Останься навсегда

Кэролайн Андерсон, 2003

Оливер не мог поверить своим глазам, когда, приехав на медицинскую конференцию и поднявшись в номер отеля, увидел там свою бывшую жену, причем практически обнаженную. Желание, страсть, обида вспыхнули в его душе с новой силой. Пять лет прошло с тех пор, как они расстались, а Оливер все никак не может понять, что же с ними случилось. Когда-то они жили вместе и были счастливы друг с другом, но внезапно Кейт покинула его, оставив лишь записку, которая ничего не объясняла. Теперь, когда Оливер снова встретил любимую и понял, что его чувства не остыли, он решительно настроен выяснить, что она от него скрывает. К тому же и Кейт к нему явно неравнодушна.

Глава 2

Наверное, она сошла с ума. Зачем, зачем она пригласила его выпить кофе? Кейт понятия не имела, о чем будет с ним говорить, но, пообщавшись с Грэхемом и услышав боль в его голосе, когда он говорил о своей жене, она поняла, что просто не сможет позволить себе провести эти выходные без Оливера.

Что, если это ее последний шанс побыть с ним вдвоем? Даже если сейчас у него и не было другой женщины — что, кстати, до сих пор оставалось невыясненным, — это вовсе не означало, что у него ее не будет. Поэтому, пожалуй, стоило провести эти выходные вместе, чтобы потом, когда они закончатся, просто разъехаться, не попрощавшись.

Кейт вошла в свой номер вместе с ним, улыбнулась и приглашающе указала на стул у окна:

— Садись. Кофе скоро будет готов, в этих маленьких чайниках вода быстро закипает.

— Я не хочу кофе.

Она открыла было рот, чтобы что-нибудь сказать, но наткнулась на его взгляд, и все слова мгновенно вылетели у нее из головы.

Оливер стоял совсем рядом с ней, всего в нескольких дюймах, и, когда их глаза встретились, он поднял руку и вытащил деревянные палочки из ее прически. Ее волосы рассыпались по плечам, и он зарылся в них рукой, пропуская через пальцы, отводя их с ее лица подушечкой большого пальца.

«Сейчас он поцелует меня». Кейт знала это так же точно, как то, что с утра на небе появится солнце, и она не в силах помешать этому. Она наклонила голову, все еще глядя ему в глаза, а потом ее ресницы опустились, и он накрыл ее губы в долгом, нежном поцелуе.

Она закрыла глаза, прижимаясь к нему с легким стоном желания и нетерпения, и его руки сомкнулись на ее талии, притягивая ближе, привлекая ее к груди. Кейт слышала, как неистово бьется его сердце. Или это ее собственное?

Наверное, это был стук двух сердец. Это не имело значения. Вообще ничего не имело значения, кроме того, что она снова была в его руках.

Но она не должна была этого делать. Она уперлась руками в его грудь, едва заметно отталкивая от себя, и он отодвинулся ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза:

— Что не так?

— Это. Все это. Я не за этим тебя сюда звала.

Оливер вгляделся в глубину ее глаз и с тихим вздохом выпустил ее из своих объятий.

— Зачем же тогда?

Кейт пожала плечами и отвернулась, отходя в сторону:

— Я хотела поговорить с тобой о том, что мы можем стать друзьями. Странно звучит, да?

Оливер рассмеялся:

— Друзьями? Да уж, очень странно. Логичнее было бы поговорить о нашем разводе.

— Разводе?.. — Ей показалось, или ее голос действительно прозвучал растерянно? Она и в мыслях не держала ничего подобного, в отличие от Оливера. — Ты действительно хочешь развестись? — Да, ее голосу определенно не хватало твердости.

— Не думаю, что речь здесь должна идти обо мне. Это не я ни с того ни с сего решил бросить тебя и просто взять уйти, безо всякого предупреждения…

— Без предупреждения?! Мы ругались каждый день, ты мог бы и догадаться!

— У нас был непростой период. Мы оба работали день и ночь и виделись, по сути, только по выходным, это было ужасно. Естественно, я ни о чем не догадывался. Нам просто нужно было переждать это время, но ты и не собиралась давать нам второй шанс и даже не соизволила поговорить со мной об этом.

Кейт сглотнула, лихорадочно соображая, подберется ли он к правде еще ближе, чем он был сейчас.

— Мы никогда и ни в чем не уступали друг другу, — осторожно заметила она. — Тебе нужно было то, чего я не могла тебе дать, поэтому мы и ссорились каждый день.

— Я помню. А еще помню, как мы мирились.

Его голос звучал низко и хрипло, и она задрожала. Примирения всегда были лучшей частью их размолвок, но даже они не могли помочь им справиться с самой главной проблемой — той, что в конце концов положила конец их отношениям. Они только больше усугубляли дело.

— Не важно. Как бы там ни было, я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке, — сказала Кейт, не собираясь снова позволить ему загнать себя в угол.

