Ревность 2

Кристина Французова, 2023

2-ой заключительный том.Семейные ценности – вот что отстаивала Мирослава, когда любимый муж превратился в тирана. Она сбежала в ночь, в никуда, чтобы спасти собственную жизнь и остатки самоуважения. Не имея денег, жилья, работы, в руках один чемодан и диплом экономиста. Когда тебе 27, сложно начинать с нуля. Но судьбу не интересуют наши планы.Любовь обернулась разочарованием. Надежды испарились. Мечты остались в доме, из которого сбежала.Мирослава решительно/безрассудно перевернёт свою жизнь, но что ей это принесёт…Старые знакомые + новые роли = кто получит итоговый приз…ХЭ для героини есть (не путать с ХЭ для читателя).

Глава 5

Я улыбаться перестала,

Морозный ветер губы студит,

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

И эту песню я невольно

Отдам на смех и поруганье,

Затем что нестерпимо больно

Душе любовное молчанье.

А. Ахматова, 1915 г.

До определённого момента я даже не догадывалась насколько сильно увлеклась проектом детского развивающего центра и как сильно это занятие поддерживало меня в непростой жизненный период. После того как вся проделанная работа, воплощённая и оформленная в виде красивой презентации, оказалась у Загороднева, я вдруг, пребывая в полнейшей растерянности, поняла, что заняться мне совершенно нечем. После нашего с ним памятного ужина я несколько дней бестолково слонялась по квартире, напоминая самой себе неприкаянное привидение. В пижамном костюме из рубашки и брюк, сверху домашний халат, на ногах шерстяные носки. Волосы всклокочены, расчёску последний раз брала в руки… давно это было. Потому как необходимости наводить красоту больше не было, даже привести себя в более-менее приличный вид тоже оказалось без надобности. Ну, хотя бы душ я принимала ежедневно да регулярно чистила зубы. Поэтому, однажды пройдя мимо зеркала, невольно вздрогнула. Взлохмаченная девица с нечитаемым взглядом потухших глаз походила скорее на городскую сумасшедшую, чем на молодую женщину когда-то вполне приятной наружности. «Хорошо, что меня сейчас никто не видит». Продефилировав на кухню, провела инвентаризацию содержимого холодильника. В наличии: один голубец, остатки овощного салата, понюхав который скривилась, да заветренный кусок торта. Салат отправился в мусорное ведро.

— М-да, вот и повод выйти из дома нарисовался. Хотя бы голову помоешь, — разговаривала вслух сама с собой.

И между прочим, чтобы вы знали и не смеялись надо мной, покручивая пальцем у виска, подобным грешат если не все, то очень многие, кто жил один. Поэтому расхожее мнение, что большинство одиночек не в ладах с серым веществом, заполняющим черепушку, слегка преувеличено. А может и нет…

В итоге, не придумав ничего лучше, чтобы не маяться бездельем и не сходить с ума от безысходной тоски, особенно по тому, по кому нельзя было этого делать категорически, я вернулась к поискам работы и без особой надежды бегала по собеседованиям. Принуждённо и наигранно радуясь тому факту, что вроде как продолжала жить в социуме. Общалась, узнавала что-то новое. Но самое главное у меня образовалась веская причина выйти из личной берлоги, а значит я приводила себя в порядок ежедневно, не превращаясь постепенно в неряху. Ибо, как повторяла мама когда-то давно: «Не будет красоты без чистоты». Однако с работой мне не везло катастрофически. Я, конечно, могла согласиться на должность секретарши и не выпендриваться. Или устроиться каким-нибудь младшим помощником младшего менеджера по страхованию или кредитованию. Правда суть-то не в названии должности — самый младший из всех возможных; а в том, что это прямо пропорционально сказывалось на зарплате. Но я видимо основательно успела заразиться снобизмом от высшего общества, не так давно откровенно презираемого мной. Потому что безвылазно торчать в офисе пять дней в неделю с утра до самого вечера за гроши — посчитала для себя неприемлемым. Даже с финансовой точки зрения я больше теряла, чем выигрывала. Тем не менее на собеседования продолжала ходить, не забывая обновлять резюме (ха, мои три строчки без опыта работы). По правде, я сильно удивлялась, что меня вообще приглашали. Странные люди… Зато без особой надежды на нормальную должность я, сидя в приёмной очередного отдела кадров, внимательно вслушивалась и даже принимала участие в разговорах тех, кто ожидал наравне со мной, но при этом мечтая получить заветное назначение. Меня, само собой, мало интересовали те обстоятельства, что чей-то ребёнок срыгнул аккурат на недавно выглаженную блузку или каблук сломался при выходе из автобуса, одна девушка рассталась с парнем, другая, наоборот, вступила в новые отношения и гадала как долго они протянут. Но зато я чувствовала себя причастной к бурлению городской жизни, а не состарившейся в одночасье никому ненужной одичавшей тёткой. Сука-жизнь здорово посмеялась надо мной. На пороге двадцати восьмилетия я, мечтавшая о крепкой семье и детях, имела в активе развод, выкидыш, разбитое сердце и планировала заменить интернет-сайты и газеты с вакансиями о трудоустройстве чтением объявлений: «отдам котёнка безвозмездно в добрые руки». Почему именно безвозмездно? Наверно потому, что даром отдавали беспородных бродяжек, для которых не оказаться утопленными в унитазе (носит же земля чертей) большая удача, отпрыски «элиты» же в любом случае получат обеспеченных хозяев, а значит и сытую жизнь.

