Очищение

Лана Прозак, 2018

Несколько дней назад около католической церкви обнаружили изуродованный труп девушки. Расследовать это дело взялась Ева Тайнова – старший следователь, которую, несмотря на выдающиеся успехи в раскрытии преступлений, откровенно недолюбливают коллеги. За плечами у Евы не только сотни расследованных убийств, но и личная драма. Когда она была маленькой, ее родителей жестоко убили у нее на глазах, но о том дне она ничего не помнила. И теперь, когда в городе появился маньяк , ей придется вспомнить все… Кто он – убийца, возомнивший себя спасителем и мессией? Удастся ли Еве выйти на его след до того, как город утонет в крови невинных жертв? Содержит нецензурную брань.

Глава 2. Совпадение

Ева стояла на парковке у своего дома. Она не видела машин, не видела домов, она не помнила, как здесь оказалась. Кругом был туман. Ещё никогда в жизни она не видела такого тумана. Он скрывал всё живое и неживое. Он окружал её, проникал в лёгкие, затрудняя дыхание. Он был настолько плотный, что, казалось, она могла его потрогать. Девушка оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь плотный саван. И тишина, было слишком тихо: ни гула машин, ни доносящихся разговоров, проходящих мимо людей. Будто этот туман поглощал все звуки.

Ева крикнула:

— Здесь кто-нибудь есть? Меня кто-нибудь слышит?

В ответ глухая давящая тишина. Девушка чувствовала, как липкие щупальца страха постепенно овладевают телом. Где она? Как она здесь оказалась? Что происходит?

Тайнова сделала пару шагов вперёд, но ничего не поменялось. Она была одна в тумане и ничего не видела.

— Меня кто-нибудь слышит?

Опять тишина, но на этот раз она заметила движение, какая-то тень пробежала мимо.

— Стойте. Подождите, я могу вам помочь!

Но еле различимый силуэт человека всё дальше и дальше убегал от неё.

— Подождите, прошу вас! Не бойтесь! Я не понимаю, что происходит? Мне кажется, я заблудилась! Скажите, где я?

Тень исчезла, дымкой растворившись в воздухе. Тайнова замерла. Она почувствовала движение у себя за спиной. Чья-то рука легонько дотронулась до плеча.

Ева застыла.

— Здесь, — шёпотом произнёс невидимый человек за спиной. — Я здесь с тобой. Иди вперёд.

Ева послушно пошла сквозь непроглядное молоко тумана. Она всё шла и шла, пока не начала различать призрачный силуэт. Подойдя ближе, Тайнова увидела девушку в когда-то белом, но сейчас испачканном грязью платье. Та стояла к ней спиной, и её тело сотрясала мелкая дрожь. Девушка плакала. Ева медленно положила руку на плечо незнакомки. Она не хотела смотреть ей в лицо, глубоко в подсознании понимая, что увидит нечто страшное, непостижимое, но невидимая сила заставляла развернуть к себе девушку. Ева узнала незнакомку — это была она. Она стояла вся выпачканная грязью с кровоточащими ранами. Она смотрела на неё. Она смотрела на неё с ухмылкой на изуродованном лице.

Тайнова не могла произнести ни слова, она медленно попятилась назад, начиная осознавать иллюзорность всего происходящего. Но покойница не исчезала, не растворялась в воздухе. Через секунду убитая схватила своими окровавленными руками лицо Евы и произнесла: «Будут ещё. Останови!»

Следователь очнулась в кровати своего номера в отеле Нью-Йорка. Таких кошмаров она ещё не видела. Всё было слишком реально.

Ева встала и подошла к окну. На улице царила хорошая погода, тумана не было, светило солнце. Сегодня первый день её вынужденного отпуска, и она находилась в тысячах километрах от дома.

«Будут ещё. Останови! — эхом пронеслись слова в голове. — Останови… — еле слышно прошептала Ева фразу из сна. — Это всего лишь кошмар, нужно забыть это дело. Я в Нью-Йорке. Я далеко. Нужно придумать, чем себя занять. Чем обычно занимаются в этом городе нормальные туристы?»

