Эрагон. Наследие

Кристофер Паолини, 2011

Четвертая книга «Наследие» завершает тетралогию Кристофера Паолини о приключениях Всадника Эрагона и его дракона Сапфиры. Друзья многому научились у гномов и эльфов. Вместе с варденами они бесстрашно защищали интересы народов Алагейзии. Но долгие странствия и кровавые сражения принесли героям не только победы. Эрагон и Сапфира узнали и горе, и разочарование. Между тем могущественный Гальбаторикс не намерен сдаваться. Он задумал подчинить Эрагона своей воле. Смогут ли друзья противостоять злу? Кто окажется на их стороне? Какую цену предстоит заплатить за мир в Алагейзии? И стоит ли того мир…

Ни чести, ни славы, одни синяки,

причем в самых неподходящих местах

Яростный лай гончих псов у них за спиной стал громче, стая явно жаждала крови.

Роран крепче сжал поводья и ниже пригнулся к шее коня, мчавшегося галопом. Грохот конских копыт громом отдавался в ушах.

Он и пятеро его спутников — Карн, Мандель, Балдор, Делвин и Хаммунд — украли свежих лошадей на конюшне одного поместья, находившегося неподалеку. Надо сказать, тамошние конюхи были от этого отнюдь не в восторге, однако примолкли, едва сверкнули мечи грабителей. Впрочем, теперь конюхи наверняка подняли на ноги людей, потому что не успел маленький отряд Рорана отъехать от конюшни и на полмили, как вслед за ними ринулись человек десять вооруженных всадников и стая охотничьих собак.

— Туда! — крикнул Роран, указывая на узкую полоску берез между двумя холмами, явно росших по берегам какого-то ручья.

Все тут же свернули с хорошо укатанной дороги и помчались к березовой рощице. Неровности почвы заставили их несколько сбавить бешеный галоп, но совсем немного, хотя они, безусловно, рисковали. Лошадь запросто могла угодить в какую-нибудь ямку или норку и сломать себе ногу или сбросить седока. Однако угодить в пасть гончим псам было еще опаснее.

Роран, вонзив шпоры в бока коня, орал на него во всю свою забитую пылью глотку. Конь рванулся вперед и мало-помалу начал нагонять Карна, однако было ясно, что таких рывков больше ему не выдержать, как бы сильно ездок ни хлестал его концом повода. Вообще-то Роран терпеть не мог жестокого обращения с животными и не имел ни малейшего намерения загонять этого мерина до смерти, но, разумеется, не пощадил бы его, если б под угрозой оказалось порученное им задание.

Поравнявшись с Карном, Роран крикнул:

— Ты не мог бы скрыть наши следы с помощью каких-нибудь чар?

— Не знаю, как это делается! — ответил Карн, и голос его был едва слышен за топотом лошадей и свистом ветра. — Для меня это слишком сложно!

Роран выругался и оглянулся через плечо. Гончие уже вылетели из-за последнего поворота дороги. Они так и стлались над землей; длинные, гладкие, мускулистые тела их то вытягивались, то сокращались в мощных прыжках. Даже на таком расстоянии были видны их вываленные из пасти красные языки и оскаленные белые клыки.

Добравшись до березовой рощицы, Роран развернулся и поскакал назад, в холмы, стараясь оставаться как можно ближе к березам, но не задевать их низко растущих ветвей и не спотыкаться об упавшие стволы. Остальные последовали его примеру, покрикивая на лошадей и не давая им замедлить бег.

Когда они уже взбирались по склону холма, справа от себя Роран заметил Манделя, сгорбившегося на пятнистой кобыле. На лице Манделя застыло какое-то совершенно зверское выражение. В последние три дня этот молодой парень прямо-таки удивлял Рорана своей выносливостью и крепостью. С тех пор как отец Катрины, мясник Слоан, предал жителей Карвахолла и убил отца Манделя Бирда, этот парнишка, похоже, изо всех сил старался доказать, что может сражаться не хуже любого взрослого мужчины. Он отлично проявил себя в двух последних сражениях с воинами Империи.

Толстенная ветка пронеслась у Рорана над головой. Он пригнулся и услышал, как концы сучков с силой царапнули по верхушке его шлема. Оторвавшийся листок упал ему на лицо, на мгновение закрыв правый глаз, и тут же улетел с ветром.

Его мерин явно начинал уставать, дыхание его становилось все более затрудненным, но подъем все продолжался. Глянув из-под руки, Роран увидел, что гончие уже совсем близко. Еще несколько минут, и они наверняка их нагонят.

