Опасное сходство

Кэрол Мортимер, 2011

Продолжение романа Кэрол Мортимер «Кружевной веер». Миссис Уилсон намеревается женить своего племянника и единственного наследника. Разумеется, невеста должна быть знатного происхождения. Но красавец и храбрец лорд Натаньел Торн предпочитает холостяцкую жизнь. К тому же его угораздило увлечься тетушкиной компаньонкой, но не жениться же на ней, куда разумнее ее соблазнить и сделать своей содержанкой. Девушка, надо сказать, необыкновенно хороша собой и обладает аристократическими манерами, что несколько смущает молодого графа. Откуда ему знать, что очаровательная Бетси на самом деле графиня леди Элизабет Коупленд, а невесты двоих его друзей – ее родные сестры…

Глава 2

— Ну раз тебе гораздо лучше, я подумала и решила… — миссис Уилсон наградила одобрительной улыбкой племянника, ожидавшего, когда их позовут в столовую, — устроить небольшой званый ужин. Через… три дня, — с довольным видом продолжала она.

— Тетя…

— Не беспокойся, гостей я позову совсем немного. Человек двадцать из числа ближайших соседей, — продолжала она, все больше воодушевляясь.

Элизабет, вовремя вошедшая в гостиную, услышала слова миссис Уилсон, украдкой покосилась на Натаньела и, поклонившись, направилась в дальний угол комнаты, где скромно села на кушетку рядом с Летицией Грант. При виде графа, такого красивого в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке, у нее перехватило дыхание. Пламя свечей придавало золотистый оттенок его волосам, уложенным по последней моде, и слегка загорелому лицу. От нее не укрылось, как вспыхнули его глаза цвета патоки. Впрочем, он тут же надел на себя личину холодного равнодушия. Элизабет без труда угадала причину его холодности!

Миссис Уилсон, еще привлекательная вдова сорока с небольшим лет, недвусмысленно дала племяннику понять, что сама не желает повторно выходить замуж. Она предпочла устремить все свои силы и энергию на поиск подходящей супруги для племянника. Объездив с визитами соседей, она с радостью объявила Элизабет, что в здешних краях имеются по меньшей мере три благородные девицы подходящего возраста, которые, возможно, угодят взыскательному вкусу ее племянника. Миссис Уилсон решительно объявила, что в двадцать восемь лет ее племяннику пора расстаться с холостяцкой жизнью и произвести на свет наследника; поскольку у него нет матери, которая наставила бы его на путь истинный, она, как его ближайшая родственница, должна исполнить свой долг по отношению к Натаньелу. Необходимо, чтобы женщина, которую он изберет себе в супруги и матери своих детей, идеально подходила для роли графини Осборн, независимо от того, что по данному поводу думает сам граф!

Судя по сдержанному выражению лица, Натаньел Торн как будто не слишком спешил выполнять тетушкино распоряжение!

После их утренней ссоры Элизабет в глубине души не могла не испытывать мстительной радости, заметив, что графу явно не по себе. Хотя она недолго прослужила у миссис Уилсон, успела понять: уж если ее хозяйка что-то вбила себе в голову, ничто — точнее, почти ничто — не собьет ее с выбранного пути. Лишним доказательством тому служило присутствие здесь самой Элизабет!

Поймав и подхватив на руки сбежавшего песика, девушка в тот день без труда отыскала его хозяйку. Она сразу поняла, что, скорее всего, песик — любимец дамы, которая, не переставая громко ругать своего кучера, широким шагом направлялась навстречу Элизабет, держащей на руках беглеца.

Воссоединение дамы и ее любимца прошло так бурно и трогательно, что Элизабет едва не расплакалась — правда, по иной причине, нежели несчастный кучер, который плелся за хозяйкой, растирая покрасневшие уши.

Убедившись в том, что с «ее милым Гектором» ничего не случилось, миссис Уилсон, прищурившись, внимательно оглядела его спасительницу. Она настояла, чтобы Элизабет села в ее карету и поехала к ней домой выпить с ней чаю. Вернувшись в свой роскошный, уютный дом, миссис Уилсон сразу же пожелала узнать, что делает в парке молодая одинокая девица. Услышав, что Элизабет решила прогуляться, чтобы утешиться, так как ей не удалось получить место в галантерейной лавке, миссис Уилсон пожелала взять Элизабет к себе. Она заявила, что «ее милый Гектор» так полюбил девушку, что иначе просто быть не может.

