(Не)служебный роман

Лана Мур, 2019

Никогда не соглашайтесь работать вместе с подругой! Иначе вместо подруги получите гадюку. Вместо нормальной работы – преследования влюбленного маньяка. А замороженный манекен окажется умным и заботливым мужчиной. Разумеется, после того, как разморозится. Никогда не соглашайтесь работать вместе с подругой!

Глава 10. Марина. Женская дружба

Ни у кого, кроме Алиски, наброски не вызвали нареканий. Она же сидела с таким лицом, будто ее заставили съесть лимон, а текилы не дали. Но деваться некуда, Вадим все одобрил, и теперь ей придется как-то продвигать мои творения. Следующее совещание Вадим назначил именно по этому поводу и распустил всех по отделам.

— Марина Сергеевна, — окликнул он, прежде чем вышла из переговорной. Я оглянулась. — Я рассчитываю на вас. Очень надеюсь, что не подведете, — к моему удивлению он протянул руку для рукопожатия, но не успела ответить, как подпрыгнула — выходя, Алиска так грохнула дверью, что задребезжали стены.

— Что это? — удивленно посмотрела на Вадима.

— Не обращайте внимания.

Мне показалось или нет? Неужели в голосе всегда невозмутимого Вадима послышались насмешливые нотки, а по губам скользнула тень снисходительной улыбки. Он умеет улыбаться! С ума сойти!

Озадаченная странным поведением будущих супругов, я пошла к своему кабинету и по дороге думала зайти ли к Алиске, спросить чем вызвала ее недовольство. Но, хорошенько поразмыслив, решила, что не стоит — я ей ничего плохого не делала, чтобы чувствовать свою вину. А раз нет вины, то и взбрыки ее меня не касаются. Если же захочет, то сама придет поговорить.

Девушки так увлеклись обсуждением, что не заметили моего возвращения. Растрепанные и раскрасневшиеся, они собрались около общего стола. А их энергичной жестикуляции и выкрикам, с которыми доказывали свою правоту, позавидовали бы сами итальянцы.

— Марина Сергеевна! — повернулась девушка с ярко-розовыми волосами. — Вот послушайте, кто из нас прав?..

— Марина, — поправила я на несколько децибел тише, и остальные тоже понизили голоса. — У меня для вас новости. Будем разрабатывать не одну, а две коллекции. Одну — ту, что мы придумали, а вторую — вписывающуюся в прежний стиль компании. Так что работать будем в два раза больше и в два раза интенсивнее

— И получать будем в два раза больше. Оплеух, — пробубнила каштановое каре.

— А это уже зависит от результата. В общем, разбейтесь сами кто чем будет заниматься. Вы же лучше знаете, что больше умеете. Но имейте в виду, хоть коллекции разной стилистики, но они все равно должны перекликаться общими деталями.

Девчонок окутала тишина непонимания.

— Ну смотрите, — я притянула новый листок, собираясь наглядно продемонстрировать что имею в виду. — Рукав да. Немного спущенный и там и здесь. Но если в классике он прямой, то в новой коллекции можно увеличить окат, сделать защипы и заузить к запястью и пустить по краю тесьму, и наоборот — защипы зашить, а к запястью расширить и украсить вышивкой. Идею поняли? Не бойтесь, играйте с силуэтами, комбинируйте. А теперь, идите, работайте, и не забывайте про аксессуары, именно они собирают весь образ.

Оживленно обмениваясь идеями, девушки разбежались по рабочим местам и уткнулись в мониторы, а я вернулась в свой аквариум и с головой погрузилась в работу.

Отвлеклась только когда услышала осторожный стук в дверь.

— Марина Сергеевна, рабочий день закончился. Мы пойдем? — девчонки кучковались за самой смелой обладательницей розовых волос и нерешительно переминались.

Я посмотрела на часы — восемнадцать пятнадцать. Надо же, совсем не заметила, как время пролетело.

— Конечно, идите, — разрешила я, справедливо полагая, что у них запланировано куча дел на вечер, и потерла затекшую шею. Меня же никто не ждет, и могу себе позволить еще поработать, пока глаза еще смотрят.

