В объятиях страстного сицилианца

Кэрол Маринелли, 2017

Сицилийский богач Бастиано Конти не знал в своей жизни ни любви, ни привязанности. Встретив в одном из римских отелей улыбчивую горничную Софи, он словно ожил. Только девушка оказалась нечистой на руку. Бастиано порвал с ней всяческие отношения, но вскоре узнал, что она беременна от него. Движимый чувством долга, он находит Софи и делает ей предложение. Только принесет ли им счастье союз, в котором нет любви?

Глава 2

Происходившее казалось таким естественным. Они разговаривали друг с другом легко и непринужденно, и Софи чувствовала себя комфортно в его компании. Она повесила свой пиджак на кресло, налив себе стакан воды, поставила его на поднос вместе с шакшукой, а потом осмотрелась по сторонам, придумывая, куда бы присесть. Кресла были завалены одеждой. И тогда она снова взглянула на Бастиано, который чуть сдвинулся к центру кровати, словно уступая ей место.

Софи как ни в чем не бывало присела на краешек кровати. Поставив поднос себе на колени, она открыла крышку, взяла вилку и положила немного яичницы в рот. Блюдо оказалось чуть острее, чем ожидалось, и Софи не увидела улыбку Бастиано, когда потянулась к стакану с водой.

— Вкусно? — спросил он.

Она повернулась к нему, и ее взгляд слегка задержался на шраме на его щеке. Софи была бы не против узнать, откуда он взялся, но…

— Вы знаете, когда очень долго мечтаешь что-нибудь попробовать, а потом наконец у тебя появляется такая возможность…

В ее словах не было никакого намека, и Бастиано ждал, что она поморщится и скажет, что все не так вкусно, как она ожидала. Но Софи лишь улыбнулась:

— Эта штука вкуснее, чем я думала.

И вот теперь в словах Софи появился двойственный смысл, хотя только для нее одной, потому что удовольствие, которое она находила в компании синьора Конти, наталкивало ее на мысли далеко не безобидные.

Он был невероятно красивым, но она не была дурочкой и прекрасно понимала, в какой ситуации находится. И вместе с тем Софи смотрела на Бастиано, сдерживая дыхание и чувствуя, как пульсирует жилка у нее на шее.

Софи никогда не завтракала в спальне мужчины и не сидела с ним на кровати, непринужденно болтая обо всем на свете.

И она никогда не смотрела с такой готовностью в глаза своего собеседника. Действительность на самом деле превосходила все ее ожидания.

Может, ее заставляли краснеть острые пряности в шакшуке, или это были первые проявления страсти?

Софи испугалась собственных мыслей и отвела взгляд.

— Когда султан Алим купил эту гостиницу, в меню появилось много новых блюд.

— Султан? — переспросил Бастиано. Они с Алимом были друзьями. И Бастиано всегда во время визитов в Рим останавливался в «Гранд-Лючии». Они отрывались на полную катушку в этом городе, но его друг всегда старался следить за тем, чтобы своим поведением не бросить тень позора на репутацию королевской семьи.

— Мы только пару месяцев назад узнали, что он султан, — добавила Софи. — Его родственники останавливались здесь, так что персонал вскоре обо всем узнал. — Она замолчала, а потом после паузы продолжила: — Он хороший руководитель.

— В чем именно? — уточнил Бастиано.

Его интересовали вещи, которые были важны для персонала, но знал, что такую информацию редко можно было почерпнуть из анкет. Бастиано не хотелось признаваться, но ему еще хотелось услышать личное мнение девушки.

— Он знает всех сотрудников по именам, — ответила она. — И он справедливый и добрый. Для тех, кто работал на Рождество, накрыли стол и приготовили подарки. — Софи вспомнила тот день, когда чувствовала себя такой одинокой, и, только придя на работу, смогла ощутить атмосферу праздника.

— Как долго вы работаете здесь?

