Кузница судьбы. Балтийские грёзы. Часть 4

Ксемуюм Бакланов

Заключительная книга романа «Балтийские грёзы». Так много пройдено для того, чтобы доказать незыблемость тезиса о том, что добро всегда побеждает зло. Добро действительно победило, вопрос лишь в цене, а также в том, прошёл бы ты ещё раз этот путь, если бы представилась такая возможность.

© Ксемуюм Бакланов, 2016

ISBN 978-5-4474-8309-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Маленькие детки — маленькие бедки

— Юра, где ты был? Целый день не могу тебя отзвонить, почему трубку не берёшь? Совсем упал духом, приободрись, родной. Хватит страдать, пора забыть обиды, ведь он твой сын, всё потом наладится, вы же самые близкие люди друг для друга.

Это таким образом меня пытается успокоить Лариса, моя любимая женщина, с которой последнее время я живу гражданским браком. Эх, девочка моя, знала бы ты на самом деле о какой близости сейчас говоришь и о какой обиде. Разве можно моё состояние классифицировать как обиду. Не знаю даже, как такое назвать, да и как рассказать не знаю, вряд ли кто поймёт.

Детей — подлецов на свете полным полно, о них написаны миллионы книг и отсняты тысячи километров плёнки, да и в жизни, думаю, также. Само слово — подлец, сейчас какое-то расхожее. «Почему не завтракал, подлец ты такой» или «Ты что и сегодня в школу не ходил, подлец» или даже «Опять всё пропил, сволочь, как тебя только земля носит, подлец». Много раз слышал я в своей жизни подобные реплики, не задумываясь над истинным значением этого слова, а между тем мне пришлось вникнуть в суть вопроса. Но это я, как всегда, перенёсся слишком далеко, хотя два года вперёд — экскурс не самый большой на страницах этого романа я делал бывало и по более.

Долго думал, что не стоит заканчивать его вообще, ибо конец должен быть радужным и оптимистичным, а на данный момент ничего подобного не просматривается. Теперь понял, по ходу пьесы обязательно откроется ещё одна дверь, которая приведёт, по крайней мере, к благополучному концу, опять же, взгляды на благополучие с годами меняются, а в наше быстротечное время меняются гораздо стремительнее, так что пока допишу, всё будет в шоколаде, или опущу планку и опять же всё будет в шоколаде.

Шучу, я не буду опускать планку, ибо высокую беру прямо сейчас, пишу уже четвёртую, завершающую книгу своего романа и знаю точно, он станет бестселлером. В шоколаде уже хотя бы то, что я на свободе, это понятно с первых строк, а значит встаёт резонный вопрос, как собственно это стало возможным, учитывая безвыходную ситуация, в которую я себя загнал. Об этом написано в третьей книге, если кто не читал, милости просим.

Сейчас же вернёмся к началу, следуя хронологии, а именно к тому роковому утру, когда попала в автомобильную аварию невеста моего сына Вероника. Это было страшное время для всех нас. Каждый день с замиранием сердца мы ждали новостей о ней, надеясь не услышать их вовсе, ибо новости в этом случае могли быть только страшные. Каждый звонок от Кости я принимал, будто делал очередной выстрел, играя в русскую рулетку. Костя находился в больнице вместе с Никой около месяца, пока она не стала адекватно реагировать на внешние раздражители, потом угроза летального исхода немного снизилась, хотя на самом деле всё было так же плачевно и никто не хотел даже думать о том, что же будет дальше.

Всё время я пропадал на объектах, четыре из которых были особо важными, невыполнение обязательств по любому из них равносильно концу строительной карьеры и кроме прочего грозило ещё большим минусом, который по итогам совместной работы с Костей мы имели уже весьма солидный.

Но несомненно наиглавнейшим был так называемый Западный рынок, фасад которого мы подрядились облицевать плиткой. Учредителем этого рынка был Анатолий Иванович Долгов, человек с огромным влиянием на все ветви власти в Калининграде, обладающим большим количеством коммерческой недвижимости в самых престижных местах города. Можно перечислять ещё много такого, из чего стало бы ясно, что ссориться с ним не было совсем никакого резона, поэтому и не стану перечислять, а предложу поверить на слово, он был бы в состоянии смешать нас с дерьмом и отправить с голой задницей по миру.

Поэтому фасаду здания, за который, кстати говоря, мы уже получили предоплату, я уделял повышенное внимание, включая личное присутствие на всех ночных сменах, которые сам же и ввёл на радость и восхищение администрации рынка, это и способствовало тому, что впоследствии нам отдали на реконструкцию самое большое помещение, по своим размерам занимающее более половины всех торговых площадей.