Давно затих веселый перестук каблуков, и в воцарившейся тишине я щелкнула кнопкой чайника.

— Ночевать здесь собралась? — расслышала сквозь шум воды и подняла глаза — Алиска стояла около меня и опиралась пальцами о стол.

— Да, пока мысль идет, хочу закончить наброски. Кофе будешь? — я кивнула на закипающий чайник.

— Давай, — взлетела юбка, и меня обдало крепким ароматом духов.

— Налей сама, а? И мне тоже, — я никак не могла оторваться от монитора. Вот еще одну линию и еще…

Алиска недовольно хмыкнула, но разлила кипяток по чашкам. Я протянула руку и с удовольствием отхлебнула обжигающий напиток — вечер предстоит долгий.

— Ты специально сегодня пришла раньше, чтобы побыть с ним наедине? — спросила Алиска, и я подавилась кофе.

— Ты чего? — посмотрела на нее сквозь навернувшиеся слезы и тщетно пыталась остудить язык. — Мы же с тобой договорились на девять. Ты сама опоздала, а я как дура стояла в вестибюле без пропуска. Вадим увидел меня и провел.

— Вадим? — меня пронзил острый, как нож, взгляд подруги.

— А что, прикажешь его величать Вадимом Викторовичем?

— Можно по фамилии, — каждое слово Алиски напоминало ледяной осколок из тех, что кладут в коктейли, и, падая на плитку пола, они разбивались в мелкую острую крошку. — И о чем вы с ним говорили все утро, а как только я пришла замолчали?

Боже! Что за допрос? Во мне тоже начало закипать раздражение. Неужели буйная фантазия подсказала подруге гениальную идею будто я собираясь соблазнить ее ненаглядного. И из-за этого она устроила тот цирк на совещании? Да, Вадим же не способен на какие-либо человеческие отношения. Все чувства он давно и успешно заменил на прогнозы дохода и оценку рентабельности. Кроме цифр только Алиска, с ее долей в компании, может рассчитывать на его внимание. Неужели сама этого не видит? Нужен мне ее манекен ходячий, сто лет, и свидания регламентированные по долям секунды. Нет уж, пусть сама на это счастье радуется. Я сдержала готовые сорваться с языка резкие слова и постаралась говорить как можно более дружелюбно.

— Так мы же вчера не смогла поговорить. Вот он и спрашивал о мое предыдущей работе. Почему ушла. Что могу сделать для компании. А кода ты подошла, мы уже закончили, и я пошла работать. Вот и все. Никаких секретов, — не стала я нервировать и без того взвинченную подругу. — Инцидент исчерпан?

— Я сегодня так устала. Пойдем, чего-нибудь пожрем? — без каких бы то ни было переходов, ревнивая собственница превратилась в прежнюю, дружелюбную до навязчивости Алиску.

— Ты иди, — я с трудом оторвалась от монитора. — Я еще поработаю.

— Два трудоголика, — проворчала Алиска и, оставив на столе грязную кружку, поспешила уйти.

А я снова с головой нырнула в работу. Даже не слышала, как пришла уборщица, пока она не ворвалась ко мне.

— Ой, вы еще работаете? — еле затормозив, воскликнула она и сделала попытку ретироваться.

— Нет-нет, вы мне не мешаете, делайте свою работу. И кружку, пожалуйста, заберите, — остановила я ее, раздумывая не уйти ли домой, там точно никто не будет мешать и отвлекать.

— Не буду мешать, — уборщица все-таки пятилась спиной к выходу. — Я оставлю дверь в коридор открытой, как увижу, что закрыта, значит ушли, и приберусь.

И она исчезла вместе со шваброй, погасив свет в общем кабинете.

Я же билась над лацканом — паршивец никак не получался так как мне бы хотелось или же отказывался гармонировать с остальными деталями, и приходилось все переделывать.

Устав воевать, я откинулась на спинку и крутила в пальцах стилус, пытаясь понять где допустила ошибку. И наконец меня осенило.

— Есть! — воскликнула я, сообразив как необходимо изменить силуэт, чтобы все вписалось, и от избытка чувств взмахнула руками.

Конечно же, стилус вылетел из пальцев и укатился под стол. Ничего не поделаешь, придется лезть доставать, иначе не смогу доделать эскиз.

Я сползла с кресла и залезла под стол. В полутьме пытаясь наощупь найти проклятый карандаш, услышала в коридоре размеренные шаги. Около дверей кабинета они замерли.

— Только бы никто не вошел, только бы никто не вошел, — затаившись молилась я. Опять ведь начнут отвлекать разговорами и не дадут закончить.

Я даже дышала через раз, но, как назло, шаги начали приближаться — кто-то вошел в кабинет.

На моем столе горела лампа и в ее желтоватом свете я увидела как кремовые туфли остановились практически напротив моего лица. Где-то я их уже видела. Пока пыталась вспомнить почему они кажутся мне знакомыми, туфли несколько раз перекатились с пятки на носок, и я увидела свой стилус прямо между ними.

Потянулась, чтобы забрать и, конечно, врезалась головой в столешницу.

— Merda! — невольно воскликнула я и тут же увидела, как обладатель знакомых туфель приседает, а следом, под столом появились и удивленно распахнутые серые глаза.

— Вы?!

Вырвалось у нас одновременно.

Я снова поползла, на этот раз назад и опять врубилась головой в стол.

— Осто!.. — Вадим невольно протянул руку, чтобы меня остановить, но искры из глаз уже сыпались на пол.

Я все-таки выбралась из-под стола и поднялась, потирая макушку. Что же такое-то?! Ни мужа, ни любовника, а рога уже заработала.

— Извините, кажется, я вам помешал? Вы таким образом вдохновение ищете?

Я вглядывалась в лицо Вадима и не могла понять шутит он или серьезен. А голос был как всегда до безобразия бесстрастным.

— Нет, стилус, — я помахала у него перед носом пластиковой палочкой.

Видеть удивление на лице Вадима — бесценно. Хоть что-то может поколебать его обычную невозмутимость.

— А почему под столом? — недоверчиво уточнил он.

— Закатился, — пожала я плечами. — А мне как раз пришла гениальная идея. Пока не забыла… — пробормотала я и, склонившись над планшетом, торопливо выводила линии нового силуэта.

— Позволите? — Вадим наклонился, чтобы заглянуть в монитор.

— Нет! — почти выкрикнула я, и Вадим отшатнулся, не сводя с меня удивленных глаз.

— Не люблю показывать половину работы, — уже спокойнее пояснила я.

Я ждала, он не двигался, а молчание затягивалось.

— Что же, — решилась я нарушить тишину. — Основное я уже сделала, пора и домой. Завтра доведу до ума, а то сегодня уже в глазах все прыгает. Сейчас вызову такси… — сгребла со стола телефон, но он тут же очутился в длинных сильных пальцах.

— Никакого такси, — непривычно резко отрезал Вадим. — Уже слишком поздно. Я сам отвезу вас.

Я посмотрела в окно — свет фонарей рассеивал темноту, и казалось, что еще только вечер.

— Половина двенадцатого, — правильно расценив мой интерес и взглянув на наручные часы, просветил меня Вадим.

Ничего себе! Я и не заметила как время пролетело. Думала, что еще только часов девять. Ну сам, так сам. Никто не заставлял. Я сохранила эскизы, отключила компьютер и подхватила сумочку. Вадим вытащил из кармана тренькнувший телефон, поморщился и сбросил звонок.

— Вообще-то, когда я говорил о сверхурочных, то не имел в виду настолько сверхурочные. Не загоняйте себя. Впереди еще много работы и вы нам нужны здоровая, — широко шагая, он шел впереди, а я пыталась не отставать.

— Да все нормально. Это мой нормальный режим в условиях форс-мажора, — успокаивала я, поправляя на плече сумку. И с разгону врезалась в его спину, носом почувствовав качество ткани пиджака. — Что случилось? — попыталась выглянуть и увидела, как Вадим пытается открыть дверь из нашего крыла.

— Что? — невольно вырвалось у меня, но Вадим не спешил с ответом. Наконец, медленно обернулся.

— А вы не страдаете клаустрофобией? — осторожно спросил он.

Дипломат, блин! Так бы и сказал, что нас заперли.

— Нет, я ей наслаждаюсь, — вырвалось у меня.

Нет, конечно же, клаустрофобии у меня не было, но вот провести ночь в офисе — это не совсем то, о чем я бы мечтала. Так что пусть не расслабляется, а ищет выход.

Какое-то время Вадим настороженно на меня смотрел — ну не понимает шуток. Когда проектировали именно эту модель манекена, чувство юмора в комплектации не было предусмотрено. Потом потянулся за телефоном.

— Значит, истерики не будет? Потому что, кажется, нас заперли, — он скользил пальцем по экрану смартфона, потом, видимо, найдя кого искал, приложил к уху.

Я в это время тоже подошла к двери и хорошенько ее потрясла — так и есть, закрыли. И без всякого «кажется». Весело.

Ну что же, не истерить, так не истерить. Я прислонилась к стене, ожидая, чем закончатся попытки Вадима нас освободить.

«…или находится не зоны действия сети», — услышала я обрывок электронного сообщения.

— Лена где-то занята, — поделился Вадим неутешительным результатом, при этом на лице не дрогнул ни один мускул. — Пойдемте.

Он решительно зашагал обратно к своему кабинету.

— Куда? — я едва не бежала следом.

— У Лены на столе должны быть контакты охраны. Попробуем позвонить им. Я не собираюсь здесь спать.

— А что, у вас бессонница? — поинтересовалась я и опять врубилась в спину Вадима.

Как бы в привычку не вошло. Ринопластику я пока не планировала.

— Вы все шутите, а перспектива остаться здесь до утра вполне реальная, — недовольно заметил он, уже перекладывая бумаги на столе секретарши. — Куда же она их задевала? Да не стойте вы, помогайте, — подняв голову, он посмотрел на меня, и я в первый раз увидела раздражение на скульптурном лице.

Неужели мысль, что придется провести со мной рядом несколько лишних часов, так его огорчает? Что же не будем давать повод. И, присоединившись к поискам, я принялась выдвигать ящики тумбочки.

Только вот незадача — тумбочка стояла под столом и мы с Вадимом постоянно соприкасались друг с другом. То он, перемещаясь, натыкался на мою задницу, то я, потянувшись за очередной торчащей из стопки в нише бумажкой, облапывала его ноги.

Несмотря на ткань его и моей одежды, я чувствовала тепло Вадима, когда наши руки или ноги соприкасались. Чувствовала его не только когда мы сталкивались, а, каким-то шестым чувством, даже когда умудрялся избежать тактильного контакта. Такое со мной бывает крайне редко и лишь с очень близкими людьми. Когда спинным мозгом ощущаешь настрой, движения, даже намерения. Даже с Фабио такого не было.

И вот при чем здесь Вадим?

Стараясь сохранять вежливость, вначале мы извинялись.

— Извините, Вадим Викторович, — сказала я, когда потянулась за соскальзывающей со стола бумажкой, а Вадим в то же время передвинулся ближе ко мне, и моя рука оказалась у него между ног.

— Прошу прощения, Марина Сергеевна, — это уже Вадим заглянул под стойку, и я наклонилась к нижнему ящику. Выдвигая, попятилась и, конечно же, врезалась. Не удержав равновесие, Вадим навалился мне на спину и ухватился за первое что попало под руку — за мою талию. Чуть не раздавил, блин.

— Хватит извращений, — распрямившись, заявила я. — Нет здесь никаких телефонов. Не иначе, Лена их в сейфе хранит, чтобы враг не узнал. Кофе будете?

Я подошла к кофемашине. Вода в наличии, кофе в наличии, кружки тоже должны быть где-то здесь.

— Вы что? Собираетесь провести здесь всю ночь? — Вадим убрал упавшую на лоб прядь и недоуменно уставился на меня.

— А у вас есть другие предложения? — невинно спросила я и плюхнулась на кожаный диван для посетителей. — Из окна прыгать точно не собираюсь, поскольку летать еще не научилась. Конечно, можете попробовать вызвать вертолет, но сомневаюсь, что они принимают пассажиров прямо с подоконника.

Вадим резко развернулся, будто я его пнула, и взглядом пригвоздил меня к подушкам. Судя по выражению лица, он был в полушаге от убийства. Но что-то его остановило. Скорее всего — УК РФ, потому что в заострившихся чертах не было ни намека на симпатию ко мне.

— Должен же быть выход, — бормотал он себе под нос, расхаживая взад-вперед.

Я только крутила головой, следя за его метаниями — вот она, привычка все контролировать, и любая внештатная ситуация сразу выводит из себя.

— Если вам так неприятно меня видеть, можете уйти в свой кабинет, — покладисто предложила я, благоразумно не упомянув, что сама могу уйти. И надежнее загнездилась в удобном диване.

— Дура!—слишком неожиданно рявкнул Вадим, что я даже подпрыгнула. Куда только подевалась его невозмутимость, да и на брудершафт мы, вроде бы, не пили.

Вадим подошел к кофемашине. Схватил кружку и отпил кофе. Мой кофе!

— Ты представляешь, что завтра будет, если Алиска узнает, что мы провели здесь всю ночь вдвоем?!

— Скандал? — предположила я и зябко поежилась.

— Если бы, — уже успокоившись, хмыкнул Вадим, присел на край секретарского стола и, наклонившись ко мне, оперся локтем на колено. — Хотя, и он тоже. Сейчас я тебе расскажу, что будет.

Происходящие с ним перемены и перепады настроения стали вводить меня в ступор.

То он непробиваемый, как ледник в Антарктиде, то взрывается и кричит. Держит дистанцию, обращается на «вы» и при этом столь развязная поза. Что ты за человек, черт побери?

— Мы провалим эту коллекцию, Вот что произойдет.

Выстроенная им логическая цепочка была определенно неподвластна моему понимаю. Я никак не могла связать запертый офис и провал коллекции. Неужели, в отместку за то, что придется провести эту ночь на офисном диване, я создам плохие модели?

— Не понимаю, — тряхнув головой, озвучила я свои мысли.

— А я тебе сейчас все доходчиво объясню, — успокаивающе, словно разговаривал с буйнопомешанной, сказал Вадим и, поднявшись, пошел к своему кабинету.

Признаться, это его хладнокровие и владение собой уже начало порядком подбешивать. Хоть какие-то чувства, чтобы понимать, что я здесь заперта не с роботом, не с манекеном, а с человеком. А то от бесстрастного голоса уже жуть берет.

Но новая мысль не позволила разгуляться моей фантазии в направлении ужасов — а куда это он ушел и что собирается сделать, чтобы «доходчиво» мне объяснить?

Что поделаешь, воображение у меня живое, богатое, и я сразу представила Вадима, входящим с розгами в руках. Хотя, в его случае, возможно, это будет кожаная плетка?

Не знаю, до чего бы еще я додумалась, если бы он не вернулся с бокалами в одной руке и бутылкой коньяка в другой.

Я не смогла сдержать вздох облегчения, чувствуя при этом, как краска стыда заливает щеки. Такой дурой я себя еще не чувствовала.

— Да, стоит выпить, — кивнул Вадим. Слава богу, не догадался о моих фантазиях.

Он плеснул коньяк в оба бокала на два пальца и протянул мне.

— Марина Сергеевна…

— Может, Марина? — я перебила его, отхлебнула коньяка и вопросительно подняла глаза.

А коньяк тем временем разливался во рту жидким шоколадом, стекал по горлу и разгонял кровь. В блузе становилось слишком жарко и я осмотрелась в поисках пульта от кондиционера, но не нашла. Тогда не придумала ничего лучше, чем снять ее и остаться в одной майке на тонких бретелях.

— Хорошо, Марина, — согласился Вадим и тоже ослабил узел галстука. — Марина, вы…

— Ты, — снова поправила я. Откинулась на спинку дивана и вытянула ноги.

— Хорошо.

