Кража на Весенней улице

Кристина Устинова, 2020

Воображаемую страну Арбайтенграунд не затронули ужасы двух мировых войн, она не знала голода и больших потерей. Однако есть две проблемы: авторитарный режим и бедность. Первое сжимает человека в железное "кольцо закона", второе призывает переступить через него. Причины и мотивы разные, а цель одна – поиск лучшей жизни, денег, ощущений. Люди уезжают из зависимой бедной колонии Нордеграунд, пользуются связями, воруют или лгут. Вот только это приводит к самым неожиданным последствиям, со своими взлётами и падениями, скандалами и интригами, мелкими авантюрами и серьёзными преступлениями… Что в итоге ждёт героев – "сладкая жизнь" или наказание?

Глава 7

На следующий день, когда я пришёл на работу, Фредж, Анселл и Вольф накинулись на меня с расспросами о вчерашнем. Нехотя я всё им рассказал, затем спросил:

— Никто из полиции не звонил?

— Пока нет, — сказал Фредж.

Мы с Вольфом удалились к себе — у нас было целых пятнадцать фильмов из Италии, США и СССР (с учётом «хвоста», конечно). Я смотрел фильмы, но это давалось мне с трудом. Казалось, что с Вольфом было также. Картинка плыла перед глазами, а наши мысли улетели уже прочь…

Во время перекура телефон рядом с проектором зазвонил, и я взял трубку:

— Отделение зарубежного кинематографа, Министерство пропаганды и цензуры. Говорит Гоц Кёлер.

— Ах ты скотина! — сказала какая-то женщина. — Это всё ты, я знаю!!!

Я нахмурил брови.

— Кто вы?

— Тот, кто сделает твою жизнь хуже, чем в аду!

— Вы угрожаете мне? Что ж, у меня есть основания донести до вас…

— Уже донёс до моего любимого!

— Да кто вы? — сказал я, начиная терять терпение.

— Фройляйн Ивон Ауэр.

— Та самая леди Ауэр? Светская льви…

И я понял. Это любовница Орэля.

— Да, и я вас…

— Послушайте, не я донёс до вашего любовника, понятно? Это не я.

— Да ну? А кто?

— Август Айзенбергер.

— Не глупи, сынок. Он не такой дурак, чтобы оставить плёнку.

— Ну, похоже, вы его плохо знаете. С чего вы взяли, что это я сделал?

— Да потому что тебе выгодно было!

— А вот и нет, моя дорогая! Мне придётся платить штраф…

— Бедненький! А мой Орэль будет сидеть! Сидеть! Да это же позор! Теперь и меня будут обвинять: мол, встречалась с уголовником. Ещё и я под следствием.

— Почему?

— Подозревают, что я скрывала информацию.

— Буду надеяться, что всё подтвердится.

— Взаимно, сукин сын!

— Тогда почему вы не обращаетесь в полицию, если знаете, что я тоже не без греха?

Она ответила не сразу:

— Ну нет, это слишком просто, — к тому же нет доказательств, как, впрочем, и в моём случае. Но я тебе, поверь на слово, устроят взбучку, да такую… Ой-ой-ой! У меня есть связи, очень обширные связи.

— Напугали ежа!

— Да как ты смеешь разговаривать так с заслуженной актрисой…

— А как вы смеете так разговаривать с помощником министра, дамочка? Знаете, у меня тоже есть связи, причём посерьёзнее ваших!

Я повесил трубку и повернулся к Вольфу. Я тяжело дышал, лицо покраснело. Вольф удивлённо смотрел на меня, но не произнёс ни слова.