Из Крыма с ещё большей любовью

Кристина Сергеевна Селиванова, 2021

Что может быть лучше любви? Только любовь! Любовь во всех ее проявлениях. Иногда, чтобы понять, насколько сильна любовь (и любовь ли это вообще), нужно время. Для Анжелы проверка её чувств стала настоящим испытанием, но она прошла этот путь от одинокой и несчастной до замужней и счастливой женщины.

Глава 3. Испорченный обед, «Евгений Онегин» или история о том, как Анжела начала многое переосмысливать в своей жизни.

Оля ужаснулась от увиденного: лук и морковка безнадёжно подгорели. Смрад наполнил всю кухню. Она, не раздумывая, выкинула содержимое сковородки в урну, а саму сковородку положила в раковину и включила воду.

— С этой Анжелой всё не ''слава богу'', — пробубнила она. — Как является, то всё идёт наперекосяк.

— Не переживай, — сказал Лёня.

— Как тут не переживать-то?! Она вечно пытается выловить Алексея и приходит сюда с завидным постоянством. Не успею я и глазом моргнуть, как она с нами в одной спальне поселиться. У нас же с Астаховым недавно была роспись, и не хватало ещё, чтобы она об этом узнала, — и Оля поменялась в лице, вспомнив, что Анжела по-прежнему работает в ЗАГСе. — А она же узнает! Чует моё сердце, что узнает!

Оля с Алексеем скромно, в окружении самых близких людей сыграли свадьбу в Ялте месяц назад, и она уже начала представлять, как на это событие отреагирует Анжела. После того, как Астахов вернулся в семью, в нагрузку Оля получила и его бывшую супругу, которая периодически маячила перед их глазами, тем самым раздражала всех домочадцев. Для неё до сих пор было загадкой то, почему Анжела при наличии доступных ресурсов ещё не выяснила подробности жизни их семьи. В голове у Оли крутились разные мысли, и их непрекращающийся поток она не могла остановить. И единственное, что хотела она в сложившейся ситуации, — это больше никогда не видеть Анжелу.

— Дочь, она ещё молодая и глупая. Она найдёт себе нового мужчину, влюбится в него, забудет Алексея и успокоится, — начал Леонид Иванович, обращаясь к дочери.

— Она?! И ещё успокоится?! Пап, Анжела никогда не успокоится! Припомни моё слово. Да и других мужчин кроме Лёши она не замечает.

Оля сильно сжала кулаки.

— Мне аж зла не хватает, когда подумаю о том, что она со мной под одной крышей находится!

— Постарайся, дорогая, хоть бы сейчас об этом не думать. Всё будет хорошо.

— Как не думать-то? Теперь эта дамочка въелась в мои мысли, как ржавчина въедается в металл, — и она кинула мочалку в раковину, перестав начищать сковородку.

— Тише, тише, — еле слышно сказал Лёня, приобняв дочь за плечи. — Просто выдохни, и с выдохом отпусти все мысли об Анжеле. Ты сильнее её, ты лучше её. Не стоит нервничать из-за каких-то там девиц. Вдох и выдох. Вот! И ты уже улыбаешься. А улыбка тебе к лицу. Когда ты улыбаешься, ты становишься ещё больше похожей на свою мать, а она так сильно любила улыбаться.

Зазвонил телефон. Оля подняла трубку.

— Ну, как твоя уборка, дорогая? — бодро произнёс Астахов.

— Прекрасно, если не учитывать мокрый ковёр в зале и испорченную зажарку для супа.

— Что-то случилось?

— А ты догадайся! — сказала Ольга. — У нас только одна причина происшедшего, и эта причина имеет человеческое имя.

— Анжела?!

— А кто ещё?! — ответила она. — Анжела и причина, и вечная проблема.

— Она и до вас добралась? Ну, дела!

— Что ты имеешь в виду под словом «и до вас добралась», Алексей?

— Так она в участок заявилась, меня искала, — пояснил он. — Так я сбежал через окно, дабы не встречаться с ней.

— Ты сделал что? Сбежал от неё через окно? — и Оля залилась звонким смехом. — У тебя с молодости особая любовь к окнам, но только тогда всё было с точностью да наоборот. В ту пору ты как месяц в полицию устроился и постоянно сбегал со службы ко мне. Помню, когда мы только-только начали встречаться, ты ко мне постоянно на второй этаж общежития, минуя коменданта, залазил по берёзе.

