Двое в одних штанах

Лара Садовская, 2020

Когда все идет хорошо, начинаешь порой испытывать беспокойство – что-то наверняка не так. Проще было бы отмахнуться от этого смутного ощущения. Но, если станешь разбираться, увязнешь не на шутку: жизнь порой приготовит столько сюрпризов – только успевай отбиваться. В этой книге события разворачиваются так неожиданно и непредсказуемо, что дух захватывает. Веселая ироничная история поможет исправить самое скверное настроение и еще раз убедиться: в мире полно того, что может доставить истинную радость – любовь, дружба, случайные встречи и даже старые вещи.

6 Праздник сердца

Представляем вам компактный, легкий в использовании, универсальный прибор — брелок шпиона. Прекрасная вещица, которой можно одарить подозреваемого в неверности супруга, партнера по бизнесу или конкурента. Великолепный помощник в делах и семейных отношениях. С ним вы мгновенно сможете узнать местонахождение наблюдаемого, услышать его мнение о себе, уличить и изобличить.

Замечательный подарок для родных и близких, друзей и недругов!

Если вы закажете брелок шпиона прямо сейчас, то получите от нас в подарок миниатюрный жучок для прослушивания телефонных разговоров.

Анонимное интернет-предложение

Саня Бралев встречал их на крыльце. Широко раскинув руки жестом гостеприимного хозяина, он радостно орал:

— О-о! Какие люди в Голливуде!

И сам Саня Бралев, и его дом поражали с первого взгляда и навсегда. Саня был крупным мужчиной. Наверно, он и в юности мог удивить своими размерами, а с годами хорошей жизни еще и сильно располнел. Мимо не пройдешь. Голова же для такого туловища была мелковата, хотя, возможно, это впечатление создавали жидкие прилизанные волосики, как-то неловко облепившие череп. Одет Саня был броско: в невероятные синие с переливами брюки, видимо, от Версаче, и яркую красную рубашку, скорее всего, от Армани. Толстую золотую цепь, массивный перстень на безымянном пальце и «Ролекс» можно, без сомнения, и не упоминать — и так ясно, что без подобных аксессуаров его облик был бы неполным. Даже мимолетного взгляда достаточно, чтобы понять — перед вами милый, добродушный, хоть и немного шумный человек.

Дом Сани Бралева был исполнен стилистического разнообразия. Арки и колонны всех трех архитектурных ордеров, полукруглые застекленные пространства, кладка поребриком, закомары и многое другое. Богато. И с фантазией. Даже враг не сказал бы, что Саня Бра-лев живет скромно. Остальное Дима толком разглядеть не успел, увидел только, что на участке разбит парк и возвышается еще куча каких-то строений в той же невообразимой стилистике.

Саня от души потряс гостю руку и поцеловался с Леночкой.

— Поздравляю, — сказал Дима, стараясь не стучать зубами от сотрясающего рукопожатия.

Они зашли, сразу оказавшись в большом холле. Ко входу уже высыпала куча женщин и девиц, встречая припозднившихся гостей. Леночка передала Диме букет, беспечно сказав:

— Вручи это Надежде, — и принялась целоваться со своими приятельницами.

Кто из них была Надежда, Дима не знал. Оттягивая время, он, надев счастливую улыбку на лицо, принялся со всеми здороваться:

— Здравствуйте. Здравствуйте.

В ответ получал жеманные улыбки, оценивающие взгляды и многообещающе звучащее: — Здра-авствуйте.

Неожиданно на помощь пришел Саня Бралев.

— О, ты ж незнаком, — сказал он. — Это жена моя. Моя Надежда.

Дима торжественно передал громоздкую конструкцию букета невысокой женщине с обидчиво поджатыми губами и как можно более искренне сказал:

— Очень приятно. Поздравляю.

— Спасибо, — принимая букет на грудь, сдержанно проговорила Надежда.