Итак, не успела Элизабет опомниться, как очутилась вместе с немногочисленными пожитками, которые она привезла с собой в Лондон, в доме миссис Уилсон. Ей в обязанности вменялись заботы об очаровательном шалунишке Гекторе.

Элизабет не сомневалась: раз миссис Уилсон вознамерилась найти племяннику достойную жену, она своего добьется, независимо от того, желает этого граф Осборн или нет!

–…Очень кстати Миллеры не поехали в этом году в столицу, ведь они до сих пор в трауре после кончины лорда Миллера, — с довольным видом продолжала миссис Уилсон, обращаясь к племяннику.

— Для кого кстати? Едва ли для самого лорда Миллера, — сухо протянул граф.

Элизабет снова подавила улыбку, но радость тут же поблекла, когда она подняла глаза и заметила, что лорд Торн задумчиво смотрит на нее. Она быстро отвернулась и вступила в разговор с пожилой Летицией Грант, все время сознавая, что красивый граф продолжает пристально смотреть на нее…

Натаньел вполуха слушал щебетание тетки, которая продолжала перечислять, кого еще она предлагает пригласить на званый ужин в субботу. Тетушкины гости его совершенно не интересовали, и меньше всех — две мисс Миллер и их матушка, а также мисс Пенелопа Ратлидж, в равной степени достойная невеста, — дочь местного магистрата, виконта Ратлиджа. Он представил, в какое негодование пришла бы его тетушка, если бы узнала, что единственное существо женского пола, которое хоть сколько-то занимает сейчас внимание Натаньела, сидит сейчас на кушетке в дальнем углу гостиной и тихонько беседует с Летицией Грант! Да и намерения его по отношению к Бетси, которые он недвусмысленно продемонстрировал утром, никак нельзя назвать честными и благородными!

Натаньел остро почувствовал присутствие Элизабет в тот самый миг, когда она вошла в гостиную, вежливо присела в книксене и затем направилась в дальний угол, где скромно села рядом с Летицией. Ей удивительно шло кремовое платье простого фасона; оно выгодно подчеркивало ее кудри цвета черного дерева, уложенные высокой короной и обрамляющие овальное лицо. Завышенная талия и низкий вырез обнажали шею и верхнюю часть груди, которой Натаньел восхищался утром.

После того как мисс Бетси Томпсон вышла из его спальни, Натаньел решил, что эта юная мисс — загадочная особа, а он любит разгадывать загадки. Чуть раньше, осторожно расспросив Летицию Грант, он выяснил: его тетке абсолютно ничего не известно о компаньонке. Разве что Гектор ее, очевидно, обожает — что в глазах тети Гертруды служило лучшей рекомендацией!

У Натаньела же сложилось совершенно иное мнение о тетушкином новом приобретении. Бетси Томпсон вполне могла оказаться сбежавшей женой, которая скрывается от обиженного мужа, или, хуже того, преступницей, которая прячется от правосудия! Необходимо выяснить, кто она на самом деле. По крайней мере, так Натаньел объяснял самому себе собственный интерес к таинственной молодой даме…

–…Осборн, ты слушаешь меня или нет? — воскликнула миссис Уилсон, очевидно заметив, что племянник отвлекся.

Натаньел лениво перевел взгляд на свою раздосадованную тетушку.

— Конечно, слушаю. Вы уже полчаса превозносите многочисленные добродетели мисс Ратлидж, — равнодушно протянул он. — Как она замечательно играет на фортепиано. Как вам и другим нравится ее вышивание и рисунки; все выполнено особенно искусно. Как она целых три года, после смерти матери, ведет дом и замечательно принимает гостей в доме виконта. Как…

— Осборн, надеюсь, ты не издеваешься надо мной? — сурово осведомилась очаровательно пухленькая тетка, действующая исключительно из лучших побуждений.

— Тетя Гертруда, уверяю вас, мужчина, который так страстно жаждет ужина, как я, не испытывает никакого желания насмешничать.