Что-то он подозрительно покладистый.

Вадим встал, неторопливо снял пиджак и бросил его на кресло секретаря, после чего снова сел на стол.

— Ты же знаешь что за человек твоя подруга? Если Алиса узнает, что мы провели эту ночь вместе, она сделает все, чтобы избавиться от тебя. А этого я сейчас никак не могу позволить.

Что же, откровенно, и на том спасибо.

Сбоку мне было хорошо видно и, не отказывая себе в удовольствии, я рассматривала, как тонкий, очень тонкий хлопок натянулся на широких плечах, крепкой спине, обрисовал рельеф рук. Жесткий воротник обхватывал теперь не скрытую пиджаком шею. И я не могла отвести от нее взгляд, а ведь раньше и не подозревала, что мужская шея может быть настолько красивой. Необычно длинная для мужчины, но с идеальными пропорциями, изгибом, посадкой головы. Черт побери, даже кожа словно была специально подобрана, чтобы сочетаться с тоном рубашки. Нет. Он точно не человек. А манекен. Очень дорогой, сделанный искусным мастером, почти неотличимый от человека, но манекен, на котором идеально сидит все, во что бы его не одели.

Таких надо заносить в красную книгу и принудительно заставлять размножаться, чтобы не пропал генофонд, а он все еще Алиску маринует в неопределенности. И я уже начала представлять, как смоделировать воротники у будущей коллекции, чтобы они любую шею сделали такой же, как у греческих скульптур.

— Марина, — позвал Влад и прервал мои размышления. — О чем задумались?

— О коллекции, — честно ответила я.

— Да, жаль, если ваши наработки были напрасными. Мне ваши идеи понравились, — он еще больше ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу.

— Да почему напрасно-то? — увлекшись новыми перспективами, я не совсем поняла о чем он.

— Ну смотри, — Влад сделал еще глоток коньяка. — Прошлого дизайнера Алиска выжила только за то, что, отмечая удачный выпуск коллекции, поднял тост и поцеловал девушку в щеку. Алиска постаралась скрыть, но я знаю, что именно она приложила руку к тому, что сейчас мы остались без дизайнера. Если она и с тобой выкинет подобный финт, то мы точно останемся без новой коллекции, потому что девочки из отдела сами ничего не смогут сделать, а нового дизайнера мы уже не успеем найти, да и не возьмется никто создать все с нуля за столь короткий срок. То что вас… тебя нашли и то было удивительно. А не выпустим коллекцию, не выплатим кредит, и я могу потерять компанию.

— Но ведь и Алиска тоже потеряет компанию, — резонно заметила я. — Вряд ли она этого не понимает и не будет так рисковать.

— Алиса паталогически ревнива. В крайнем случае, она выставит свою долю на продажу и будет жить на проценты, а я не могу все загубить.

Вот когда сквозь манекен стал виден человек. Вот что волновало Вадима — компания — кажется, единственное на всем свете. В его голосе было столько тоски, столько безысходности, что я невольно поднялась, подошла к нему и положила руку на плечо.

— Не переживай, — слегка пожала, чувствуя под пальцами твердость прокачанных мышц. — Я не нежная фиалка. От меня так просто не избавиться. И вот прямо сейчас я даю тебе слово, что эту коллекцию мы выпустим, — и подняла бокал.

Вадим уже хотел чокнуться со мной, но остановился.

— И ты пойдешь против подруги? — в его голосе слышалось вполне понятное сомнение. — Ведь ты здесь всего только день, а с Алисой дружишь… — он поднял глаза, словно подсчитывал или вспоминал, — насколько я помню, дружите со школы? Неужели так прониклась нашими проблемами? С чего бы? — атмосфера доверительности и взаимопонимания рассеялась, и комната снова начала наполняться морозной отстраненностью, а Вадим, подозрительно изучал меня. Настолько пристально, что невольно поежилась. Казалось, настороженный взгляд пронзает меня насквозь, и Вадим знает не только что я думаю, но и что чувствую и что только собираюсь подумать. Стало неуютно, и я сделала попытку отойти, но помешала рука, когда-то успевшая опуститься мне на талию. Деваться некуда, кажется, пока не получит ответ, Вадим меня не отпустит.

