Эйвели. Часть вторая

К. Хеллен

Восстанавливая историческую справедливость, через историю одного рода автор знакомит читателя с бессмертным народом эулиен, его историей, культурой, традициями и обычаями, развенчивая мифы о нём и приоткрывая завесу тайны о его происхождении и труде среди людей. Если Вы думаете, что всё знаете об эльфах… Вы будете немало удивлены открывшейся правде.

Звенье сто двадцать шестое. Деяния Урве. Урве и Эвдэни

Был Урве рождён от Грейль, дочери Элигрен, дочери Виэльлине, именуемого Маленьким безумцем, сына Эливиена Путешественника, сына Финиара, и от славнейшего мужа Грейль — Абрина, по исходу, на мирной земле, в чертогах Светлого Дома, в Сумеречные времена. И было это так. Держались Грейль и Абрин за руки, и смотрели их сердца глазами влюблённых друг на друга. Тогда же сошёл на них огонь их Любви.

Огонь и Свет — Любви две плоти.

В них страсть и нежность сплетены.

Вы узы их не разорвёте.

Они друг другом рождены.

……………………………………

Как друг для друга наши взгляды,

Мы силы черпаем из них.

Ты моё пламя, начало Света,

Что раздаём мы для других.

Ты мой огонь неугасимый,

Ты жажда жизни, её страсть…

Ты Свет мой, слову непосильный,

В огне твоём готов пропасть

Мой тихий Свет пред мудростью твоею,

О, посмотри лишь на меня…

И не суди, коль оробею,

Узрев соединенье Света и Огня. (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 26:9}

Тогда же легли Абрин и Грейль как муж с женою, и так был у эу ребёнок от возлюбленного мужа её. И было это в день окончания великой Битвы у Ай Лат [Ay Lath], когда вернулся Абрин к жене своей, скрывая подвиг свой среди народа её.

Весь срок Грейль, завороженный новым Светом её, был Абрин подле неё, оберегая её и прислуживая своей госпоже. И был день, и, видя жену, исполненную Светом новой жизни, не мог Абрин унять восторг свой и священную нежность, что делала взор его снова смущённым и заставляла робеть перед своей госпожой, будто вовсе он не воин, сильнее пламени и прочнее скал. Тогда же приблизился арели к возлюбленной своей и спрятал румянец свой в золоте волос эу. Он же спрашивал Грейль, отчего она прежде вернулась к нему, когда он был убит в пределе Бессветлого, и что заставило юную эу вернуться ради этрени? Грейль же отвечала ему, что взгляд Абрина призвал её, ибо в нём увидела она Надежду, и ею принуждена была и пленена. И не верил арели словам эу, она же возразила ему: — Ибо ты не представляешь, насколько прекрасна может быть Надежда.

Надежда — вот тропа всех эулиен, протянувшаяся от Эйдена вдоль всех границ, проложенная через миры, сердца и жизни. Великая госпожа всех надеющихся и тех, что идут с ними. Теперь это была и госпожа самого Абрина, прежде этрени, которого он истребил в себе своим собственным Светом, Светом Надежды, Светом Любви. Труден был путь Абрина в сумерках возрождения его, как и путь всякого, кто идёт через тень к Свету, от тьмы к проблеску Надежды, к своему спасению. Ни силы, ни власть, ни магия, ни время — не станут тогда союзником сердца. Лишь сердце способно соучастливо помочь другому сердцу, бредущему впотьмах, и может укрепить его. Так семья Грейль стала путеводными звёздами на пути этрени, и Грейль — несравненным солнцем его. Трепетно, честно и крепко привязался арели к названому своему брату, которого превозносил, почитал и слушался, будто бы Эрайе был его славой и честью, его хрусталём, его героем, и в то же время едва ли не отцовскую заботу проявлял о нём Абрин, видя сердечную и неуёмную готовность отважного эу сложить свою жизнь ради Любви и человека. Принял Абрин и Иниам как сестру и всячески опекал её, пытаясь ей услужить, как если бы она была и его драгоценным сокровищем, а впрочем, она и стала им для Абрина, когда он узнал Свет её улыбки и мудрого сердца. Но всё ещё робел арели под взглядом господина Светлого Дома, ибо казалось ему, что знает Финиар и его прошлое, и его будущее, и все его самые сокровенные тайны, и даже те мысли, что сам арели гнал от себя прочь, он видит! Потому и перед Элигрен не поднимал Абрин взора, ибо тот же взгляд носила эу — взгляд матери, знающей своё дитя лучше, чем оно само. Сердечно, преданно и светло полюбил Абрин и отца возлюбленной своей — человека. За сердечную доброту и мудрость почитал арели Онена, ибо хоть и не знал, насколько он старше его, но рядом с ним ощущал он себя ребёнком и всем естеством тянулся к человеку, к его простой и доброй душе. Арели нравилась мягкость Онена, его добродушие и скромность и в то же время необычайная сила, скрытая в глубине его сердца, отданного Любви. Преклонялся Абрин и перед Фиэльли, испытывая перед ней неизъяснимый трепет, непохожий на страх, но и лишавший его сердце покоя, внушая арели каждый раз склонять свою голову в присутствии светлейшей госпожи Ирдильле, хоть Фиэльли и казалась ему мягче, чем Элигрен, но та же материнская строгость была в её взгляде, она же обличала его и отворяла врата Эйдена. И Абрину казалось, что лишь Фиэльли и Элигрен могут так. Он многое замечал тогда и многому удивлялся, ибо непостижимо было для него, как многие эулиен за смелостью, дерзостью и красотой Пылающей не видят её мудрости, мудрости её сердца. Она же окутала Абрина и умягчила его, и потому именно Элигрен смог он называть maye, приветствуя всех остальных как своих господ и наставников. Свет, разбуженный в нём Грейль, рос и укреплялся в Абрине с каждым днём, являя арели удивительную истину, что природа его, от которой он отвратился, не так уж недоступна Свету, но более того, также способна быть его твердыней, если кто-либо проявит радение о положенном ей Свете. С великой радостью и благоговением следили эулиен, как занимается заря истинного перерождения в Свете в глазах воинственного арели. Так проходили дни Абрина в Светлом Доме и пределе богоотреченных — в трудах души и сердца и в светлом ожидании грядущего чуда рождения новой жизни.