На пороге показался дворецкий и объявил, что ужин сейчас будет подан. Натаньел тут же предложил тетке руку, намереваясь вести ее к столу.

Элизабет не могла не восхититься той ловкостью, с какой граф уклонился от неприятного для себя разговора, и зашагала рядом с Летицией следом за Натаньелом Торном и его теткой в малую семейную столовую. Многие светские молодые джентльмены, независимо от того, испытывали они голод или нет, сурово попрекнули бы миссис Уилсон за столь откровенное сватовство. Лорд Торн же выказывал тетушке непритворную любовь; поэтому он и не стал с нею ссориться. Правда, его доброе отношение к родственнице ничуть не извиняло его резкости в ответ на ее, как она считала, совершенно справедливую критику его друга, лорда Фолкнера… Как и то чрезмерно фамильярное обращение, которому она подверглась перед их словесной перепалкой…

Элизабет поздно спохватилась; усадив за стол тетушку и Летицию Грант, граф зашел за спинку ее стула и почтительно склонился над ней.

— Бетси, смею ли я надеяться, что вы так покраснели из-за меня? — негромко спросил он, наклоняясь чуть ниже и придвигая ей стул.

Его теплое дыхание ласкало черные завитки на затылке Элизабет. Она затрепетала и не сразу села, однако успела гордо расправить плечи, раздосадованная тем, как верно он угадал ее тайные мысли! Утром он так неожиданно набросился на нее, что Элизабет даже не поняла, что же она почувствовала, когда он попытался ее поцеловать. Ей казалось, что она должна испытывать лишь негодование. К сожалению, оказалось, что все не так. Чуть позже Элизабет отправилась на прогулку с Гектором. Она надеялась обрести мир и покой в лесу, граничащему с Хепворт-Мэнор… И все же ее мысли снова и снова возвращались к тому, как приятно ей было прижиматься к мускулистой груди Натаньела Торна, когда он обнимал ее. Она вспоминала волнение, которое испытала, когда его губы коснулись ее губ; она задрожала от удовольствия, когда его чувственные губы пустились в путе шествие по ее шее. Ну а от взгляда, которым он буквально пожирал ее грудь, все сжималось у нее внутри.

В Шорли-Парке Элизабет вела жизнь уединенную. Молодых людей по соседству с ними почти не было; кроме того, Маркус Коупленд почти никого из соседей не считал достойными спутниками для своих дочерей. Исключением был разве что Малком Касл, сын местного сквайра, но поскольку он с детства выказывал предпочтение Диане, Элизабет и Каролина не рассматривали его как потенциального жениха… И даже если бы дело обстояло не так, поведение Натаньела Торна едва ли можно считать простым флиртом!

Вольности, которые он пытался себе позволить, свидетельствовали о том, что он уважает Элизабет не больше, чем… чем женщину, которой платят за то, чтобы провести с ней ночь! Несомненно, в такой фамильярности повинно ее низкое положение в доме его тетки, и все же…

— Милорд, уж я скорее покраснела бы при мысли о гадюке, чем о вас, — негромко ответила Элизабет, по-прежнему улыбаясь, ведь за ними наблюдали миссис Уилсон и Летиция! Пусть думают, что она благодарит графа за любезность, а не оскорбляет его!

Натаньел широко улыбнулся, словно ее дерзость его только насмешила, и медленно выпрямился. Усадив дам, сам он занял место во главе стола. Дворецкий немедленно приказал подавать первое. Миссис Уилсон снова заговорила о том, какие у нее славные соседи и какие у них добродетельные дочери, и принялась перечислять, кого нужно пригласить на субботний званый ужин.

Натаньел слушал тетушку весьма невнимательно. Он то и дело косился на Бетси. От него не укрылись ее изысканные манеры. Она старалась все время вовлекать в разговор скучную Летицию, которая сидела напротив нее. Летиция, несомненно, была идеальной компаньонкой для тети Гертруды, так как отличалась покладистостью характера и ни в чем не смела перечить своей властной кузине. Натаньела приятно удивило, что Бетси, не обладавшая ни одним из названных качеств, к чести ее будет сказано, взяла на себя труд занимать беседой пожилую женщину.

