Игрушка моего сына. Запретная страсть. 2

Лана Пиратова (2024)

— Чего ты боишься? — спрашиваю я, рукой проводя по майке. Повторяя изгибы тела Ники. — Вас, — шепчет девчонка и облизывает губы. — Тебя, — поправляю я. Веду руку вниз и просовываю ее под майку. Касаюсь нежной кожи. — Тебя, Клубника, — опять касаюсь ее губ. — Не надо меня бояться, девочка, — хриплю ей в губы. Задираю дурацкую майку, немного спускаюсь и целую ее в живот. — Не надо, — опять просит она. Глупенькая. Меня уже не остановить. Моя жизнь была идеальна. Пока в ней не появился Он. Он старше. Он считает меня лгуньей. Он ненавидит меня и не скрывает этого. Это взаимно. На дух не переношу таких снобов. Главное — меньше встречаться. Но как сделать это, если он — отец моего парня, а взаимная ненависть оказывается лишь прикрытием чего-то запретного. Чего-то, что сильнее нас.

8. Илья

— Как?! Ну, как, сука, может пропасть человек?! Так не бывает! Не должно быть! Не со мной! — мне трудно себя сдерживать и я почти ору на весь ресторан, где мы сидим с Игорем. Редкие посетители с опаской оглядываются на нас, но я знаю, что никто не рискнет сделать замечание. А, если и сделает, я буду только рад — хоть на ком-то оторвусь. Но нет. Все молчат. Как и персонал. Боятся. Почему, сука, она меня не боится?! Почему все боятся, а она нет?!

— Ну, найдем, — спокойно пожимает плечами Игорь. — Вы правы, Илья Александрович, не может человек просто так пропасть. Не может. И Веронику найдем. Не волнуйтесь.

— Агентство надо прижать, — уже тише говорю я. — Они должны что-то знать. Должны. Она же у них работает! Пригрози им там, что ли.

— Пробовал. Они не знают, Илья Александрович. Со всей этой суматохой разорвали с ней договор. В одностороннем порядке. Сказали, что слишком проблемная, хотя и хорошая.

— Значит, она больше у них не работает? — не скрываю улыбку. — Это хорошо. Хоть что-то хорошее. Игорь, надо найти ее. Понимаешь? — пристально смотрю ему в глаза. — Она опять в какую-нибудь задницу попадет. Я чувствую это. Глупая совсем. И доверчивая. Слишком доверчивая.

Вот, сам говорю и понимаю, что такую хуйню несу. Ну, не плевать ли мне? Она сама ищет проблемы. Сама их создает.

Можно ведь плюнуть и забыть о ней.

Да нельзя! Не получается!

После того, как я узнал, что Ника опять сбежала, так взбесился, что от злости сам поехал к Жанке. Она обрадовалась, кинулась на шею. А я просто сжал ее за плечо и с силой надавил вниз. Быстро расстегнул ширинку и засунул в уже готовый и открытый рот еще даже не возбужденный член. Толкнул ее к стене и начал долбиться. С злостью сжимая зубы.

Я не чувствовал возбуждения. Толкался в нее едва твердеющим членом. Полностью пихал его, прижимая яйца к подбородку задыхающейся Жанки.

И бил в стену кулаком. Потому что вместо удовольствия и облегчения мне становилось только хуже. Кайфа не было.

Весь член был в слюнях.

— Илюш, погоди, — успела сказать шлюха, когда я чуть ослабил напор. — Дай я.

И она обхватила пальцами член у основания и чуть сжала. Прошлась по яйцам. И я почувствовал, как каменеет член.

Жанка языком обрабатывала ствол. А я закрыл глаза и представил, сука, Нику. Эту мелкую дрянь. Вспомнил, как однажды за завтраком наблюдал за ней, пока она ела йогурт. Язычком облизывала ложку. Тогда я не решился подойти и поставить ее на колени. А надо было.

Не открывая глаз, я схватил Жанку за волосы и начал с ожесточением насаживать на себя. Так, что снизу раздавались лишь хрипы и шлепки.

Я представлял язычок Клубники. Ее нежные губы. Вспомнил, как трахал ее в душе. Каждое утро. В кровати, а потом в душе. И ее стоны.

Громко зарычал и кончил.

Кашель вернул меня в реальность.

Открыл глаза и опустил взгляд. Там Жанка задыхалась. Вынул член и сперма стала стекать по ее подбородку.

И мне стало противно.

Схватив первую попавшуюся тряпку, я вытер ее член и засунул его в боксеры.

— Илюша, — слабо прохрипела Жанка.

А я не мог даже смотреть на нее. До того было тошно и мерзко.

Я кончил.

Но оргазма не испытал.

Было очень хреново.

Лучше бы я подрочил дома в душе.

Не сказав ни слова, развернулся и ушел.

Сижу дома и пью. И разглядываю фотографии Ники.

Я ведь все равно найду. Найду, сука, чего бы мне это не стоило.

Какого хера она так ведет себя?! Ей же было хорошо со мной. Я видел это. Она не умеет скрывать эмоции. Не научилась пока.

И нежность ее была настоящая. Она бы не смотрела тогда на меня так. Не гладила бы своими пальчиками мое лицо.

Ей нравится со мной! Я уверен!

Но почему, сука…

Что еще она от меня хочет?! Что еще я должен сделать?!

Внутри разрывает все от эмоций и злости. Злости на себя за то, что сорвался к Жанке. Зачем?

Только хуже сделал.

Отпиваю из бутылки и смотрю на последнюю сделанную фотография Ники. Грустная. Хоть и улыбается, но грустная.

Что же ты делаешь, девочка?

Провожу пальцем по экрану.

Зачем все так усложняешь?

Я ведь помочь хочу. Хочу, чтобы нам хорошо было. И мне, и тебе.

Глупенькая. Ведь сама понимаешь, что у тебя нет выбора. Поэтому и смотришь так. Понимаешь, но сопротивляешься.

За что мне это все?

Откидываю голову назад и прикрываю глаза.

Раздается звонок телефона. Смотрю на экран — Игорь.

— Что? — сразу же спрашиваю. — Нашел? Где она? Я выезжаю, — отбрасываю бутылку.

— Погодите, Илья Александрович, — тормозит он меня. — Помните, вы говорили о каком-то Руслане? Мальчишке?

— Ну, — говорю грозно, чувствуя очередной пиздец.

— Его тоже нет в санатории.

В груди жечь начинает. Она… она что?!

— Найти сучонка! — реву я в трубку. — Его данные? Фамилия?

— Багратов, — произносит Игорь и вместо пламени в груди холод. Словно морозом обдает. Так, что позвоночник леденеет.

— Как? — хриплю я и откашливаюсь.

— Руслан Багратов. Сын Марата Багратова.

Это как выстрел. Выстрел в упор. С близкого расстояния. Точно в сердце.

— Алло? Илья Александрович? Алло? — кричит в трубку Игорь, а я опускаю руку с телефоном и он выпадает из нее на пол.