Заканчивали фасад день в день к сроку, оговорённому в контракте. В последнее время ко мне уже подключился Костя и дело пошло гораздо веселее, он немного отошёл от шока, вызванного автокатастрофой, в глазах заискрилась надежда, что его любимая будет жить. На тот момент о другом он и не думал.

За всей этой суматохой я как-то спустил на тормозах, что на Украине мне светит срок, согласно обещаниям начальника СБУ по Одесской области Игоря Баранникова, ведь то время, которое было мне обозначено, уже давно истекло. Он хотел получить долю в совместной русско-австрийской компании по изготовлению и реализации мебели, где волею судеб я был со — учредителем, мне принадлежало десять процентов, но решить вопрос с их передачей непосредственно ему мне не удалось, да и не хотелось, если честно.

Именно поэтому, как я считал, на меня скорее всего уже заведено уголовное дело по подозрению, как минимум в двух убийствах, а может быть и ещё за что-нибудь, причём по линии Интерпола. Обо всём этом я подробно описывал в предыдущей части, как равно и то, что предпринял некоторые защитные шаги, подключив достаточно влиятельных людей, по их словам, они могли помешать Баранникову осуществить свои угрозы.

На Украине во всю бушевала революция, а если термин применить более точный, то военный переворот с участием американских спецслужб. На Майдане в Киеве перестреляли последних защитников государственности в лице отрядов «Беркута» и устроили по этому поводу шабаш с привлечением боевиков «правого сектора» — по сути фашистской организации, которая даже и не скрывала своей приверженности идеалам нацизма. Полнейшая аналогия с тридцатыми годами прошлого столетия в Германии с активным участием всё тех же сторон.

И конечно же действия президента Украины, сбежавшего с поля брани, только ещё больше подогрели и без того накалённую обстановку. Он просто предал своих соратников, среди которых немало тех, кого на Майдане надо было бы подвесить за одно место, но не менее и людей достойных, поплатившихся за это предательство очень многим, а кто-то и жизнью.

«Янек», кстати говоря и довёл до переворота, вернее благодаря ему, по большей части, переворот стал возможен. Со своим кланом он подминал внутри страны всё и вся, не давая поднять головы, раздавая ведущие предприятия страны своим вассалам, так как себе забрать абсолютно всё не представлялось возможным, откатные схемы Леонида Даниловича были лишь мелкими шалостями против рейдерских захватов Виктора Фёдоровича.

Да и внешнюю политику он вёл весьма невнятную, меняя её направленность и приоритеты, заигрывая то с Европой, то с Россией, рассматривая себя в будущей мировой истории эдаким Ярославом Мудрым и никак не меньше, ловким дипломатом, обманувшим и беспечных европейцев, и глупых россиян.

Конечно же его надо было свергать и этим обстоятельством по — полной воспользовались америкосы, подсунув свои лозунги и идеи, главная из которых — мнимое порабощение украинского народа лютыми ненавистными кацапами, которые были виной всему и всем. Никак не смущал никого тот факт, что буквально несколько лет назад в роли президента самостийной выступал послушный американский пэсык, который даже замуж вышел за американку, доказывая свою преданность хозяину. Многократно бывая на Украине в те годы, скажу — народу лучше не было, скорее было ещё хуже, просто для крупного бизнеса не устраивались унизительные экспроприации, как потом при Янеке, хотя мнение конечно же субъективное.

А что для народа? Ему что оттаскивать, что подтаскивать, лишь бы жить можно было, одно могу сказать достаточно уверенно, — хрен овса не слаще и к сожалению моим землякам придётся пройти эти круги ада ещё, как минимум с тремя — четырьмя голодными до денег президентами, которые зайдут на пост не с ясным пониманием, в каком направлении вести страну и какие для этого предпринимать шаги, а с популярными антироссийскими транспарантами.

Я сейчас не имел в виду нынешнего президента Украины, этого шоколадного зайца, как вы наверное понимаете, в случае с ним — это выборы американского правительства, да и премьера, которому дали весьма точное погоняло — кролик, назначили там же, все последующие события я надеюсь потихоньку заставят украинцев задуматься над тем, что президента надо выбирать во — первых самим, во — вторых осознанно. Россия в этом смысле далеко не ушла, хотя практика показала, что в случае с её нынешним президентом выбор был сделан по большей степени неосознанно правильным.