— Ага, в один раз чуть вниз не упал.

— Да-да, тебя тогда кожаный ремень спас, который за карниз зацепился.

— А что, мой зятёк к тебе по берёзе в гости заходил? Он у тебя реально сумасшедший! — сказал Лёня, но дочь сделала ему жест рукой, чтобы он не мешал ей говорить с мужем.

— Сейчас мне такое не под силу, — сказал Алексей.

— Это точно! С твоим-то откормленным за годы службы животом только с первого этажа от Анжелы сбегать.

— Да, я сбежал в окно, и не отрицаю этого, как и не отрицаю свой живот, — подтвердил Астахов. — У меня других вариантов не было. Анжела влетела, стала колотить в дверь, но моим бойцам удалось её с горем пополам спровадить.

— Да он чуть не сорвал всю спецоперацию под названием «Анжела в кабинете», — Оля услышала в трубке звонкий голос Аслана. — Сначала он спрятался в шкаф, но потом осознал, что все его прекрасные телеса сей расчудесный шкаф в себя не вмещает, и решил сменить локацию. Залез он, значит, под стол с куском буженины в кармане и салатом в руке, да и как начал кукарекать на всю Ивановскую…

— Да что ты несёшь, Пенерджи? Не было такого! — возмутился Алексей Алексеевич.

— Да, не было, — вновь послышался в трубке голос Аслана. — А ведь круто было бы, если Анжела твоё кукареканье услышала, а? — обратился он к полковнику, на что тот скорчил недовольную гримасу.

— Но под стол он действительно залез с данными пищевыми припасами, да и чихнул там та́к, что у нас аж стол подпрыгнул! Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу, — продолжил новоиспечённый подполковник, слыша смех Оли и Лёни из телефона своего начальника. — Сделал бы он это секундой раньше, то всё: пропал бы твой Астахов навечно в объятиях Анжелы, и поминай, как звали. Слава богу, она под стол не заглянула, а то бы лицезрела, как её бывший сидит весь в салате и с надкушенной в нескольких местах бужениной, — тот ещё образ!

— Ладно, посмеялись, и хватит, — сухо произнёс Алексей Алексеевич. — Ты хоть сама собралась?

— Мне собраться пятнадцать минут. Я же собираюсь быстро. Ты же это знаешь.

— Тогда мы будем через 20 минут.

— Нет! — громко произнесла Оля.

— Почему нет?

— Езжайте сразу к Тамразу.

— А я хотел заехать за тобой и Лёней.

— Наша «проблема» ещё где-то поблизости.

— В смысле?

— Анжела у Пети. Не хватало ещё того, чтобы она тебя случайно у дома увидела.

— А что она у него делает? — поинтересовался Астахов.

— Лучше бы ты спросил, почему у меня суп не готов до сих пор и ковёр мокрый.

— И почему же?

— Так она явилась, начала тебя искать и на отца наехала. Я в этот момент окно домывала и всё слышала. Я не стерпела, решила её немного остудить, ну и вылила ведро на неё, — и тут уже смеялся сам Астахов.

— Погнала я её, значит, из дома, а она к соседу и пристала. И, кстати, она эту дурную привычку у тебя переняла?

— Какую?

— Так она залезла к нему в окно мокрая, чумазая, но зато с пакетом выпивки! Как тебе такое, Алексей, а?

— Лихо! — коротко произнёс муж.

— Вот и я про то же! Лихо она способность заходить и выходить через окна у людей заимствует, — сказала Оля, после чего продолжила. — Мы попытались её вразумить, но она растянулась на полу в ванной у Шуриковича.

— Ты бы видел, как она по полу ползала, — сказал Леонид Ивановичу зятю, выхватив трубку из рук дочери. — Всё прощение просила и умоляла нас с Олей встречу с тобой организовать.

— Встречу?! — удивился полковник.

— Да, встречу, — продолжил Леонид Иванович. — Да всё поклоны била. Если дурак в молитве лоб расшибает, то Анжела — нос. Так и случилось. Мы её у Шуриковича оставили. Пусть перекантуется немного, отлежится да в чувства придёт. Авось и отпустит её.

