Две сестры, две судьбы, две жизни. Стечение обстоятельств вовлекает сестер-близнецов, Людмилу и Анастасию, в водоворот печальных событий. И нежная, хрупкая Мила неожиданно дает сто очков вперед своей отчаянной сестре в опасной авантюре. Но между ними стоит мужественный, безумно любящий одну из них Дмитрий, мужчина, который не переступил недозволенную черту и сумел сохранить спокойствие семьи в период опасного затмения взаимоотношений участников этой драмы.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Затмение в созвездии близнецов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 3
Дима Лагутин ушел в армию, когда Миле исполнилось двенадцать лет. Она очень тосковала по брату, писала ему детские наивные письма, но потом связь их прекратилась, Диму направили в Афганистан, и вернулся он оттуда только через шесть лет, отслужив сверхсрочную.
Мила не могла дождаться брата. Ей уже исполнилось восемнадцать. Она расцвела, повзрослела, превратилась в красивую статную девушку с прекрасной фигурой и синими бездонными глазами.
— С нее только картины писать, — говорили родителям знакомые, а те всегда отвечали:
— Милочка красива от природы, нашей заслуги здесь нет. Лишь бы счастлива была, вот чего нам больше всего хочется.
Диму встречали на Казанском вокзале всей семьей с огромным букетом гладиолусов. Мила стояла впереди родителей в голубых джинсах и белой батистовой рубашечке, она держала в руках цветы и вглядывалась в лица людей за окнами медленно останавливающегося поезда. Но Дмитрий увидел ее первый и узнал сразу.
«Ничего себе, красотка. Так и влюбиться недолго!» — мелькнуло у него в голове, но он отогнал от себя эту дерзкую мысль. Сестра все-таки…
Выйдя из вагона, он увидел несущуюся ему навстречу Милу со счастливым лицом и сияющими глазами. Она кинулась в его объятия, и он начал ее страстно целовать в глаза, лоб, щеки, а она плакала и причитала:
— Вернулся, Димочка, любимый мой! Я так соскучилась по тебе! Братик, родненький, слава Богу!
— Везет же кому-то! — мельком услышал Дима у себя за спиной. — Такая красотка дождалась, а моя уж вторым беременна, три года как замужем.
Дима наконец опустил Милу на землю, и они направились к ожидавшим его родителям, мама плакала, отец обнимал ее за плечи и гордо взирал на сына снизу вверх. Дмитрий стал почти на полголовы выше отца.
С возвращением Дмитрия жизнь в семье Лагутиных вернулась в прежнее русло. Страхи и беспокойства улетучились, Дима радовал родителей своей рассудительностью, пониманием жизни и четкими целями, которые он ставил перед собой и достигал.
Мила была без ума от брата, но она не подозревала того, что Дима вдруг не на шутку влюбился в нее. Он мучился, переживал, но ничего со своим чувством поделать не мог. Мила снилась ему по ночам, красивая, ласковая. Она обнимала его своими нежными руками и шептала какие-то слова, смысла которых он не понимал, но он знал, что они о любви.
«Боже мой, что же мне делать? Никто ведь не поймет меня. Да и Мила, разве могу я ей все объяснить?» — думал Дмитрий и мучился от бессилия.
Его любовь превратилась в муку и страдание, но он никак не мог изменить положения. Почти целый год мужчина пытался справиться со своей бедой, любовной лихорадкой, но это у него плохо получалось. Однажды вечером Мила явилась домой не одна.
— Димка, иди сюда скорее, я тебя познакомлю кое с кем! — закричала Мила с порога, и Дима вышел в прихожую.
Сердце его тихо заныло от тоски: Мила стояла в обнимку с высоким худощавым красавцем, который улыбнулся ему картинной улыбкой и, слегка отстранив Милу, протянул руку для приветствия.
— Виталий, — просто сказал парень и добавил: — Я много наслышан о вас. Сестра вас обожает. Приятно познакомиться.
— Здравствуйте, — ответил Дмитрий и пожал протянутую ему руку.
С этого момента его жизнь превратилась в сплошной кошмар. Он изнывал от ревности, мучился и терзал себя дурными мыслями, когда Милы не было дома по вечерам, а на семейных обедах, на которых иногда присутствовал Виталий, Дмитрий превращался в этакого злобного циника, ненавидящего весь свет.
— Что с тобой, Димка? — спросила его как-то Мила, выйдя к нему на балкон, где он курил в одиночестве. — Тебе что, не нравится Виталик? Ты при нем прямо сам не свой. Ну хочешь, я не буду его приводить?
— Мила, иди к своему жениху и оставь меня в покое, — ответил он сестре, а скулы его при этом нервно заходили.
Мила ушла, но этот разговор все никак не давал ей покоя. Она решила поговорить с братом еще раз, спокойно, без посторонних.
Как-то вечером она пригласила его на прогулку.
— Жарко очень, пойдем по набережной пройдемся. Мы так давно не гуляли с тобой вдвоем, — предложила она, и Дмитрий тут же согласился.