Заканчивая этот экскурс в хроники сегодняшнего дня скажу: до тех пор, пока украинцы не увидят и не поймут, что США и Европа — это никакие не друзья и в гробу они видели этот украинский народ с его надеждами и чаяниями, никаких подвижек в плане улучшения жизни не предвидится, будет только хуже, хотя хуже уже, даже страшно подумать, может быть только полномасштабная война. Есть серьёзные надежды, да и предпосылки на то, что скоро-таки увидят, чуть позже поймут и мультивибратор пойдёт в обратном направлении, ибо факт массового кодирования подтверждён и ранее, но история показала, он всегда носит лишь временный характер.

Я вспомнил об этом не зря, а для того, чтобы вернуться к теме о том, что на Украине у меня осталась мать, брат и очень-очень много родственников второго и третьего порядка, другими словами — это моя Родина и конечно же меня очень сильно волновало всё, что там происходило на тот момент.

Ехать к матери совсем нельзя, наверняка мне опять наденут наручники, как это было ни так давно и не понятно сколько ждать ясности в этом вопросе. Мои новоявленные покровители тоже молчали, я их уже давно не видел, вернее, не интересовался, как продвигаются дела, совсем не веря в то, что они в состоянии будут как-то повлиять на ход событий.

Между тем от Игоря Баранникова не было ни одного звонка, что само по себе уже и неплохо, ну во всяком случае применительно к страусиной тактике, которую по сути я и выбрал. Хотя это только на первый взгляд, на самом же деле я применил один из принципов Трансерфинга, который гласит, что решение проблемы изначально существует в текущей линии жизни, причём наименее энергоёмкое, главное не помешать ему решиться. Его не под силу просчитать самоуверенному разуму, это решение станет доступно подсознанию, оно узнает его, как только представится случай, самое главное не пропустить этот момент и услышать робкий шёпот души, шелест утренних звёзд, как говорит Зеланд, что под час просто невозможно из-за постоянной болтовни разума с самим собой.

Наше новое мебельное объединение во всю мощь вступало на российский рынок, напрочь перечеркнув своих конкурентов из «Евро Люкса», которые так и не смогли пережить раскола и постепенно сошли на нет. Главным учредителем в фирме, а также генератором идей и вдохновителем был Борис Ямницкий, он имел контрольный пакет и был гражданином Германии, проживающим в Австрии, обо всём этом я подробно рассказывал в третьей книге этого романа.

Лариса очень гармонично влилась в должность генерального директора и теперь я постепенно становился просто её мужем, так все и говорили — это муж Ларисы Викторовны. Да-а, дожился. Нет, на самом деле меня всё это только радовало, поскольку цели велики и они предусматривали наличие немалых средств, которых мы с Константином заработать сейчас пока не могли.

Хотя реконструкция рынка позволила вернуть потерянное в результате прошлогодней, мягко говоря, неудачной компании. На этой реконструкции мы опять ввели ночную смену, так как графики работ были очень жёсткими. Но поскольку цена контракта была просто в два раза выше, чем самая большая для этих видов работ, чему в немалой степени поспособствовал Владимир Долгов — сын Анатолия Ивановича, то мы могли позволить себе эксперименты с оборудованием и прочие новшества, которые ввёл Костя и ввёл, надо сказать, достаточно эффективно, работы велись с явным опережением этого почти нереального графика, что просто вызывало мозг всем непосвящённым, да и посвящённым тоже.

Конечно же приходилось прессинговать работников, включая и самого генерального директора Константина Юрьевича Бондарева, а иначе на нашем строительном рынке просто невозможно, словом после одного контракта от Долгова последовал другой, потом ещё и я подумал, что можно расслабиться, ритм был задан.

В этот самый момент зарождалась дружба между Владимиром и Константином. Я был на десятом небе от мысли, что мой сын может получить моментальный доступ в мир богатых и даже очень богатых людей. С замиранием сердца я констатировал, что их отношения становятся всё более тесными. Видел, как много у них общего, не смотря на разницу в возрасте и социальный статус, они были на одной волне. Да, разница в шесть лет для молодых людей бывает достаточно ощутимой, но видимо тот факт, что оба отдавались делу всецело, плюс имели одинаковый взгляд на многие вещи, делали эту разницу мизерной, они были интересны друг другу.

И вот пришёл тот момент, когда Владимир объявил о желании войти к нам в долю. Речь шла не столько, о со — учредительстве в фирме «Вектор — Престиж», сколько об участии своими деньгами в наших конкурсах, чтобы потом делить прибыль пропорционально. В дальнейшем мы нацелились создать уже совместную строительную корпорацию, со всеми возможными функциями, включая и функцию «Заказчика — Застройщика», что по сути, для строительной фирмы является своеобразным потолком, обеспечивающим выход на большие деньги.