Ответа на этот вопрос у неё не нашлось. Тайновой оставалось ждать восьми часов вечера. Именно на это время у Евы была назначена встреча с давним знакомым Робертом Праттом в баре под названием Abby. Бар находился в Бруклине в районе Вильемсбург, и, по заверениям знакомого, это был достаточно безопасный район, хотя лично она сильно сомневалась в безопасности любого района в Нью-Йорке.

* * *

Тайнова вышла на станции метро Bedford Av., свернула налево и пошла вдоль по улице, пока не наткнулась на бордовую вывеску с белыми буквами Abby. Будучи не большой любительницей шумных заведений, Ева остановилась около входа в надежде дождаться своего знакомого на улице. Она решила позвонить, но не успела достать телефон из куртки, когда услышала знакомый голос за спиной:

— Ева! Так это ты. Я шёл за тобой от самой станции метро, не решаясь окликнуть тебя. Не был до конца уверен, что это ты, — к ней приближался невысокого роста, коренастый, с идеально подстриженными рыжими волосами и лёгкой щетиной мужчина средних лет в коричневом костюме. Его лицо озаряла искренняя улыбка. — С последней нашей встречи ты изменилась. Подстриглась?

— Привет, Роберт! — Тайнова почтительно улыбнулась. — Сразу хочу извиниться за свой английский, практики маловато.

Двое знакомых поцеловались и обнялись.

— Это ничего! После двух стаканов водки будем понимать друг друга с полуслова, — Пратт держал Еву за плечи, слегка потряхивая. Он заметно радовался их встрече. — Ну и что мы стоим на входе, мешаем людям курить? Думаю, следует заглянуть внутрь.

Бар производил приятное впечатление: маленький и тёмный, он создавал атмосферу уединённости. В заведении было многолюдно, гости в основном сидели за барной стойкой, которая занимала большую часть помещения. Несколько столов располагались в углу главного зала, ещё несколько — в следующей комнате, которая по совместительству служила бильярдной. Знакомые решили занять свободный столик в углу. На стенах всего помещения Ева заметила огромное количество фотографий, сделанных посетителями бара. Несмотря на давящую обстановку, в баре царил весьма доброжелательный климат: за барной стойкой, общаясь с барменом, смеялись и спорили выпивающие компании, из соседней комнаты доносились весёлые голоса играющих. Тайнова расслабилась. Через пару минут к ней присоединился Роберт с двумя стаканами водки со льдом.

— Я угощаю сегодня, и не спорь, — Ева кивнула. — Ты подстриглась, знаешь, а тебе идёт. Так твои кудряшки кажутся ещё более кудрявыми, а цвет волос стал светлее. Этот цвет называется, кажется, русый? — Пратт повесил пиджак на спинку стула, расслабил галстук и уже принялся заворачивать рукава рубашки, когда Ева его прервала:

— Ты действительно хочешь обсудить мою причёску или просто нервничаешь и не знаешь, что говорить?

Роберт замялся.

— И то, и то, — смущённо произнёс мужчина.

— Хорошо. Я подстриглась два года назад, так как не люблю ухаживать за волосами. Да, кудряшки стали ещё кудрявее, да, цвет волос светло-русый. Ты не изменился. И ещё… Мы пьём водку, потому что ты любишь водку или потому что я русская и, следуя предрассудкам, мы обязаны пить водку?

Пратт сидел напротив девушки и растерянно хлопал глазами.

— Я думал, ты любишь водку. Не знаю, с чего я это решил.

Ева улыбнулась, увидев смущение своего знакомого.

— Я ничего не люблю, так как на меня не действует алкоголь, но если выбирать, то вино, потом виски, потом коньяк, но я с удовольствием попробую американскую водку, — Ева подняла стакан, призывая своего собеседника выпить, и сделала первый глоток. — Так что нового? Есть интересные дела?

— Я не видел тебя пять лет, а ты хочешь поговорить о работе?

— Ты прав, — Тайнова вздохнула. — Просто я больше не умею ни о чём разговаривать.

— Давай я тебя научу, — Роберт подмигнул. — Ну, во-первых, как такое возможно, что тебя отпустили в Америку в отпуск?

— Ты прав, почти невозможно. Почти… Нужны хорошие знакомые. Но это не исключает того факта, что, пока я была в аэропорту, мне незаметно засунули жучок в интересное место для прослушки.

— То же самое могу сказать и про себя. Думаю, уже всё ЦРУ на ушах стоит, зная, с кем я пошёл на встречу, — они оба рассмеялись. — А ты умеешь улыбаться!

— Да, меня учили в детстве. Может, обновим? — Ева взглядом указала на пустые бокалы. Алкоголь постепенно расслаблял тело и затуманивал разум, уводя от скверных размышлений. Она задумчиво всматривалась в шумную толпу веселящихся людей: они смеялись, обсуждали злободневные темы, обнимались, флиртовали — они жили. Эти люди умели жить.

Пратт вернулся уже с двумя бокалами вина.

— Что ты там говорила? Сначала вино, потом виски, потом коньяк? Я правильно всё понял?

— Правильно, — Тайнова приняла бокал вина из рук Роба.

— Ты не похожа на счастливого туриста в Нью-Йорке. Что не так?

— Я не знаю, что делают счастливые туристы в Нью-Йорке. Что вообще делают туристы?

— Как ты можешь так говорить?! — казалось, Пратт действительно возмутился. — Ты в столице мира! Сам город — одна сплошная достопримечательность. Что ты сегодня успела посмотреть?

— CNN по телевизору в номере. А что нужно было?

— Статуя свободы, Бруклинский мост, Эмпайр-стейт-билдинг, Таймс-сквер, Рокфеллер-центр, центральный парк, памятник трагедии одиннадцатого сентября, Башня Свободы и…

Ева перебила собеседника:

— Я это видела по телевизору и на картинках, не думаю, что если увижу всё это вживую, то что-то изменится. Есть ещё предложения?

— Я всегда знал, что ты странная, но чтобы настолько! Сходи завтра в Хай-Лайн-парк. Тебе понравится, там как раз есть уединённые места, куда ты можешь зайти, присесть на лавочку и насладиться своей депрессией. Тебе понравится.

Тайнова понимала, что разговор заходил в тупик, и решила поменять русло диалога:

— А у тебя что нового? Ты всё ещё встречаешься с той девушкой?

— С Мэгги? Да. Мы помолвились. Собираемся пожениться через четыре месяца, — при этих словах Ева поперхнулась. — С тобой всё в порядке? — Роберт встал со стула, желая помочь девушке.

— Да-да, — откашливаясь, произнесла Ева. — Так ты всё-таки решился? А она… Она в курсе, чем ты занимаешься? И всё равно хочет связать с тобой жизнь? Завести детей?

— Ты так говоришь, будто я преступник.

— Хуже… Ты детектив. То есть она готова к тому, что в один прекрасный день тебя могут убить на задержании, и она одна с ребёнком будет метаться, не зная, что ей дальше делать, так как все эти обещания твоих сослуживцев помочь «если что» на самом деле гроша ломаного не стоят. В итоге, если она не справится с депрессией после твоей смерти, будет искорёжена не только её жизнь, но и жизнь ни в чём не повинного дитя, и потом…

— Стоп. Стоп. Остановись, — Роберту пришлось повысить голос, чтобы остановить Тайнову и успокоить внезапный всплеск эмоций. — Ты сейчас говоришь обо мне или о себе? Рана из детства?

— Прости, — Ева закрыла ладонями глаза. — Прости, прости. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Я не умею общаться с людьми и ещё раз с блеском доказала это. Я не хотела тебя обидеть, — она смущённо опустила глаза вниз, молча ругая себя. — Нет никакой раны из детства.

— А как ты видишь свою дальнейшую жизнь? — Пратт отодвинул от себя стакан и поближе наклонился к Тайновой. — Как свою жизнь видишь ты? Сейчас ты всё ещё достаточно молода в свои двадцать девять, но потом? Может быть, сейчас ты и нужна на работе, и тебя не смущает тот факт, что ты живёшь в маленькой комнатушке в отдалённом районе, без друзей, родных, любимых. Существуешь абсолютно одна, не давая ни малейшего шанса людям сблизиться с тобой. Но что будет потом? Потом, когда тебя сменят более юные и умные коллеги, а тебя отправят на пенсию. Что будет, когда у тебя отнимут твою любимую работу? Останешься никому не нужная и всеми забытая. Никто не вспомнит о тебе ни при жизни, ни после смерти. Никто не расскажет о тебе своим внукам. Никто не придёт на твою могилу. С этими мыслями ты будешь сидеть в своей комнатушке и напиваться до беспамятства, а в итоге твой труп найдут соседи от того, что ты завоняешь. Похоронят тебя как бомжа за счёт государства, хотя ты можешь завещать своё тело науке и тебя будут изучать студенты, по отдельности доставая твою руку или ногу из формалиновой ванны. Извини за прямоту, но ты тоже меня только что заживо похоронила.

— Ты прав, мне нечего тебе возразить, — Ева сделала внушительный глоток вина.

Атмосфера между собеседниками наэлектризовалась до предела. Оба нервничали от нависшего неловкого молчания, оба не хотели его нарушать. Пратт, не проронив ни слова, вышел из-за стола и направился в сторону барной стойки. Ева еле слышно ругнулась.

«Люди имеют право на счастливую жизнь. Люди имеют право на жизнь. Ну почему я вечно лезу не в своё дело?»

— Я решил перескочить стадию под названием «виски» и сразу перейти к стадии «коньяк». Ты не самый простой человек, я ещё тогда это понял, но сегодня ты вся на нервах. Что происходит? Ты переживаешь из-за какого-то дела?

— Хм, — Ева невольно усмехнулась, — даже если бы и было дело, которое могло бы меня расстроить, я бы тебе о нём не рассказала. Разглашение информации, знаешь ли.

— Не-ет, — Пратт наигранно протянул, — это естественно, но что если немного пофантазировать? Чисто гипотетически могло бы существовать такое дело, которое расстроило бы тебя по необъяснимым причинам? Придумай сказку. Гипотетическую сказку.

— Чисто гипотетически? Дай подумать, — Тайнова поднесла руку к лицу и тихонько постучала указательным пальцем по губам. — Ну, допустим, чисто гипотетически героиню моей сказки могло расстроить одно дело. Предположим, существует некий герой, антагонист, и он совершает преступление. Возникает вопрос: какое преступление? — Ева замолчала, вопросительно смотря на Роберта.

— Допустим, убийство, — продолжил Пратт.

— Хорошо, значит, убийство. В нашей сказке убита девушка, очень юная девушка, предположительно из неблагоприятных слоёв общества.

— Хорошо, — Пратт увлёкся разговором, от сосредоточенности у него вздулась вена на лбу. — Продолжай. И как могла быть убита эта девушка?

— Оглушена ударом по голове, смерть наступила вследствие обильной потери крови от тринадцати ножевых ранений. Брюшная полость вспорота. Ранения нанесены разными орудиями. И дабы добавить пикантности нашей истории, допустим, была ещё и изнасилована после смерти.

Роберт перебил Еву:

— И чтобы в этой истории появилась нотка мистики, допустим, что ни одно орудие преступления найдено не было.

Эти слова насторожили Еву. Она удивлённо уставилась на знакомого, ожидая продолжения истории уже из его уст.

— Да уж! Уф, — Роберт стряхнул капельки пота с лица. — Ну и фантазия у тебя. Если бы мне пришлось читать такую сказку, я бы тоже расстроился гипотетически. Хорошо, что мне не пришлось, а вот специальному агенту Сэму Блэйку в далеком 1987 году пришлось, — напряжение Евы усиливалось, а Пратт всё продолжал: — Ты либо экстрасенс, либо у тебя незаурядная фантазия, либо ты прочла про это раскрытое дело где-нибудь на просторах интернета. Нет. Ты по Discovery посмотрела. Я прав? Они любят снимать истории про раскрытые дела. Почему тебя расстроило дело почти тридцатилетней давности?