— Ну, и ладно, — произнёс Астахов и попросил передать Оле трубку.

— Мне парней забирать? — обратился он к своей супруге.

— Денис и Никита обещали заехать с минуты на минуту.

— Ну, и славно. Тогда мы ждём вас у Тамраза.

*** *** ***

Анжела вместе с шампанским купила ещё немного продуктов. Она порылась в пакете, достала оттуда сыр и нарезной хлеб, сделала себе бутерброды, открыла вторую бутылку и сделала несколько глотков.

— Пить в одиночестве — верный путь к алкоголизму, — констатировал Шурикович, зайдя в зал.

— Да что ты знаешь об алкоголизме? Ты ж не пьёшь, — сказала девушка, сев на старенький диван.

— Я и так по себе сужу. Раньше пил. Теперь нет. Вот и говорю, что когда пьёшь один, то не знаешь меры.

— Я свою меру знаю, — ответила Анжела, доедая первый бутерброд.

— М-да, мера! — и Пётр заглянул в пакет, в котором ещё было две бутылки. — Не плохая мера у тебя, однако.

— Я же ещё и на тебя рассчитывала. Кстати, хочешь бутерброды? — и она протянула ему тарелку.

— А я рассчитывал, что ты окажешься более умной женщиной и не станешь возвращаться с выпивкой к незнакомому, непьющему человеку, да и ещё заходить не через дверь, как делают это нормальные люди, а через окно. А за бутерброд спасибо, — и он отправил закуску в рот.

— Извини за это. Я, почему-то, подумала, что ты меня через дверь не пустишь. Сколько бы я не пыталась достучаться до многих закрытых дверей, они продолжали оставаться для меня закрытыми.

— А может, стоит сделать шаг назад? — спросил Шурикович, и Анжела удивилась.

— Чтобы открыть какую-то дверь, надо иногда отступать, — пояснил он. — Некоторые двери открываются «на себя».

— Возможно, — произнесла она. — Да, возможно, ты и прав. Всё то, что я пытаюсь так сильно заполучить, ускользает от меня. Может быть, мне действительно отступить, отойти на шаг или на два назад, и то, что я действительно хочу, придёт ко мне само? Как ты думаешь?

— Я думаю?! Я думаю лишь то, что из-за тебя у Астаховых чуть пожар не случился.

— Как пожар? — подскочила Анжела, выронив бутерброд. — Они живы?

— Живы они. Всё хорошо.

— Это я во всём виновата, — произнесла она, рванув к двери. — Какая же дура!

— Да стой ты! — попытался догнать её Шурикович на лестничной площадке. — Если был пожар, то сюда бы давно приехали укротители огня на своих красных машинах и тушили бы тут всё.

— Не мешай мне. Я хочу извиниться перед Олей, и я это сделаю, — сказала она, нажав на звонок.

Оля открыла дверь.

— А мы только что тебя вспоминали, — сказала она Анжеле.

— Оль, я её уведу, — произнёс сосед, схватив девушку за руку. — Не обращай внимание.

— Да отстань ты от меня! — и Анжела вырвалась из рук Шуриковича. С её тела соскользнуло полотенце, и она осталась на лестничной площадке в одном нижнем белье.

— Я хотела извиниться перед тобой, — начала она, не обращая внимания, как Петя пытался всучить ей упавшее полотенце. — Из-за меня у вас квартира чуть не заполыхала.

— Да ладно. Всего лишь зажарка сгорела, — пояснила Оля.

— Да достал ты со своим полотенцем! — громко произнесла Анжела, вырывая полотенце из рук соседа.

— Да, в полотенце тебе было бы лучше, — промолвила Астахова. — И как твой нос?

— Не знаю. Вроде бы, ничего.

— Если крови нет, то можешь вытащить, — и она указала на ватные тампоны, которые ещё прибывали в носу Анжелы.

— И с тебя ещё суп, — добавила Оля.

— Суп?!

— Да. Мы сейчас собираемся уходить, а из-за тебя я не успела доварить суп. Если хочешь действительно извиниться передо мной, то с тебя готовка.