— Почти десять месяцев. Я в Риме чуть больше года. — Она вспомнила, как впервые появилась в этом городе и как сильно переживала, потому что никогда раньше не уезжала из дома так далеко и так надолго. — У меня ушло пару недель, пока я нашла работу. Я была готова работать кем угодно, но, когда пришла на собеседование сюда, «Гранд-Лючия» так понравилась мне, что я не хотела думать ни о каком другом месте. Я не ожидала, что меня возьмут, потому что сперва нужно было пройти двухмесячное обучение, но Бенита приняла решение в мою пользу.

— Бенита?

— Старшая горничная, — ответила Софи. — Работа здесь мне нравится намного больше, чем в пекарне.

— Там приходилось рано вставать?

— Не то слово! — закатила глаза Софи. — А здесь со сменами дело обстоит намного лучше и очень дружелюбные сотрудники. Ну, — она подумала об Инге, — по крайней мере, большинство из них.

— Большинство?

— Всегда найдется какой-то странный человек, с которым ты никак не можешь ужиться, — пожала плечами Софи. — Мне повезло с работой, потому что она идеально подходит мне.

— Почему?

— Я люблю порядок. Мне нравится, когда все убрано и на своих местах. Когда я вижу такие номера, как ваш, у меня руки чешутся привести все в порядок.

— Правда?

— Да. — Она посмотрела на кресло, заваленное его одеждой. — Я бы повесила пиджак на плечики и убрала эту рубашку. — Софи снова взглянула на Бастиано. — Я бы заправила эту кровать, даже если бы вы лежали на ней… — И тут она спохватилась. Такая шутка обычно срабатывала с гостями на двенадцатом этаже, когда она выпроваживала их, чтобы прибрать в их номерах.

Но она никогда не говорила ничего подобного таким клиентам, как Бастиано. Его нельзя было выгнать из номера, даже в шутку.

Бастиано промолчал в ответ и лишь пристально посмотрел на нее:

— Да, я считаю, мне крупно повезло. Иногда меня спрашивают, кем я хочу быть и учусь ли я где-нибудь. Но я не хочу заниматься чем-то другим. Я довольна своей жизнью.

— Это очень хорошо быть довольным тем, что у тебя есть, — заметил он, хотя не мог сказать того же о себе. Чем больше у него было, тем больше ему хотелось, и он никак не мог остановиться на достигнутом. — Вы не скучаете по своим родным или друзьям?

— У меня тут есть парочка друзей… — Хотя девушек, с которыми Софи снимала квартиру, вряд ли можно было назвать близкими подругами. А вот с Габи, организатором свадеб, с которой Софи познакомилась в свои первые выходные, она дружила по-настоящему.

Обычно Бастиано в этом месте ставил точку в разговоре. Хотя, с другой стороны, он никогда не дотягивал до того момента, чтобы сидеть с какой-нибудь женщиной на своей кровати и просто болтать.

Но ему почему-то было интересно узнать эту девушку чуть ближе.

— А по дому вы не скучаете? — спросил он.

— Иногда, — призналась она. — Но если бы я осталась дома… — Софи запнулась и отложила вилку, хотя на тарелке еще оставалась еда. Разговор начинал касаться тех тем, которых она обычно избегала.

Ее новые друзья мало что знали о ней. Для них она была просто Софи, довольная жизнью двадцатичетырехлетняя холостячка.

Они даже не представляли, через что ей пришлось пройти и от чего отказаться, чтобы одержать эту маленькую победу.

— И что же случилось бы, останься вы дома? Почему-то Софи показалось, что он отнесется к ней с пониманием.

— Я должна была выйти замуж. Если бы я осталась, завтра была бы первая годовщина нашей свадьбы.

— Значит, вы бросили своего парня?

— Я все взвесила, и мое решение было очень зрелым. — Софи посмотрела на Бастиано и рассмеялась, давая понять, что шутит. — Я сбежала. Если, конечно, можно сбежать из дома в двадцать три года. За месяц до свадьбы я села на поезд до Рима. И когда добралась сюда, позвонила родителям и сказала, что я не выйду замуж за Луиджи.

Бастиано рассмеялся, и Софи с наслаждением слушала его хриплый смех.

— После этого вы не появлялись дома?

— Нет. Я страшно опозорила родителей. Я подозревала, что они будут сердиться на меня, но оказалось, что все намного хуже. Потому что мама даже не поздравила меня с днем рождения.

— А когда был ваш день рождения?

— Через пару месяцев после моего побега. — Софи назвала ему дату. — Я чувствовала себя просто ужасно.

Дни рождения обычно праздновались в кругу семьи с тортом и бесконечной фотосъемкой.

Только не в этот раз.

С Рождеством получилось то же самое, вот почему Софи была так благодарна Алиму за то, что тот позаботился о празднике для персонала. Ее соседки по квартире разъехались по домам, чтобы встречать Рождество в кругу семьи, так что ей не досталось ничего, кроме подарка и праздничного ужина на работе.

— Наверное, они скучают по вас? — заметил Бастиано.

— Не уверена, — покачала головой Софи. — Я родилась в большой семье. Они хотели выдать меня замуж, чтобы уменьшить количество членов семьи хотя бы на одного человека. Вы ведь знаете, как обстоят дела у нас дома.

Конечно, он знал. Но все равно Бастиано был уверен, что родственники скучают по Софи. Когда этим утром она раздвинула портьеры в его спальне и повернулась к нему, ему показалось, что в комнату проник еще один солнечный лучик.

— Не собираетесь вернуться?

— Нет… — грустно протянула Софи. — И если я вернусь, мне придется подчиниться их правилам. Не знаю, что тогда со мной случится. Но пока я счастлива там, где я есть.

Несмотря на то, что временами она чувствовала себя очень одиноко.

— А как насчет вас?

— У меня нет семьи, — ответил Бастиано.

— Вообще никаких родственников?

— Я рос в семье своего дяди.

— А что с вашей матерью?

— Она умерла.

— А сколько лет вам было?

Бастиано не ответил.

— А где ваш отец?

— Вам известно о нем столько же, сколько и мне. То есть ничего.

— Не совсем, — улыбнулась Софи. — Я могу сказать, что он был красивым мужчиной.

Да, она была похожа на солнечный свет, потому что раньше стоило Бастиано сказать, что он не знает своего отца, как разговор либо прекращался, либо заканчивался тем, что его собеседник отводил глаза или говорил что-нибудь обидное. Но Софи сгладила этот неловкий момент, может быть, даже немного флиртуя, и беседа продолжилась.

— И что же ваши дядя и тетя?

— Я иногда вижусь с ними, но мы почти не разговариваем. — Бастиано отломил кусочек булочки и протянул Софи, чтобы она собрала с тарелки остатки острого соуса. — Они вышвырнули меня из дома, когда мне было семнадцать лет. — Он вспомнил скандал, который они закатили, когда узнали о его любовном романе. — Причем заслуженно.

— И что же вы делаете в Риме? — полюбопытствовала Софи. — Приехали по делам?

— Отчасти, — уклончиво ответил Бастиано. Ему не хотелось рассказывать ей о том, что он собирался стать владельцем этой гостиницы, потому что они сразу бы перестали вести себя непринужденно. Так что Бастиано перевел разговор на более личную тему. — Вчера вечером мне дали от ворот поворот.

— Вот это да! — улыбнулась Софи. — Поверить не могу, что вас могли отшить.

— Мое самолюбие тоже потрясено, — признался Бастиано, а потом решил рассказать ей чуть больше. — Она англичанка и живет в замке.

— Как мило, — ответила Софи, а он пожал плечами.

— Мне пришлось бы много поработать.

Софи нахмурилась, не поняв, что именно он имел в виду.

— А каким был ваш жених? — Бастиано стало любопытно, кого бросила Софи.

— Намного старше меня. Ему было больше сорока лет, — скривившись, ответила она.

— Вы поэтому порвали с ним?

— Не совсем.

Софи вспомнила тот момент, когда увидела, какая ее ждет жизнь, и как ей не понравилось увиденное.

Она никогда и ни с кем не обсуждала этот вопрос, и, может быть, не следовало делать этого сейчас, но Бастиано казался ей каким-то близким. Он знал о ней больше, чем ее соседки по квартире, а ведь она прожила с ними почти целый год. И даже Габи была не в курсе всех дел Софи, а в последнее время она вообще как-то отдалилась. Родители тоже никогда не интересовались мнением своей дочери.

— Луиджи пришел к нам на ужин. Он часто ужинал у нас…

Бастиано ничего не сказал и даже сдержался, чтобы не выказать своего удивления. Но разве этому сорокалетнему мужчине не следовало по крайней мере развлекать свою невесту и водить ее в ресторан, вместо того чтобы ужинать у нее дома?

Софи увидела его готовность выслушать ее и решилась пойти на откровенность.

— В тот вечер я неважно себя чувствовала и почти ничего не ела. Когда мать ушла мыть посуду, а братья и отец удалились, чтобы оставить нас наедине, Луиджи спросил, что со мной. Я сказала, что начала принимать противозачаточные таблетки. — Софи покраснела, но не так сильно, как при разговоре со своим женихом. По правде говоря, казалось, что Бастиано абсолютно не напрягается, обсуждая щекотливые темы.

В отличие от Луиджи.

— И какой была его реакция?

— Он рассердился. Сказал, что хотел, чтобы у нас сразу же появились дети. Много детей!

На ее лице отразился такой ужас, что Бастиано не удержался и захохотал.

И опять Софи внутренне затрепетала, наслаждаясь звуком его смеха.

— Я сказала, что нам нужны будут деньги, и я не смогу бросить работу в пекарне, и тут на кухню вернулась моя мать. Она не слышала первую часть нашего разговора, а только то, что я хочу повременить с рождением детей, чтобы ходить на работу. И она сказала, что сама присмотрит за ними. Не то чтобы я не хотела детей, но…

Он остановил ее, когда она пыталась продолжить свое объяснение, потому что в нем не было никакой нужды.

— Софи, вы правильно сделали, что сбежали.

Бастиано был первым человеком, которому она рассказала о том, что произошло год назад, и от его поддержки ей стало тепло, потому что она испытала гордость за свой выбор, а не чувство стыда, навязанное ее родными.

— Спасибо.

Бастиано чувствовал себя с ней настолько расслабленно, что в ответ продолжил делиться своей личной жизнью.

— Я привез Лидию и ее отчима, Мориса, в Рим под предлогом, что мне нужно решить тут кое-какие дела. Мы должны были встретиться с ней в баре и пойти на ужин, но она заявила, что идет веселиться со своими друзьями.

Софи бросила на него пристальный взгляд. Она не могла поверить, что кто-то отказался от ужина с таким красавцем, но Бастиано расценил ее интерес как чистое любопытство.

— Думаю, она поняла, что ее ждал не просто ужин. — Софи покраснела, и ему пришлось объяснить, что его интересовал не секс. Уж чего-чего, а этого в его жизни и так хватало. — Я, как и твой жених, подумал, что, может быть, пришла пора остепениться.

Хотя, по правде говоря, ему больше всего хотелось утереть нос Раулю.

У Бастиано было все, что можно купить за деньги, точно так же как и у его бывшего друга. Чего у них не было, так это семьи.

И Бастиано решил, что женится первым.

Ему казалось, что уж тут у него не возникнет никаких проблем.

— Вы долго встречались? — спросила Софи.