Вскоре же, в срок положенный, родила Грейль сына мужу своему, и пришёл Финиар и нарёк младенца их У́рве [Úrvhe]. Любопытным и беспокойным рос маленький Урве. Никак не хотел он засыпать, что только Грейль ни делала. Тогда же послала она весть мужу своему, что не слушается маленький Урве мать свою и не хочет засыпать. Тогда отпустил Седби Абрина, и вернулся он к жене и детям. И пришёл арели к детям своим и уложил их в постели их, и пришёл к возлюбленной своей и уложил утомившуюся Грейль, тогда же пришёл он к маленькому Урве и, склонившись над кровакой его, пел так:

Az i héym-ta — mа́i yа́lla, i héym-ta,

Az i miy níi oweilém.

Ólle miy ni nivíht im ni héltah,

Mа́ye hem me, o hem me nilléi…

Del tamyöl e o/a líen o/amа́rnah,

Az ni hm lim i nivtah erа́h.

Téllah míik a hémeni, а́na,

Mа́ye hem me im níe urāht… (2)

^{(2) старая колыбельная на мелате, где арели просит матушку из Адамова рода заступиться за него и спасти его от смерти, ибо он погибает от Любви и не знает, что делать.}

И заснул Урве, и был сон его крепок и сладок. Тогда же улыбалась и Грейль сквозь сон, и Абрин смог лечь с ней и уснуть рядом.

Велика Любовь Абрина к сыновьям своим, и велика Любовь между братьями. Любил Иртаин младшего брата своего и прежде всех обучал его бою на мечах и беседовал с ним. В своё же время также наставлялся Урве у Керни и Элигрен, но была в нём велика тяга к морю, и потому привели его к Фанхандену, в род Щита, у него же наставлялся он до знания.

Любил в детстве своём маленький Урве мастерить из скорлупок кораблики, и шить паруса им из ткани, и отправлять в плавание их по рекам и ручьям Светлого Дома. Тогда же управлял он целыми флотилиями и морские сражения выигрывал в воображении своём. А потому привела Грейль Урве к Алдари, дабы учился он у него морскому делу, верному и мирному, и было так.

Крепкий и быстрый ум был дан Урве и многая фантазия рода его. А потому сделался он отважным мореходом и мог бы прославить имя своё в путешествиях и приключениях, как Эливиен или Алдари, но решил Урве, что хочет быть поддержкой и опорой отцу и брату в сражениях на воде и сражаться там так же, как они на суше. И для того учился и трудился много. И вскоре доверил Седби Урве флот эулиен. А было это так.

Раз напали арели на эулиен на большой воде, числом многим и многими кораблями. У эулиен же было всего кораблей пять, и на одном из них капитаном был Урве. И наслали арели шторм и грозу, так что разбросало корабли эулиен, и не могли они никак подойти друг к другу. И похитили арели друга Урве Ильу́и [Il`úi], и истязали его, и приковали его к носу корабля, дабы устрашить эулиен и остановить их. И когда увидел Урве друга своего на носу флагмана арели — остановил огонь, ибо боялся навредить Ильуи. Но пошли арели в наступление, и поднялись великие волны, и разлился огонь жидкий так, что между кораблей горела вода. И так погиб Ильуи в огне и воде. Урве же, видя, что умер друг его, велел кораблям своим отойти к заливу и встать за стеною дыма по обе стороны от него. И все корабли арели пошли за его кораблём, полагая, что эулиен бегут от них. Но привёл Урве корабль свой в залив и за собою корабли арели, тогда же четырём кораблям эулиен дал он сигнал выйти из-за дыма и вступить в бой. И был бой великий в заливе, но ни один из кораблей эулиен не был погублен в тот день, а арели были разбиты и бежали, развоплотившись и бросив оружие своё и корабли. И было это вскоре после обретения Урве знания, едва исполнился ему двадцать один его год. Так прозвали эулиен ту битву «Сражением в Кала́ри», ибо так именуют они тот залив на юге мирной земли, где одолел Урве флотилию арели с пятью кораблями. И, видя умение и отвагу юного Урве, просили за него Фанханден и Элрельта, и тогда поручил Седби юному сыну рода Ирдильле весь флот свой, и так стал он самым юным из полководцев эулиен в истории народа их.

