Утерянное родство. Трогательный детектив

Лара Боген

Светлана – молодой врач. Вернувшись однажды с дежурства, она видит, что у нее кто-то побывал: дома беспорядок, исчез ее паспорт. Неизвестные также проникают и в квартиру родителей героини. Девушку пытаются убить, но она чудом остается жива.За расследование преступления берется Игорь, представитель частного разыскного агентства. В процессе выясняется: все дело в том, что Света стала наследницей большого состояния.Будет ли преступник найден и смогут ли герои обрести личное счастье?

© Лара Боген, 2022

ISBN 978-5-0055-9635-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Светлана Николаевна, или попросту Света, в прошлом рядовой доктор городской больницы, много раз прокручивала в памяти этот день. Если бы знала, сколько опасных для жизни загадок разом свалится на нее в этот день, то не уходила бы с работы домой, а осталась бы дежурить хоть до конца недели. С другой стороны, если бы всех этих трудностей и опасностей не было, она никогда не получила бы от судьбы такого восхитительного подарка.

События, приведшие к ее нынешнему положению, начались ровно год назад утром обычной апрельской среды.

Света, приятная женщина около тридцати, открыла ключом двери съемной квартиры на шестом этаже новостройки. Сразу за дверью оказался хаос, хотя она точно знала, что оставила квартиру в полном порядке. Одежда, обувь, сумки и книги валялись на полу, обильно присыпанные то ли сахаром, то ли манной крупой. С порога видны были часть кухни и диван в гостиной. Там было такое же безобразие: книги, журналы, вазы, тарелки с чашками вперемешку. Чистым остался только диван, на нем не было ничего постороннего.

Женщина замерла на мгновение, но через несколько минут по въевшейся врачебной привычке стала анализировать увиденное. Она присмотрелась и удивилась: погром, но ничего не разбито. Ни единого осколка, шкафы и зеркала сияют целыми и чистыми стеклами, хотя комната завалена грудами одежды. Поверх одежной кучи посреди гостиной совсем уж издевательски стояла на блюдце ее любимая чашка из тонкого фарфора.

Света знала, что нужно вызывать полицию, но сил на это не было. Предыдущие сутки Света провела в больнице, дежурила в приемном отделении. Ночка выдалась та еще: поток пациентов не прерывался до самого рассвета. Света настолько устала, что все произошедшее доходило до нее медленно, как в тумане. В конце концов, все плохое уже случилось. Какая разница — приедет полиция сейчас или через несколько часов.

Она стала врачом по настоянию родителей. Училась, что называется, без фанатизма, но практическая работа понравилась, затягивала с каждым днем все сильнее. Постепенно поняла, что каждый пациент — это медицинский детектив. На поверхности всегда следствие внутренних процессов. Вот в них-то и нужно разбираться, искоренять причину, а не то, что первым бросается в глаза при осмотре.

Света относилась ко всем пациентам одинаково, не выделяла состоятельных, легко открывающих кошелек. Жалела никому не нужных, брошенных собственными детьми бабулек и безродных мужичков, не удосужившихся создать семью. Часто покупала таким позабытым людям конфетки или печенье, яблоки или ягоды летом. Кормили в больнице очень хорошо, но ей хотелось поддержать этих несчастных. Просто по-человечески жалела тех, кому не повезло. Старалась делать это втайне от персонала отделения, чтобы никого не раздражать.

Однокурсники и знакомые считали ее откровенной неудачницей: живет на зарплату, ни карьерой, ни наукой не занимается. Именно такое определение она однажды услышала от коллег, случайно подслушав чужой разговор. Использовать чужое несчастье в качестве материального источника она считала невозможным, хотя именно этим многие коллеги и занимались.

Когда-то очень давно, лет в десять, Света нашла дома старую-престарую книжку, в которой были странные буквы, вроде русские, вытянутые или изогнутые, некоторые как улитка или с крестиком. Из-под обложки выпал листок, исписанный папиной рукой.

«Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии, и закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла; тот будет обитать на высотах; убежище его — неприступные скалы; хлеб будет дан ему; вода у него не иссякнет».

Текст сам собой сразу врезался в память, хотя и неясно было, о каких высотах идет речь. Папы дома в тот момент не было, и только спустя много лет она узнала, что это текст книги Исайи, пророка Ветхого Завета. Понимание всеохватности и неколебимой правды священных изречений пришло к ней много позже, а тогда ее детское воображение поразили необычные слова, их внутренняя, не требующая доказательств, справедливость.

Со слипающимися глазами Света быстро встала под теплый душ, мимоходом заметив, что ванная осталась нетронутой. Добредя до дивана, женщина сразу провалилась в сон — без сновидений и мыслей, от которых сейчас никакого толку. Сквозь сон она слышала звонок в дверь, но проснуться настолько, чтобы встать и открыть, у нее не получилось.

Сон закончился, когда солнца стало слишком много, как бывает после полудня.