Всю дорогу Мила висла у него на руке, болтала о каких-то пустяках, звонко смеялась, а он чувствовал запах ее волос, ощущал нежность кожи на оголенных руках, теребил маленькие трепетные пальчики с изящными, как игрушечными перламутровыми ноготками, и сердце его неистово билось, сильно стучало в висках, а горло сковал тугой неприятный ком, мешающий ему улыбаться и говорить.
— Димочка, ну перестань дуться. Чего ты такой колючий? Я так люблю тебя, а ты меня пугаешь, обижаешься на что-то, не разговариваешь. Что произошло? Что-нибудь не так? — стала вдруг допытываться Мила.
Дима сдерживался, как мог. Он не знал, что отвечать, да и что тут ответишь? Сказать правду — Мила с ума сойдет, врать и выкручиваться не хочется. Ему было жаль ее, он видел, как она искренне переживает. Наконец он решился.
— Мила, — тихо сказал Дмитрий, — я очень люблю тебя и не хочу потерять, понимаешь? Если ты уйдешь к этому… Виталию, я не знаю, что со мной будет. Не делай этого, я прошу тебя, хотя бы сейчас. Обещаешь?
— Ну ты и собственник, братик. Ты меня ревнуешь к нему? Но это же глупо! Мои чувства к Виталию и к тебе несоизмеримы, несравнимы, да и вообще, я лучше умру, чем расстанусь с тобой навсегда. У меня этого и в мыслях нет. Обещаю, я всегда буду рядом с тобой, всю свою жизнь. И за кого бы я не вышла замуж, ты всегда будешь у меня на первом месте, ты же мой брат, самый лучший, самый любимый, самый…
Но Дмитрий вдруг резко прервал ее:
— Прекрати паясничать! Я в твоей опеке не нуждаюсь! Это я должен тебя опекать…
Дмитрий заметил, как у Милы повлажнели глаза, губки надулись, и она слегка вжала голову в плечи. Ему стало жаль ее, он попытался взять себя в руки.
— Прости, я сам не знаю, что несу. Прости пожалуйста. Я просто очень люблю тебя, тебе этого не понять, я переживаю за тебя.
— Пошли домой, — тихо сказала Мила и больше не проронила ни слова.
Прошло две недели. Дима немного успокоился, он заметил, что Виталий стал появляться в их доме крайне редко, и он был благодарен сестре в глубине души за это. Но тут вдруг отец вызвал сына на серьезный разговор.
— Дмитрий, я что-то не пойму, что происходит? Мила сама не своя последнее время, и ты весь какой-то, как в воду опущенный. Вы поссорились что ли?
— Нет, мы живем в мире. Только, видишь ли, папа, в твоей семье случилась беда. Не буду от тебя скрывать, в конце концов никто в этом не виноват. Я люблю ее, люблю и мучаюсь от полного бессилия. Что мне делать, скажи! Дай совет! Может быть черт с ней, с этой семейной тайной? Кому она важна сейчас?
Станислав Мартынович, казалось, потерял дар речи. Он в упор смотрел на сына, смотрел молча, сосредоточенно. Потом откинулся на спинку кресла и твердым голосом сказал:
— И думать не смей, слышишь? Людмила твоя сестра, родная сестра! Вот и люби ее, как сестру. А женщин на белом свете хоть пруд пруди. Только свистни, десятками прибегут, любые, какие хочешь. Выбрось эту блажь из головы, и чтобы больше мы к этому вопросу не возвращались. Не убивай мать и не порти жизнь сестре. Они этого не заслужили.
Дмитрий понимал, что отец прав. Ни мать, ни сестра не поймут его и посчитают сумасшедшим, если он начнет доставать Милу со своей любовью.
Дмитрий собрался и уехал на юг.
— Отдохнуть мне надо немного, покупаюсь, позагораю и вернусь. Отдохните и вы от меня, — сказал он своим родным, и никто ему не перечил.
— Поезжай, сынок. Чего тут сидеть? Отдохнешь, действительно. Поезжай! — сказала Вероника Аркадьевна, а Станислав Мартынович подумал:
«Слава богу, от греха подальше. Может, встретит там какую, да и успокоится».
Жене он ничего не рассказывал, не хотел ее расстраивать. Понятно, что на Веронику это подействует гораздо сильнее, чем на него.
* * *
Дмитрий пробыл в Сочи почти три недели. Загорел, отоспался, отдохнул. Не обошел его стороной и незатейливый курортный роман. Прехорошенькая певичка из ресторана «Золотой фазан» сама подошла к его столику и села на колени, исполняя французскую песню из репертуара Эдит Пиаф, что получалось у нее довольно сносно.
Певичку звали Эльвирой, была она тоненькой, стройной, с роскошными кудрявыми волосами и красивым загорелым телом. Она была искушенной любовницей, несмотря на свой довольно юный возраст, и Дмитрий на минуточку забыл о своей недозволенной страсти, хотя и понимал, что это не навсегда.
С такой девицей, как Эльвира, он точно не хотел бы связать свою судьбу. Она напоминала ему стакан ледяной, шибающей в нос газировки в жаркий июльский полдень. Выпьешь, и испытаешь неимоверное блаженство, но потом долго ее не захочешь, до следующей жажды. Эльвира же была без ума от Дмитрия и дарила себя ему просто так, ради собственного удовольствия, что было совсем не в ее правилах.