— Здорово звучит: моя Надежда! Скажи? — с жаром продолжил Саня Бралев. — Притом «Надежда» — с большой буквы. Что бы я без нее делал! — Саня притиснул к себе жену. В букете при этом что-то хрустнуло. А может, не в букете?

— Ладно, ладно, — пытаясь освободиться от него, Надежда одновременно старалась расправить букет. — Подлиза. Он мне чашку из сервиза разбил, вот и подлизывается.

— Я? Никогда, — сделал оскорбленный вид Саня Бралев. И, поскольку тема эта, видимо, муссировалась уже давно, ловко перевел разговор: — Пойдемте, пойдемте… Все уже давно выпивают и закусывают.

— Сейчас мы их нагоним, — весело сообщил Дима.

— Не торопитесь, пупсики, — остановила их Леночка. — Сначала подарочек.

— О! Подарок! — радостно завопил Саня. И у Надежды Бралевой явно отлегло от сердца — скорее всего, она в суете не заметила, что Леночкин спутник держит в руках огромный подарочный пакет. Дима с нескрываемым облегчением протянул его имениннику. Но Леночка перехватила инициативу, поскольку вручение такого презента требовало определенной подготовки. Дима, воспользовавшись сутолокой, возникшей около открываемой коробки, ретировался в гостиную. Участвовать в запуске писающего малыша было выше его сил.

— Слушайте, помогайте же мне! Это не такое простое дело, — только и услышал он капризный голосок Леночки.

Обстановка дома внутри вполне соответствовала его великолепию снаружи. Здесь царили лепнина и позолота, художественный паркет и сногсшибательные драпировки. Фуршетные столы были накрыты по периметру. Гости ходили, сидели, стояли группками, держа в руках тарелки и рюмки разного калибра.

Если в одной руке тарелка, а в друго — вилка, то рюмку уже никак не ухватить. Если в руках рюмка и тарелка, то после того, как выпили, стоящий рядом может закусить с вашей тарелки, но вам самому надо для этого освободить руку от рюмки (если это еще имеет смысл и тарелка не успела опустеть). Кто вообще придумал эти фуршеты?

Явно это иностранное, враждебное и чуждое нам измышление. Ну как можно есть стоя? Пустые слова — что так больше войдет. Не войдет. Ибо в ногах правды нет. Сколько можно простоять, непрерывно жонглируя тремя предметами? Ну час, ну от силы — два. Что же это за застолье, простите меня, на два часа? Совершенно очевидно: тот, кто приглашает гостей попотчеваться стоя, рассчитывает, что они скоро уйдут. Правда, напиться на фуршете действительно можно быстрее — подзываешь услужливого официанта с подносом спиртного, быстро опрокидываешь рюмочку и тут же берешь еще одну, пока он не ушел. А если фуршет попроще, то будешь плескать себе сам или кто-то из друзей озаботится, чтобы у всей компании было «нолито».

А попеть? Можно ли попеть стоя? Только выстроившись в ряд и изображая из себя хор ветеранов. Но такое вряд ли придет кому-нибудь в голову. Поэтому способности гостей к вокальному искусству останутся для хозяев праздника тайной. А зря. Среди них бывают такие соловьи! Заслушаешься, как выводят рулады. Так и думаешь: тебе бы, милому, в консерваторию, а ты дебет с кредитом сводишь ежеденно.

Наесться на фуршете можно. Так же как и напиться: кидаешь в себя все подряд, да побыстрее, поскольку рядом тоже ребята не дремлют. И, хоть объем заготовленного угощения рассчитан по количеству приглашенных — кто их там знает, этих официантов, поваров и прочих распорядителей. Лучше не зевать. Во-первых, с самого начала положить себе как можно больше и разного, иначе потом не достанется. Во-вторых, регулярно подкладывать по мере появления хоть небольших просветов. Как и в случае с выпивкой, проще всего скооперироваться с какими-нибудь расторопными приятелями или даже малознакомыми людьми, так же как и вы, рассчитывающими не уйти отсюда с пустым желудком. В несколько рук легче дотягиваться до блюд, стоящих в самых отдаленных местах стола, и проворно перекладывать их содержимое в свои тарелки. А в несколько плеч удобнее оттеснять от желаемых закусок других страждущих.