Оливер неприятно рассмеялся:

— А тебе не все равно? Если я не ошибаюсь, раньше тебе не было до меня никакого дела. Ты так хотела отделаться от моего общества и побыть в относительном одиночестве… Но я что-то не заметил, чтобы ты долго пробыла одна — ты очень быстро нашла себе очаровательного собеседника.

В его голосе сквозила горечь. Или ревность. Это было так непривычно… Он никогда не был собственником и всегда доверял ей, но она сама предала его доверие, разрушила его веру в нее, и хотя все это и так было очевидно, она просто поразилась тому, насколько больно было это признать.

— Грэхем очень мил, — сказала она, и губы Оливера растянулись в насмешливой ухмылке.

— О да, я не сомневаюсь, что вы провели вместе очень милый вечер. А теперь, с твоего позволения, я действительно очень устал и не имею особого желания наблюдать за тем, как вы проведете вместе еще и милую ночь. Увидимся за завтраком. Если, конечно, ты все еще не будешь занята своим милым другом Грэхемом.

От изумления Кейт с минуту не могла произнести ни слова.

— На что ты намекаешь?

— Ну ты же умная женщина. Догадайся сама.

— Да как ты смеешь!

— А что? Раз ты переспала со мной…

— Это было самой ужасной ошибкой в моей жизни! И это никогда больше не повторится!

— Отлично! По крайней мере, теперь мы точно знаем, чего ждать — или, вернее, чего не ждать друг от друга, — прорычал Оливер и, с силой распахнув дверь, пошел прочь.

Кейт направилась вслед за ним и остановилась за его спиной в коридоре, чувствуя, что не готова вот так просто дать ему уйти.

— Что я сделала, что ты подумал обо мне такое? — требовательно спросила она. — Ты же знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

— Знаю тебя? — На долю секунды его глаза наполнились болью. — Да, думал, что знаю. Но больше я в этом не уверен. — И он закрыл за собой дверь своего номера.

Кейт с трудом сглотнула и уже собиралась вернуться обратно в свою комнату, но вдруг обнаружила, что дверь захлопнулась, а ключ остался внутри. Она была заперта на лестнице в одних чулках, и единственным способом попасть внутрь было спуститься вниз на ресепшен и попросить еще один ключ.

— О черт! — пробормотала она и, глотая слезы гнева и унижения, начала медленно спускаться вниз.

Первый семинар был посвящен рентгеноскопии. Это была очень важная и серьезная тема, но все эти бесконечные статистики вероятности обнаружения опухоли, врачебных ошибок и рецидивов были настолько скучны, что Кейт никак не удавалось на них сконцентрироваться.

На завтраке Оливера она не заметила. Хотя, скорее всего, это произошло потому, что всю ночь она беспокойно ворочалась в кровати и уснула только под утро, проспала и спустилась вниз, когда завтрак уже подходил к концу.

Она выпила чашку кофе, съела немного овсянки и чувствовала себя так, будто в глаза ей насыпали песка.

Семинар закончился, и она направилась к бару, чтобы выпить кофе. «Он поможет мне взбодриться», — подумала она. А если очень повезет, то можно будет отойти куда-нибудь в тихий угол и спокойно выпить его там.

Но ей не повезло. Взяв чашку и развернувшись, она нос к носу столкнулась с Грэхемом.

— Доброе утро. Интересно было, да? — Он протянул руку к вазочке с печеньем.

— Признаться, я не очень внимательно слушала… — Кейт лихорадочно соображала, как бы улизнуть. Конечно, он действительно был очень мил, но все, чего ей сейчас хотелось, — это остаться в одиночестве.

Ее шанс на спасение появился абсолютно неожиданно — в образе Оливера. Он быстрым шагом подошел к ним и, не удостоив Грэхема взглядом, обратился к ней:

— Можно тебя на пару слов?

Она повернулась к Грэхему, словно извиняясь, но тот только улыбнулся:

— Ничего страшного. Я как раз заметил одного человека, с которым давно хотел поговорить.

Грэхем легко прикоснулся к локтю Кейт, будто подбадривая ее, и она снова взглянула на Оливера.

— Чего тебе? — довольно невежливо поинтересовалась она.

Говоря откровенно, ей вовсе не казалось, что после того, как он вел себя ночью, он заслуживает вежливости с ее стороны. Но, судя по всему, его совершенно не покоробила ее грубость. Он выглядел немного смущенным.

— Это насчет прошлой ночи.

— Твое поведение было абсолютно ничем не обосновано.