Натаньела так занимало наблюдение за Элизабет — и, разумеется, кулинарные шедевры превосходного теткиного повара, — что ему даже удалось на несколько часов забыть о своих сломанных ребрах и связанных с ними неудобствах.

— Бетси, по-моему, Гектору пора прогуляться перед сном, — наконец объявила его тетушка, бросив нежный взгляд туда, где у камина в плетеной корзинке, нежась в тепле и уюте, дремал ее любимец.

Дамы собрались перейти в гостиную, чтобы вместе выпить чаю перед сном. Натаньел, по обычаю, собирался остаться в столовой, чтобы без помех насладиться сигарой и бренди, в которых ему последнюю неделю отказывали: тетушка не одобряла курение в спальнях. Тем самым она, сама того не желая, ускорила выздоровление племянника…

Когда дамы встали, собираясь выйти, Натаньел тоже поднялся с места, рассеянно посмотрел в окно и вдруг нахмурился.

— Тетя Гертруда, безопасно ли мисс Томпсон идти сейчас на прогулку в одиночестве? — Залитый лунным светом мрак по другую сторону окна доказывал, что час уже поздний.

— Милорд, я не боюсь одна гулять в темноте по парку, — довольно резко ответила Элизабет.

Словно не слыша ее ответа, он продолжал обращаться к тетке:

— Тетя, может быть, будет лучше, если вечером Гектора будет выводить кто-нибудь из лакеев?

Миссис Уилсон ненадолго пришла в замешательство:

— Бетси как будто не жалуется…

Взгляд темно-карих глаз как бы невзначай скользнул по лицу Элизабет, а затем Натаньел Торн в третий раз обратился к тетке:

— Милая тетя, мне кажется, мисс Томпсон вообще не из тех молодых леди, которые жалуются. — На его губах мелькнула коварная усмешка.

Элизабет почувствовала, как ее обдало жаром. Он недвусмысленно напоминал ей о том, что она пока держит слово и не жалуется тетушке на его чрезмерно вольное поведение с ней! По правде говоря, Элизабет и не испытывала желания нарушать данное слово; учитывая низкое положение, какое занимала она в доме миссис Уилсон, хозяйка скорее уж обвинит в бесстыдстве саму Элизабет, чем своего любимого племянника!

— Мисс Томпсон может встретить… опасных личностей, которые блуждают по Девонширу в такое время ночи, — сухо добавил граф.

Насколько знала Элизабет, единственная «опасная личность», которую она могла встретить здесь ночью — как, впрочем, и в любое другое время суток, — находилась сейчас в одной комнате с нею! Правда, ей не очень понравилось, что граф вмешивается в дела, которые совершенно его не касаются; до сих пор Элизабет лишь наслаждалась одиночеством своих ночных прогулок с Гектором — и в Лондоне, и здесь. Более того, она с презрением отнеслась к намеку лорда Торна на то, что она — слабохарактерная трусиха, которая боится одна гулять по ночам.

По всей видимости, миссис Уилсон разделяла ее воззрения.

— Осборн, мы в Девоншире, а не в Лондоне! — заметила она.

— И все-таки…

— Лорд Торн, я уверена в том, что мне совершенно ничего не грозит. — Элизабет удалось притвориться скромницей и в то же время бросить на него неодобрительный взгляд из-под полуопущенных ресниц.

В ответ граф насмешливо поднял одну бровь.

— Тетя, может быть, позволите мне сопроводить мисс Томпсон на прогулке? — вкрадчиво предложил он. — Выкурить сигару я с таким же успехом могу и в парке.

— Я могу пойти с Бетси, — с явным испугом предложила Летиция.

— Милая Летиция, в таком случае опасность будет угрожать вам обеим, — мягко возразил граф.

Миссис Уилсон озабоченно нахмурилась:

— Ты серьезно считаешь, что Бетси опасно выходить одной по вечерам?

Лорд Торн пожал своими широкими плечами и ответил:

— Едва ли контрабандистов в этой части страны стало меньше, чем было несколько лет назад.