Да, наесться на фуршете можно, а вот поесть — это вряд ли. Под едой все же надо понимать размеренный прием пищи, а не скоростное забрасывание в себя съестного. При этом предполагается некое смакование, распознавание вкуса и внимательная его оценка. Все это исключается в случае фуршета, поскольку смаковать, напряженно приглядывая за рюмкой, поставленной неподалеку на время использования тарелки и вилки, не очень-то получается, к тому же орлиным взором нужно успевать осматривать стол, стремительно пустеющий с каждой минутой.

Не последнее значение в смысле поесть имеет и ассортимент блюд. Что предлагает нам фуршет? Салатики, маринадики, нарезочки… Но позвольте! Это ведь только подходы к еде, а не сама еда. Еда — это горячее: первое, второе… Теплом ложится оно; желудок, перетруженный закусками, наполняет сытостью, а его обладателя — чувством удовлетворения и покоя. Редкий фуршет предложит вам такое. Ну жульены, которые к горячему отнести, конечно, можно, но к блюду — никак: так, закусочка. Горячим на фуршете может оказаться только картошка фри (тоже, заметьте, иностранная выдумка) и что-нибудь типа гуляша под красивым названием — чтобы ножом пользоваться не надо было. Ведь третьей руки нет.

Считается, что главной задачей фуршета является общение. Деликатно положив на тарелочки некоторое количество еды для удовлетворения аппетита, взяв в руки рюмочку, гости разговаривают, переходя от одного кружка к другому. Так обсуждаются важные вопросы политики, бизнеса, культуры… Так налаживают отношения давно не видевшиеся родственники и друзья, завязываются новые связи и устанавливаются нужные контакты. Люди незнакомые или малознакомые при столь демократичных обстоятельствах имеют возможность сойтись поближе, побеседовать, обменяться визитками, чтобы, встретившись затем в более формальной обстановке, прочно закрепить наскоро оговоренное.

Но и это ерунда — всего лишь легенда о фуршете. Ну какое общение может происходить стоя? На какие серьезные разговоры может пробить человека, уже час стоящего на ногах и передвигающегося по замкнутому пространству с занятыми руками? Максимум, на что его хватит, это воскликнуть:

— О! А ты что здесь делаешь? — Да вот…

— Ну и как оно?

И знакомец, наскоро проглатывая уже закинутое в рот, ответит:

— Да по-разному. А ты все там же? Надо бы повидаться. А дальше пойдут рассказы о собственной жизни. Потому что единственное, о чем человек готов говорить в любом положении — сидя, стоя, лежа, — это о самом себе. Остальные будут рассеянно слушать, надеясь, что рассказчик не слишком затянет историю или опрометчиво умолкнет, заглатывая порцию водки. Тогда и они успеют порадовать присутствующих увлекательным повествованием о своих триумфах.

А еще анекдоты — они, конечно, звучат на этом суррогатном застолье. Без них никак, потому что с их помощью легче всего вырулить из неловкой паузы, занять внимание собеседника и произнести хоть что-то, когда больше говорить нечего.

Вот в такое идиотское положение ставят своих гостей те, кто устраивает фуршеты.

То ли дело наши традиционные застолья…

Гости рассаживаются по местам, имея основательную твердь и под своим задом, и под столовыми приборами. Поза расслабленная, руки свободны — можно пить, есть, говорить не торопясь. Закуски лишь возглавляют трапезу, ими не наедаются, а именно закусывают, оставляя место для горячего. Каждая закинутая в горло рюмка предваряется словами, делающими ее осмысленной, необходимой и полезной. Гости настроены благодушно и благосклонны к выставленному на столах. Хотя редкая женщина удержится, чтобы не сказать:

— Я это готовлю гораздо лучше.