— Да, мы с Алиской дружим со школы, но я терпеть не могу, когда на меня давят. И привыкла все доводить до конца. Так что, даже если она будет недовольна, я останусь работать, пока коллекция не будет отшита. В этом можешь не сомневаться. А там… посмотрим, — я пожала плечами. — Если вы будете довольны результатом, если мне понравится работа в этой команде, то продолжим. Если нет — расстанемся ко взаимному удовольствию, — я поднесла бокал к губам, но на руку опустилась тяжелая ладонь.

— А я в вас ошибся, — как-то задумчиво протянул Вадим. — Я думал, что раз вы с Алисой подруги, то очень похожи. И все, чем вы будете здесь заниматься — это сплетни и шпионские игры.

— Зачем же согласились на мою кандидатуру? — удивилась я. — Не поверю, что в России нет ни одного дизайнера готового взяться за эту работу.

— Мне не нужен любой. Мне необходим был взгляд со стороны, свежие идеи, смелые решения. Я нашел это в ваших работах. У вас гибкий и подвижный ум удивительно сочетается со спокойствием и уравновешенностью. Наверное такой эффект дали северное происхождение и опыт работы в Италии. А если еще добавить, что все эти прекрасные качества приправлены поразительной работоспособностью, я ведь заметил, что вы без долгого раскачивания сразу же взялись за работу и успели представить на обсуждение основные параметры коллекции, сразу становится понятно, что вы уникальный работник. Из той редкой породы, которыми не разбрасываются.

Вот это его прорвало! Я слушала монолог Вадима затаив дыхание и едва ли не открыв рот. Да, я знала, что я хороший специалист, и не раз слышала дифирамбы в свой адрес. Но чтобы так — лаконично, самую суть, да еще и от человека, который знает меня всего лишь день и обычно не очень многословен. Такое со мной впервые.

— И поэтому я хочу предложить тост за наш успех, — не заметив или сделав вид, что не заметил мое смущение, Вадим поднял бокал с коньяком. — Нет, не так, — прежде чем я чокнулась, он отвел руку. — Давайте, на брудершафт, за нашу слаженную работу.

Даже так? Мысленно удивилась я, но постаралась не подавать вида. С какими только фанабериями мне не приходилось иметь дело. И скрестила с ним руки.

— До дна, — он пристально посмотрел мне в глаза и сделал первый глоток, не оставляя пути к отступлению

Вот это попадос. Выпить залпом коньяк — испытание, скажу, не для слабаков. А я не сказать, чтобы злоупотребляла крепкими напитками. И, когда допила все содержимое бокала, с трудом перевела дыхание, а на глазах на вернулись слезы. Полагая, что все знают чем заканчивается выпивание «на брудершафт», я потянулась к его губам, но Вадим отвернулся, чтобы достать из кармана пиликнувший телефон. В итоге, мало того, что поцеловала воздух, так еще и, потеряв равновесие, всем телом навалилась на Вадима. Вот идиотка, раскатала губу, он то даже не подозревал, что мне придет в голову скрепить пожелание удачи поцелуем.

— Что с вами? — забыв о телефоне, Вадим, поддерживая меня, подхватил не то за талию, не то за грудь. Я уже плохо понимала.

— Ой, кажется, я захмелела, — вырвался дурацкий смешок, и я опять покачнулась.

— Ты же, наверное, не ела, а я тут тебя спаиваю, — воскликнул Вадим. — У ну-ка, пойдем, посмотрим, что у меня есть, — поддерживая, чтобы не свалилась, он повел меня в свой кабинет.

Ноги заплетались и, зацепившись руками, я висела на той самой шее, которой так недавно восхищалась. Помимо того, что доставляла эстетическое удовольствие, она выполняла и более функциональную роль — крепкая, вполне могла выдержать мой вес.

— Отдохни здесь, а я поищу что есть съедобного в холодильнике, — сгрузил меня в широкое мягкое кресло для посетителей и скрылся за еще одной дверью.

