Повелительница Песка

Кристина Сергеевна Селиванова, 2022

I век н.э. Рим. Её зовут Клавдия, и она дочь патриция. Ей приходится стать женщиной-гладиатором не только потому, что так велит её сердце, а потому что ей пришлось столкнуться с несправедливостью и жестокостью этого мира. Только от неё самой зависит её счастье. Выберет ли она ту жизнь, которая принадлежит ей по праву рождения, или построит всё с чистого листа, – будет зависеть только от неё самой.

Глава 7.

— Я обязательно поговорю с папой, — начал дома Лукреций, расхаживая из стороны в сторону. — Я думаю, что он не откажет мне заниматься в школе гладиаторов.

— Я хочу заниматься тоже. Я хочу заниматься с тобой.

— Со мной?! Клавдия! — удивлённо произнёс юноша. — У тебя же скоро свадьба, — продолжил он.

— Как и у тебя, — отмахнулась она. — Моя свадьба будет ещё не скоро.

— Я даже не знаю. Надо поговорить с отцом.

Клавдий Фабий не стал возражать против того, чтобы его сын занимался в школе Сцеволы, но только на правах любителя.

— Занимайся, сколько хочешь, но я всегда буду против того, чтобы ты выходил на большую арену и выступал там. Я не хочу потерять единственного сына. И ещё! Твои занятия в школе гладиаторов будут ровно до твоей свадьбы.

Такие условия вполне устроили Лукреция, и он ничего не имел против воли отца.

С дочерью было сложнее. Он не видел в ней будущую женщину-гладиатора.

— Мне надо подумать, — ответил он ей. — Да и к твоей свадьбе надо готовиться, а замужние женщины не тренируются вместе с мужчинами.

— Папа, пожалуйста. До свадьбы ещё далеко. Я буду довольствоваться и теми несколькими месяцами, которые разделяют меня и замужество. Я обязательно оставлю это занятие, как только выйду за Антония.

Клавдий слишком сильно любил своих детей, чтобы отказывать им в небольших удовольствиях.

— Хорошо, я поговорю со Сцеволой по поводу тебя, — ответил Фабий, и дочь повисла на его шее.

Поцеловав отца, она пожелала ему спокойной ночи и удалилась.

В коридоре она случайно столкнулась с дядей. После приёма в доме Горация Гай Фабий решил ненадолго заглянуть к брату. Он улыбнулся племяннице, но эта ненавязчивая улыбка лишь испугала её, и она в спешке удалилась.

— Я рад, что вскоре в твоём доме будут сразу две свадьбы, — начал он.

— Благодарю, — ответил Клавдий. — В чём цель твоего визита, брат? Уже поздно.

— Я не займу много твоего времени, поверь. Я хотел спросить: почему Антоний?

— Что «почему»?

— Почему ты выбрал Антония в качестве будущего зятя?

— А почему бы и нет?! Мы с Горацием не чужие люди. Да и наши земли, которыми владеем, находятся близко друг к другу. Я не вижу ничего дурного в том, чтобы отдать замуж свою дочь за человека из той же среды, что и я. Я думаю, что из Клавдии получится прекрасная супруга и советчица Антонию. А к чему ты спрашиваешь?

— А ты не считаешь, что Марк хочет женить своего сына на твоей дочери из коммерческой выгоды?

— Нет, я так не считаю. Я прекрасно знаю Марка.

— Я наслышан, что он проводит тёмные делишки.

— А мне-то что до них? Пускай проводит.

— Подумай о своей дочери. Вдруг, после свадьбы дела Марка как-то повлияют на неё и её судьбу? Разве после такого она будет счастлива? Твоей дочери нужен такой человек, который не будет замечен в подобном.

— И кого ты предлагаешь?

— Себя.

— Себя?! — и Клавдий рассмеялся. — И ты думаешь, что я просто так отдам дочь за собственного брата?

— А что тебя смущает? Вон, несколько лет назад дядя Тиберия Кассия Август женился на собственной племяннице, и ничего. Троих она ему родила детей. Живут они вместе и радуются каждому дню.

— Не сравнивай одно с другим, брат. Я не намерен отдавать свою дочь за тебя, и точка! Даже если это и произойдёт, то она будет постоянно ждать тебя из поездок, куда бы тебя ни отправили. Я не желаю своей дочери такого. Или ты увезёшь её с собой, и она по-прежнему будет одинока, даже учитывая тот факт, что будет делить ложе с тобой, и формально не будет одна. Она будет оторвана от семьи, от корней. И этого я тоже не желаю ей.

— Такова судьба женщины — быть оторванной от семьи и следовать за своим супругом. И чего ты взял, что она будет одинока со мной?

