Поцелуй с вампиром. Книга вторая

Лана Александровна Ременцова, 2020

Мейфенг – уже графиня и вампир и, всё было бы хорошо, живя с мужем графом Валентином в их замке в Трансильвании, если бы не страшный кровожадный монстр, внезапно появившийся в их краях и преследующий её в полнолуние. Жуткие видения и скрипучий голос не даёт ей счастливо жить, и что же ему нужно? Никто не может понять. Всё, что связано с этим монстром, покрыто тайной, разгадать которую героям и предстоит, пройдя сложный путь, побывав в разных веках и странах с помощью зелья переселения и, подружившись с графом Андреем, развязным Дон-Жуаном с великолепным чувством юмора. Удастся ли героям найти верное решение и выйти из смертельной опасности нависшей над графиней?Переселения во времени продолжаются, героев забрасывает в древний Египет. Кровавые ритуалы, включая и Вуду ради спасения.Осторожно! В книге эротика и жестокие убийства.

Глава 8. Тяжёлая дорога

А в это время графиня прихорашивалась у любимого трюмо. Они собирались на бал в соседнее графство. Их пригласил по случаю дня рождения юбилея тридцатилетия граф тех мест, сынишку они взять с собой не могли, так как он же не контролирует ещё себя, летает куда попало и острые зубки показывает, когда кушать хочет, уж совсем малыш не для балов, решили оставить с Альбертом, впрочем, как обычно. Мейфенг выглядела великолепно, две расторопные молоденькие служанки уложили ей волосы в классическую причёску и перевили нитями с крупным жемчугом, в уши одели золотые серьги с таким же жемчугом, свисающие до плеч. Платье она выбрала бордовое с переливом и чёрные изящные туфли с жемчужными пряжками. На левую руку ей надели золотой браслет, также украшенный белым жемчугом, а на изящные пальчики Мейфенг выбрала сама всего два кольца, оба те, что подарил Валентин ещё в Китае. Единственное, где у девушки ещё не было украшений, это на шее. Она отошла от трюмо и залюбовалась шикарным видом в огромном зеркале обрамлённом золотом, висящем над камином в котором весело потрескивал огонёк, а служанки ворковали вокруг, как поющие канарейки.

— Вы так красивы, миледи! Вы всех там очаруете!

Мейфенг улыбнулась отражению, совсем не обращая внимания на комплименты служанок. Она уже привыкла, что со слугами не общаются и не обращают на них никакого внимания. Внезапно дверь в комнату распахнулась, и широким шагом вошёл граф, щёлкнув изящными пальцами в знак того, чтобы служанки исчезли. Девушки, быстро подобрав юбки, задом попятились к выходу. Граф с графиней остались одни. Мейфенг внимательно посмотрела на мужа.

— Ты в хорошем расположении духа, милый?

— Да, душа моя, сегодня я прекрасно себя чувствую. С утра побывал в деревне, крестьяне оплакали погибших собратьев. Я отвёз их семьям богатые дары и денежную компенсацию по утере сыновей и кормильцев. Погибло четверо: двое взрослых мужчин, у них остались семьи и двое сыновей из других семей. Такой удар для моих людей. Затем мы всё обсудили и решили, что продолжим на днях иссушать болото, а так как полнолуние прошло, я думаю, что месяц покоя нам обеспечен и надо многое успеть.

Мейфенг подошла и, прильнув к нему как кошка, поцеловала.

Валентин ответил на поцелуй, и мягко отодвинув жену, осмотрел её с головы до ног.

— Дорогая, ты выглядишь великолепно, но кое-чего всё же не хватает.

— Чего же? — удивилась.

— Самой малости, — он достал из-за пазухи бархатную коробочку, открыл и вытянул золотую цепочку витую косичкой с белым камнем размером с копейку, обвитым золотом в виде лепестков вокруг. Подошёл вплотную со спины, надел цепочку ей на шею, нежно взял за руку и подвёл к зеркалу. Она замерла от красоты камня, который блестел так в лучах полуденного солнца, что весь её образ стал похож на королеву. Девушка медленно поднесла пальчики к украшению и, потрогав, посмотрела с недоумением на мужа.

Он улыбнулся лучезарной улыбкой, на щеках появились лукавые ямочки.

— Да, ты правильно подумала, это бриллиант, ещё одна наша фамильная драгоценность, и я дарю его тебе.

У Мейфенг на глазах выступили слёзы.