— Это вполне в моем духе, верно? — Уголок его губ приподнялся в легкой улыбке. Потом улыбка исчезла так же неожиданно, как и появилась, и некоторое время Оливер с преувеличенным интересом изучал чашку, которую держал в руках. — Мне правда очень жаль, — сказал он в конце концов. — Сам не знаю, что на меня нашло. Все, что я могу сказать, — это то, что я вообще ничего не соображал с того момента, как впервые увидел тебя в твоем номере сразу после приезда. Но я действительно не думаю, что за пять лет ты изменилась настолько, чтобы вести себя так, как я сказал вчера. Поверить не могу, что у меня вообще язык повернулся сказать такое… И еще одно. Ты права, мы должны стать друзьями. Мы всегда ими были. И все еще можем снова ими стать, если бы только ты дала мне второй шанс…

Кейт хотела ответить, но что-то огромное застряло в горле, мешая говорить, и его лицо почему-то начало расплываться у нее перед глазами.

— Черт, Кэти… — пробормотал он и, взяв ее под локоть, повел прочь от толпы к тому самому дивану перед камином, на котором они сидели вчера вечером.

— Я в порядке, — сказала она, смаргивая глупые слезы. — Извинения приняты.

— На самом деле я хотел извиниться еще ночью, но ты не открывала дверь.

Кейт жалко улыбнулась ему:

— Думаю, меня просто не было в номере. Я захлопнула за собой дверь, когда пошла за тобой, и забыла ключ внутри — ненавижу такие двери. Мне пришлось спуститься вниз за запасным ключом.

— Да, это бы все объяснило. Я хотел зайти к тебе утром, сразу после завтрака, но услышал, как льется вода в душе, и не решился постучать. Слишком хорошо помню, как я повел себя в такой ситуации в прошлый раз.

Теплая волна прокатилась по ее телу, и она, издав неопределенный звук, сосредоточилась на своем кофе.

Оливер откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу, и поставил чашку на подлокотник:

— Что думаешь об утреннем семинаре?

— Было вполне интересно.

— Шутишь? Я чуть не умер от скуки! Ненавижу статистику.

Кейт фыркнула и посмотрела ему в глаза:

— Я тоже. Тем не менее, по всей видимости, это была крайне важная информация. Теперь я даже жалею, что была так рассеянна. Кстати, что по плану после кофе?

— Лекция о преимуществах и недостатках разных видов контрацепции. Семинар после лекции обещает быть интересным. Думаю, мы обсудим эту проблему со всех сторон, в том числе и с нравственной. На прошлой неделе ко мне на прием пришла четырнадцатилетняя девочка и попросила дать ей абортивную таблетку. Она приходит уже третий раз, так что я начинаю задумываться, не поставить ли в известность ее родителей.

— Непростая ситуация.

— Да уж. Не хочу предавать ее доверие, но, с другой стороны, не хочу, чтобы она чересчур полагалась на этот способ предохранения. Жена брата, Джули, — живое тому доказательство. Она беременна уже в пятый раз.

Какая ирония судьбы! Кейт не смогла удержаться от того, чтобы заметить:

— Боже праведный! Когда я еще общалась с ними, у них было всего двое.

— Они не теряли времени даром. Она должна родить примерно через пять недель. Сейчас они, конечно, счастливы, но я уже сто раз говорил Стивену, что ему пора перестать вести себя как подростку. И вот теперь я сам, — он понизил голос, — поступил точно так же. Ни на минуту не задумался о контрацепции.

— Не совсем так же, я же не забеременею. — Кейт едва заметно поморщилась от боли. — Так, значит, до ланча — лекция о контрацепции, ну а после?..

— Дородовое наблюдение, потом перерыв на чай, затем роль гормонозаместительной терапии в период менопаузы и синдром истощения яичников.

Ее чашка со звоном опустилась на блюдце, и она быстро отставила его в сторону.

— Да, информации будет немало, — легко заметила она и спросила себя, почему ей не пришло в голову заранее подробно изучить план конференции, а лучше вообще поехать куда-нибудь еще, чтобы пройти обязательную практику.

Конечно же знания, полученные в ходе этой конференции, были бесценны для нее как для врача, поэтому она и выбрала именно ее. Поскольку она собиралась работать терапевтом, ей предстояло иметь дело в том числе и с женщинами. И она всегда знала, что когда-нибудь ей придется столкнуться с этим. Но сейчас, сидя рядом с Оливером, она понимала, как тяжело ей будет пройти через все это.

Все было бы гораздо проще, если бы она по-прежнему чувствовала себя одинокой и независимой женщиной. Она бы справилась.

Но теперь… Теперь эта тема стала слишком личной, интимной, и она не знала, как сделать так, чтобы, сидя на этом семинаре рядом с Оливером, не дать ему повода заподозрить неладное. А допустить это было ни в коем случае нельзя.

Дело не в том, что она не могла иметь детей. Конечно, если бы они у нее были, она бы любила их, но она могла спокойно прожить и без этого. А Оливер всегда твердил ей, как ему хочется иметь настоящую семью.

Он стал бы замечательным отцом, в этом она не могла ему отказать. И для нее не было бы ничего хуже, чем позволить ему жениться на ней и потом наблюдать, как ее бесплодие убивает его день ото дня.

