Измена. Другая женщина

Лана Полякова (2024)

Муж мне изменил. Полгода я боролась за наш брак, меняя себя и черпая прощение в своей любви. И что из этого в результате получилось?

Шестая глава

Несколько дней пролетело в вязкой тишине.

Оказалось, что я привыкла добираться до работы и домой самостоятельно. Что меня раздражает манера вождения мужа.

И обед проводить одной сподручнее, чем сидеть и в неловкой тишине и давиться едой вместе, глядя на постную физиономию мужа.

Понимала, что мне нужно поддерживать ту линию поведения, что и была прежде, но сил на шутки не было совсем. Да и в той атмосфере неловкости, что поселилась между нами шутить невозможно. Если ты не конченный шизофреник.

Артур видно решил, что я их с Алиной застала на днях. Потому как после разговора резко поменял свое отношение. Он стал невыносимо навязчиво внимателен. Слащаво-угодливым. Няшным. Чужим.

Какой-то неведомый кадавр смотрел на меня холодно из глубины его глаз, резонируя с милой улыбочкой. Даже не улыбкой, а… жалкой попыткой.

В общем, к среде я не выдержала и отговорилась опозданием, чтобы только не ехать с ним вместе в одной машине. Очень уж меня злил этот чужой Артур. Артур Олегович на минималках перед очень сильно нужным ему клиентом.

Бесит.

И с удовольствием я вышла из подъезда с Гошкой, с радостью проводила его в школу, дождавшись пока он войдет в ворота и махнув на прощание рукой. С кайфом одна доехала до офисного здания, паркуясь где и как хочу. И когда вышла из машины, когда увидела автомобиль мужа, то ощутила вновь тяжесть плиты на своих плечах.

Знаете, за эти полгода между нами с мужем не то что трещина проросла, нет. Целая пропасть образовалась. Из наших новых привычек и личных предпочтений. Из нашего нового индивидуального опыта жизни.

Я чуть ли не в каждом движении, ни в каждом слове видела влияние на Артура девочки Алины. Капризной и недалекой.

И именно это бесило больше всего.

Если он перенял определенную манеру поведения, значит, она ему непросто нравилась. Значит его от такого «прет». И это убивало!

День прошел вязко.

Мне нужно было посидеть в тишине и обдумать, куда мы пришли и как зарастить провал между нами. Чем его заполнить.

И я, предупредив удивленного директора, сорвалась домой на час пораньше.

Думать, анализировать.

То, что Артур тоже уже дома неприятно поразило и в животе заныло от нехорошего предчувствия. А когда я увидела его чемодан на нашей кровати с небрежно сваленными в него вещами, то всё поняла.

Мои руки похолодели, и горло сдавила обида.

Как я не билась, как не старалась сдерживать себя, как не играла, а расплата и развал семьи всё же догнал меня.

Всё было напрасно, всё зря!

Обречённо и безвольно, как приговорённая к каторге, я прошла на кухню и упала на стул.

Артур нервно, и как мне показалось испуганно, плелся следом и лепетал какую-то чушь.

Сто раз была права моя бабушка в своё время, когда говорила, что жить нужно своим умом!

Я потерялась в событиях последние полгода и теперь пожинаю закономерный итог.

Но как же это больно!

Мой муж, отец моего сына — второклассника, сидел сейчас напротив меня и пытался бекая и мекая, невнятно мне объяснить, почему он должен уйти.

Уйти к другой женщине.

Его красивые нервные руки с длинными музыкальными пальцами не находили себе места. Они то сплетались в отчаянном жесте, то взлетали, акцентируя переживания хозяина.

— Оля, пойми! Как порядочный человек я обязан взять на себя заботу о ней! — уверял меня Артур, пряча глаза.

Его голос был проникновенен, а лицо приобрело скорбное выражение мученика. Буквально героя моральных страданий.

Как же хочется вмазать по смазливой морде! С оттягом! Чтобы нос свернулся в сторону и кровная юшка полетела на ненавистный паркет квартиры его бабушки!

— Она прекрасно дожила без тебя до двадцати трёх лет, Арт! О чём ты говоришь? — усмехнулась, сжимая кулаки в карманах домашнего платья.

— Оля, у нас будет ребёнок. Она не справляется одна с беременностью. Я обязан ей помочь! Я не могу бросить несчастную девушку в беде с моим ребёнком, пойми! — добавил в голос надрыва мой муж.

— А мы? Как же мы, Артур? Как Егорка? Разве он не твой сын? Разве ему не нужно общение с отцом? — прохрипела сдавленным горлом, понимая, что всё бессмысленно.

Уже решено. Взвешено и отмерено. Сейчас он только отыгрывает роль. Чтобы отползти с наименьшими потерями.

Но Артур всё уже решил.

Решил, когда залез на эту козу. Полгода назад.

Как больно-то!

Физически чувствую, как рвётся в сердце моя любовь. Корчится в кислоте его отравленных слов.

— Оля, я не собираюсь пропадать из жизни Егора! Разве я перестану быть ему папой? Я буду с ним по-прежнему заниматься и разговаривать. Наше общение не прекратится. Не переживай! — тем временем разливался соловьём Артур.

Его речь приобрела плавность и уверенность. Голос окреп. И руки перестали прыгать перед моими глазами.

— А я? Как же твои обещания мне? — тихо просидела, не скрывая своей боли.

Ты же клялся мне, ты же, ещё недавно строил со мной общие планы. И просил меня быть с тобой. Говорил, что для тебя счастье каждый день все наши девять лет! Артур!

И я поверила. Решила, что мы пережили, преодолели этот кризис. Эту твою интрижку.

— Буквально неделю назад ты говорил мне о своей любви, Артур! — не выдержала я — Это было враньё? Ты лгал мне?

Муж замолчал и будто наткнулся на стену. С него сползла эта дурацкая маска человека, знающего, что он делает, которую от усиленно приклеивал на себя последний час. Пока впаривал мне причины своего решения.

Он тяжело растёр ладонями лицо и, прикрыв глаза, ответил:

— Я не лгал, Ольчонок! Я люблю тебя! И я знаю тебя. Ты сильная, Оля! Ты не пропадёшь! А я буду помогать вам всем, чем смогу.

Охренеть!

Биполярочка моей жизни:

«Я тебя люблю, но ухожу к другой женщине, потому что ты сильная и справишься, в отличие от неё, без меня»!

Вот так.

За что боролась, на то и напоролась ты Оленька!