А примерно в конце марта вместе с телефонным звонком я получила неожиданное приглашение.

— Здравствуй, Мира.

— Добрый день, Пётр.

— Совсем забыла меня, не звонишь, даже не поинтересуешься как дела.

— Откуда же мне знать, что ты не занят?

— Вот заодно и выяснила бы. Тем более выходные дни никто не отменял.

Я не знала, когда и в чём умудрилась провиниться, но раздражение в голосе Загороднева мне не понравилось.

— Послушай, Петя, я не понимаю, какие у тебя могут быть претензии ко мне. Ты вроде взрослый человек. Захотел бы — позвонил сам. Если не позвонил — значит не так уж и хотел. Я тебе ничего не обещала, чтобы…

— Извини, — перебивший мою отповедь мужской голос окрасился сожалением, — день сегодня не самый удачный.

— Вот и я о том же. Не хочу становиться крайней незаслуженно.

— Видимо привык, что всегда приходится командовать. Словно люди разучились принимать самостоятельные решения.

— Инициатива наказуема, помнишь?

— Нет, просто зажрались. Зарплату привыкли получать вовремя, премию получают регулярно. Зачем напрягаться, когда, итак, всё дадут? — Загороднев снова рассердился, а я окончательно утратила смысл беседы. Я, конечно, догадалась, что он был зол на своих сотрудников, но никак не могла взять в толк для чего эта информация мне.

— Петь, я всё равно ничего не понимаю. Давай попозже созвонимся?

— Подожди, Мира. Я ведь звоню не просто так.

«Вот с этого, господин Загороднев, и стоило начинать», — с трудом удержалась, чтобы не сморозить глупость, на которую он мог обидеться.

— Это из-за проекта, да? Никто не хочет связываться? — Напряглась в ожидании безрадостных новостей.

— Что? Какого ещё проекта? А, ты про детский центр…

Разумеется. Это мы с сёстрами от страха получить отказ извелись напрочь, а толстосумы переживали совсем по иному поводу — как бы не спустить в унитаз с таким трудом накопленное, заработанное и нисколько неворованное богатство.

— По твоему вопросу подвижек пока нет, — сообщил Пётр, — но у меня к тебе встречное предложение. Не знаю в курсе ты или нет, у жены мэра день рожденья, по радостному поводу в субботу он организует приём.

— Только не это, — не сдержала страдальческого стона, — ненавижу дурацкие сборища. Это же её личный праздник. В конце концов купил бы ей муж путёвку в Европу, и ехала бы она со своими подружками эпатировать средиземноморье.

— Не знал, что ты столь щепетильна в вопросах досуга.

— Приглашение к мэру не досуг, а обязаловка. Тем более какой идиот по доброй воле засунет голову в террариум без защитной экипировки.

Загороднев громко расхохотался: — Ты нечто, Мира. Но отметиться нужно. И не только мне.

«Что за намёки? Не могла же я столь впечатляюще опростоволоситься, что оказалась на заметке у мэра», — подумала, но вслух произнесла сокращённый вариант: — А я-то каким боком?

— А кто решил ни с того ни с сего залезть в карман к власть имущим дабы претворить в жизнь свои фантазии?