И в конце концов это действительно убило бы его. Когда Кейт поставили диагноз «синдром истощения яичников», она долго собиралась с духом, чтобы сообщить ему об этом. Но до того, как это произошло, он вернулся с практики и рассказал ей о двадцатипятилетней женщине, которой поставили тот же страшный диагноз.

— Ты можешь себе это представить? Ей всего двадцать пять, Кэти, а она уже постоянно выглядит усталой и изможденной. У нее никогда не будет детей, и она быстро состарится. А хуже всего то, что она до сих пор одна. Она не нашла того мужчину, с которым хотела бы прожить всю жизнь, а когда она найдет его, ей нечего будет ему предложить. Это так страшно. Жизнь порой бывает действительно жестока. Бедная женщина, кому она теперь нужна?

Действительно — кому? Точно не ему. Кейт отчетливо помнила жалость в его голосе, выражение его лица. С трудом пережив те выходные, в понедельник с утра она позвонила на работу и сказалась больной, а потом собрала вещи и уехала к бабушке.

Единственным человеком, которому она рассказала о случившемся, была ее мама, которая на протяжении следующих пяти лет отвечала на вопросы Оливера, возвращала ему все его письма и защищала свою дочь с самоотверженностью львицы.

— День обещает быть интересным, — заметил Оливер.

Несколько секунд Кейт смотрела на него невидящим взглядом, затем моргнула и вернулась в реальность.

— Посмотрим, — сказала она. — Я немного устала, плохо спала ночью. Терпеть не могу эти гостиничные кровати.

На секунду ей показалось, что он собирается что-то сказать, но затем он просто улыбнулся и кивнул, снова возвращаясь к кофе.

Что-то тут не так.

Оливер не мог понять, что именно, но Кейт была какой-то… изможденной. Он не ожидал, что она будет выглядеть такой уставшей. Смерть бабушки, видимо, отняла у нее все душевные силы, и, зная Кейт, вполне можно было предположить, что она провела с ней каждую секунду до самой ее смерти.

Это наверняка было очень изматывающе — как физически, так и эмоционально, и может быть, именно из-за этого ему и показалось, что что-то не так.

Да. Из-за этого и еще из-за их случайной встречи. Это само по себе уже стало для нее большим шоком, и он не особенно облегчил ее участь, вначале практически набросившись на нее, а затем вывалив на ее голову кучу нелестных эпитетов прошлой ночью.

Оливер тихо вздохнул и поставил чашку:

— Пора идти и с головой окунуться в проблему контрацепции. Готова?

Кейт улыбнулась и встала. Ее глаза блестели чуть больше обычного.

— Если ты готов, то и я готова.

Оливер был прав. После лекции по контрацепции завязалась оживленная дискуссия, которая продолжилась и во время ланча, избавив Кейт от необходимости подыскивать новую тему для разговора.

К ней подошел Грэхем, обеспокоенно глядя на нее:

— С вами все в порядке?

— В полном, — солгала она, пытаясь улыбнуться. — Не волнуйтесь обо мне, пожалуйста.

— Что ж, если вам понадобится помощь, я буду рядом.

Она поблагодарила его, чувствуя на себе взгляд Оливера, и, извинившись, направилась к нему.

— Все хорошо? — ненавязчиво поинтересовался он.

— Разве похоже, чтобы я была на грани истерики? — в тон ему ответила она и улыбнулась. — Грэхем только что спросил меня о том же самом.

Ответная улыбка Оливера показалась ей несколько напряженной.

— Видимо, ты вызываешь во всех своих мужчинах желание защитить тебя.

Кейт рассмеялась:

— Во всех моих мужчинах? Мы что, опять об этом?

На этот раз его улыбка получилась смущенной.

— Прости. Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Ты поела? Если да, то, думаю, можно допить наш кофе.

— Неплохая мысль, — ответила Кейт, и, взяв свои чашки, они присоединились к обсуждению очередной интересной темы.

Точнее, она решила дождаться, когда тема разговора увлечет Оливера — а она была уверена, что это случится, — а сама отошла в сторону.

В этой ситуации имелось два плюса. Первым было то, что ей не приходилось выдавливать из себя заумные фразы — это и так было сложно, а если еще и учесть, что ночью она почти не спала, это начинало казаться абсолютно неосуществимым. Ну а вторым плюсом было то, что так она могла незаметно для окружающих наблюдать за Оливером.

«Он как будто говорит всем телом», — улыбнулась она про себя. Дважды кофе едва не выплеснулся из его чашки, а лицо его приобрело одухотворенное выражение. Оливер полностью погрузился в разговор — так же как погружался всегда и во все, что делал; и наблюдая за ним теперь, она чувствовала, как влюбляется в него заново.

Не то чтобы Кейт вообще когда-либо переставала любить его — нет, скорее, убеждала себя в этом, чтобы окончательно не сойти с ума. И тот мужчина, в которого она влюбилась восемь лет назад и который стоял перед ней теперь, мог сильно измениться за это время.

