Измена. Другая женщина

Лана Полякова (2024)

Муж мне изменил. Полгода я боролась за наш брак, меняя себя и черпая прощение в своей любви. И что из этого в результате получилось?

Седьмая глава

Солнце цеплялось за крыши домов, не желая уходить за горизонт, отчаянно разбрасывая зайчиков из отражённых стёкол подвернувшихся окон.

Артур темнел силуэтом напротив балконной двери, и в заходящих лучах мне не было видно выражение его лица. Но судя по тону, наш разговор начал его утомлять: — Я не понимаю, зачем ты нагнетаешь? Что трагичного, Оль?

Крик очумелой чайкой бился в моём горле, мешая думать. Раздирая грудь. Отдаваясь ударами пульса в виски и сдавливая череп тисками.

Прокрутила в голове всё, что он сказал мне с тех пор, как я не вовремя вернулась в квартиру и застала мужа за сборами барахла. Всего один дорожный чемодан!

И до меня медленно дошло:

— Подожди! Ты что же? Ты думаешь, что уйдёшь жить к ней, будешь спасать и заботится о деве в беде, и при этом надеешься оставаться со мной в отношениях?

Я уставилась на мужа, в надежде рассмотреть его глаза против солнца, понять по ним, почувствовать: неужели я права?

— Что за пошлость? «В отношениях!» Мы ведь останемся друзьями, я не на Марс улетаю, Оль! — Арт взмахнул неопределённо руками и небрежно повернулся спиной ко мне.

Силуэт расплывался перед глазами, и я отвела взгляд от окна. Хрен тебе, а не мои слёзы, милый! На нас всех достаточно хрустальных театральных рыданий Алины, твоей любовницы. Разлучницы. Продуманной твари, что наверняка торжествует сейчас.

— Ну уж нет, милый. Развод — это не шуточки. Если уходишь, то с концами. В гробу я видела таких друзей! Похуже врагов, — отчеканила, прикусывая щеку зубами до боли, чтобы не заорать, не закричать от отчаяния.

Артур медленно повернулся в мою сторону и сделал длинный, хищный шаг, подходя вплотную к моему креслу. Взялся за подлокотники и низко склонился, подавляя, окружая своим сильным телом.

— О каком разводе ты говоришь, Ольчонок? Я не хочу развода! Я не намерен терять тебя! Я люблю тебя! Ты — моя женщина! — горячее дыхание обожгло шею, и низкий голос мужа пробирался мне под кожу, приподнимая волоски и пробуждая мурашки.

— Отодвинулся, Артур! Мне неприятно и противно, — чётко артикулируя, произнесла я в лицо мужа и усмехнулась. — Алина теперь твоя женщина, милый! На неё дави и ей мурлычь свои песни.

Муж распрямился и рухнул в кресло напротив меня, устало растирая лицо ладонями: — Алина дура. Там всё понятно. Но от тебя такой узости мышления я не ожидал. Откуда этот махровый прошлый век? Не устраивай сцен, Оль. Я разрулю с Алкой всё и вернусь. Не собираюсь жить с ней всю жизнь в дальнейшем, когда у меня есть ты! — он усмехнулся понимающей усмешкой и продолжил, — Считай, будто я в командировке, милая.

А меня словно кипятком обожгло! Он всё понимал! Он давно знал, что я догадываюсь о его интрижке и терплю. Он все эти полгода всё понимал и тем не менее продолжал мне изменять! Осознанно! Бесстыже!

— Собирай свои манатки, Арт, и выметайся из квартиры. У тебя есть два часа. А я пойду за Егоркой в школу и потом в парк. Надеюсь, что когда мы вернёмся, то тебя здесь уже не будет, — отчеканила, с силой сжимая кулаки.

— А кстати, насчёт квартиры. — муж продолжал усмехаться, холодно глядя мне в глаза.