— Я люблю тебя, и всё вытерплю, в каком бы состоянии ты не находился. Я твоя, твоя на веки, всем телом и душой, и мне совсем не нужны такие подарки за это.

Валентин обнял жену и упёрся носом ей в шею.

— Знаю, любимая, я люблю тебя больше жизни, и это не за прошлую ночь подарок, а в знак моей любви, прими, не обижай меня.

Слёзы потекли по её щекам и она развернулась к мужу, губы снова встретились. Поцелуй стал таким сладостным, что у обоих в это время будто выросли крылья, и они вместе поднялись в воздух на метр от пола. Вдруг Мейфенг осознала, что они в полёте и рассмеялась.

— Ты же сказал, что мы поедем в экипаже, что не будет никаких нечеловеческих полетов сегодня, а сам поднял меня в воздух.

— Это не я, — улыбнулся.

— Что значит не ты? А кто?

Валентин медленно убрал руки и сразу же плавно опустился на пол, глядя на жену снизу вверх. И тут Мейфенг увидела, что это она сама находится в воздухе и, в недоумении не знает, что и сказать, плавно пролетела по огромной спальне и также опустилась на пол.

— Но как?

Граф всё ещё улыбался.

— Да, удивительно, как оказалось, тебе не нужно прыгать в пропасть, чтобы научиться летать, а нужны вот такие эмоции, чтобы наоборот взлететь вверх. Ты, правда, чудесная!

Они обнялись и, закружившись в водовороте чувств, полетели вместе по комнате, смеясь и целуясь.

Спустя полчаса их поджидала карета, запряжённая шестёркой статных белоснежных коней с густыми гривами песочного оттенка. Графиня вышла к карете и ахнула:

— Боже, какие прекрасные лошади!

— Да, любимая, они вмиг донесут нас до соседнего графства.

— А как же опасная дорога у болота, она же у нас одна туда проходит?

— Не переживай, дорогая, мы с крестьянами её хорошо очистили, да и полнолуние уже прошло, а ведь все эти страшные вещи происходят именно в такую фазу луны.

— Да, ты прав, — задумалась на минуту Мейфенг. — Дорогой, а можно мне взять с собой Наркису?

— Это ещё кто? — удивился Валентин.

— Это та девочка из деревни, она уже у нас.

— Зачем она тебе в этой дороге?

— Ну, она мне может платье поправить или причёску после дороги, всё-таки туда ехать немало.

— Да, ехать часов пять, как раз к вечеру успеем, к самому торжеству. Ладно, бери свою девчонку, — и граф подозвал одного из слуг со двора замка.

— Иди и приведи к нам девочку, только пусть приоденется в дорогу, да побыстрее, мы не будем долго ждать.

— Слушаюсь, Ваше сиятельство, вмиг приведу.

Наркизу привели очень быстро, ей надели сапожки с мехом нерпы и коротенький полушубок из собачьей шерсти, в общем, она выглядела сносно для личной служанки графини.

Девочка стояла, наклонив голову, и ждала одобрения хозяйки.

— Здравствуй, Наркиса, — произнесла елейным графиня, — иди, садись рядом с кучером, если замёрзнешь, мы позовём тебя в карету.

— Вот уж в карете вместе с нами, она точно не нужна, не замёрзнет, — отпарировал граф, и девочка, поклонившись хозяевам, покорно пошла на скамеечку рядом с кучером.

Карета двинулась в долгий путь. Валентин быстро забыл о Наркизе и мило беседовал с женой, вспоминая о том и о сём.

— Мейфенг, представляешь, если бы мы летели, то были бы там уже через час, — весело проговорил граф.

— Да, но тогда, мы бы не смогли объяснить людям как к ним добрались и где наша карета и кучер, возникло бы множество ненужных вопросов.

— Да, дорогая, поэтому и решил ехать как люди, долго, тяжело, ох, как я уже отвык от этого.

Так за беседами они и не заметили как прошёл час и что они уже находились в лесу у болота и, казалось бы, ничего не должно было случиться, как вдруг Наркиса истошно заверещала. Кучер остановился в недоумении, глядя на девочку бьющуюся в истерике. Валентин и Мейфенг тоже выскочили из кареты.

— Что случилось, Пешу, что с ней? — граф громко окрикнул кучера.

Высокорослый крупный детина, лет двадцати пяти на вид и сам опешил:

— Я не знаю, Ваше сиятельство, как только она завидела болото, так тут же начала истошно орать и выть, вот, сами поглядите.

Девочка закрыла лицо обеими ладошками и рыдала навзрыд.

Мейфенг подошла к ней и, обняв, помогла сойти со скамеечки.

— Идём к нам в карету, успокоишься и расскажешь, что с тобой, хорошо?

Та повиновалась и, всхлипывая, уселась в карету напротив господ.

— Трогай! — крикнул граф кучеру и карета покатилась по ухабистой лесной дороге совсем близко у болота. Прошло минут десять и Валентин не выдержал.

— Наркиса, или как там тебя, давай, выкладывай всё, иначе снова поедешь с кучером.

Девочка подняла на него заплаканные глаза и начала печальный рассказ:

— Мои родители погибли с полгода назад, они утонули на вот таком же болоте, там у нас, в нашем лесу.

— Ничего себе совпадение, — удивился граф, — продолжай.

— Матушка была целительницей в нашей деревне и ей стало чудиться какое-то страшилище, когда луна была на небе большой и круглой. Сначала папа думал, что она сошла с ума, но потом и сам что-то заметил. В один такой день матушка мне наказала строго настрого оставаться дома, а сами они поехали туда к болоту и… — девочка запнулась и снова расплакалась.

Мейфенг побелела, взяла её холодную руку, стала поглаживать, и тихо спросила, чтобы не спугнуть малышку:

— А что с ними произошло, ты знаешь?

Наркиса посмотрела на госпожу, отмечая, с какой добротой та на неё смотрела.

— Да, их потом долго искали, и нашли только мамину корзинку с травами, клок её волос, и очень много крови рядом с болотом, тел их не нашли, нам некого было даже и схоронить.

Девочка снова залилась горькими слезами и, достав из-за пазухи тряпочку, бережно, трясущимися пальцами, развернула, в ней оказался клок светлых волос с запёкшийся кровью.

— Это всё, что мне осталось в память от моих родителей, — прошептала и протянула тряпочку графине.

Мейфенг аккуратно одним пальцем дотронулась до волос и тут же потеряла сознание.

— Да что же здесь происходит, чёрт возьми! Пешу, остановись! — рассвирепел граф.

Он вынес жену на свежий воздух и присел на пригорок, заглядывая в её безжизненное лицо.

В этот момент Мейфенг в подсознании видела страшное зрелище, вернее убийство на болоте, длинные когтистые руки, напоминающие ветви схватили женщину держащую корзинку с травами и стали сильно сжимать, колоть острыми как ножи когтями, хлынула алая кровь. Её муж отчаянно боролся с ветвями с помощью топора, но одна из них резко ударила в него и отбросила в центр болота. Трясина быстро засосала мужчину прямо на глазах истекающей кровью жены. Ветвистые когти не унимались и, как будто, резали всю кожу бедной женщины, пока тело не стало похоже на один сплошной кровяной сгусток, и в эту минуту ветви обвили её, как удавкой, и утащили в болото, почти уже мёртвое окровавленное тело. Произошёл громкий всплеск грязной воды и Мейфенг внезапно очнулась, часто задышала, хватая ртом воздух, как будто задыхалась и, увидев рядом мужа, судорожно вцепилась в него с таким страхом в глазах, что он сам ещё сильнее побелел, чем был всегда от страха за жену, глядя в глаза наполненные жутким ужасом.

— Что с тобой, любимая?

Она расплакалась от пережитого видения и рассказала обо всём. Валентин впал в ярость от услышанного и, подсознательно превратившись в вампира, подскочив к болоту, заорал далеко вдаль:

— Если ты тронешь мою жену, я убью тебя! Не знаю ещё как, но обязательно найду способ!

Наркиса и Пешу затаились, а Мейфенг подошла к мужу и с нежностью взяла за руку.

— Любимый, не переживай так, у нас есть ещё почти месяц, мы подумаем вместе с Альбертом над всем этим, может, решение придёт и давай ещё порасспросим Наркису, вдруг она от горя что-то упустила, какую-то важную деталь, что прольёт свет нам ещё на эту беду. А сейчас мы не можем не поехать в соседнее графство, те хозяева могут обидеться, а лишние проблемы нам не нужны.

Валентин пришёл в себя и, обняв жену, помог сесть в карету.

— Конечно, любимая, ты права, я просто впадаю в ярость только от мысли, что эта тварь может причинить тебе вред.

Наркиса сидела напротив с перепуганным видом, молча и тихо.

— Наркиса, мы никогда не тронем тебя, но ты должна всё рассказать нам, абсолютно всё, что вспомнишь, — граф неожиданно ободрил её.

— Хорошо, я попробую, а почему это так важно для вас? — пролепетала девочка.

Валентин молча глянул на жену, но она продолжила сама разговор с ней:

— Наркиса, дело в том, что это чудище приходит и ко мне, и уже давно, много полнолуний подряд и пугает, наверное, также как пугало когда-то твою покойную маму. Нам важно понять, что ему нужно и как обезопасить себя. Ты же не хочешь, чтобы оно убило и меня?

Наркиса так перепугалась от слов графини, что все её эмоции тут же отразились на лице.

— Миледи, я не хочу этого, вы такая добрая и, — запнулась, — красивая, — задумалась на миг. — Я вспомнила, матушка говорила, что это чудище заболело, и оно просит её полечить его, поэтому она и взяла свои травы с собой на болото.

Граф с графиней переглянулись, и Мейфенг прошептала мужу на ухо:

— Странно, тогда зачем оно убило её, да ещё и таким страшным способом. В моём видении, она не успела даже достать травы из корзинки, чтобы начать лечить его.

Валентин тоже был озадачен.

— Когда вернёмся, расскажем всё Альберту, может, он разгадает эту загадку.

Мейфенг снова ласково посмотрела на малышку.

— А ты умеешь лечить как твоя мама?

— Да, миледи, чуть-чуть могу, она меня учила и говорила, что когда отправится на небо, дар целительства перейдёт ко мне.

Граф и графиня снова переглянулись, будто понимая друг друга без слов. «Ещё одна целительница попала к ним в замок, неспроста это».

— А ты сама случайно не видела это чудище? — очень приглушённо спросил Валентин у Наркисы.

Она сильно всполошилась, и слёзы снова хлынули из глаз.

— Что? Что такое, Наркиса? — вскрикнула Мейфенг.

— Да, я его видела, когда на небе была большая луна, вот несколько дней назад.

Мейфенг и Валентин внимательно посмотрели на перепуганную девочку.

— Он такой страшный, как высохший череп или как сухое дерево и весь в тумане, и жутко воняет. Он звал меня, мне так страшно… Вы защитите меня, миледи?

— Конечно, Наркиса, мы защитим тебя, — попыталась успокоить её Мейфенг, а сама подумала: «Знать бы ещё как, да и самой в живых остаться».

— Ты — не смертный человек, ты — вампир, — будто в очередной раз услышал мысли жены граф.

— Как ты догадался о чём я подумала?

— У тебя на лице всё написано, дорогая.

Наркиса только успевала переводить перепуганный взгляд то на графа, то на графиню.

Лес с болотом остался уже давно позади и все более-менее успокоились.

Прошло несколько спокойных часов. Девочка вышла из кареты и подсела к кучеру, чтобы не мешать хозяевам ворковать друг с другом. Валентин придвинулся поближе к Мейфенг, потом ещё ближе, и его лицо оказалось так близко, что губы стали притягиваться, как магнит.

— Любовь моя! — прошептал и его нежные руки легли на тонкую талию жены, она почувствовала, как тонкие нежные пальцы стали медленно задирать платье, коснулись коленей, потом плавно передвинулись к бедру и пошли выше до кружевного белья.

— Только не рви, пожалуйста, ничего, — и лукаво улыбнувшись, сама сняла трусики, передав мужу. Граф взял их в руку и машинально положил в карман камзола, приподнял жену и усадил на колени, продолжая страстно целовать в шею. В голове Мейфенг всё смешалось и карета, и ухабистая дорога, и все страшные последние новости, она могла только чувствовать сексуального красавца мужа и его желание обладать ею здесь и сейчас, в этой карете. Ещё немного и им уже ничего не мешало, влюблённые предались огненной страсти.

Спустя какое-то время они смеялись и весело болтали:

— Вот чем хороша эта дорога, есть чем заняться с любимой женщиной.

Мейфенг улыбалась, чуть-чуть взъерошенная и счастливая.

— Да, с таким мужем, я согласна хоть каждый день куда-то ездить, только теперь Наркисе будет работа поправлять мне причёску.

Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза, мечтая о счастливой вечности.

Карета ехала мягко, несмотря на неровную дорогу, чуть-чуть потряхивая на ухабах. Тёмно-коричневые занавеси не давали солнцу сильно освещать внутреннее убранство кареты, мягкие диванчики обтянутые чёрной кожей качественной выделки, велюровый пол и потолок, всё таки граф был далеко не беден, и экипаж хорошо отражал его состояние, и такую дальнюю поездку, можно назвать даже комфортной. Мейфенг задремала и вдруг идиллию нарушил громкий свист, резкий звук хлыста и разные дикие крики. Карета резко остановилась, граф успел схватить жену, чтобы она не упала с дивана. Она открыла с удивлением глаза.

— Что случилось?

— Сейчас пойду, посмотрю и разберусь, что же там такое, — Валентин поцеловал её в щёку и вышел из кареты.

Он окинул поляну пытливым взглядом и увидел с дюжину грязных крепких мужланов одетых в разноцветные широкие рубахи, подвязанные длинными поясами, по виду напоминающие шарфы и в широких штанах по типу шароваров. Усатые и лохматые с безумными глазами и взглядами хищников, бросились к карете со всех сторон, как тараканы, совсем не обращая внимания на графа, видимо, привыкшие видеть таких знатных господ, выходящих из карет, которые они останавливали посередине дороги ведущей в замок, виднеющейся уже неподалёку. Кучера сбили с сиденья длинным кнутом и потащили по земле. Наркису стащил другой мужик и, держа за шею, стал облапывать её шубку и то, что под ней. Они грубо ругались, настоящие разбойники обитающие в этих местах. Граф с невозмутимым видом снял камзол и, приоткрыв дверцу кареты, быстро сунул жене:

— Возьми, чтобы я его не испачкал и не выходи из кареты, замкнись.

Мейфенг сразу поняла, что к чему и быстро забрала вещь из рук мужа, даже и не помышляя о выходе из кареты: к мужским дракам, она была совсем не готова.

Первого мужика кинувшегося на него, он схватил одной рукой за грудки и перекинул через карету, как мешок, тот упал замертво на спину и сразу же испустил дух. Другие мужики, ещё не поняв, что им дадут достойный отпор, снова ринулись на него, размахивая дубинками и кулаками. Он отскочил на пару метров от дверцы кареты и сразу двумя руками схватил первых двух, крепко ударив их лбами друг с другом и, откинув в стороны, прыгнул на следующих троих. В прыжке схватив одного тут же придушил и, орудуя его телом как битой, раскидал других нападавших, попав кому в голову, а кому в живот. Половина раненых разбойников развалились с разных сторон от кареты. Но тут Валентин увидел, как один мужик с золотой серьгой в ухе, видимо, главарь, тащит Наркису, приставив к нежной шее острый нож. Девочка широко вытаращила глаза и позеленела от ужаса. Граф собирался уже и сам её спасти, но тут шторка в карете внезапно приоткрылась.

— Вали, спаси Наркису, пожалуйста!

Валентин оглянулся на жену и тут же на него навалились ещё двое мужиков. Он легко раскидал их в стороны и сразу же подлетел к главарю. Тут уж граф не стал церемониться, а пролетев несколько метров над ним головой вниз, развернулся на ноги и, держа его оторванную голову в руке за волосы с которой ещё стекала свежая кровь, с невозмутимым видом, швырнул под ноги остальным мужикам, те опешили от увиденного.

— Он — не человек! Спасайтесь!

Оставшиеся в живых разбойники стали разбегаться в лес, кто куда. Валентин подошёл к живому напуганному кучеру и, мягко взяв за шиворот, отнёс прямо в полёте к карете и посадил на место. Наркиса держась за шею, прикрывая ладошкой кровавую рану, побежала туда же на скамеечку рядом с кучером.

— Оторви кусок от нижней юбки и завяжи шею, нам со всем ни к чему чувствовать запах твоей крови! — проревел граф.

Девочка в страхе, кивая головой, быстро подчинилась приказу. Валентин подошёл к карете, а Мейфенг уже открыла дверцу и сама вышла навстречу, обняла мужа за шею и начала страстно целовать. Он с готовностью поддался на жаркие поцелуи.

Ещё минута и в лицо Валентина смотрели благодарные и счастливые зелёные глаза, а губы шептали:

— Благодарю тебя, муж мой… Ты — жизнь моя.

— А ты — моя, — граф взял жену на руки, усадил обратно в карету, присаживаясь рядом.

— Мы сегодня вообще доедем в конце концов, на этот бал? — он с сожалением посмотрел на свою белоснежную рубашку, забрызганную кровью. — Чёрт, хорошо хоть камзол вовремя снял, — надел и застегнул до горла, спрятав грязную рубашку под ним.

— Пешу, поехали уже, да побыстрее! — тот с гиком стегнул лошадей, и они сорвались с места.

Солнце садилось за высокие румынские горы на которых уже повсюду виднелся снег. Дорога начала вести вверх к высокому замку, расположившемуся на горе, непохожий на замок Валентина, но тоже величественный с множеством узеньких башенек, торчащих из-за высокой каменной стены. Вокруг горы находился глубокий ров с озером. Карета въехала на деревянный мост и перед ней опустили подъемный мост, такой же как и у Валентина. Они въехали на широкий двор, где находились уже множество разных карет и лошадей. Десятки слуг носились, как угорелые, угождая гостям, одни забирали лошадей и уводили под узды с центральной дороги, другие чистили колёса карет от налипшей грязи, третьи просто бегали взад-вперёд в поисках работы. Валентин помог выйти жене и они сразу направились к широким серо-белым мраморным ступеням, ведущим вверх к входу в сам замок. У лестницы стояли каменные колонны, сверху на них восседали такие же грифоны. Мейфенг держала мужа под руку и они не спеша поднимались, за ними шла Наркиса в восхищении вертя головой по сторонам. Впереди и позади них также поднимались нарядные пары. Графиня подсознательно разглядывала женщин этого времени. Все такие яркие в дорогих платьях на любой вкус, кто в атласном, а кто в бархатном, кто вообще в таких тканях о которых она даже и не знала, ещё с различными причёсками и кучей драгоценностей. Она приостановилась наверху и задумалась, продолжая разглядывать женщин. Граф будто в очередной раз уловил её мысли.

— Ты выглядишь потрясающе, а Наркиса сейчас в комнате для дам поправит твою прическу.

Мейфенг вздрогнула и улыбнулась.

— Но, как ты догадываешься, о чём я думаю?

— Потому что я слишком тебя люблю.

Они подошли к дамской комнате и граф, поцеловав ей руку, отпустил с Наркисой, семенящей рядом.

Графиня вошла внутрь, вокруг было множество зеркал, но это её совсем не тревожило, колдун частенько давал им такое зелье, благодаря которому от вампиров не исходило то особое свечение, что отличало от людей и они полноценно отражались в зеркалах. В комнате находились разноцветные мягкие пуфики и сильно пахло разными духами. Женщин щебетало там так много, что Наркиса не сразу сориентировалась куда усадить хозяйку.

— Миледи, я сейчас пробегусь по комнате и найду вам куда присесть, подождите пожалуйста минуточку.

— Хорошо, Наркиса.

Девочка ничего не нашла, как вдруг одна из дам завершила свой туалет и встала с пуфика. Она тут же положила на него свою шубку.

— Это место для моей графини, — сбегала за графиней и провела к этому месту.

Многие женщины провожали Мейфенг завистливыми взглядами, шушукаясь и обсуждая новую молодую графиню, которая впервые появилась в их обществе.

Наркиса расторопно принялась за дело, достала из тряпичной сумки, висящей на плече гребни из слоновой кости и серебряные шпильки, которые выдали ей старые служанки графини ещё перед дорогой и, вспоминая, как они её учили поправлять причёски, на отлично справилась с заданием.

В этот момент к ним подошла красивая брюнетка в ярко-синем бархатном платье.

— Здравствуйте, миледи, я — графиня Алина Марковна, а вы откуда к нам пожаловали?

Мейфенг растерялась и ответила, что первое пришло на ум:

— Из Китая.

— Откуда, откуда? А где это такое графство? — с недоумением спросила брюнетка.

Мейфенг посмотрела на неё внимательно, обдумывая правильный ответ.

— О, это очень далеко, дорогая.

— А вы богаты? — не унималась любопытная дама.

— Мой муж богат.

— Простите, а кто ваш муж, если не секрет?

— Граф Валентин.

— О, это тот молодой красавец блондин, который недавно ещё был завидным холостяком.

— Да, наверное, только теперь он женат на мне, — отпарировала Мейфенг, сдвинув брови.

— Понятно, — с обидой поджав губки, брюнетка отвернулась и быстро ушла шурша накрахмаленными нижними юбками под тяжелым бархатом, продолжать шушукаться с другими дамами, разглядывающими новоприбывшую.

Графиня с Наркизой, не обратив на то никакого внимания, вышла из комнаты в большой бальный зал и, не найдя там Валентина, прошла на балкон, где стояли высокие глиняные вазоны, украшенные зимними растениями. Вид с балкона открывался изумительный: широкие просторы Румынии, высокие заснеженные горы радовали глаз. Мейфенг опустила взгляд на парк и неработающие зимой каменные фонтаны. Вечерело, слуги повсюду зажигали факелы. Воздух становился всё прохладнее и прохладнее и она посильнее закуталась в белоснежный песцовый полушубок, чтобы люди не догадались о том, что ей не холодно. Она смотрела вдаль задумавшись над тем, как прекрасна всё же Трансильвания, куда так заботливо занесла добрая судьба.

Неожиданно её мысли нарушил незнакомый мужской голос:

— Здесь уже холодно, миледи, не хотите ли пройти в зал?

Мейфенг вздрогнула и повернула голову на голос глубокого бархатного тембра, немного грубоват, чем у мужа, но тоже приятный на слух. Перед ней стоял высокий темноволосый мужчина, довольно таки красив и улыбался. Она обратила внимание на его богатое одеяние: тёмно-синий камзол обшитый мехом чернобурки и такие же брюки. Руки холёные и тонкие, а пальцы изящными, как и у Валентина, украшенные несколькими золотыми перстнями. Она поняла, что перед ней знатная особа, склонила голову и сделала реверанс, как видела когда-то, как это делают в фильмах в её эпохе.

— Разрешите представиться, миледи, я — граф Андрей и хозяин этих мест.

Мейфенг чуть не утонула в его карих и глубоких глазах, невольно залюбовалась их блеском, но вовремя опомнившись, тут же представилась галантному графу:

— А я — графиня Мейфенг, жена графа Валентина из соседнего графства.

Мужчина заинтересованно повёл бровью, отчего стал ещё красивее.

— О, так вы из того мрачного замка, где над крышей вечно летает куча мерзких летучих мышей?

— Ничего он не мрачный и мыши у нас даже очень милые.

Граф рассмеялся, показывая белоснежные ровные зубы:

— Я так много слышал о вашей красоте и очень рад, что благодаря моему торжеству, мне, наконец-то, представилась возможность увидеть вас. Вы и правду безумно красивы!

Мейфенг смутилась и опустила глаза.

— Благодарю за комплимент. Так это у вас сегодня день рождение?

— Да, я отмечаю своё тридцатилетие и мне пора бы уже тоже жениться, — граф лукаво скосил глаза на глубокий вырез её платья, — или обзавестись прекрасной фавориткой.

Мейфенг была далеко неглупа и сразу поняла, что граф намекает на неё. Она гордо вскинула голову и направилась в зал.

— Здесь и, правда, уже очень сильно похолодало.

Граф Андрей склонил голову в знак уважения и предложил графине руку, чтобы проводить её в зал. Она игнорировала этот жест галантности, и граф снова рассмеялся, подумав: «Хороша, ох, как хороша».

Мейфенг искала взглядом в зале Валентина. Играла музыка, многие танцевали и, наконец, увидела его: он медленно шёл к ней через весь зал, такой статный, белоснежные волосы, отливающие серебром в свете многочисленных свечей, аккуратно уложены назад, перевязаны тонкой ленточкой, ярко-голубые глаза, которые даже на расстоянии смотрели на неё, так что она чувствовала этот пронизывающий взгляд всем телом, классические черты лица, высокий лоб и прямой нос. Он улыбнулся и на его щеках образовались милые ямочки, которые ей так нравились.

Мейфенг вздохнула: «Как же я люблю тебя, мой ангел».

Валентин подошёл на расстоянии вытянутой руки и сразу же дал ей понять, что приглашает её на танец, она поддалась, и они закружились в танце.

Спустя полчаса дворецкий огласил время вручения подарков имениннику. Виновник торжества, сел в высокое кресло напротив гостей, собравшихся в зале, запрокинул ногу на ногу и начал принимать подарки. Гости выстроились в длинную очередь и, подходя поочерёдно, стали поздравлять хозяина замка.

Настала очередь и Валентина с Мейфенг, они поклонились как того требовали обычаи, и граф преподнёс имениннику меч уникальной работы, с рукояткой из чистого серебра, отделанной драгоценными камнями. Граф Андрей принял с благодарностью ценный подарок.

— Какая прекрасная работа! Валентин, у тебя искусные кузнецы. Как же давно мы не виделись, я рад, что хоть на моём дне рождении, мы снова повстречались. Вижу, ты женился?

Валентин с любовью посмотрел на жену.

— Да, женился, полгода назад и хочу представить тебе мою жену, графиню Мейфенг.