Черт побери! Он рыскал взглядом по окрестным холмам в поисках убежища или того, что могло бы сбить преследователей с их следа. Слева виднелись густые заросли деревьев, справа травянистые склоны. От усталости Роран так плохо соображал, что чуть не пропустил то, что так долго высматривал.

Ярдах в двадцати от них по склону холма тянулась еле заметная извилистая оленья тропа, исчезавшая в зарослях.

— Стоять!.. Стоять!.. — заорал Роран, откидываясь назад и натягивая поводья. Мерин сбавил ход и пошел рысцой, но протестующе похрапывал и мотал башкой, пытаясь прихватить Рорана зубами. — Эй, не балуй! — прорычал Роран и снова натянул поводья. — Скорей! — крикнул он товарищам, поворачивая коня и ныряя в заросли.

Там, в тени деревьев, воздух был прохладный, почти промозглый, и это сразу принесло огромное облегчение. Все были до предела разогреты скачкой. Но насладиться прохладой Роран толком не успел. Мерин почти сразу устремился вперед и начал, оскальзываясь, спускаться по берегу ручья к воде. Сухие ветки похрустывали под стальными подковами. Чтобы не перелететь через голову коня, Рорану пришлось лечь ему на шею почти плашмя и крепче сжать коленями и пятками бока.

Спустившись на дно оврага, мерин, бухая копытами, протопал через каменистый ручей, разбрызгивая воду, и штаны на коленях у Рорана мгновенно промокли. На другом берегу он немного подождал, чтобы убедиться, что никто не отстал. Его спутники вереницей спускались к ручью сквозь деревья.

А наверху, в том месте, где они только что нырнули в заросли, уже слышался лай собак.

«Придется нам, видно, разворачиваться и принимать бой», — подумал Роран.

Он снова выругался и, пришпорив несчастного коня, погнал его прочь от ручья, поднимаясь по мягкому, поросшему мхом склону и продолжая следовать той же еле заметной оленьей тропой.

Неподалеку от ручья виднелись заросли папоротников, а за ними — впадина. Роран высмотрел ствол упавшего дерева, оно могло бы послужить неким прикрытием, если его подтащить в нужное место.

«Только бы у них не было с собой луков!» — думал он.

— Сюда! — махнул Роран рукой и, дернув за повод, направил коня сквозь заросли папоротников в эту низину. Там он спрыгнул с седла, но поводья не отпускал. Коснувшись земли, Роран почувствовал, что колени под ним попросту подгибаются, и, наверно, упал бы, если б не держался за коня. Досадливо поморщившись, Роран прислонился лбом к конскому плечу и стал, тяжело дыша, дожидаться, когда перестанут дрожать колени.

Остальные конники сгрудились вокруг него, и воздух сразу наполнился запахом конского пота и звоном упряжи. Лошади дрожали от усталости, грудь у них тяжело вздымалась, изо рта падала желтая пена.

— Помоги мне, — сказал Роран Балдору и указал на упавшее дерево.

Подхватив ствол за толстый конец, они оттащили его в сторону, и Роран даже зубами скрипнул — такая боль пронзила при этом его спину и раненое бедро. Скакать полным галопом в течение трех дней — да еще и спать меньше трех часов после каждых двенадцати, проведенных в седле, — оказалось тяжким испытанием.

«Лучше уж вступать в битву пьяным, или больным, или избитым до полусмерти!»

Он опустил конец бревна и выпрямился. Мысль о собственной беспомощности несколько нервировала его.

Роран и пятеро его спутников спрятали лошадей за бревно и повернулись лицом к стене изрядно помятых папоротников. Вытащили оружие, приготовились. Громкий лай собак был слышен уже совсем близко, ему вторило жутковатое эхо.

Роран поднял свой молот повыше, чувствуя, что напряжен, как натянутая струна. И вдруг сквозь неумолкавший лай собак услышал какие-то странные напевные звуки, становившиеся все громче. Это Карн выпевал некую мелодию, повторяя одни и те же слова древнего языка. От той силы, что таилась в этих незнакомых словах, у Рорана по всему телу поползли мурашки. Затем Карн произнес еще несколько предложений как бы на одном дыхании и так быстро, что слова слились в некое неразличимое целое, а потом указал Рорану и остальным на землю и прошептал напряженно:

— Ложитесь!

Роран без лишних вопросов шлепнулся на живот и уже далеко не в первый раз выругал себя за то, что оказался не способным пользоваться хотя бы простейшими заклятиями. Из всех умений, какими мог владеть настоящий воин, владение магией казалось ему наиболее полезным. Однако же сам он такого умения был лишен, и это делало его порой совершенно беспомощным в руках тех, кто способен был изменять форму мира с помощью собственной воли и слов древнего языка.

Папоротники перед ними зашуршали, затряслись, и первый гончий пес просунул свой черный нос сквозь листья, принюхиваясь к той впадинке, где притаились конокрады. Кончик носа у пса нервно подергивался. Делвин зашипел и взмахнул мечом, словно собираясь отсечь псу голову, но Карн что-то настоятельно проворчал и махнул рукой, требуя опустить клинок.

Пес наморщил лоб, словно был чрезвычайно озадачен, и снова принюхался. Потом облизнулся, показывая розовый язык, и ушел.

Как только листья папоротника снова сомкнулись за ним, Роран медленно выдохнул, поскольку все это время невольно задерживал дыхание, и вопросительно посмотрел на Карна, но тот лишь покачал головой и приложил к губам палец, призывая молчать.

Через несколько секунд еще две собаки вынырнули из папоротников, осторожно обследовали низину, а затем, как и первый пес, убежали назад. Вскоре среди деревьев поднялся жуткий визг и лай: собаки растерянно метались, пытаясь понять, куда же делась добыча.

Роран вдруг заметил у себя на штанах с внутренней стороны бедер какие-то темные пятна. Он коснулся одного из них, и на пальцах осталась липкая пленка крови. Это означало, что ляжки его стерты до крови за три дня непрерывной скачки. И такие потертости были не только на бедрах, но на руках, между большим и указательным пальцем, где поводья натерли кожу, и на пятках, и в других, еще более неудобных местах.

Роран с отвращением вытер пальцы о траву и посмотрел на своих спутников. По выражению их лиц он понял, что им тоже больно и двигаться, и держать в руках оружие. В общем, им всем здорово досталось.

Роран решил, что на следующей стоянке он обязательно попросит Карна подлечить их раны, а если маг окажется слишком усталым, то от лечения придется воздержаться. Лучше уж потерпеть, чем позволить Карну израсходовать все силы еще до того, как они прибудут в Ароуз. Роран не без оснований полагал, что там умения Карна могут оказаться более чем полезными.

Мысли об Ароузе и его осаде заставили Рорана свободной рукой нащупать на груди пакет с приказами, которых он даже прочитать не мог, и пакет с деньгами, которые ему вряд ли удастся сохранить, но они пока тоже были надежно спрятаны за пазухой.

Прошло еще несколько долгих напряженных минут. Вдруг одна из гончих принялась возбужденно лаять где-то в гуще деревьев, выше по ручью, и остальные собаки ринулись на ее призыв, яростно лая и давая своим хозяевам понять, что добыча близко.

Когда их лай стал удаляться, Роран медленно поднялся и, осмотрев ближайшие деревья и кусты, тихо сказал:

— Все чисто, выходите.

Когда встали и все остальные, Хамунд — высокий, лохматый, с глубокими морщинами у рта, хоть и был всего на год старше Рорана, — напустился на Карна:

— Что ж ты раньше этого не сделал? Зачем мы чуть ли не вверх тормашками через все поле мчались, а потом, грозя сломать себе шею, по этому косогору спускались?

Карн ответил Хамунду не менее сердито:

— Потому что раньше я об этом не подумал, только и всего! А если учесть, что я избавил вас от такой неприятности, как порванные собаками в клочья штаны и собственная шкура, мне, по-моему, следовало бы получить хоть слово благодарности!

— Да ну? А по-моему, ты мог бы и пораньше сообразить насчет своих заклинаний! До того, как нас загнали черт знает куда!

Опасаясь, что спор Карна и Хамунда перерастет в драку, Роран встал между ними.

— Довольно! — сказал он и спросил у Карна: — А ты сумеешь с помощью магии спрятать нас от стражи?

Карн покачал головой:

— Людей обмануть куда трудней, чем собак. — Он бросил уничтожающий взгляд на Хамунда. — Во всяком случае, большую часть людей. Нас самих я могу спрятать, но ведь следы-то наши останутся. — И он указал на сокрушенные папоротники и отпечатки копыт на влажной земле. — Люди все равно поймут, что мы где-то здесь. Но если мы поскорее уберемся отсюда, пока их отвлекают собаки, тогда…

— По коням! — тут же приказал Роран.

Бурча самые разнообразные проклятия и почти уже не сдерживая стонов, они вновь оседлали коней, и Роран в последний раз внимательно оглядел ложбину, желая убедиться, что они ничего не забыли, а потом двинулся вперед, возглавляя свой маленький отряд.

Через пару минут они галопом вылетели из-под деревьев и помчались прочь от оврага, возобновляя свое бесконечно долгое путешествие. А вот что им делать, когда доберутся до Ароуза, Роран пока и понятия не имел.