Голова кружилась. Я зажмурилась и сжала зубы сильнее. «Хоть бы это был сон! Не может быть весь происходящий кошмар правдой в моей жизни!»

— Я думал, что будет справедливо, если ты съедешь тоже. Мы сдадим эту площадь, и я буду помогать тебе деньгами для съёма более подходящей для вас квартиры, — тем временем продолжал говорить Артур, вбивая огромные гвозди в крышку нашей с ним жизни.

— Ты выгоняешь меня с Егоркой из дома? — тихо переспросила, не отрывая взгляда от мужа.

После моих слов на мгновение гримаса отчаяния промелькнула в выражении его лица и сменилась презрительным прищуром:

— Почему сразу выгоняю? Я предлагаю справедливое решение. Сдать и поделить деньги. Я же не отказываюсь помогать тебе!

Кровь стучала в моём мозгу так, будто там поселился молотобоец.

— Арт! Ты слышишь сам себя? — спросила, сама уже понимая, что это конец.

Того Артура, что я любила ещё вчера, больше нет со мной. Тот чуткий и понимающий Арт всего лишь морок, обман, маска, и он радужной плёнкой сползает сейчас с неизвестного и незнакомого мужика, который, вальяжно развалясь, сидит в кресле напротив и, приподняв точеную бровь, нагло спрашивает меня:

— А что такого? — и ухмыляется.

— Ты изменился. Звучит странно, но когда ты мне изменил, то запустил этим перемены в себе. Влияние это меркантильной дряни, которая присосалась к тебе как пиявка, или ты был склонен к подлости всегда? Я не знаю. Но то, чем сейчас становишься — это отвратительно, Артур. — проговорила, не отводя взгляда от лица мужа.

Мне нужно запомнить всё до мельчайших деталей сейчас. До каждой самой маленькой чёрточки. До основания. Чтобы помнить эту картину всю жизнь. И знать, до какого дна можно дойти, если наступать на горло своей сути.

Я выжгу образ своего унижения и предательства в своей памяти. И не забуду этот самодовольный блеск его глаз!

— Вот почему я ухожу от тебя. Ты всегда любила присесть мне на мозги. Оль, заканчивай, а? Я же не зверь. Я даю тебе время собраться и найти квартиру. Месяца тебе же хватит? — хмыкнул Арт и, хлопнув себя по коленям, легко поднялся из кресла, делая шаг в сторону нашей спальни.

— А ничего, что Егору еще учиться в школе полтора месяца? Или так приспичило, что готов выгнать собственного сына? — прокаркала я сквозь сжавшееся горло ему вслед.

Мысль о предстоящем разводе, как не странно, но придавала мне сил. Сглотнула, выдохнула и, усмехнувшись, продолжила:

— Хорошо. Я тебя поняла. Но, не надейся. Мы с Егором прописаны здесь, и никуда съезжать не намерены. И никаким законом ты нас не выселишь. Ищи доход в другом месте.

Муж остановился и повернулся ко мне.

— Оль, ну не нужно высасывать трагедию из пальца! Ну, ей-ей! Что ты? Согласись, это разумно! Мы сдадим эту большую трёшку. Вам же вдвоём с Егором здесь слишком просторно. И деньги совсем не лишние. В чём проблема-то? Что ты начинаешь опять! — Арт заводился с каждым словом, переходя на повышенные тона. Как всегда, когда чувствовал, что не прав.

— Ты поори на меня ещё, собираясь к любовнице с вещами! — тихо проговорила, стараясь не сорваться.

И не показать ему своей боли. Своей сути.

Хватит.

— Ты понимаешь, отдаешь себе отчет, что именно ты сейчас выбираешь? — всё-таки спросила, артикулируя, заостряя его внимание.

Арт только показательно закатил глаза и приговаривая: «Пафос, пафос…» скрылся в комнате.

Всё.

Отныне и навсегда он для меня больше не надежда и не опора. Он мне чужой. Опасный. Он враг.