном звере. Повинуясь душевному порыву, Сергей Владимирович вынул короткошёрстного пса из петли, завернул в висящее на крючке махровое полотенце, передал зарёванному владельцу. Погребение состоялось тем же вечером в лесочке возле дома. Потерявший единомышленника в собачьей душе господин счёл за благо не связываться с правоохранителями, ибо был уверен в политической подоплёке дела. А раз так, то засевшие в кабинетах потомки комиссаров убийцу Либерала ещё и приголубят.

Ближе к благодатному майскому рассвету по дому поползли зловещие слухи. Дескать, дух покойного белого генерала мстит либеральной интеллигенции за свержение последнего венценосного монарха. Премудрый Кондратий Ефимович приписал гибель породистого пса житейским склокам, посему «собака Сталина» избежала ссылки в деревню к глухой тётке. Любитель домашних кошек Матвей Давыдович наоборот доверился народной молве о мстительном белогвардейце, который на мурок не покусится из уважения к купеческому происхождению владельца оных. Сергей Владимирович также оставил при себе енота, потому как любил посудачить с ним о текущем жизненном моменте. Перед сладким погружением в крепкие объятия Морфея, оклемавшаяся жертва культурного мора и в эту ночь проникновенно общалась с Филей пониженным голосом жертвы тоталитарного режима:

— Почему в России легко верят слухам? Вот давеча в социальных сетях распространилась весть — мол, глава Центрального банка России сбежала в Штаты с золотовалютными запасами страны. Помнишь, все соседи сутки по двору кубарем ходили? Якобы в банке начались обыски, случился пожар на каком-то этаже. Видать, компромат жгли. Да, вместе с ней, сломя голову, бежал глава российского правительства. И все поверили! Выходит, российский народ не питает иллюзий на счёт нынешней власти. Вот так-то, дружок! Кстати, перед приездом нашего премьер-министра в один город, чиновники сгоряча распорядились замазать сакральные слова героя фильма «Брат» на стене многоэтажного дома.

Притаившийся в углу комнаты лохматый зверёк сопел от усердия, любовно полоскал в глубоком белом тазу бордовый галстук. А мог и рассказать, как двести лет назад исправник провинциального российского уезда Лоскутов до появления нового генерал-губернатора отобрал у населения чернила, бумагу, перья. Опасался, сучий сын, что народ начальство может опорочить! Вместо исторического проникновения вглубь веков Филя устремился к Сергею Владимировичу, три раза по дороге окропил пол грязными каплями воды, игриво поскрёб себя по лохматому затылку. Учинивший дневную расправу над телевизионным приёмником мужчина понял того без слов.

— Так точно, вспомнил! — хихикнул гиеной важный свидетель перестройки и нежно погладил Филю по бархатистой шёрстке. — Бывший старший по дому, ныне труп, поддался слухам о вирусном характере рака. Тем паче, что одна известная певческая пара публично сообщила людям о семейном онкологическом заболевании. И принялся Трофим Петрович собирать подписи жильцов в петиции о выселении болеющей раком Пантелеевны. Мол, не ровен час, все за ней на тот свет отправимся! Ну, это вряд ли.

Полосатый зверёк из солидарности хмыкнул, прикрыл голову лапками, по-шутовски повалился на пол. И Сергей Владимирович не упустил шанса жестокосердно позабавиться над неожиданно усопшим гражданином:

— А наша грамотейка Ирина Сидоровна мракобеса так словесно отделала, что этот интеллигент два дня всех жильцов дома трёхэтажным матом крыл. Однако Пантелеевна сегодня на ноги встала, Трофим Петрович доднесь в земле лежит. Между прочим, покойник считал себя крупным ответственным работником, и свою должность — абонементом на бессмертие.

Одновременно вздохнув из этических соображений над кончиной вздорного соседа, друзья уселись на подоконник поглазеть на тускло мерцающий в ночи небесный ночник. Ведь что такое жизнь? Один миг между «вчера» и «завтра». Стоит ли на неё кукситься, когда сегодня одного брикета творога на двоих или пары яиц для счастья вполне достаточно? По опросам общественного мнения, почти четыре пятых российского населения вполне довольны своим существованием.

Оно и понятно! «Наш мозг — фантастический по своей сложности биологический суперкомпьютер. Наше тело состоит из веществ, которые были рождены в ядрах умирающих звёзд. Мы живём на куске камня с раскалённым центром, который летит с бешеной скоростью в неизведанное пространство бесконечно расширяющейся Вселенной». И земные невзгоды на этом фоне — космическая пыль, ничего более. Если бы не хищнические ухватки отечественного правящего класса под нескончаемую свистопляску гаеров с голубых экранов. Не просто так Лев Толстой писал: «Сила правительства держится на невежестве народа».