— А с того, что любой женщине будет одиноко с тобой. Я слишком хорошо знаю тебя, Гай. Я считал себя сухим на чувства человеком, но ты более сухой, нежели я. Будь у тебя хоть толика тех чувств, которые живут во мне, ты бы не поступил так с Агриппиной.

— Причём тут она?

— А разве я не знал, что ты сватался к ней? Она любила и ждала тебя. Каждый день она думала о тебе, но ты лишь обещал ей, говорил ей, что увезёшь её с собой. Но ты так и не сделал этого. Её отец видел, как несчастна его дочь, но, слава Богам, не знал причину, и поэтому он решил исправить ситуацию, отдав её замуж… за меня. Она не любила меня, потому что её сердце принадлежало тебе. Она ложилась ко мне в постель в надежде, что я своей любовью и заботой излечу её. И я делал всё, что мог. Я, правда, старался. Но она не замечала этого, потому что её мысли были заняты не мной. Я так и не смог достучаться до её сердца и сознания. Когда ей снились кошмары, она говорила во сне и очень часто звала тебя по имени, а на утро не помнила этого. Я слышал несколько раз украдкой, когда ты обещал ей, что разведёшь нас и женишься на ней. Но за столько лет ты не сделал ни шагу. Для тебя твоя карьера была дороже Агриппины. Разве я не отпустил бы её? Отпустил. Разве не простил бы её? Простил. И знаешь, что я понял за все эти годы? Как бы ты не говорил Агриппине красивые слова, как бы не обещал, твои чувства — ничто. Ты видел её состояние и не сделал ровно ничего. Ты жесток, Гай.

— Не говори так! Я действительно любил её.

— Если бы действительно любил, Агриппина была бы жива. Я не хочу, чтобы моя дочь прошла тот же пусть, который прошла моя жена, — и Клавдий сел в кресло. — Я всё сказал. Будущим мужем моей дочери станет Антоний. А теперь уходи. Я хочу побыть один.

— Я понял свои ошибки, Клавдий. Я позабочусь… Я буду…

— Довольно! Уходи, прошу тебя.

Гай развернулся и вышел.

По сухой коже Клавдия прокатилась скупая слеза. Он боялся за свою дочь. После этого разговора он не желал, чтобы она хоть как-то с ним контактировала, и тем более — отдавать её ему. Он хотел, чтобы Клавдия в случае необходимости смогла постоять за себя, и теперь её просьба по поводу гладиаторской школы не казалось ему абсурдом.

— Даже если она некогда и не выйдет на большую арену, то хотя бы научится управляться с мечом и даст любому отпор, кто позарится на её свободу, — еле слышно проговорил Клавдий.

*** *** ***

Этот разговор слышала его дочь, прячась в сумерках приближающейся ночи за колонной у таблинума, в котором был её отец и дядя.

Она вся в слезах вбежала в свою спальню, в которой служанка Нарийя поправляла ей постель.

— Скажи мне, что это неправда? — сквозь слёзы проговорила она.

— Что неправда? — спросила женщина, волосы которой тронула седина, хотя она ещё не была стара.

— Что Гай сватался к моей матери, и что он хотел расторгнуть её брак с моим отцом и увезти её?

Нарийя молчала, потупив взгляд.

— Ты была на службе у моей матери. Скажи мне, что это неправда.

— Боюсь, что это правда, госпожа.

Клавдия легла на кровать, уткнулась в подушку и зарыдала ещё сильнее.

— А откуда ты узнала?

— Я подслушала разговор отца и Гая. Дядя хотел, чтобы я стала женой не Антония, а его, — произнесла девушка, вытирая слёзы.

Нарийя обняла и прижала её к себе.

— Чувства твоей матери к этому человеку принесли ей слишком много горя.

— Я знаю, — тихо проговорила Клавдия.

— Он жесток не только в отношении твоей матери. Гай жесток в отношении любого. Если он действительно чего-то хочет, то пойдёт по головам. Уж припомни мои слова. Если бы он хотел увезти твою мать с собой, то давно бы это сделал. Своей нерешимостью и постоянными обещаниями, которым не было ни конца, ни края, он делал ей только больнее. Но теперь уже поздно рассуждать на эту тему. Единственное, что я могу сказать тебе, — это то, чтобы ты была аккуратна с этим человеком. Я прожила не мало, научилась разбираться в людях. Он — легат¹¹, ему дана власть, но этой власти ему мало. Ему всегда будет всего мало. Он хочет чего-то большего, но я не могу понять, чего. Денег? Славы? Успеха? Я не знаю. Просто будь аккуратна с ним. Он умеет сделать больно, и ты даже не заметишь, как это произойдёт.

Примечания

11

Легат — посланник римского сената. Легат направлялся к другим правительствам и народам.