Я еще не успела заснуть, когда Вадим появился с пластиковой коробочкой от которой остро пахло сыром. Желудок сразу же требовательно сжался, и я набросилась на сыр, будто месяц не ела.

— Конфеты? — перед носом появилась красивая коробка, благоухающая шоколадом и марципаном.

— М-м-м, — помотала я головой. — Я лучше по сыру, — пробубнила, уплетая одну пластинку за другой.

— Так проголодалась? — сочувствие в голосе заставило оторваться от восхитительного сливочного вкуса. Я подняла голову, увидела полный сочувствия взгляд и тут же поперхнулась. Неужели выгляжу такой изможденной и голодной?

Я задыхалась и кашляла. Кашляла и задыхалась. Уже не могла дышать, а из глаз текли слезы. Сначала Вадим осторожно похлопывал меня по спине, но кашель не прекращался. Я уже согнулась пополам, но никак не могла освободить горло. Тогда Вадим без видимого усилия поднял меня с кресла, встал сзади и, обхватив под грудью, резко дернул на себя так, что сцепленные в замок руки врезались в солнечное сплетение.

Ну и силища. Я думала, что он сломает мне позвоночник. Честно. Но горло освободилась, и я со страшным хрипом смогла сделать первый вдох.

Пока восстанавливала дыхание, Вадим сидел рядом, как самый заботливый муж, и поглаживал меня по плечу, но только задышала свободно, ушел и вернулся с минералкой.

— Держи, — хрустнув крышкой, протянул мне бутылку из голубоватого пластика. — Наверное, коньяк пока не стоит.

— Знаешь, после того, что ты со мной сделал, теперь просто обязан на мне жениться, — все еще немного задыхаясь, сказала я и с жадностью припала к горлышку.

Сначала Вадим промолчал, будто что-то взвешивая. Я даже испугалась, что он примет мои слова за чистую монету, но затем уселся на край стола и закинул ногу на ногу, снова превращаясь в идеальный манекен в безупречно сидящем костюме. — Женюсь я в любом случае на Алисе. — Мне показалось или в его голосе послышалось сожаление и какая-то тоска? — А с тобой рассчитываю на… — прищурившись, он ощупывал меня таким жадным взглядом, что я невольно подобралась и села ровнее в кресле, пожалев о снятой блузе и слишком глубоком вырезе футболки. Кажется, Алиска не так уж не права в своей ревности. Это ледяное изваяние может моментально вспыхнуть, но почему же я должна выступать в качестве пожарного? — С тобой я рассчитываю на долгое и плодотворное сотрудничество.

Уф-ф! Подловил. Вот ведь, паршивец. Я едва не поверила в то, что он мной заинтересовался.

— Один-один, — я игриво указала на него пальцем, стараясь за смехом скрыть замешательство.

— Знаешь, когда ты была в своей необъятной блузе, я даже не подозревал, что настолько худая, — он сложил руки на груди и оценивающе осматривал меня с ног до головы.

И я снова чуть не подавилась, только на этот раз, водой. Фыркнув и забрызгав все, я вопросительно уставилась на Влада.

— Ну, когда помогал тебе начать дышать, — как слабоумной пояснил он. — Обхватил тебя и, казалось, прощупал каждое ребро.

— Не все, — вытирая рот и стараясь смахнуть воду с футболки раньше, чем она успеет впитаться, поправила я. Вадим озадаченно сдвинул брови. — Я удалила пару штук, чтобы талия была тоньше.

Черт знает, зачем я это сказала, очень уж хотелось сбить с него эту непробиваемую невозмутимость и сейчас застывшее на его лице недоумение доставило истинное наслаждение. Два-один.

После коньяка спать хотелось страшно. Чтобы немного развеяться, я поднялась и подошла к окну, но из-за света не видела ничего, кроме зеркальной копии кабинета, и из его глубины отражение Вадима следило за мной взглядом.

— Выключи свет, — тихо, почти проникновенно, попросила я.

К моему удивлению Вадим беспрекословно послушался и вскоре я почувствовала тепло его плеча и его руку на своей талии.

Конец ознакомительного фрагмента.