Элизабет, что было для нее нехарактерно, лишилась дара речи, услышав предложение графа сопровождать ее на прогулку, но теперь она опомнилась:

— Контрабандисты?!

В его карих глазах заплясали насмешливые огоньки, и он склонил голову.

— Хотя контрабанда до сих пор вне закона, многие девонширцы считают ее весьма прибыльным родом занятий. Я совершенно уверен, что джентльмены, занятые контрабандой, предпочтут, чтобы их не видела молодая особа, которая выгуливает собачку.

— Об этом я не подумала! — кивнула миссис Уилсон. — Да, Осборн, наверное, тебе лучше проводить Бетси…

Бетси готова была закричать от досады. Ее обсуждали так, словно у нее нет ни собственной воли, ни собственного ума. Впрочем, у Бетси Томпсон, компаньонки балованного и обожаемого песика миссис Уилсон, и не должно быть ни того ни другого…

— Разве что Бетси считает неприличным выходить наедине со мной? — хрипло продолжал граф.

Поджав губы, Элизабет вскинула голову и посмотрела в его красивое лицо. Она понимала: утолив голод за ужином, граф не прочь поиздеваться над ней.

— Вы…

— Осборн, твое предположение столь же нелепо, как и, например, запрет убирать в твоей спальне молодым горничным, — раздраженно заметила миссис Уилсон. Тем самым она указала Элизабет ее место. Компаньонка — все равно что прислуга. Ей все труднее было играть эту роль в обществе быстро поправляющегося Натаньела Торна…

— Давно ли вы стали откликаться на имя Бетси?

Услышав столь неожиданный вопрос, молодая особа, решительно шагавшая рядом с Натаньелом по освещенной лунным светом дорожке, чуть не споткнулась от неожиданности.

Его предложение сопровождать ее на прогулке явно разозлило ее; Натаньел понял это по ледяному молчанию, каким она реагировала на все его реплики. Сходив к себе за накидкой, она взяла поводок Гектора у услужливого лакея и вышла, не удостоив Натаньела даже взглядом. С тех пор Элизабет ни разу не ответила ему. Он следовал за ней не спеша, наслаждаясь на ходу сигарой. Так как ноги у него были длиннее, ему не составляло труда идти с ней рядом.

Судя по ее молчанию и упорному нежеланию смотреть на него, он понял, что она не намерена даже подавать виду, что замечает его присутствие. Значит, надо напомнить ей о себе!

Что, как понял Натаньел, он только что и сделал…

Оправившись от потрясения, она вскинула голову; ее черты резко выделялись в лунном свете.

— Что вы имеете в виду?

Стоял ясный весенний вечер; стало так тепло, что Натаньел вышел без плаща. На небе ни облачка; ничто не затеняло яркости звезд, сверкающих на черном бархате неба. Натаньел решил, что для контрабандистов сегодняшняя ночь не самая лучшая. Судя по всему, эти господа предпочитают сплошную облачность. В темноте никто не заметит их передвижений.

В такую ночь приятно гулять под луной с молодой и желанной женщиной и песиком, который радостно трусил впереди.

Однако до сих пор их прогулку сопровождала безмолвная борьба.

Натаньел вздохнул и продолжал:

— Я заметил, что вы всякий раз вздрагиваете, когда моя тетушка — как и все прочие — так к вам обращается.

— Вы ошибаетесь, милорд…

— А мне кажется, что не ошибаюсь, — решительно возразил он, чувствуя, что его терпение начинает иссякать.

Элизабет бросила на него настороженный взгляд, понимая, что до сих пор сильно его недооценивала. Его проницательность показывала, что перед нею не просто любящий племянник миссис Уилсон или легкомысленный друг скандально известного лорда Фолкнера, который сегодня чуть не поцеловал ее.

— Вы молчите — наверное, придумываете какое-нибудь правдоподобное объяснение? — негромко предположил Натаньел.

Она раздраженно вздохнула.

— Милорд, чтобы узнать, в чем тут дело, достаточно спросить вашу тетушку! — ответила она, не останавливаясь.

— Чего я, по вполне очевидным причинам, не собираюсь делать!

В самом деле, не к лицу графу Осборну проявлять такой интерес к молодой даме, которая служит компаньонкой тетиного песика!

