Невеста дракона

Кэти Роберт, 2022

У Брайар Роуз имя как у принцессы из сказки, но она очень рано поняла, что никакой принц не придет ее спасать. Ей придется спасать себя самой. К несчастью, в ее нынешнем положении даже это становится непосильной задачей: она оказалась в ловушке жуткого брака с опасным человеком. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, и Брайар заключает сделку с демоном. Свобода… в обмен на семь лет служения. Она ожидала, что служение окажется тяжелым и изнурительным, но не могла даже предположить, что ее выставят на аукционе в зале, полном самых настоящих чудовищ, и продадут тому, кто предложит большую цену. Солу. Дракону. Со стороны он кажется добрее, чем предполагает его устрашающий вид, но Брайар знает, что не стоит верить его стремлению заботиться о ней. Она на собственном горьком опыте убедилась: если кажется, будто все слишком хорошо, чтобы быть правдой, значит, так оно и есть. О том, чтобы влюбиться в Сола, не может быть и речи. Она достаточно настрадалась и не намерена оставаться в его мире… даже если, вернувшись к нормальной жизни, оставит с ним свое сердце.

Глава 6

Сол

Я не считаю себя особенно несдержанным, но эта странная маленькая человеческая женщина уже испытывает мои границы. Она стоит в одном из наших священных источников, ее белое платье стало прозрачным, вода ласкает ее розовые соски, и имеет наглость смотреть на мои члены с чем-то сродни желанию.

С другими людьми было проще. Они прибывали ко мне с уже согласованными намерениями — клянусь, демоны-торговцы относятся к хорошим переговорам почти как к прелюдии. Тогда не было нужды осторожно обхаживать друг друга. Я с удовольствием проводил с ними время, а потом шел дальше своей дорогой.

Сейчас все иначе.

Брайар не похожа на человека, который ищет развлечений на одну ночь. Через несколько мгновений она станет моей женой. Более того, даже за то недолгое время, которое мы провели наедине, не могу отрицать, что в ней есть что-то поразительно хрупкое. Будто я могу ранить ее слишком поспешным движением.

Останавливаюсь возле водопада и протягиваю ей руку. Я был слишком резок с ней, но нет смысла забирать свои слова обратно. В конце концов, такова правда.

Надо отдать ей должное — она не убегает. Не знаю, что бы сделал, если бы она убежала. Погнался бы за ней, конечно. Но только потому, что не могу допустить, чтобы по моим землям блуждал перепуганный человек. В лесах, окружающих крепость, водятся хищники пострашнее меня, не говоря уже о более отдаленных участках.

Разумные объяснения похожи на ложь. Я не чудовище, но желаю эту женщину, и порой инстинкты работают немного странно. Особенно после брачной церемонии. Даже сейчас мои подданные в массе своей покидают крепость. Останутся только те, чье присутствие необходимо для управления территорией. Браки по расчету не приняты среди моего народа, и никто из нас не знает толком, что случится после этой церемонии. Обычно осторожные ухаживания заканчиваются браком, только если обе стороны довольны отношениями. Я вступал в отношения всего лишь раз, и мои родители положили им конец, прежде чем мы с Аникой смогли сами решить, хотим ли скрепить их навсегда. Похоже, Аника не сильно расстроились из-за окончания наших отношений, но мы по-прежнему остаемся друзьями.

Будь я кем-то другим, хотя бы даже младшим ребенком в семье, то мог бы жениться по любви. Но мое счастье не стоит того, чтобы ради него жертвовать благополучием наших земель. Последняя предводительница демонов-торговцев держала границы закрытыми и яростно охраняла свои ресурсы. Азазель занял пост вскоре после моего рождения, а к тому времени, когда я достиг зрелости, родители ясно дали понять, что мне нужно искать человеческую невесту, если это вообще возможно.

И неважно, чего я сам хотел.

Эти отношения, если их можно так назвать, не равноценны нормальным отношениям. Я понятия не имею, будет ли брачное исступление как-то влиять, как было бы в случае с другим драконом.

Но мы ведем себя осторожно. На всякий случай.

И все же…

— Не убегай от меня.

Она замирает, уже потянувшись к моей руке, и приподнимает брови. Мне несвойственно читать язык человеческого тела, несмотря на время, проведенное в обществе людей. Драконы более простые. Я сразу же понимаю, если другой дракон приближается ко мне с угрозой, и хотя мы не участвуем в играх за доминирование, другие демоны их устраивают. Мы цивилизованные.

Когда Брайар заговаривает, в ее голосе слышится странная нотка, которую я не могу понять.

— А что ты сделаешь, если убегу?

Скорее всего, правда — не то, что она хочет услышать в ответ, но я не лгу. Даже когда это может сыграть мне на руку.

— Брошусь за тобой.

Не позволяю себе представить, как бы это было. Единственный путь для нас двоих — осторожный танец, пока я ее не завоюю. И это взаимодействие отнюдь не подразумевает, что я буду гнаться за ней и зубами срывать с нее одежду. Она уже и так до смерти напугана. Подавляю все свои инстинкты, чтобы не сделать еще хуже.

— Понятно. — Она кладет свою ладонь в мою. — Я не стану убегать, если только не захочу, чтобы ты погнался за мной.