В случае домашнего застолья это будет сказано негромко — только для рядом сидящих, чтобы те априори оценили ее достоинства как хозяйки. А в ресторане можно и погромче — они нам чужие, потерпят правду о том, что готовить не умеют. Правда, и тут надо знать меру. Все же заказ делали виновники застолья, так что подобное обвинение косвенным образом ложится и на них. А они оплачивали и могут обидеться. Еле слышные разговоры и деликатность, с которой гости внимали выступлениям первых двух-трех тостующих, сменяются общим гомоном, активным звоном столовых приборов, призывами услышать не только соседей, но и сидящих через стол, вскриками, всхлипами смеха — всей той атмосферой, которая отличает хорошее, обильное застолье.

После закусок идет горячее. Теперь под ним понимают то, что мы называем вторым. А ведь раньше редкая трапеза обходилась без супа. Наши деды выпивали рюмку и заедали супцом, а не обсасывали корочку лимона или раскусывали глупую оливку, начиненную какой-нибудь худосочной морковкой. Все было солидно, неторопливо, увесисто. Суматошная современная беготня лишила нас этого удовольствия. Крутясь по вечно неотложным делам, успеваем лишь впихнуть в себя пару сосисок или сэндвичей из фастфуда. Привычка к супу — стабилизатору жизни и королю распорядка дня — растворилась в суете. Жира в теле стало больше, а переваривающей способности — меньше. Так что на праздниках и торжествах все равно избегают есть суп, чтобы оставить место для порционного блюда — главного показателя уровня кулинарных способностей принимающей стороны.

К этому моменту распоясываются стянутые в начале застолья пояса, гости вытирают пот, появившийся в результате напряженной работы желудка, удовлетворение от принятой пищи достигает своего апогея, и тогда разворачивается уже душа. Движение ее обычно происходит в двух направлениях: попеть и потанцевать. Здесь все зависит от социального уровня питающихся и степени их оснащенности. Может зазвучать акапельный хор застольников, могут появиться музыкальные инструменты для аккомпанемента — от гитары до баяна и балалайки — или будет включено караоке. Танцы-пляски также происходят при разном сопровождении — используются все те же инструменты, исполняется музыка на губах или подручных средствах, которые становятся ударными, звучит живой оркестр или приглашенный певец, поющий под фонограмму, ставятся записи любимых ритмов на дисках или кассетах. При всем разнообразии стилей цель одна — чтобы встрепенувшаяся душа могла развернуться во всю свою ширь. И в глубь, понятное дело.

Иногда, конечно, крайне редко, в каких-то нечаянных исключительных случаях, все та же душа, обильно увлажненная алкоголем, требует более радикальных проявлений. Заделом для них являются случайные недоразумения или претензии, возникающие между двумя или более лицами. Лица эти, первоначально крепко объяснившись, не чувствуют достаточного успокоения от выраженного вслух неприятия позиций друг друга, поскольку внятно донести до оппонента смысл своего недовольства им не удается. Тогда они переходят к физическим действиям, вколачивая свои аргументы в противника. В просторечии это называется мордобоем и, надо признать, на фуршетах случается редко.

А все по той же причине: душа на этих стоячих мероприятиях развернуться не может и скромно помалкивает в тряпочку.

Дима оценил обстановку. Сегодняшний фуршет отличался от многих других тем, что проводился в домашних условиях. Это давало гостям хоть какой-то шанс: прихватив с собой еду и напитки, самые расторопные из них расселись везде, где только можно — на диванах, креслах, подлокотниках. С некоторыми присутствующими Дима был уже знаком, но, конечно, не близко. Остальных либо не знал, либо не помнил, поэтому счел за благо здороваться со всеми подряд. Иные, так же как и он сам, в ответ внимательно всматривались в его лицо, мучительно стараясь вспомнить, где они его видели. Чтобы не продлевать взаимные мучения, здороваясь, Дима не останавливался, а продолжал двигаться точным курсом к столу с напитками. И почти дошел, когда его перехватил молодой человек с усиками. «Явный голубец, — подумал Дима. — Усики просто шедевральные!»

Конец ознакомительного фрагмента.