— Уверяю вас, милорд, никакой тайны здесь нет. Миссис Уилсон решила, что мое полное имя Элизабет не совсем подходит для прислуги, — с беспечным видом продолжала она.

Значит, по-настоящему ее зовут Элизабет! Натаньел по-прежнему шагал с нею рядом. Да, верно, имя Элизабет подходит черноволосой красавице гораздо больше, чем Бетси.

— Значит, я буду называть вас Элизабет…

— Думаю, не стоит! — От волнения она снова резко остановилась. — Я… вашей тетушке это не понравится, — добавила она уже не так пылко.

— Не помню, чтобы я говорил, что намеревался спросить разрешения у тетушки, — сухо ответил Натаньел.

Элизабет нахмурилась, демонстрируя неудовольствие.

— Милорд, моего разрешения вы тоже не спрашивали… а если бы спросили, я бы решительно вам отказала!

— Может быть, когда мы вместе и одни, как сейчас…

— Нет, милорд!

Он пожал плечами:

— Я ведь обращаюсь по имени к Летиции!

— Потому что она вам свояченица, — чопорно отозвалась Элизабет. — Я же — просто…

— Молодая леди, которую я сегодня поцеловал, — хрипло закончил за нее Натаньел.

Она снова резко остановилась и развернулась к нему лицом. Ее синие глаза сверкнули в лунном свете.

— Не поцеловали, лорд Торн, а только попытались поцеловать! По-моему, мне удалось успешно отбить все ваши атаки! — не без самодовольства добавила она.

Натаньел почувствовал себя задетым. Ах, она считает, что ей без труда удастся и впредь отбивать все его атаки?!

Элизабет тоже кое-что поняла; она осторожно попятилась.

— Сэр, вы не имеете права пользоваться преимуществами своего положения по отношению к девицам, которые служат у вашей тетушки!

— Милая Элизабет, у моей тети служит только одна молодая девица, по отношению к которой я намерен воспользоваться преимуществами своего положения! — прошептал Натаньел, отбрасывая окурок сигары и медленно подходя к ней.

— Я не ваша милая! — возмутилась она.

— Пока еще нет, — хрипло ответил он.

— И никогда ею не стану! — Ее черные кудряшки запрыгали в свете луны. — Милорд, вы не имеете права…

— Нет, имею, — уверенно кивнул Натаньел.

— Вы… ах! — Все ее возражения резко пресеклись, когда он решительно заключил ее в объятия и притянул к себе.

— И на сей раз, моя милая Элизабет, вы не воспользуетесь своим преимуществом, помня о моих сломанных ребрах! — Он расплылся в улыбке и, опустив голову, жадно прильнул губами к ее губам.

Утренние ощущения оказались верными… Чувственные, опытные губы Натаньела Торна и очаровывали, и дарили наслаждение. По всему телу Элизабет разлилось тепло; сердце сладко заныло, груди напряглись, а соски набухли и стали резко выделяться под тонкой тканью платья. Потом на нее накатила горячая волна… О-о-о! Элизабет никогда еще не испытывала такого сладкого жара; она почувствовала, как тяжелеет низ живота и увлажняется преддверие ее лона. Ноги ее задрожали, колени подкосились…

Вскинув руки вверх, она вцепилась пальцами в шелковый жилет Натаньела. Она хотела лишь удержаться на ногах, но сразу же почувствовала, как напряглись его мускулы под рубашкой в ответ на ее прикосновение. Его губы по-прежнему не отрывались от нее.

У Элизабет захватило дух. Она поняла, что ничего более волнующего в ее жизни еще не было. Ничего подобного она раньше не переживала и не испытывала. Жар, который струился по ее телу, охватил ее целиком, когда он положил ладонь на ее грудь…

Внезапно поцелуй оборвался, и Элизабет, у которой по-прежнему кружилась голова, изумленно прищурилась. Натаньел мрачно смотрел куда-то вдаль.

— Что вы наделали, глупая девчонка! — воскликнул он.

Что же она?..

— Гектор! — ахнула Элизабет. Должно быть, пока они целовались, она нечаянно выпустила поводок, и Гектор, чей лай слышался где-то вдали, успел далеко убежать…