Мастер-класс

Кристина Далчер, 2020

В США уже несколько десятков лет назад началась реформа образования. Чтобы эффективно распределять средства, учеников делят на уровни, каждый месяц измеряя их Коэффициент. Те, у кого он достаточно высок, получают право на привилегии и возможность поступить в колледж, отстающие же отправляются в таинственные интернаты в глубинке. Елена, успешный преподаватель и мать двух дочерей, совершенно раздавлена, когда Фредди, ее младшая, получает грозное уведомление о переводе. За фасадом благих намерений она замечает опасные призраки прошлого – ведь детей не впервые в истории делят на категории. На что готова мать, чтобы спасти своего ребенка? Встречайте новую книгу от автора всемирно известного романа «Голос» о будущем, которое может наступить уже завтра. «Далчер удивительным образом сочетает элементы триллера и антиутопии, фантазируя о том, к чему может привести тенденция оценивать детей по результатам тестов. Поклонники «Рассказа служанки» будут в восторге». – Publisher Weekly

Глава шестнадцатая

Спорить с Малколмом было бесполезно, потому-то я и оказалась на заднем сиденье его, на мой взгляд, слишком большого, просто великанского «BMW crossover SUV», и рядом со мной притулилась Фредди, уставившаяся в свой телефон, на экране которого какие-то зомби убивали друг друга лазерными лучами. Малколм настоял, чтобы именно Энн села с ним рядом на переднее сиденье, потому что «ее укачивает», но мне-то было ясно, почему он так сделал.

— Приятно будет повидаться с Сандрой и Герхардом, мы ведь так давно не виделись, — сказал он, поднимая оконное стекло. — И с твоей бабушкой тоже.

Это была наглая ложь. Враждебность в отношениях Малколма с моей семьей всегда была взаимной, хотя, пожалуй, показатель активной ненависти у Малколма гораздо выше.

Я решила поймать его на этой лжи и заметила:

— Не понимаю, зачем ты все-таки с нами поехал.

Малколм посмотрел на меня в зеркало заднего вида — я видела только его переносицу и шоколадные глаза, но он явно улыбался.

— Не хотелось, чтобы вы с Фредди сорвались с поводка, — спокойно ответил он. — Тем более в такое отвратительное утро.

Ехать до моих родителей примерно час. Когда мы добрались до Балтимора, Фредди уже мирно спала, оставив меня в обществе безмолвного Малколма и обиженно молчавшей Энн. Нам предстояло еще минут тридцать ехать по узким извилистым шоссейкам, и мой муж решил все же продолжить разговор:

— Ты же прекрасно знаешь, Елена, что я далеко не дурак.

Да уж. Это я действительно знаю прекрасно. Малколм не устает напоминать мне об этом уже более двадцати пяти лет.

— Твои родственники — черт, забыл слово! — абсолютно непредсказуемы. — Только Малколм совсем не это имел в виду. «Непредсказуемы» на его языке означало «не заинтересованы в том, чтобы играть по правилам».

— Им просто не нравится эта новая система, — равнодушно заметила я.

Я могла лишь представить себе, как бы на самом деле отреагировали мои родители — если бы я по-прежнему жила вместе с ними — на деятельность компании «Достойная семья», или на последние новшества в системе образования, или на любую из тех безумных инициатив, которые оказались способны охватить всю страну с той же скоростью, с какой еда, поглощенная гусем, проходит сквозь его пищеварительный тракт и вываливается наружу в виде дерьма. Я слишком хорошо знаю своего отца, и можно было не сомневаться, что он разнес бы вдребезги пол-Вашингтона, если бы решил, что это принесет хоть какую-то пользу; и вряд ли он хоть на минутку задумался бы о том, что при этом и сам с легкостью может погибнуть. Единственной причиной, заставлявшей моих родителей как-то мириться с существованием Малколма, была их пылкая любовь к Энн и Фредди.

— Именно это я и хочу сказать. — И Малколм, понизив голос, прибавил: — На прошлый День благодарения твой отец назвал меня нацистом.

Конец ознакомительного фрагмента.