Анжела хотела что-то сказать, но внизу послышались голоса двойняшек.

— Быстро заходите, — и Оля затянула Анжелу вместе с Шуриковичем к себе в квартиру. — Идите в ванную!

— Опять в ванную? Ну, уж нет! — в один голос сказали они.

— Тогда извинения я не принимаю и не устраиваю твою, Анжела, встречу с Астаховым. Выбирай! Раз, два…

Послышались шаги за дверью.

— Три, — проговорила Оля, и Шурикович с Анжелой скрылись, как они предполагали, в ванной. Но тем помещением, в который они попали, оказался тесный туалет.

Зашли Никита и Денис.

— Привет, — сказали они.

— А чего тут так пахнет? — спросил Денис.

— Да я суп готовила, не уследила. Потом приду и доготовлю.

— Что у нас с дверью в туалет? — спросил Никита, пытаясь открыть дверь. — Раньше ведь не заедала.

— А там дедушка, — быстро сообразила Оля, давай жест отцу в зал, чтобы тот не выходил. — Его чего-то прихватило немного, и он теперь думы думает, восседая на фаянсовом троне. А тебе срочно в туалет?

— Да не, не очень. Схожу потом, — проговорил Никита.

— Ну, тогда я сейчас быстро соберусь. Подождите нас внизу.

— Да мы и тут можем подождать, — сказал Денис, расхаживая по коридору, не разуваясь.

— Идите на улицу! Я только полы вымыла, а вы тут в обуви ходите! — возмутилась мама. — Идите-идите, воздухом подышите, — и ребята удалились.

Леонид Иванович вышел из зала и постучался в туалет.

— Можно выходить, — произнёс он.

— Да подождите вы! — сказала Анжела.

— А чем вы там таким заняты, что нам приходится вас ждать, а? — спросила Ольга.

— Лучше бы я этого не видел, — проговорил Шурикович, — и не чуял! — и он нащупал замок изнутри и выскочил из туалета.

— Оль, а где у тебя туалетная бумага? — спросила сквозь дверь Анжела.

— Прямо за бачком с водой, на полке, — ответила она.

— Что она там делает? — поинтересовался Леонид Иванович у Шуриковича.

— Как что?! — сказал сосед. — Делает ровно то, что со слов Оли минуту назад делали Вы, Леонид Иванович, восседая на фаянсовом троне, — и дедушка поморщился.

— А подождать, пока мы уйдём, она не могла?

— Сказала, что нет.

— И как ты это стерпел?

— А у меня был выбор? — удивился Шурикович. — Отвернулся к двери, и всё.

— Анжел, мы ушли, — обратилась Оля к девушке, стукнув ей в дверь. — Мы придём поздно. Когда суп сваришь и соберёшься уходить, просто дверь захлопни. Сами потом откроем.

— Хорошо, — проговорила она.

— И ещё, — добавила хозяйка квартиры. — Освежитель воздуха внизу, в правом углу.

— Ага, спасибо, — ответила Анжела, и отец с дочерью ушли, распрощавшись до вечера с Петей.

— Анжел, ты там жива? — спросил Шурикович, подойдя к туалету и постучав в дверь.

— Ага, ещё бы! — ответила она, резко открыла дверь и ударяла ею в лоб соседу.

— Ой, прости, пожалуйста, — начала она.

— СКП! — произнёс Петя.

— Чего-чего? — удивилась Анжела.

— Это значит: «Смотри, Куда Прёшь!», — пояснил он.

— После того, как ты меня дверью заехала, точно нужно выпить, — добавил Шурикович, хихикая.

Но от предложения Пети они отказались, так как им предстояла готовка.

— Если я сейчас напьюсь, то точно не смогу готовить, — пояснила Анжела, — а встреча с Алексеем для меня важнее.

Она включила комфорту под ещё горячим бульоном и занялась зажаркой из лука и морковки. Шурикович нарезал очищенную Олей картошку и отправил её в кастрюлю. Сосед быстро нашёл специи и соль и добавил их в бульон, после чего занялся приготовлением салата из квашеной капусты.

— Хочу заметить, что ты готовишь прямо как профессионал, — сказала Анжела.