Но он совсем не изменился. Напротив, только еще больше стал самим собой. Стал еще более энергичным, напористым, остроумным; а черты его лица стали еще привлекательнее — если это вообще было возможно.

Кейт смотрела на то, как двигаются его губы, и невольно вспоминала прикосновение этих губ прошлой ночью. Вспомнила, какими мягкими и нежными и одновременно настойчивыми были эти губы. И было так просто прикоснуться к ним еще раз…

Усилием воли она заставила себя снова включиться в разговор. Спор тем временем разгорелся не на шутку, и один из его участников, которого она уже мысленно окрестила ханжой, не терпящим возражений тоном заявил:

— Это лишено всякого смысла. Люди должны уметь себя контролировать.

Глаза Оливера опасно заблестели.

— Да бросьте! Разве вам не доводилось испытывать такое дикое и нестерпимое желание, которое невозможно сдержать никакими силами?

Ханжа оскорбленно поджал губы.

— Нет, не приходилось, — коротко ответил он, и Оливер улыбнулся.

Кейт узнала эту улыбку и похолодела. От этой улыбки веяло опасностью.

— В таком случае, — вкрадчиво начал он, — я вам искренне сочувствую. Да и откуда вам знать, что это такое… Вы же никогда не были женаты на моей супруге.

Оливер послал Кейт улыбку и, не обращая внимания на ее потрясенное и возмущенное лицо, быстро прижался губами к ее губам. Не думая о том, что делает, она укусила его — несильно, но ощутимо, так что он отшатнулся и глаза его расширились. Затем он снова ухмыльнулся, как бы невзначай обнимая ее за плечи и уводя в сторону, подальше от насмешливого фырканья, раздавшегося за их спинами.

— Как грубо, — буркнул он.

— Не хуже, чем то, что ты сейчас выкинул. И ходишь теперь надутый, как петух.

— Кукареку, — пропел он ей на ухо.

Как, черт возьми, у него получается даже этот дурацкий звук издавать настолько соблазнительно? Она кинула на него быстрый взгляд:

— Не стоило этого делать.

— Ерунда. Я же не мог дать этому идиоту так легко отделаться. Самодовольный осел… Надо же было хоть как-то сбить с него спесь.

— Ты не имел права использовать меня для этой цели, — сердито сказала Кейт, но он только отмахнулся:

— Расслабься. Он просто тупица.

— Видимо, у него не все в порядке с половой хромосомой, — поддела она его и изумилась тому, что еще несколько минут назад думала, что по-прежнему его любит.

И тут он улыбнулся ей той самой, извиняющейся и одновременно диковатой улыбкой, и она снова почувствовала, что тает.

— Прости меня, — произнес он тоном, в котором не было ни капли раскаяния, и она усмехнулась:

— Ты этого не заслуживаешь.

Краем глаза она заметила, что люди начали постепенно расходиться, и поняла, что приближалась следующая лекция.

— Пора идти. Что у нас сейчас?

— Дородовое наблюдение, — сказал он, и она кивнула:

— Ну да. Я забыла. — Это не было правдой, но ему совершенно необязательно было знать о том, что каждая секунда, приближавшая момент начала той самой лекции, была для нее пыткой.

Единственное, в чем она не была уверена, так это в том, что вызовет в нем больше подозрений — если она уйдет с лекции или все же останется на ней, но при этом будет сидеть как на иголках? Она была совершенно не уверена, что ей удастся спрятать свои эмоции как от Оливера, так и ото всех остальных.

Решив приступить к осуществлению плана побега, Кейт громко зевнула, и он бросил на нее озабоченный взгляд:

— Ты действительно выглядишь очень уставшей.

— Я знаю.

— А я мог бы помочь тебе расслабиться…

Кейт фыркнула и направилась к двери, не уделив внимания его двусмысленной фразе.

— С этим я справлюсь и без твоей помощи, — бросила она через плечо, оглядываясь в поисках свободного места.

— Я же просто предложил, — нарочито возмущенно произнес он и опустился на стул рядом с ней.

Оливер снова был слишком близко — и, скорее всего, он специально придвинулся к ней вплотную, — и она подумала, что не поймет ни слова из того, что будет сказано лектором. Она немного отодвинулась в сторону вместе со стулом и, приказав себе сосредоточиться, начала с таким рвением конспектировать материалы лекции по дородовому наблюдению, как будто от этого зависела ее жизнь.

— Синдром истощения яичников — гораздо более распространенное заболевание, чем вы можете себе представить.

«Да что вы говорите», — подумала Кейт. Она твердо решила держаться до конца и все-таки пришла на эту лекцию, но теперь горько пожалела об этом. Стараясь не терять лицо, она сосредоточилась на своем конспекте. Эти записи никогда бы ей не пригодились, но так ей удавалось постоянно занимать мысли чем-то посторонним и держать голову низко склоненной, чтобы никто не мог видеть ее лица.

— Не стоит недооценивать влияние поставленного диагноза на дальнейшую жизнь женщины и всей ее семьи, — сказал лектор, и, если бы это не было так до боли знакомо, Кейт, наверное, громко рассмеялась бы. — И не забывайте о том, что этот диагноз означает не только бесплодие. Существует масса причин, по которым женские яичники отказывают раньше времени, провоцируя преждевременное наступление менопаузы, и основной целью врача является борьба именно с этими первопричинами.

Он зачитал список болезней, которые могли способствовать развитию синдрома истощения яичников, и продолжил развивать тему, заговорив о проблемах, с которыми может столкнуться женщина с СИЯ: остеопороз, заболевания сердца, рак толстой кишки, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона, диабет — список был весьма обширным и до ужаса знакомым Кейт. Лектор уточнил, что, безусловно, чем раньше развивается данное заболевание, тем выше риск для здоровья женщины. Тогда ей было двадцать пять, и ей по-прежнему приходилось принимать эстроген — больше для того, чтобы сохранить чувство собственного достоинства и самоуважения, чем собственно для поддержания здоровья.

Позади нее Оливер слегка передвинулся на стуле, и ее затопила волна запоздалого сожаления. Он был таким невозможно мужественным, что рядом с ним просыпалась вся ее женственность, но… эта женственность была лишь видимостью. Она была как пустая раковина — бесполезная и никому не нужная. «Опять ты жалеешь себя», — с отвращением подумала она и постаралась снова переключить свое внимание на лектора.

— С помощью розданных вам брошюр вы можете ознакомиться со списком симптомов, многие из которых вполне нормальны для женщины в период менопаузы, однако некоторые не могут не вызвать у вас подозрения. Это, к примеру, передающиеся по наследству проблемы с гипофизом, глухота, аутоиммунные нарушения и тому подобное. Пациентке необходимо вести дневник, чтобы отмечать все, даже самые незначительные проблемы со здоровьем, в том числе кровотечения, усталость, неустойчивость температуры, проблемы со сном и прочие нетипичные вещи. Необходимо провести тест на беременность, проверить щитовидную железу и гипофиз и обратить особое внимание на аутоиммунные нарушения. Тем не менее наиболее точным признаком болезни является уровень фолликулостимулирующего гормона. Если он значительно выше нормы, это практически точный показатель синдрома истощения яичников.

«Именно, — подумала Кейт. — Это как раз про меня. Господи, я могла бы повторить всю эту лекцию с закрытыми глазами. Зачем я здесь? Зачем я пришла сюда?»

Но лектор начал говорить о гормонозаместительной терапии, причем не только о ее минусах, но и о плюсах, провел обзор существующих по этому вопросу мнений и внес несколько полезных предложений, так что ее время не было потрачено впустую. «Он скоро закончит, он скоро закончит», — повторяла она про себя.

Все, что ей оставалось, — это сидеть и ждать, когда все, наконец, прекратится.

Нахмурившись, Оливер наблюдал за тем, как Кейт, склонившись над столом, делала свои бесконечные пометки, хотя все то, что она записывала, можно было найти и в брошюре. Может, она просто не заглядывала в книжку или слишком мало знала об этой болезни, поэтому и не отрывалась от бумаг ни на секунду?.. Странно. Ни на одной другой лекции она ничего не писала.

Ладно, не важно. Он мысленно пожал плечами и потянулся на стуле, начиная раздумывать о том, как провести вечер после окончания лекции. Если на улице еще не совсем стемнело, можно прогуляться. Скорее всего, именно так он и поступит. Улицы вокруг отеля были прекрасно освещены, и он мог бы пройтись до самого побережья. Может быть, и Кейт пожелает присоединиться к нему.

А может, ему нужно было побыть какое-то время в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Увидев ее вновь после стольких лет разлуки, он уже не мог прогнать воспоминания об их совместной жизни — как хорошие, так и плохие. Хотя плохих было явно больше. Все эти воспоминания нужно было тщательно перебрать в мыслях и снова задвинуть подальше, смирившись с мыслью, что она вновь исчезнет из его жизни всего через несколько коротких часов.

В голове вертелась до ужаса заманчивая мысль: попробовать уговорить ее провести с ним эту ночь. Но ему это показалось нечестным. Он был абсолютно уверен в том, что если бы он как следует постарался, то ему бы это удалось, и все-таки он не хотел, чтобы это случилось.

«Какой же ты врун! Конечно, ты этого хочешь», — издевательски протянул внутренний голос, но он отрицательно покачал головой. Да, он действительно хотел ее, но при этом знал, что ни за что не пойдет на такое. Ему нужно было быть уверенным в том, что она тоже хочет его — так же сильно, как и он ее, а этой уверенности не было.

Лекция подошла к концу, и он, бросив взгляд на Кейт, успел заметить гримасу боли на ее лице до того, как она поспешно отвернулась. Ей было больно оттого, что она тоже не хотела так скоро расставаться с ним? Но в таком случае…

— Пожалуй, пойду наверх, отдохну, — сказала она, поднимаясь и начиная складывать вещи в сумку.

Оливер хотел было проводить ее, но в этот момент его отвлек один старый знакомый, а когда тот ушел, Кейт уже нигде не было видно. В сущности, ей удавалось избегать его общества весь вечер, демонстративно ужиная в обществе того самого милого Грэхема, отчего Оливеру оставалось только бессильно скрипеть зубами.

Он должен был раньше догадаться, чем была вызвана боль на ее лице. Видимо, Кейт просто устала или вспоминала свою покойную бабушку и поэтому была так печальна. Оливер мог ее понять: временами в его голове всплывали мысли об отце, и тогда горечь потери наваливалась на него всей тяжестью, так что становилось трудно дышать.

Как он и предполагал, ее настроение не было никоим образом связано с ним, Оливером. Убеждая себя в этом, он лишь жестоко обманывал себя. Ей не просто было комфортнее вдали от него — скорее всего, она вообще с нетерпением ждала момента, когда они, наконец, расстанутся вновь, уже навсегда.

Он размазал еду по тарелке, пообщался с соседями по столу, выпил немного больше вина, чем следовало, и отправился спать.

* * *

На завтрак Кейт спустилась рано. Прошлым вечером, покидая ресторан, она видела, что Оливер оживленно беседовал о чем-то с людьми, выглядевшими сильно нетрезвыми, и ожидала, что с утра он встанет поздно.

Но она ошиблась. Он был уже здесь, бодрый и свежий, явно только что после душа. Волосы были еще влажными, а стоявшая перед ним тарелка была заполнена до отказа. Кейт никогда не видела, чтобы на одной тарелке помещалось столько еды.

Завидев ее, Оливер улыбнулся:

— Присоединяйся.

— И смотреть, как ты все это поглощаешь? — подняла она бровь, но тем не менее подсела к нему — во-первых, потому, что терпеть не могла есть в одиночестве, а во-вторых, каким бы милым ни был Грэхем, он уже успел немного ей надоесть. — Ты свеж и бодр до отвращения.

Он рассмеялся:

— Нет ничего лучше сытного завтрака после тяжелой ночи, верно? — Оливер подцепил на вилку гриб и с наслаждением отправил его в рот.

Ее желудок противно сжался, и, когда официант приблизился к их столику, она заказала свой обычный завтрак.

— Овсянка и тост? — с отвращением произнес Оливер. — Ты так от голода умрешь.

— Это не так уж плохо, как кажется на первый взгляд, — отрезала она и занялась завтраком. — Так, что у нас на сегодня намечено?

— Женские консультации, тонкости акушерства и послеродовые осложнения.

Кейт с трудом подавила вздох облегчения. С этим она вполне сможет справиться. Даже акушерство, которое поначалу показалось ей довольно тяжелой темой, в конце концов, было всего лишь просто интересной частью ее работы. Окончательно расслабившись, она покончила с завтраком, послала Грэхему улыбку и с чашкой кофе в руке откинулась на спинку кресла.

Оливер наконец отложил вилку и нож и поднял на нее внимательный взгляд:

— Ну а чем ты собираешься заняться после того, как конференция закончится?

Кейт пожала плечами:

— Не знаю. Думаю, найду другую работу. Я подыскала себе место в Норфолке, но все еще могу вернуться в Восточный Суффолк — туда, где работала раньше. Посмотрим.

Оливер задумчиво покивал:

— Значит, ты будешь где-то поблизости…

— Возможно. Или уеду за границу.

Его глаза резко сузились.

— За границу?..

— Да. Я только что подумала об этом. — Кейт удивилась, почему эта мысль не пришла ей в голову раньше. Ведь можно было просто уехать и забыть о нем. И позаботиться о себе самой. В этом и состоит вся прелесть одиночества — можно быть абсолютной эгоисткой, и никто не упрекнет тебя за это. «Достаточно жалкий способ прожить свою жизнь», — подумала она, но, не желая развивать эту мысль дальше, тряхнула головой и светло улыбнулась. — Пожалуй, пойду подготовлюсь к семинару. Увидимся позже. — Она отодвинула стул и направилась к выходу из ресторана, не замечая задумчивого выражения на его лице.

— Ну, вот и все.

Кейт быстро взглянула на Оливера и тут же отвела взгляд:

— Да. Неплохая конференция. Лично я узнала массу нового.

— Я еще увижу тебя?

Она молчала, не зная, что ответить, и в этот момент в кармане у Оливера зазвонил телефон. Чертыхнувшись, он вытащил его, собираясь тут же сбросить звонок, но на экране высветился домашний номер его брата Стива, который — Оливер точно знал — сейчас был за границей.

— Привет, Джули, — сказал он, внимательно следя за тем, чтобы Кейт не ускользнула, пользуясь тем, что он занят. Но как только его невестка заговорила, он почувствовал легкую дурноту и моментально забыл о Кейт. — Что значит «тебе нехорошо»? Что именно с тобой случилось?