Сказанное почему-то задело: — Во-первых я ни к кому в карман без спроса не лезу. Во-вторых, не к власть имущим, а бизнесменам, имеющим солидный доход. А в-третьих, помогать обездоленным, тем более с ограниченными возможностями по здоровью и уж тем более не достигшим совершеннолетия — священный долг каждого взрослого человека.

— Не кипятись, девочка. Ты можешь быть сколько угодно правой с точки зрения морали, но никто из упомянутых тобой бизнесменов не станет бегать за тобой, умоляя принять подписанные чеки. Это тебе предстоит хорошенько потрудиться, чтобы выклянчить десять минут драгоценного времени занятых людей. И неважно бизнесмены они или из государственных структур. Надеюсь, нет нужды объяснять как и почему?

Когда же я научусь проявлять гибкость в ключевых моментах? «Если к двадцати без малого восьми годам не обрела положенные навыки, то шансы не велики», — мой внутренний голос безжалостен.

— Ты прав, Петя, прости, — предусмотрительно покаялась. После совместного проживания с Подольским, урок мной усвоен на сто процентов. — Но день рожденья не у мэра, а его жены, — последняя жалкая отговорка, чтобы избежать уготованной каторги.

— И что? При любом поводе собираются всегда одни и те же. Видимо господину Краско приспичило, возможно он завуалировал встречу с особенным человеком, которого не может пригласить ни в дом, ни в рабочий кабинет, чтобы не скомпрометировать себя. А тут предлог подходящий подвернулся. Причин может быть тысяча, стоит ли забивать голову лишней информацией. Просто извлекай выгоду для себя. Заодно и меня выручишь.

— Хорошо, — успела опрометчиво согласиться, когда сердце едва не остановилось насовсем от внезапного осознания грядущей катастрофы.

— Мм… Петя, извини, но я не смогу…

— Что опять не так? — новое раздражение не заставило себя ждать. Сегодня Пётр Аркадьевич не отличался терпимостью.

— Подольский тоже приглашён?

— Откуда мне знать, Мира, право слово. Я знаю только, что приглашён я и моя спутница.

— Значит я твой «+1».

Загороднев молчал, не считая нужным вставлять комментарии, и вместе с тем его молчание кричало, что возможности отказа у меня не было.

— Ты должен понимать, если Гера будет присутствовать и увидит нас вместе, то скандала не избежать.

— Ми-ра, — протянул Пётр, давая понять, что устал выслушивать несерьёзные отговорки, — ответь, пожалуйста, на вопрос: сейчас, в настоящий момент ты замужем?

— Что за нелепость? Конечно, нет.

— Тогда почему тебя вообще беспокоит присутствие бывшего мужа? Вы поставили точку, перевернули страницу. Считай, что для тебя его больше не существует. К тому же если Подольский, хотя я не очень в это верю, рискнёт своей репутацией, то я не такой уж старый и немощный, чтобы не суметь отстоять честь своей спутницы.

— Только не начинай про возраст, Пётр Аркадьевич. Давай обойдёмся без этого.

— Уговорила. И давай обойдёмся без Подольского в наших с тобой разговорах, — мои слова вернулись ко мне бумерангом.

— Хорошо.

— Отлично. В субботу я заеду.

— Форма одежды?

— Я бы предпочёл вовсе без одежды, Мирушка, — голос приобрёл соблазнительные нотки вкупе с бархатистым тембром.

— Предлагаешь таким образом сразить наповал мэра и его гостей, чтобы, не знакомясь с документами и бизнес-планом все разом согласились спонсировать мой детский центр?

Он натужно закашлялся, словно чем-то неожиданно подавился.

— Ни за что! Мира!.. — Кажется, у Загороднева закончились слова. Я же шкодливо захихикала, прикрыв рот рукой. — Ты прекрасно меня поняла. Если уж тебе хочется разить наповал, то давай ограничимся тобой и мной. Я не потерплю свидетелей, — в ответ на мою откровенную глупость, он ответил строго и даже сурово.

Сколько бы Пётр Аркадьевич не прикидывался милым, пушистым и безобидным, он всегда оставался хищником, остальное маски. В своём поведении он ничем не отличался от Георгия. При очередном воспоминании о Бывшем, настроение поползло вниз, а моё лицо само по себе искривилось недовольством.

— Может закончим бесполезные препирательства? В субботу буду готова, о времени ты, безусловно, известишь.

— Официальное начало в пять, но у меня уже запланированы дела. Как освобожусь, позвоню. Договорились?

— Конечно.