— Да? Не знаю, — Ева была в замешательстве. — Только я не помню, где мне попадалось это дело, но хотела бы освежить память в целях саморазвития. Так где я могу его найти?

— Этого я не знаю, если хочешь, могу запросить документы по этому делу. Лично я с ним сталкивался на курсах повышения квалификации, лекцию нам тогда читал сам агент Блэйк. Я думаю, его можно найти в архивах.

— Напомни мне, что там было дальше, это было единичное убийство или серия?

— Серийный убийца. Но он не успел особо разойтись, было ещё две жертвы, а потом его поймали. Наши умельцы из Квантико постарались. Закончил этот антагонист на электрическом стуле. Дай мне два дня, я найду материалы по этому делу, они уже не засекречены.

— Это было бы здорово.

Их разговор прервал телефонный звонок. Звонил телефон Пратта, он извинился и вышел из-за стола.

Ева осталась наедине со своими мыслями. Услышанная информация словно снежная лавина обрушилась на голову. Девушка осознавала, что строить предположения ещё рано, но и без того мучащее чувство тревоги сейчас ещё более мощной волной накрыло всё её сознание.

«Это может быть всего лишь совпадение. Я не могу сейчас делать никаких выводов, не посмотрев материалы по делу. В любом случае выводов может быть только два: если картины преступления идентичны, то у нас подражатель, если есть хоть мельчайшие расхождения, то совпадение».

Еве захотелось покинуть это тёмное помещение со всеми этими шумными людьми и сейчас же оказаться в тишине своего номера. Недолго думая, девушка схватила свою куртку и пиджак знакомого и выбежала на улицу. К тому моменту Пратт уже закончил разговор по телефону и, покуривая сигарету, разговаривал с незнакомцем низкого роста. Ева решительно прервала их беседу:

— Роберт, вот твой пиджак. Я немного устала и хочу вернуться в отель. Спасибо большое за вечер и за выпивку, в следующий раз угощать буду я, — Тайнова сунула пиджак ему в руки и спешно пошла в сторону метро. Полностью погружённая в свои мысли, она не заметила приближающихся шагов за спиной.

— Можно я хоть провожу тебя до метро? Ты так молниеносно прервала вечер, что я даже не успел передать тебе слова Мэгги. Она пригласила тебя к нам в гости на ужин. Я так много рассказывал о тебе, что она лично захотела с тобой познакомиться.

— Спасибо за приглашение, но ужины со мной обычно превращаются в кошмар. Я не лучший собеседник для счастливых дружеских посиделок.

— Если ты всё время так будешь говорить, то так и будет. Иногда следует просто попробовать. В любом случае иначе ты не получишь материалов по делу. Выбирай.

Ева резко остановилась. Она подошла вплотную к мужчине и посмотрела прямо ему в глаза.

— Ты похож на тех людей, которые меня бесят, но всё равно не бесишь. Как тебе это удаётся?

— Просто мы похожи, только я старше и лучше, — Роберт улыбнулся. — Вот и станция метро. Я заеду за тобой послезавтра. Мы живем в Бруклине, чтобы тебе было удобнее, я заеду за тобой в отель в восемь часов вечера. Будь готова.

Знакомые по-дружески поцеловали друг друга в щёку на прощание и разошлись. Ева возвращалась в свой одинокий номер в отеле.