Никто же не сомневался в умении и отваге сына Грейль и Абрина, ибо ещё прежде сражения в Калари снискал он любовь среди эулиен и уважение. Так был день и великий шторм у южных берегов мирной земли. И были волны так сильны, что раскололи скалу в море и раскидали камни её по берегу. Тогда же случилось нескольким рыбакам рыбачить у островов, и успели они высадиться на один из них, и так стали пленниками шторма, ибо ни лодка, ни корабль не могли подойти к ним. И погибали они, ибо волны были сильны, и негде им было укрыться среди голых камней. И видел это Урве, и не слушал тогда отца и мать, что удерживали его, но бросился в воду как есть и вплавь доплыл до острова, и одного за другим вытащил на себе рыбаков и спас их, и вернул их на берег, а шторм тот улёгся лишь через неделю.

Был ещё случай с Урве, когда отплыл он на корабле своём на поиски служения людям. Тогда же прознал Абрин, что задумали арели погубить Урве, но не знал, как предупредить сына быстро и незаметно. Урве же тогда состоял на службе у одного человека и защищал берега мирной земли на корабле своём, и большая команда была у него, и десять кораблей в подчинении его! И вот выстроились арели к бою и корабли их. И вывел Урве корабли свои против них. Абрин же знал коварство плана недругов, и что так желают арели отвлечь и удержать Урве на открытой воде, а в сумерки подойти сзади и ударить ещё большим числом, и так с двух сторон атаковать Урве, и потопить флот смертных, и покончить с эу. Тогда взял Абрин несколько скорлупок грецкого ореха, как делал Урве, когда был ребёнком, и приладил мачты к ним, и сам сшил паруса им, тогда же стежками, скреплявшими их, вышил он послание к сыну и спустил кораблики те по воде с молитвой. И в час перед сражением — принесли волны те кораблики к борту корабля Урве, и увидел он их. И выловил их, и прочёл по стежкам послание отца своего, а потому велел кораблям своим спустить паруса и на вёслах разойтись в разные стороны, и отойти к берегу так, чтобы не могли арели увидеть их, и велел все огни погасить на кораблях своих. И, встав там, дожидаться сумерек и темноты. И по его приказу сделали так. Когда же стало совсем темно — пришли арели на других кораблях и искали корабли Урве по огням и парусам, и не могли найти. И проплыли вперёд, и увидели корабли, что выстроились к бою, и атаковали их. Но были это их же корабли, что караулили Урве с самой зари, и так в темноте атаковали арели друг друга и потопили друг друга, никто же из людей Урве и тех, что были под защитой и словом его, не пострадал тогда. Стыдятся арели до сих пор позорного поражения своего в ту ночь, эулиен же именуют его «Ночным стоянием Урве» и за ум его и за находчивость почитают высоко, и много песен слагают эулиен, странствующие по воде, об Урве, и любят его, и не считают лет его, их же пошли Создатель ему без счёта, так, чтобы и мне, и Тебе самому сбиться!

И был день, когда вернулся Урве от странствий и приключений своих в Светлый Дом, и великий праздник устроили тогда в честь его наставники его. И много танцев было в те дни, и много песен. Тогда же объявили эулиен состязания в них, и среди всех состязавшихся оказался Урве первым, ибо нежный голос имел от рождения и слаганию стихов и песен обучен Эливиеном был. Тогда же пришла к Грейль и Абрину эу Эвдэ́ни [Evdéni] из народа предела Золотое дерево и просила разрешения танцевать с их сыном. И удивились Абрин и Грейль, но позволили ей. И пришла Эвдэни, и взяла Урве, и увела его в танец, и более ни с одной эу не танцевал в ту ночь Урве, ибо даже когда взошла Ирдиль — ещё танцевал он с Эвдэни и не мог остановиться. Уже и музыка стихла, и разошлись эулиен, и праздник окончен был, но ни Урве, ни Эвдэни не знали о том, и лишь взошедшее солнце вразумило их. Оно же Светом своим просияло в сердцах их, и потому вскоре предстали Урве и Эвдэни перед Финиаром и умоляли его об амевиль. И вслед за праздником Урве был праздник амевиль его и Эвдэни, как раз после сражения в Калари, и ликовали эулиен, и так умножился и укрепился Свет рода Ирдильле, и с того дня Урве и Эвдэни всегда стоят вместе подле Иртаина и Абрина — надёжной опорой им и защитой всем плавающим и сражающимся на воде. И так стоит Урве у штурвала кораблей эулиен, Эвдэни же направляет мужа и читает по звёздам. И исполнен союз их восторга и радости, их же улыбок страшатся все недруги эулиен и Светлого Дома. Да сияют улыбки их подобно маякам всем нам в любой тени!