Конечно меня не мог не насторожить тот факт, что многие вопросы Володя просто откровенно утаивал от отца, а некоторые решал даже в обход его интересам. Ведь мне, уже далеко не молодому человеку, было понятно, что такое павликоморозовское поведение было серьёзной провокацией для моего Кости, дурным, так сказать, примером. Это только спустя некоторое время я понял, что не Владимир оказывал на него дурное влияние, всё как раз наоборот.

Но опять же, гром не грянет — мужик не перекрестится. Я ещё долго находился в эйфории по поводу своих правильных шагов в отношении сына, беря на себя заслуги, связанные с тем, что он сейчас будет большим человеком, займётся неигрушечным делом, вкус к которому я ему и привил, что дал путёвку в жизнь безбедную, с большими перспективами на будущее.

Потом я начал замечать, что Костя откровенно меня избегает, все переговоры старается вести в моё отсутствие, у него появился человек, которому он доверял больше чем мне, это был Володя.

— Сынок, а что это ты как-то странно стал себя вести? Избегаешь меня что ли?

— Да ты что, папа, просто я подумал, что тебе пора бы и отдохнуть, ты уже достаточно набегался со мной. Тем более я теперь не один, вдвоём с Володей нам намного легче, да и сама работа меня просто захватывает, настолько всё ново и интересно. Ну, а если уже понадобится помощь, то тогда тебе придётся впрягаться опять.

— Я бы хотел вернуть все вложенные, мы ведь по итогам работы у Долгова вышли на хорошую прибыль.

— Пап, может подождёшь немного, ты же знаешь, сейчас мы договорились зайти на два больших объекта, там опять нужны свои средства и немалые. Нас ведь с тобой двое, а Володя один, я не хотел бы на голову садиться, пусть наш вклад в общее дело будет пропорциональным, то есть две трети, а это по деньгам больше чем у нас есть, даже если ты не станешь забирать свои вообще.

— Я не умираю с голоду, но лучше, чтобы потихоньку фирма становилась самодостаточной, поэтому по концу года предпочёл бы вывести свои деньги, надеюсь за год мы уже наработаем оборотных.

— Конечно наработаем, хотя остался, как ты понимаешь, не год, а восемь месяцев.

— Это целая вечность, с такими деньгами можно горы свернуть, да ещё имея покровительство Анатолия Ивановича.

— Да ты не думай, что он такой уж покровитель, он нет-нет побухивает и тогда все дела побоку, Володя говорит, что уже замучался с ним. Хотя конечно же все финансы у отца и ему приходится мириться с его причудами.

Меня покоробили эти слова. Как же так — подумал я, ведь Володя такой интеллигентный и воспитанный парень, очень деликатный и вежливый, отцу обычно угождает, не переча ему и показывая образец сыновьей признательности, если не считать моментов, о которых я уже упомянул. Такие интимные вещи мог бы и утаивать от друзей. Я решил узнать у сына то, что мне уже давно не даёт покоя.

— Костя, скажи, а как случилось, что при определении цены наших контрактов с Долговым, Володя ещё не будучи партнёром, решил нам подыграть, дав заработать два — три лишних миллиона? Даже умудрился закрыть рот Сергею, которого Николай Иванович нанял, дабы прояснить ситуацию на строительном рынке таких услуг в Калининграде, ведь у него же в глазах московские нули и он это отчётливо понимал. Он открыто угрожал Сергею и тот испугался. Неужели ты тоже сделал бы мне такое западло, окажись в его ситуации?

— Да какое там западло, ты хоть понимаешь, какими бабками они вертят, им эти три переплаченных ляма, что слону дробина.

— Не скажи, я ведь вижу, какое отношение к деньгам у старшего, он потому и богат, что деньгами не сорит. Был однажды случайным свидетелем, какой отчёт он требовал от Владимира, просто так деньги он давать не будет. Если честно, я до сих пор не пойму, как у нас всё это проскочило в начале года. Наверное, потому что Господь увидел, в каком я оказался положении, иначе, как божьим промыслом, себе этого объяснить не могу.

— Ну не таким уж и божьим, мы что по-твоему, ничего не делали?

— Почему не делали? Делали. Но то, что мы делали стоило гораздо меньше, чем нам по факту заплатили. Лично меня напрягает не то, что заработали много, а то, что слишком лёгкие деньги расслабляют, как правило, несформированную психику молодых директоров, они начинают равняться на такие, с позволения сказать, достижения.

Чувствовалось, что Косте очень не понравились мои слова, он увидел аналогию с недавней историей по контракту на железной дороге, мне же не понравилось то, как пренебрежительно он говорит об отце своего друга в частности и об отношениях отца и сына вообще.