— Когда живёшь один, приходится вертеться, — ответил он. — Моя мама всю жизнь поваром проработала в санатории, много вкусных блюд умела готовить из минимального количества ингредиентов. Она многому меня научила. Да, и приготовление еды — это не единственная вещь, в которой я знаю толк.

— А в чём ещё?

— В чём?! Я люблю литературу. Я знаю много стихов и поэм наизусть. «Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог…»⁵, — начал он.

— Ой, не надо, я прошу тебя! А то ты Пушкина мне до утра читать будешь.

— А что ты имеешь против Пушкина?

— Ничего. Но некоторые его творения чересчур длинные для того, чтобы их заучивать и декламировать девушкам. Да и сам Александр Сергеевич об этом написал: «…Его пример другим наука; Но, боже мой, какая скука…», — и она эмоционально взмахнула рукой.

— Вообще-то этой строчкой он хотел сказать немного другое, а именно…

— Неважно, что он конкретно имел в виду, — прервала его Анжела.

— Мне Астахов даже коротеньких стихов о любви не читал, — добавила она после паузы. — Любой девушке приятно, когда её любимый читает стихи, пусть даже и коротенькие.

— Видимо, у Алексея такой характер, и стихи — это не его.

— Ага. Как он сам мне однажды сказал: я — старый вояка, и не знаю красивых слов любви. Ха, не знает! — воскликнула Анжела, помешивая содержимое сковородке деревянной лопаткой. — Всё он прекрасно знает! Как речь заходить об Оле, то он весьма и весьма красноречив. Я аж представляю, как он соловьём заливается, говоря прекрасные слова твоей соседке. В красноречии ему надо соревноваться с кандидатами в предвыборной гонке, и я больше чем уверена, что люди проголосуют если не за него самого, то точно за то, что срывается с его уст. А если на месте Оли нахожусь я, то он словно воды в рот набрал: мямлит что-то нечленораздельное. Вроде бы один и тот же человек, а ведёт себя с нами двумя по-разному, — и она замолчала.

Анжела отключила пламя под сковородкой и отправила зажарку в суп.

— А, может быть, ну его, этого Астахова! — неожиданно произнесла она. — Не хочет со мной видеться, то это его проблемы, а не мои. Захочет увидеться со мной, то знает, где меня найти.

— Давно бы так.

— Вот ты, Петя! — и она подошла к нему вплотную. — Хороший ты мужчина, Петя, а одинок.

— Да так вышло, — растерянно ответил он. — Я как-то и не стремился себе женщину найти.

— Почему?

— Да были женщины в моей жизни, но не сложилось. Всё не то да не так. Да и привык я к одиночеству, — пояснил Шурикович, убирая готовый салат в холодильник.

— Как можно привыкнуть к одиночеству? — спросила Анжела. — Человек — социальное животное, которому нужен постоянный контакт с себе подобными. Вот, я одинока и от этого несчастна.

— Ты не настолько несчастна. Тебе так кажется. Ты просто перестала думать о чём-то другом. В твоей голове всё время Астахов да Астахов, и для других мыслей у тебя просто места не осталось, — сказал Петя.

— И что ты предлагаешь? — спросила Анжела.

— Тебе надо отвлечься.

— Отвлечься?!

— Да!

— Но как? И где? Тут кроме воды и песка и нет ничего.

— А когда ты последний раз купалась в море?

— Я на море живу всю жизнь.

— Я спросил не об этом. Я тоже живу всю жизнь около моря, и купаюсь там очень редко. Ну, так что?

Анжела села за стол и погрузилась в раздумья. Она всё никак не могла припомнить, когда именно ходила на пляж в последний раз.

— Эм, ну.… Я купалась в море очень давно.

— Насколько давно?

— Несколько лет назад, — ответила она.

— Вот! Проблема всех живущих на море состоит в том, что они настолько сильно им насыщаются, что относятся к нему как к данности, и забывают, когда надевали на себя купальник.

— А я и не помню даже, где мой купальник.

— Так пошли и купим! — предложил Шурикович.

Анжела обрадовалась. Ей всегда нравилось, когда покупалось что-то новенькое. А если это покупалось не за её деньги, то её радости не было предела.

Примечания

5

Здесь и далее по тексту: отрывки из романа в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин».