За сердцем или, как Маруся в Узбекистане побывала.

Лав Анастасия (2025)

Эта история основана на реальных событиях из моей юности. Не всё правда, но большая часть. История о бездумных поступках, о разности менталитетов двух стран, о силе веры в добро, даже там, где, сначала видится только безысходность. Куда только не приводят нас необдуманные действия, основанные только на оголённых струнах эмоций. Сейчас оглядываюсь и очень удивляюсь, как я могла так поступить? Путь за сердцем может быть тернист и обманчив, и Маруся познала это на собственном опыте. Потерпев неудачу с одной любовью, она встречает парня, способного очаровать, взволновать ее чувства по новой. За ним девушка следует в Самару, потом — в Узбекистан и, кажется, готова последовать еще дальше, но так ли крепки их отношения, чтобы выдержать различные испытания, возникающие раз за разом? Какие решения сделает Маша, познакомившись с чужой культурой и узнав лучше себя? Приятного чтения, мои дорогие.

В поезде

В поезде было очень много народа. Нет, не так. В плацкартном вагоне людей было невероятное количество. На нижних полках они просто сидели, как на лавочках, на первых верхних тоже сидели, как птицы на проводах, а на вторых верхних, куда обычно складывают одеяла и матрасы, лежали по два человека. Под ногами всё было заставлено сумками, баулами и невероятными узлами. Такого бардака и хаоса Маша в своей жизни не видела никогда. Она держала за руку Бахадыра и постоянно боялась просто раствориться в движущейся нерусской массе людей.

В тотальном доверии к своему мужчине её мир сузился до «он и она», и так было не страшно.

— Саёра, асалэм, джанэм, я в туалет, — Бахадыр попытался уйти.

— Милый, я с тобой.

— В туалет?

— Да, — Маруся смотрела умоляюще, во взгляде плясали панические огоньки.

Что-то было не так. Девушка не понимала, что. Прислушивалась к себе, старалась уловить и никак не могла услышать внутренний голос. Казалось, что этот голос уснул и стонал во сне. О чём — не разобрать. В безотчётной тревоге под стук колёс Манечке иногда удавалось дремать, положив голову на плечо парня.

Поезд подъезжал к Оренбургу. Маруся встрепенулась:

— Бахадыр, пойдём на перрон!

— Зачем?

— Пойдём, я хочу платки посмотреть.

— Какие платки?

— Как, какие? Оренбургские! Оренбургский пуховый платок, — пропела Маша, улыбаясь. Вокруг образовалась тишина. Её никто не понимал. Никто не знал эту известную песню. Марусе почему-то стало стыдно. Непонятно только, за себя или за них, которые не знают такой славной, душевной песни. Почему-то подкатили слёзы, и стало очень обидно, опять же — непонятно, на кого. Бахадыр посадил стройную Манюню к себе на колени, крепко обнял и начал качать, как маленького ребёнка. Маша смотрела в окно на медленно проплывающую станцию, здесь всё уже было в снегу. Пуховых платков девушка не увидела.

— Вы так любите друг друга. Привет. Я — Алмаз, — высокий худощавый паренёк приветливо улыбался и протягивал широкую открытую ладонь для рукопожатия.

Маруся открыла рот, совершенно невоспитанно разглядывая молодого человека.

— Алмаз?

— Да! — улыбка стала ещё шире. — Просто ты — русская, и тебе удивительно такое имя, а вообще у нас много интересных имён. Тебя как зовут?

— Маша.

— Её зовут Саёра, я — Бахадыр, — молодые люди обменялись приветливым крепким рукопожатием. — Она — моя звезда, поэтому и Саёра.

Мужчины разговаривали на своём родном языке. А у Марии никак не укладывалось в голове, как можно дитё назвать Алмазом. Хотя… Называют вон и Владленом — это же Владимир Ленин. Но Алмаз… Даже спустя много лет, вспоминая этот момент, Мария чувствовала непонятный восторг, будто она повстречала на своём жизненном пути самого Ламу, а не обычного паренька. А может, он и не обычный совсем был, но имя у него было необыкновенно красивое, что отражалось в его сверкающей и обворожительной улыбке.

В Бишкеке, после поезда, путешественники пересели на такси и очень долго ехали. Большую часть пути Маруся просто спала, измотанная этим странным путешествием. Приехали по темноте, не включая свет, прокрались в какую-то комнату, сняли верхнюю одежду и рухнули спать.