— Мы вообще не встречались. — Бастиано зевнул. Как хорошо, что они с Софи были родом из одного места, и ей не пришлось объяснять, что любовь и романтика не являются обязательными условиями для свадьбы. — В то время идея жениться казалась мне хорошей, хотя сейчас я так не думаю. — Он пожал плечами. — Что называется, как пришло, так и ушло. Теперь я считаю, что холостяцкая жизнь подходит мне больше.

— Ну, с такой внешностью и… — Софи обвела взглядом шикарный номер, — вашими деньгами, почему бы не пожить в свое удовольствие?

— Чем я и занимаюсь.

Хотя за последнее время он находил мало удовольствия в своей жизни.

Бастиано откинулся на подушки. Когда он встретился глазами с Софи, то почувствовал, какой напряженной стала атмосфера в комнате. Он рассматривал ненакрашенное лицо девушки и ее густые черные ресницы. Софи скользнула взглядом по его губам, и он понял, что не знает, что последует дальше. Хотя обычно, когда в его постели оказывалась какая-нибудь женщина, таких вопросов не возникало.

Ему хотелось, чтобы она придвинулась к нему. И Софи понимала его без слов.

Страсть, потихоньку закипавшая в ней, готова была прорваться наружу, но Софи не была Ингой, хотя, скорее всего, Бастиано считал ее именно такой.

Горничным не просто так запрещалось принимать подарки от гостей.

Хотя Бастиано, казалось, ничего не ждал от нее.

Поэтому Софи положила на поднос вилку и нож, сделала глоток воды и поднялась с кровати.

Она вежливо улыбнулась и снова стала горничной.

— Спасибо, — поблагодарила Софи, аккуратно поставив свою тарелку на тележку. — Было очень вкусно.

— Пожалуйста. Булочки тоже были очень вкусными, — ответил он.

Софи подошла, чтобы забрать его тарелку, лежавшую у него на бедре.

Оно хоть и было прикрыто простыней, но все же было бы лучше, если бы Бастиано сам вернул ей посуду, чтобы Софи не глазела на черненькую змейку волос, вившуюся на его животе. Ее бросило в жар, и ей вдруг захотелось стянуть вниз эту простыню. Ее руки слегка дрожали, и она снова перестала быть горничной. Их пальцы соприкоснулись, но Софи не убрала свою руку, а чуть помедлила, наслаждаясь теплом, исходившим от его кожи. И даже этого простого прикосновения было достаточно, чтобы ей захотелось большего.

— Мне нужно идти, — пытаясь взять себя в руки, сказала она.

— Конечно.

И вместе с тем Софи медлила, и вместо того, чтобы развернуться, она поставила тарелку на прикроватную тумбочку. Она знала, чего ей хотелось, но нервничала из-за собственного любопытства.

— Спасибо, — еще раз повторила Софи.

Бастиано задумчиво поднес руку к лицу и дважды постучал указательным пальцем по щеке, на которой не было шрама.

Софи подумала, что не будет ничего страшного, если она поцелует его в щеку. Она ведь целовала так Габи, когда они прощались после совместных ужинов или обедов. Хотя, как Софи ни пыталась убедить себя, что такие вещи вполне приемлемы, она понимала, что такой поступок с ее стороны в данном случае будет далеко не невинным.

Она инстинктивно потянулась к Бастиано и прикоснулась губами к его щеке. Ей хотелось провести по его коже языком, но она сдержалась.

Софи почувствовала, как Бастиано задержал дыхание, а она сама в ответ задышала чуть быстрее. Она чуть отстранилась, чтобы поцеловать его в другую щеку.

Бастиано отдернул голову, потому что не любил, когда кто-то прикасался к его шраму. Он бы предпочел, чтобы она поцеловала его в губы, и обычно он получал желаемое.

Но только не в этот раз.

Софи неправильно истолковала его движение и прильнула губами к другой его щеке так нежно, словно ее совсем не беспокоил этот уродливый шрам.