Я люблю свою работу?

Ксения Ласкиз, 2014

Яблоко от яблони недалеко падает. Но она смогла стать приятным, по ее мнению, исключением из этого правила: семейный очаг и потомство меркнут в сравнении с перспективами карьерного роста и совершенствованием на профессиональном поприще. Серые офисные будни играют всеми цветами радуги, заветная цель – повышение в должности – уже не за горами. Осталось сделать последний шаг, но у судьбы свои планы на ее счет. Первая часть романа о любви к работе, дружбе с коллегами и об отношениях с мужчинами.

Вторник, 12.02.2013

Глубокая ночь. Черное небо усеяно яркими звездами. Полная луна освещает морскую гладь. Я медленно бреду по холодному песку. Ветер становится все сильнее, и продолжать путь уже практически невозможно. Оглядываюсь в поисках укрытия, но пустынный пляж простирается вплоть до горизонта. «В воду… В воду…», — слышу я чей-то голос и не смею ослушаться.

Вода очень теплая, и я спешу полностью в нее погрузиться, чтобы не чувствовать холода. Как приятно… Сделав глубокий вдох, окунаюсь с головой. Морское дно усыпано лепестками роз. Откуда им здесь взяться? Хочу вынырнуть, но не могу: что-то тянет меня вниз. Пытаюсь вырваться, но не получается. Воздуха катастрофически не хватает. Бесполезно…

Открываю глаза и делаю глубокий вдох, но не помогает — меня трясет. Да что происходит? Неужели я и впрямь схожу с ума? Идея обратиться к психоаналитику с каждым ночным кошмаром кажется все менее безумной. Включаю ночник, поднимаюсь с кровати и медленно плетусь в ванную: нужно смыть очередной дурной сон, пока он не впитался в кожу. Под прохладными струями воды дрожь постепенно проходит, и с каждой секундой мои нервы успокаиваются. Всего лишь кошмар — зря я так испугалась! И вовсе нет необходимости в визите к психоаналитику — я всего лишь переутомилась. И еще… На меня удручающе действует окружающая обстановка — идеальный дом в идеальном поселке с идеальными жителями. И меня раздражают нравоучения папá, великолепие мамá и недовольство Альфи. Хватит!

Сворачиваю с проселочной дороги на трассу, делаю музыку громче и закуриваю: наконец-то возвращаюсь домой! И ничуть не смущает тот факт, что на часах всего лишь 4-30 утра — кто рано встает, тому, как известно… Дорога практически пустая, но я еду со скоростью 90 км/ч, наслаждаясь каждым проделанным километром на пути к свободе. Я люблю родителей (и даже Альфи), но на расстоянии эта любовь будет гораздо крепче.

— Пятая колонка! — кричит на весь зал рыжеволосая кассирша. — Пятая!

Достаю из холодильника бутылку воды и иду к кассе, по пути роясь в сумке в поисках кошелька.

— Мария? Доброе утро.

Поднимаю глаза и вижу перед собой Терехова. По спине пробегают мурашки: вверх, вниз и снова вверх. С обычным прищуром он осматривает меня с ног до головы, после чего с еле заметной улыбкой произносит:

— Не ожидал вас увидеть в столь ранний час.

«Как же чудесно, что перед выходом мы накрасились! И то, что мы в меховой жилетке и в сапогах на шпильке, а не в пуховике и уггах! Похоже, Феофан Эрнестович остался доволен нашим внешним видом!», — радуется тщеславие, но сразу же получает подзатыльник от здравого рассудка.

— Москва — маленький город, — пожимаю плечами, демонстрируя безразличие.

Его глаза сужаются еще больше, а улыбка становится более заметной, словно ему удалось уличить меня в показном равнодушии.

— Пятая колонка! — еще громче кричит кассирша.

— До свидания, Феофан, — произношу я и, с трудом сдерживая дрожь в коленях, продолжаю свой путь к кассе.

Интуиция подсказывает, что Терехов смотрит мне вслед (или мне хочется, чтобы он смотрел?). Откуда он только взялся на заправке в пять часов утра?! Здравый рассудок подсказывает, что нам нужно быстрее убираться отсюда, дабы избавить себя от лишних проблем, и я не могу с ним не согласиться. Но рыжеволосая кассирша будто бы нарочно возится со сдачей, заставляя меня оставаться в замкнутом пространстве с Феофаном Эрнестовичем.

— Третья колонка! — кричит другая кассирша, высокая упитанная женщина с очень короткой стрижкой.

Боковым зрением замечаю, что Терехов подходит к кассе, и у меня возникает желание бежать со всех ног. Наконец рыжеволосая отсчитывает сдачу, и я складываю купюры и монеты в кошелек в надежде поскорее исчезнуть из поля зрения Феофана Эрнестовича, но он уже забирает свой чек.

— А я-то думал, чей SLK так одиноко стоит возле колонки, — с улыбкой произносит он, когда мы пересекаем зал, направляясь к выходу. — Вам нравятся родстеры?

— Да, — отвечаю я и, увидев возле третьей колонки синий Mercedes GL, изображаю улыбку. — А вам нравятся внедорожники?

— Зимой выбирать не приходится, — он усмехается.

Хочется открыть бутылку воды и облить его. Меня раздражает его самонадеянность! И этот взгляд с прищуром, и эта усмешка…

— Что ж, еще раз до свидания, Феофан, — делаю вид, что не заметила колкий комментарий в свой адрес.

— Будьте осторожны на дороге, Мария, — он улыбается. — До встречи.

Теперь тщеславие топает ногами и вопит во все горло, проклиная Терехова и желая ему поскользнуться и разбить самодовольную физиономию об лед. Не-на-ви-жу! Сажусь за руль, включаю зажигание и хватаюсь за руль. Здравый рассудок настоятельно рекомендует не газовать, а медленно выехать с заправки и продолжить путь в среднем ряду со скоростью 90 км/ч: не стоит демонстрировать импульсивность, да и Терехов очень быстро нас обгонит и уберется восвояси. Интересно, куда это он собрался в пять утра? И откуда он едет? Хотя, какая мне разница? Еще крепче сжимаю руль и трогаюсь с места.

Выезжаю на трассу и перестраиваюсь в средний ряд, придерживаясь рекомендованной здравым рассудком скорости. Через несколько минут меня обгоняет синий GL, чему я несказанно рада: теперь-то я точно доеду до дома без приключений и неприятных (или все-таки приятных?!) встреч. Тщеславие продолжает проклинать Терехова, временами отдавая должное его потрясающему внешнему виду, а здравый рассудок пытается заставить меня не забивать голову глупостями и сосредоточиться на дороге. Вьющиеся смоляные волосы, легкая небритость… Нет, мне все это ни к чему! Пусть Феофан Эрнестович едет своей дорогой, а я поеду своей. Остается только надеяться, что больше наши дороги не будут пересекаться нигде, кроме работы. Узкий разрез черных глаз, нахальная улыбка… Достаю из пачки сигарету и закуриваю. Хватит думать о нем!

Конец ознакомительного фрагмента.