* * *

Два дня. Два дня Тайнова пыталась ощутить энергетику этого города. Она усиленно старалась понять, что заставляет миллионы людей любить этот город, что заставляет их оставаться в этом городе, что заставляет их возвращаться сюда. Но всё безуспешно. Ева не чувствовала сути этого города. Он представлялся ей мешаниной из стекла, бетона и металла. Безликий, холодный, грубый. С вечно сияющими огнями Таймс-сквер, с непрекращающимися звуками сирен скорой помощи и полиции, с кучками снующих туда-сюда туристов и местных жителей и даже с въедливым запахом жареной вонючей еды быстрого приготовления, со всем этим город казался ей пустым. Она каждый вечер просматривала хроники криминальных событий за день, порой их количество достигало сотни: кого-то убивали, грабили, насиловали. Тела находили то в подземных переходах, то в мусорных баках. Преступников ловили и не ловили. А на утро другого дня ведущий утренней передачи как ни в чём не бывало, улыбаясь своей белоснежной улыбкой, рассказывал о погоде. Город контрастов? Колыбель жизни? Может быть, но не для неё. Ева даже послушалась совета Пратта и побывала в Хай-Лайн-парке. Она нашла уединённую лавочку, скрытую от многочисленных глаз туристов, села на неё, вдохнула полной грудью воздух огромного мегаполиса и… Ничего. Просто парк, просто лавочка, просто город. Возможно, в глубине души она понимала, что виноват в этом вовсе не город — это ей нигде не было места.

Сегодня Тайновой предстояло знакомство с ещё одним обитателем Нью-Йорка. Она не знала, чего ожидать, и решила подстраховать себя хотя бы в одном — поела сэндвичей перед выходом.

Роберт задерживался, но Ева не переживала. Она понимала, что эта работа не подвластна их планам. Детектив приехал в 8:30 вечера, он выглядел уставшим и обеспокоенным, почти весь путь до дома они промолчали. Ева не решалась заговорить первой, так как сама не любила, когда её отвлекали от размышлений. По пробкам они добрались с Манхэттена до Бруклина за час. Когда машина была уже припаркована, Роберт заговорил:

— Извини. Тяжёлый день выдался. Отчёты, отчёты и ещё раз отчёты. А ты как?

— Обычно, немного не по себе.

— Мэгги удивительная, она обладает даром снимать усталость.

Они подошли к двери двухэтажного кирпичного дома. Роберт нажал кнопку дверного звонка.

— Почему вы так долго, ужин почти остыл. Проходите скорее, — дверь открыла миловидная хрупкая девушка с пронзительно карими глазами и белоснежной улыбкой. — Ева, я так рада с тобой познакомиться, — девушка обняла Тайнову и поцеловала в щёку как лучшего друга, которого так давно не видела. — Ты, Ева, ещё красивее, чем я думала. Ну вот, теперь буду ревновать Роба, — не унималась хозяйка. — Сразу видно, что ты постоянная клиентка спортзала, и куртка на тебе классная, я тоже хотела купить в этом сезоне такую же, но соблазнилась на пальто.

— Ева, это Мэгги, — Пратт вмешался в монолог своей невесты.

— Очень рада знакомству, Мэгги. Очень красивое платье, оно такое, — Ева замялась, она не была сильна в комплиментах, — такое розовое.

— Розовое, вот именно, подарок Роба на день рождения. Я специально его сегодня надела, хотела показать, что у Роба совершенно нет вкуса.

— Я знаю, — вырвалось у Евы. — Он же считает меня своим другом.

— Ха-ха-ха, — Мэгги рассмеялась. — У тебя есть чувство юмора, ты мне всё больше и больше нравишься. А Роб меня предупреждал, что ты странная, и хмурая, и унылая. Я так и знала, что он всё как всегда выдумал.

Ева бросила мимолётный взгляд на Пратта и еле слышно прошептала:

— Какой ты предусмотрительный.

Роберт промолчал.

— Что вы стоите, садитесь за стол. Сегодня я особенно постаралась. У нас на ужин свиные рулетики с изумительной начинкой, салат «Цезарь», красное сухое вино и тирамису на десерт, — хозяйка явно гордилась собой.

Ева решилась сделать ещё один комплимент:

— Мэгги, ты, видимо, вкусно готовишь.

— Я? — девушка изумлённо посмотрела на гостью. — Что ты, я совершенно не умею готовить. Ни одна уважающая себя девушка Нью-Йорка не умеет готовить. А зачем? Вот в ресторане, что в двух кварталах от нашего дома, готовят очень хорошо, я там это всё и заказала.