— Не заберешь меня с собой? — спросила она его перед отъездом в Москву. — Я ведь хорошо пою, устроюсь в Москве, на твоей шее сидеть не буду. Я люблю тебя…
— Нет, Эльвира. Ты останешься здесь. В Москве у меня есть женщина, в которую я безнадежно влюблен, и двоим вам рядом со мной будет тесновато.
— А чего же не женишься? И мне голову заморочил. Я-то думала, ты свободен, а ты… А хочешь, я тебя к своей бабушке отведу? Она у меня гадалка-предсказательница. Все тебе про твою настоящую и будущую жизнь расскажет. Может, есть там для меня местечко, и зря ты в колодец плюешь?
Дмитрий посмотрел на Эльвиру и вдруг что-то шевельнулось у него в груди, то ли надежда, то ли предчувствие какое-то. Он неожиданно согласился.
— Хочу к твоей бабке-гадалке. Отведи меня, пусть скажет, чего мне ждать от жизни.
Бабка Эльвиры выглядела как старая цыганка, сгорбленная, морщинистая, но с какими-то странными, неестественно молодыми глазами. Она смотрела на Дмитрия внимательно, даже пристально и вдруг сказала:
— С Эльвиркой спал, касатик? А зря! Это тебе ни к чему. Ну да ладно, не беда, Эльвирка отмоется, отлипнет от твоей жизни, а вот та, которая душу твою гноит, не чета тебе, не пара. Забудь!
— Да как же забыть-то, бабушка? Я бы рад, да не могу, что мне с любовью-то этой делать?
— Ты, касатик, сильный человек. На войне побывал, вижу, раны душевные не зажили, они и болят, не зарубцевались еще, не очерствили душу. Больно ты слабый, душевный, чувствительный. Но горю твоему я могу помочь.
«Откуда она про войну знает? Я ведь даже Эльвире ничего про Афган не говорил», — мелькнуло у Дмитрия в голове, и он проникся к старухе доверием.
— А как вы можете помочь? Травы отворотной дадите? — с насмешкой в голосе спросил он.
— Нет, трава не поможет, тут другое средство надо испытать.
Старуха водила руками над какой-то чашeй с мутной жидкостью, из которой поднимался то ли пар, то ли дым. Он причудливыми узорами стоял над столом и не таял, не исчезал. Дым окутывал прозрачный розоватый шар, а старуха безумным взглядом взирала на него и хрипло бормотала:
— Сестру ее разлученную найди, вот и замена тебе будет. Любить ее так не будешь, но душу отведешь, и боль душевную в ее объятиях похоронишь. Она-то послаще этой будет и жизнь твою не испоганит… хотя постой, касатик… лучше тебе не лезть в это болото. Трясина, засосет… Не пойму я что-то круговерти этой. А зазноба-то твоя непростая бестия, видит она третьим глазом, погубит она тебя…
Старуха была явно не в себе. Она так и продолжала бормотать, но Дмитрий не стал дослушивать ее бредни, он тихо встал, бросил на стол внушительную купюру и вышел на свет божий.
— Пошли, Эльвира. Все, что мне нужно, я узнал. Бабуля твоя впала в экстаз, я устал.
Эльвира проводила своего очередного кратковременного жениха в аэропорт и сказала на прощание:
— Не забывай про меня. Плохо будет, приезжай. Ты классный мэн, таких сейчас днем с огнем не сыщешь.
— Ладно, спасибо на добром слове. Прощай.
С этими словами Дмитрий быстрой стремительной походкой ушел от Эльвиры, чтобы не видеть ее больше никогда. Ему было почему-то стыдно перед ней, стыдно и неловко.
«Поматросил, да и бросил» — пошловато звякнуло у него в мозгу, а рот наполнился вязкой неприятной слюной, которую он сплюнул, проходя мимо никелированной урны.
В самолете он размышлял над советами старой ведьмы, как он называл про себя старуху-предсказательницу. Честно говоря, от ее речей ему было не по себе.
«Как это возможно, знать о вещах, о которых мне одному только и известно? Ну ладно, про мою связь с Эльвирой она догадалась, тут большой хитрости не надо, но как она про войну, да чего там, про разлученную сестру узнала?! Это же черт знает, что такое?» — размышлял в полусне Дмитрий и чувствовал: есть еще что-то, что не дает ему покоя, но что это, он не понимал. Но вдруг это накатилось на него, как морская волна и накрыло целиком, да так, что дышать стало невозможно.
«Сестру ее разлученную найди… душевную боль в ее объятиях похоронишь… жизни твоей не испоганит…» — вот оно, целебное средство. Все так просто! Они же двойняшки, найду ее и обрету себе как бы Милу. Лучшей замены не найти! Наверняка они похожи как две капли воды.
Дмитрия бил озноб. Он чувствовал, что есть в этом какой-то подвох, но глубоко задумываться не хотел, боялся найти изъян в этой затее, а тогда его мечта рассыплется в пух и прах, и он опять останется ни с чем.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Затмение в созвездии близнецов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других