Однажды в деревне. Юмористические рассказы

Лариса Евгеньевна Холодова

В этой книге собраны рассказы про проделки деда Митрофана, который в деревне был известным юмористом, гораздым на всякие розыгрыши, на которые попадались не только дети, но взрослые. Несмотря на это в деревне все любили и уважали этого деда, таким уж он уродился. Если вы любите юмор и искромётные шутки, то эта книга для вас.

Очередные проделки деда Митрофана. Тарантайка

Дедушка с бабушкой в свое время держали кроликов. А кролики очень прожорливы, им, помимо ежедневного кормления, требовалось много сена на зиму. Соответственно, все летние месяцы бабушка с дедушкой делали заготовку сена.

Почти каждый день ездили на сенокос. Для таких поездок дедом был сооружен специальный транспорт, что-то типа мини грузовичка с мотором от мотоцикла «Урал». Тарахтел так, что, мама — не горюй! За это самодельное средство передвижения нами и было прозвано «тарантайка».

Для нас, детворы, не было лучше приключения, чем с бабой и дедой поехать на сенокос.

А когда поспевала смородина — так и подавно. В окрестностях села было много посадок смородины, и пока дедушка с бабушкой занимались сеном, мы с моими двоюродными сестрами паслись около кустов смородины. И наедимся, и бидончик наполним, а потом бабушка вареников наготовит. Вкуснота! Но не об этом.

Дедушка ушел по каким-то делам в Правление (так называлась администрация колхоза), а когда возвращался, то и попался в лапы деду Митрофану. Бабушка была дома, занималась своими делами, а я была у своих двоюродных сестер. Дело уже было ближе к вечеру, дед шел себе спокойно домой, а Митрофан, как обычно, в это время сидел на лавочке возле своего дома.

— Здорово, Василич, — задел дед Митрофан моего дедушку.

— Здорово, Митрофан, чаво, невест ждешь, поди?

— Тебе бы толька про невест, идешь себе, ниче не знашь.

— Чаво это я не знаю?

— Да чаво у тебе случилася.

— Да ты чаво болташь? Чаво это у меня случилася?

— Дак, Клавдя твая в огороде копалася, разморило ее, пошла у хату, прилегла, да заснула. А в енто время Нюркин бык через зады забор повалил, да и усе ваше сено пожрал! Усе, как есть! О как!

— Да едрить твою ж через коромысло! Усе наше сено? — И дед кинулся бежать.

— Да куды ты побег? Он уж усе сожрал и пошел себе восвояси. А Клавдя в тарантайку тваю косу да вилы покидала, Шарика отвязала, тот в кабину к ей прыгнул и поехали за сеном на Чипинячку.

— А за рулем-то кто?

— Ясен пень, кто! Не Шарик же, Клавдя твая! Плачить, говорить, мол, сил нет никаких, Василий с правления придеть, достанется мне, что не доглядела, три дня, говорить, вокруг печки гонять будешь! Мол, поеду на Чипинячку, хучь немножко сена накошу.

— Во дура баба! Дак она же и водить-то не умеет!

— Фух, велика наука тваю тарантайку водить! Руль, газ да тормоз! Разберется, чай не раз с тобой ездила!

Дед разворачивается — и бегом за бабушкой на Чипинячку, бежит, аж подпрыгивает, и все оглядывается, не лежит ли где в кювете его тарантайка. Напугался он тогда страшно за бабушку, бежит, матится, на чем свет стоит ее кроет за такое легкомыслие, а ему навстречу ничего не подозревающая Нюрка.

— Василь Василич, случилася чаво, куды, глаза вылупимши, побег?

— Вот я тебе Нюрка! Вот толька Клавдю найду, покажу тябе, как за своим быком следить нада! Вот устрою я тябе! Усе сено сожрал, так еще теперь не знаю, живой Клавдю найду, чи не! — И бежит дальше.

— Да за каким быком-то? У меня ж отродясь быка не было, на кой мне бык? — пожала плечами Нюрка, а дед в это время был уже далеко.

За то время, что дед по Чипинячке бегал, в каждый овражек заглядывал, бабушка спарвила ужин и ждала деда, тоже беспокоилась, не зашел ли к какому приятелю на рюмочку. Не выдержала, пошла искать, да дальше дома деда Митрофана не ушла.

— Здорово, Митрофан, маво не видал?

— Здорово, Клавдя, дак часа полтора, как на Чипинячку побег!

— Да на кой ему на Чипинячку?

— Да, говорит, настроение хорошее, пойду, говорит, Клавде цвятов наломаю.

— О те ж, старый дурак, да каких цвятов? Принял все же на грудь, глаз да глаз за ним! Хучь бы руки—ноги в потемках не попереломал!

— Ой, и усе-то ты недовольна, мужик ей цвятов, а она — старый дурак.

И бабушка вернулась домой. Спустя полчаса во двор забегает запыхавшийся дедушка, смотрит — тарантайка на месте.

— Слава Богу, вернулася! — И в хату.

А там бабушка:

— И игде ты шляшешси? Каки цвяты выдумал? И игде тваи цвяты, старый ты пень? Сиди тута думай про няго, чаво там с им, руки—ноги целы, али в канаве какой уже ляжишь!

— Каки цвяты? — Опешил дедушка. — Ты сама, чаво удумала? Как толька ты жива осталася, раззява, мало, что сено не доглядела, так еще самовольничашь!

— Како сено? Ты чаво, напилси, что ли?

— Тако! Како Нюркин бык сожрал!

— Да нету у Нюрки накакова быка и отродяся не было! Зенки зальешь и выдумывашь!

— Дак, а сено как же?

— Да далося тябе енто сено, вон оно, иди жуй заодно и закусишь!

— Дак ты не ездила на Чипинячку сено косить?

— На чем я тябе поеду? На тарантайке твоей, чи не?

— Дак Митрофан сказал, что на тарантайке, с Шариком!

Бабушка только руками всплеснула.

— Опять старый охальник разыграл, а мне сказал, что ты на Чипинячку мне за цвятами побег!

Дед долго порывался к Митрофану с разборками, но бабушка его не пустила, мол, хватит на сегодня приключений. Дед долго не унимался, но бабушка применила свой верный прием «ниже пояса». Сходила в низы за бутылкой, деду под борщичок налила, постепенно успокоился.

Досталось за это деду Митрофану или нет, я не помню, кажется, и это ему сошло с рук, впрочем, как и всегда.

Вот такую встряску устроил дед Митрофан моим бабушке и дедушке, которую они запомнили надолго.