— Тогда… в чём же ты «постаралась»?

— Я очень внимательно изучила меню и целый час выбирала блюда. Обычно я просто тыкаю пальцем или прошу привезти блюдо дня.

«Язык мой — враг мой», — пронеслась фраза в голове у Тайновой.

Гостья села за стол, а хозяйка вечера суетливо бегала вокруг, раскладывая еду навынос по тарелкам и продолжая тараторить про то, как они познакомились с Робертом, про то, какой он удивительный, про то, какая удивительная она и вообще как всё удивительно и какой замечательной оказалась Ева.

Через двадцать минут стол был накрыт, и Мэгги, немного успокоившись, присоединилась к гостям.

— Расскажи о себе, Ева. Вот мне Роб рассказывал, что ты самый лучший детектив России.

От этих слов «самый лучший детектив России» поперхнулась едой.

— Это слишком громкое заявление. Скажем, я неплохо справляюсь со своей работой в своём городе.

— О, этот город, я так хочу побывать в этом городе, меня так интригует Россия, я даже передачу смотрела про Сибирь.

— Это… очень мило, — Тайнова скривила уголки губ, изображая улыбку.

— А сколько преступников ты поймала?

— Достаточно.

— А поконкретнее?

— Мэгги, — в разговор вмешался Пратт, — Ева в отпуске, и мы не будем разговаривать за столом о работе.

— Ты прав. Как рулетики?

— Вкусные, — они и правда были вкусные, хотя Ева никогда не считала себя гурманом.

— А у тебя есть парень или жених?

— Нет.

— Нет? Как такое вообще может быть у обладательницы столь красивого строгого лица и обворожительных зелёных глаз? Или это линзы?

— Нет. Это глаза.

— Я вот всегда мечтала, чтобы у меня были зелёные глаза, даже линзы носила, но потом приняла решение, что к моим чёрным длинным волосам больше подходит именно карий цвет глаз.

— Угу. Так правда лучше. А чем ты занимаешься, Мэгги?

— Я начинающий художник и сценарист. Прохожу курсы сценаристов. А рисую ещё со школы.

— А как ты относишься к работе Роберта?

— О, я им очень горжусь! Он стоит на защите американцев, на защите нашего общества, это лучшее, чего можно желать. Он настоящий супермен!

— Здорово. Ты очень милая, Мэгги. Роберт, а ты принёс мне документы, о которых мы разговаривали два дня назад?

— Да, — Роберт оторвался от тарелки с мясом и салатом, — с этим не было проблем. Я решил не усложнять себе работу и не рыться в архивах, просто позвонил мистеру Блэйку, он выслал мне свой очерк с этим делом по почте. В принципе, там всё, что может тебе пригодиться.

— Ты не спрашивал у него, не освещалось ли это дело в прессе?

— Спросил. Он говорит, что об этом печатали некоторые местные газеты, но широкого охвата не было. Дело достаточно быстро раскрыли.

— Понятно. Спасибо.

— Что за дело? — Мэгги заинтересованно смотрела то на Роберта, то на Еву.

— Старое дело, дорогая. Ева решила изучить систему и техники работы нашей полиции и ФБР.

— Да, — подтвердила Тайнова, — расширяю кругозор.

— Как это замечательно. Два детектива двух великих стран помогают друг другу. Вот так должен строиться мир! Я никогда не понимала разногласий в политике наших стран! Вы такие, такие замечательные!

Ева смотрела на Мэгги, и непроизвольно в голове возникали мысли: «Не удивлюсь, если ты ещё какаешь конфетками, общаешься с единорогами, а по вечерам твои волосы расчёсывают маленькие феи».

* * *

Тайнова вернулась в свой номер около одиннадцати вечера. За ужином ничего особенного не произошло: Роберт и Мэгги болтали, а Ева делала вид, что слушает их, хотя её мысли находились далеко от разговоров двух влюблённых людей.

«Самый лучший детектив России» бросила на кровать папку с документами и пошла в душ. Сегодня ночью она не собиралась спать.