— Тебе очень повезло, твоя жена необыкновенно красива!

— Да, очень повезло.

— Слышал у тебя в графстве большие проблемы с болотами?

— Мы решаем свои проблемы, граф.

— Ну, если понадобятся ещё люди, я готов выделить тебе часть своих крестьян для иссушения болот.

— Хорошо, думаю, это будет очень кстати. Договоримся позже.

— Скоро у нас будет турнир на мечах по случаю моего дня рождения, ты присоединишься? А дамам принесут фрукты и мороженное, чтобы не скучали, пока мы будем тешить мужское самолюбие.

Валентин согласился, кивнув головой.

Все гости поздравили именинника и продолжили танцевать. Мейфенг и Валентин тоже танцевали, но она с беспокойством поглядывала на него.

— Что с тобой, дорогая?

— Вали дорогой, может, не стоит идти на этот турнир, зачем тебе это? Ты и так здесь самый сильный, а нам же нельзя это показывать?

— Глупости, любимая, это любимое занятие здешних мужчин. Крестьяне устраивают бои на палках, а мы на мечах.

— У меня плохое предчувствие.

Граф, улыбаясь, нежно провёл тонкими пальцами по бархатной щеке.

— Ничего здесь не может быть плохого, успокойся, любимая.

Время подошло к турниру и гости собрались на балконах, чтобы смотреть вниз в парк, где он начинался.

Мужчины один за другим боролись друг с другом, то на мечах, то на копьях, гости шумели и рукоплескали победителям.

Настала очередь Валентина, он сел на гнедого коня, взял в руку один из мечей, заботливо предоставленные всем противникам хозяин замка, грациозно проскакал под балконами и встал на своё место. С противоположной стороны к нему выехал на статном коне, цвета вороного крыла сам граф Андрей.

— Вспомним былые времена! — крикнул он и пустил коня в галоп. Валентин с юношеской задорностью отражал все удары Андрея, хотя он бился в пол силы, чтобы ни чем не превосходить обычного человека, даже такого сильного и умелого. И всё бы хорошо, если б граф Андрей не задумал плохое. Он то бился в полную человеческую силу, да ещё и с какой-то жестокостью, неожиданно подставил Валентину подножку, и он на миг пошатнулся от неожиданного обманного манёвра, и в этот момент Андрей полоснул его по руке острым концом меча, выступила кровь и так сильно, что сразу начала капать на землю. Мейфенг стоя на балконе, довольно таки далеко, вздрогнула и сразу почувствовала запах крови мужа, одновременно уловив его эмоции разочарования. Она знала, что рана быстро затянется и распереживалась, что это заметит граф Андрей, а тогда проблем не миновать. Она встретилась с Валентином встревоженным взглядом.

— Вали… любимый…

Валентин и сам понял, что надо срочно перевязать руку, другой рукой выхватил платок из камзола и быстро притулил к ране. Граф Андрей замер, и Валентин поднял на него взгляд. Андрей в упор смотрел на платок Валентина, глаза его горели каким-то странным хищным огнём. Валентин, ещё не поняв в чём дело, опустил глаза на свою рану, которую зажал платком и о, ужас, это оказались белоснежные кружевные трусики Мейфенг. И тут он понял в каком неловком положении оказался, но убрать их от раны не мог. Граф Андрей рассмеялся:

— Хороший же у тебя платок, я бы тоже такой хотел. Самый лучший!

Валентин почувствовал как в нём поднимается злость и ревность.

— Да, самый лучший.

Гости были далеко и никто толком не понял, что же там произошло между графами, поняла только Мейфенг, что не к добру этот хищный взгляд графа Андрея на её нижнее бельё.

Турнир завершился и бал снова продолжился. Время подходило к завершению торжества.

Гости сытые и довольные разъезжались.

Граф Андрей подошёл к Валентину с женой и предложил остаться у него переночевать:

— Валентин, куда вы собрались на ночь глядя, ваш дом очень далеко, оставайтесь, завтра на рассвете и поедете.

Валентин согласился, не заметив как жена напряглась.

Графы пошли поиграть в шахматы, а Мейфенг с Наркисой проводили в покои для гостей.

Комната была мягко-розового цвета, посередине у стены стояла большая постель. Наркиса помогла разобрать графине причёску и спросила тоненьким голоском:

— Миледи, простите меня, но мне показался граф Андрей совсем недружелюбным и каким-то странным, злым что ли.

Конец ознакомительного фрагмента.