Приведя себя в порядок, Света позвонила в полицию и сказала дежурному, что у нее по такому-то адресу погром и бардак и она понятия не имеет, кто все это сделал.

Приехавшая группа ничему не удивилась. Старший группы, мужчина около пятидесяти, явно хотел поскорее закончить все и убраться восвояси. Коллеги звали его Дмитрием Александровичем.

— Гражданка, что у вас пропало? — несколько раз повторил Дмитрий Александрович, прежде чем до Светы дошло, что деньги и драгоценности на месте. На самом видном месте была вывернута шкатулка с «золотым запасом» — так в шутку называла она свои цепочки, колечки и сережки. Деньги — и рубли, и доллары — тоже были на месте. Собственно, не в резной шкатулке, а посреди постельного белья, присыпанного сахаром, но ни одна купюра не исчезла.

Не оказалось только документов — паспорта и свидетельства о рождении. Копию паспорта Света всегда носила с собой в сумке, а вот оригинала нигде не было.

— Гражданка, — строго сказал Дмитрий Александрович, — вы все спокойно разберите, может, и найдется еще паспорт ваш. И постарайтесь понять, кто мог устроить беспорядок. В любом случае завтра жду вас в отделении, нужно все оформить. Вот мой телефон, если будете задерживаться, наберите. И если что-то в этом роде, — Дмитрий Александрович неопределенно пошевелил пальцами, — еще произойдет, сразу звоните тоже. Независимо от времени суток. Смените замки как можно быстрее.

— Спасибо. Совершенно не представляю, кому это все понадобилось. Конечно, документы буду искать.

После отъезда полиции принялась за устранение погрома, и это заняло меньше времени, чем ожидалось. Вещи были просто свалены в несколько куч, некоторые даже с плечиков не сняты. Засыпано все было манной крупой — отряхнуть и все в порядке. Вазы, посуда, книги, деньги и «золотой запас» достаточно быстро заняли свое привычное место. После пылесоса и влажной тряпки квартира выглядела снова отлично, как будто ничего и не произошло.

Остаток дня ушел на пересмотр тех мест, до которых разгром не докатился. Света заглянула на все полочки и во все ящики, с фонариком обследовала кухню, перебрала обувной комод в прихожей, даже подняла цветы на балконе — напрасно, документов нигде не было.

— Ну что же, все остальное завтра, — сказала вслух себе Света. — Баиньки пора.

В дверь позвонили, один раз, резко и настойчиво, и еще стукнули, как будто кулаком с досады. Никто из знакомых или соседей так не звонил. Света кинулась было к двери, но тут же застыла. Вдруг это погромщик? Схватила телефон — позвонить Дмитрию Александровичу, но решила подождать, сделать вид, что дома никого нет. Если позвонят еще раз или будут ломиться, тогда и наберет.

Никто больше не звонил, не стучал и не ломился. Прождав в тревоге около получаса, Света все же собралась с духом и приоткрыла дверь на малюсенькую щелочку. На коврике снаружи лежал ее паспорт.

Света схватила его и нырнула обратно, в безопасную пустоту квартиры. Паспорт был цел, и внутрь вложено свидетельство о рождении. Но под обложкой обнаружился еще красочный рисунок, от которого у Светы в буквальном смысле подкосились ноги так, что пришлось сесть на пол.

Вверху листка был крайне реалистично нарисован череп с прилипшими волосами, а под ним красовалась надпись изысканным витым почерком:

готовься

С мягкого знака стекали нарисованные капли крови — настолько выпуклые, что Света отдернула руку. И еще — не было заглавной буквы. Ей стало нехорошо. Угроза реальна, однозначно. Стучало сердце, недоставало воздуха, и очень хотелось спрятаться в какой-нибудь уголок — хотя бы голову засунуть, как страус. Никаких мыслей о том, кому и зачем это нужно, не было. К чему готовиться? Явно к чему-то плохому.

Тревога унесла сон, и забыться удалось после полуночи. Уже в дреме Света подумала, что завтра первым дело поедет к Дмитрию Александровичу и покажет в полиции это безобразие. Придется с работы отпрашиваться, но спокойствие дороже.

Света испугалась бы еще больше, если бы знала, что сказал эксперт Дмитрию Александровичу внизу, когда уже никто не слышал:

— Квартиру вскрыли, использовали отмычку.

Дмитрий Александрович отреагировал несколько необычно.

— Петя, — сказал он эксперту, — придержи свои выводы до завтра, пока она в отделение не придет. Если паспорт не найдется, заведем дело. А если найдется, передадим в «Эквидад», пусть они разбираются без спешки. Это дело семейное — кто-то кого-то обидел и обиженный пакостит. Начнем мы копаться — времени потратим немерено, а в итоге окажется, что конфликт выеденного яйца не стоит. В «Эквидаде» и сотрудников множество, и денежки водятся, и начальство не подстегивает по срокам. Лады?

— Без проблем, — ответил Петя. — Я сам думал тебе это предложить.