— Голова ужасно болит, — безжизненно прошептала Джули в трубку. — Перед глазами все расплывается. И живот тоже болит. И все лицо оплыло. Мне ужасно плохо…

Уже практически точно зная, что произошло, он тем не менее спросил:

— Какое у тебя было давление, когда ты последний раз была в консультации? — и тяжело вздохнул, услышав ее ответ:

— Не знаю. Не помню… Я не ходила в консультацию, ребенок тогда заболел.

Боковым зрением он заметил, что Кейт явно колеблется, не зная, подойти ли ей к нему. Ее лицо выражало крайнюю сосредоточенность.

— Как часто ты в последнее время ходишь в туалет? — спросил он Джули.

— В туалет? — удивленно переспросила та. — Хм… Не знаю. Может, немного реже, чем всегда. А что?..

— Так. А вес ты, вообще, набираешь?

— Не знаю. Последний раз вроде бы в четверг взвешивалась… Могу взвеситься сейчас.

— Будь так добра. Я подожду. — Он прикрыл трубку ладонью и взглянул на Кейт.

— Предтоксикозное?.. — тихо спросила она.

Он пожал плечами и кивнул:

— Вполне возможно. А Стив в Германии… Джули? Извини, я прослушал…

— Я поправилась на целых два килограмма! Оливер, что со мной?

Он на секунду прикрыл глаза и медленно провел ладонью по лицу:

— Так. Думаю, у тебя предтоксикозное состояние. С тобой все будет хорошо, но нужно как можно скорее обратиться в больницу. Ты звонила своей акушерке?

— Я не могу до нее дозвониться, а поликлиника закрыта, и врача нет уже третий час… Мне так плохо, Оливер… Я не знаю, что мне делать…

— Не волнуйся, я сейчас приеду. Все будет хорошо. А теперь слушай, что ты должна сделать. Сначала ляг на левый бок, потом позвони соседке и попроси ее прийти и присмотреть за детьми. Пока она будет до тебя добираться, собери всех детей в одной комнате, чтобы ты могла за ними присматривать. И сразу же позвони в скорую. Скажи, что ты описала мне свои симптомы и что у тебя, возможно, предтоксикозное состояние. Если скорая приедет раньше меня, уезжай. Оставь детей с соседкой, я за ними присмотрю. Если она не сможет тебе помочь, возьми их с собой в больницу, я приеду и заберу их.

— Мне что, придется лечь в больницу?

— Да, — твердо сказал он, — придется. И еще, Джули…

— Да? — испуганно отозвалась она.

— Не волнуйся. Обещаю, с тобой все будет хорошо.

— А Стив…

— Я свяжусь с ним. Просто ложись и звони, хорошо?

Оливер еще раз заверил ее, что все будет в порядке, положил трубку и откинул голову назад, слепо глядя в потолок. Нужно было ехать. Но если Стив не сможет приехать сегодня, то ему придется остаться, чтобы присмотреть за детьми. Мама в одиночку с ними не справится.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Секунду он смотрел на Кейт, словно не видя ее, а потом, поддавшись порыву, на одном дыхании выговорил:

— Ты правда хочешь помочь или просто из вежливости предлагаешь?.. Стив в Германии, кому-то нужно присмотреть за четырьмя детьми, и мама с этим не справится. А мне завтра нужно провести две операции и съездить в женскую консультацию. Сможешь выручить меня, пока Стив не приедет? Ты говорила, что все еще числишься в той клинике, — можешь подменить меня на пару дней? Я улажу этот вопрос с Питером.

Кейт не сомневалась ни секунды.

— Конечно, подменю. А ты поезжай к ней.

— Тебе понадобятся ключи от моего дома и от клиники, — сказал Оливер, вынимая из кармана связку ключей и отделяя от нее ключ от машины. — Дай мне свой номер. — Он записал ее номер в свой телефон, затем убрал его в карман и подхватил свою сумку. — Мой номер в кухне, на доске для заметок. Если что-нибудь понадобится, звони.

— Где ты живешь? — спросила Кейт, и он мысленно дал самому себе подзатыльник. Конечно же она не знала его адреса, но сейчас у него не было времени на то, чтобы переживать по этому поводу. Скоро она все равно все узнает.

— Пройдешь мимо клиники, поднимешься вверх и повернешь налево. Третий дом по правой стороне — ты его узнаешь. Я позвоню. — После секундного колебания он наклонился и припал к ее губам в быстром, крепком поцелуе. — Спасибо тебе. Ты просто чудо.

Оливер кинул сумку в машину, завел мотор и вырулил на шоссе, направляясь на запад — в сторону Алдебурга. Со Стивом он связался сразу же, а потом ему позвонили из скорой помощи, и он, изменив направление, поехал в больницу.

Только на полпути он вспомнил, что забыл предупредить Кейт о собаках.