* * *

Это оказалось сложнее, чем ожидала Ева: одно дело — разговаривать на английском языке, другое — читать профессиональную документацию. Ей то и дело приходилось открывать словарь, чтобы перевести тот или иной термин. Она допивала шестую кружку кофе, когда за окном номера стало светать. К этому моменту ей удалось прочитать две трети очерка по делу «Хирурга». Несмотря на то что оставалось перевести ещё пару страниц, она уже могла сделать несколько выводов. С одной стороны, характер убийства и посмертных манипуляций с жертвами совпадал с характером убийства девушки в России, с другой стороны, были достаточно весомые расхождения. Первое: места обнаружения жертв — это пустыри или дикий пляж, редко посещаемый людьми, в то время как тело русской девушки обнаружили в достаточно людном месте. Второе: некоторые внутренние органы жертв были удалены. В одном случае на печени, которая аккуратно лежала около тела, обнаружили следы зубов, в другом одна из почек жертвы так и не была найдена. По данным экспертизы, у русской девушки все внутренние органы оставались на месте. В остальном почерк преступления полностью совпадал: удар тупым предметом по голове, тринадцать ножевых ранений, вскрытие брюшной полости от грудины до паха. Также в обоих случаях были совершены посмертные манипуляции с телом сексуального характера. Правда, настораживала ещё одна деталь: только в одном эпизоде одежда жертвы была сложена под головой девушки, в остальных она просто лежала рядом с телом.

Делать однозначные выводы о том, что в России объявился подражатель, слишком опрометчиво, но и не заметить явные сходства этих двух дел было нельзя. Несколько раз Тайнова вставала с кровати и принималась ходить по комнате из угла в угол. Каждый час она смотрела на свой телефон, ожидая звонка из России с сообщением о новой жертве, но этого не происходило. Наконец, окончательно устав, Ева решила лечь спать, но множество мыслей, которые штурмом атаковали измученное сознание, никак не давали уснуть. Она то отрицала возможность связи двух этих дел, аргументируя это тем, что дело малоизвестное даже в Америке, не говоря уже о России, то признавала, что люди, склонные к насилию, могут многие годы жить в иллюзорной реальности, всё глубже погружаясь в свои извращённые фантазии, пока не наткнутся на что-то, что побудит их к действию, на что-то, что воодушевит их встать на тропу насилия в реальности.

Так могло быть и здесь: человек с маниакальными садистскими наклонностями, долго изучающий преступную деятельность многих серийных маньяков Америки или России, сидя на многочисленных сайтах по расследованию преступлений, читая многочисленные очерки журналистов, мог наткнуться на маленькую статью о «Хирурге» в штате Виргиния на острове под название Чинкотиг, воодушевиться и начать действовать. В любом случае это наводило на мысли о том, что, кем бы ни был убийца, он хорошо владеет английским языком, образован, организован и очень опасен.

Борясь со всеми мрачными мыслями, Ева постепенно погружалась в тревожный сон.

Она проспала весь день, постоянно просыпаясь и снова засыпая. В семь часов вечера Тайнова всё же решила встать с кровати и немного прогуляться. Девушка спустилась в ресторан отеля, выпила чашку кофе, потом ещё одну и ещё одну и, отбросив первоначальные планы о прогулке, поднялась обратно в номер. Не раздеваясь, Ева бессильно упала на кровать, ощущая недомогание и боль во всём теле, она стала снова забываться беспокойным сном.

Тишину полумрака номера взбудоражил настойчивый телефонный звонок. Ева машинально нащупала телефон у себя в кармане и, не глядя на экран, нажала на кнопку вызова.

— Тайнова Ева Александровна? — Ева узнала голос своей помощницы.

— Да. Я слушаю.

— Вас срочно отзывают из отпуска. Ближайшим рейсом возвращайтесь в Россию. Это приказ.

— Хорошо, — Ева отключила вызов. В очередной раз все самые худшие ожидания сбывались. В очередной раз она победила, не желая побеждать.