Не могу сказать в ответ ничего приличного, а потому поворачиваю нас к водопаду.

— Здешние воды — слезы нашей богини.

— Слезы на свадьбе. Как уместно, — говорит она так тихо, что ее едва можно расслышать за шумом воды.

— Слезы преображают. Они предназначены не только для печальных времен.

— Мне-то откуда знать. — На этот раз я не сомневаюсь, что она не хотела, чтобы я услышал.

Во мне пробуждается странное, почти покровительственное чувство. Кажется, люди, с которыми я имел дело до сих пор, довольны своими контрактами с торговцами и живут жизнью, свободной от беспокойства о чем-то, кроме того, чтобы дарить и получать удовольствие. Конечно, не все они вступают в сексуальные отношения. Но в тех редких случаях, когда Азазель приглашает в свой замок, он намеренно открывает двери для тех, кто рад и готов поразвлечься.

Брайар другая. Я не заметил этого во время аукциона, но она ведет себя так, будто травмирована, хотя я не чувствую на ней никаких ран. Если бы я думал, что Азазель ответит честно, то спросил бы у него, какова цена ее контракта. Что-то подсказывает, что ответ на многое пролил бы свет.

— Мы вошли порознь. — Я тяну Брайар под струи водопада. Потоки воды тут же пропитывают ее рыжие волосы, отчего они прилипают к шее и плечам, и ей приходится прихватить платье, чтобы удержать его на месте. Я уже готов сказать ей, что это бессмысленно — ткань уже давно стала прозрачной, — но раз ей от этого лучше, то я не стану все портить.

Так мы и стоим несколько мгновений. Она права в том, что обычно подобный ритуал проходит более торжественно, но по большому счету единственное, что для этого требуется — двое (или более) желающих участника и сам источник. Все остальное излишества.

Мы выходим из водопада вместе, и я стараюсь не обращать внимания на то, что она не спешит отпускать мою руку.

— А выходим как одно целое.

Поднимаясь вместе с ней по ступеням, я испытываю странные чувства. И даже когда велю себе отвести взгляд, все равно не могу не рассматривать ее тело под платьем, которое стало прозрачным. Она меньше, чем я ожидал, и, несмотря на мои прежние заверения, сам задаюсь вопросом, помещусь ли в ней. Возможно, другие тяготеют к боли, но я никогда не тяготел к такому виду удовольствия. Подозреваю, что то же самое можно сказать и об этой женщине.

Я слишком забегаю вперед.

Не раздумывая, беру ее на руки. На этот раз она не напрягается. Просто обмякает в моих объятьях, отчего в груди возникает странное чувство. Это не доверие, мы пока не знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы могло возникнуть нечто столь фундаментальное, как доверие. Но это уже кое-что.

Те немногие из моих подданных, кто остался в крепости, тихонько ретируются, когда я вношу Брайар внутрь и несу по лестнице в покои, которые должны быть предназначены для нас. Стоит надеяться, что в дальнейшем так и будет, но даже если сейчас эта женщина не смотрит на меня со страхом и отвращением, вряд ли она готова к какому-либо виду постельных забав. Даже сейчас по ее телу пробегает легкая дрожь, и я не могу понять, из-за чего: то ли потому, что она замерзла в мокром платье, то ли из-за возобновившегося страха.

Все же мне требуется гораздо больше самообладания, чем готов признать, чтобы поставить ее на ноги возле двери в спальню.

— Там ты найдешь все, что тебе нужно. Скоро я распоряжусь, чтобы подали ужин. — Замолкаю, когда меня охватывает запоздалое беспокойство. — У тебя есть какие-то ограничения в питании?

Она смотрит на меня слегка остекленевшими глазами.

— А ты собираешься подать мне сырое мясо или что-то ядовитое?

— Даже не думал. — По крайней мере, до этого момента.

Я не знаю, что считается ядовитым для людей. Разумеется, в нашем мире есть пища, которую могут употреблять люди, иначе торговцы не смогли бы заключать долгосрочные контракты. Но пускай у моего народа есть общие предки с народом Брайар, это не отменяет того факта, что мы отличаемся во многих биологических аспектах.

— Значит, нет. Никаких ограничений.

Я позабочусь об этом, прежде чем ей подадут еду.

— Хорошо. Отдыхай.

Она открывает дверь, но не заходит внутрь.

— Сол?

Богиня, как же на меня действует звук собственного имени в ее устах. Я стою неподвижно.

— Да?

— В контракте сказано, что ты можешь меня соблазнить…

Мне приходится напрячь все мускулы в теле, чтобы не натворить того, что может ее напугать. Пускай я не эксперт по людям, но даже я понимаю, что она сама не уверена, какой ответ хочет от меня услышать.

Лучше уж так, чем неподдельный страх. С этим можно работать.

— Отдыхай, Брайар. Увидимся утром.

Заставляю себя отвернуться и уйти, хотя мои чувства обострены настолько, что я прекрасно знаю: она не заходит в комнату, пока я не поворачиваю за угол. Смотрит мне вслед? Или хочет убедиться, что я не войду за ней в спальню?

Это неважно. Я могу быть терпеливым охотником.

Награда с лихвой окупит временные неудобства.