Черный, Белый, Бежевый

Кристина Выборнова

Неразлучные друзья, черный маг Баник и человек Луцик, названные в честь героев старинной детской сказки, живут в тревожную пору междоусобиц. Во время школьной экскурсии они находят в заброшенном городе странный исторический музей с экспонатами, которые переносят в прошлое. Но за ними увязывается ненавистная одноклассница – белая магиня… Друзьям предстоит узнать настоящую историю отношений магов и людей, пережить насмешки одноклассников, предубеждения родителей и даже угрозу жизни, чтобы понять серьезность слов о крепкой дружбе, написанных в старинной детской сказке «Про Баника и Луцика».

Глава 1

БАНИК И ЛУЦИК

Давным-давно, в маленьком-маленьком городке, высоко-высоко в горах, жили два неразлучных друга — черный маг Луцик и человек Баник. Им было по двенадцать оборотов, когда началась эта удивительная история.

(Терция Наставительная. «Приключения Баника и Луцика в Таинственном Замке»)

В классе было тихо. Иногда только шмыгали носами люди и слышался свистящий вдох белого или черного мага. Тут я вспомнил, что тоже тысячи три мигов уже не дышу, и набрал воздуха. Сидящий рядом со мной Луцик подскочил от неожиданности, недовольно покосился на меня и прошептал:

— Да тише ты, пылесос! Чуть кляксу не поставил из-за тебя…

Я послушался, набрал воздуха потише, на этот раз для разговора, и прошептал, стараясь уйти в инфразвук, чтобы не услышала учительница:

— Луцик, ты третий номер сделал? Дай списать.

— А ты чего, сам не можешь решить? — хмыкнул он. — Там же вообще легкотня. А еще говорят, что черные маги способнее людей к математике…

— Ну дай, чего ты жмешься? А я тебе по биологии помогу.

— Ладно, на, — хихикнул Луцик и чуть подвинул вбок тетрадку. Мне этого хватило, чтобы подглядеть в строчки краем глаза — вот повезло мне, что у черных магов всегда глаза большие и длинные!

Учительница математики была человеком, причем злющим, но в эти особенности нашего зрения не вникала. Да еще как раз в это время к ней подошел какой-то незнакомый учитель с обвислыми усами и лысой грушевидной головой и начал о чем-то с ней говорить вполголоса.

— Ну, дописал? — прошептал Луцик. — Отдавай тетрадку.

— Да погоди ты… Мне немного осталось. — Учительница подозрительно косилась в нашу сторону.

А тут еще, как нарочно, сзади послышался громогласный вдох и раздался скрипучий шепот Эльки, одной из двух белых магов в нашем классе:

— Ребяа-ата. Вы номер третий сделали? Да-айте списать, ну пожалуйста…

— Отстань! — обернувшись, зашипели мы на нее дружным хором. Учительница уставилась на нас и хлопнула по столу:

— Баник и Луцик, а ну тише!

Вислоусый учитель дребезжаще рассмеялся.

— Это что, их и правда так зовут? Как в сказке, да? Хи-хи, давайте потише, герои… Вот, значит, кто у меня будет учиться. А я буду вашим новым учителем истории, меня зовут Ван.

Мы с Луциком переглянулись с отвращением. Луцик прошептал «Ван-болван», я кивнул. Впрочем, и более приятные люди и маги, чем этот Ван, так говорили про нас с Луциком. Просто у нас, как нарочно, такие же имена, как у персонажей дурацкой детской сказки «Приключения Баника и Луцика в Таинственном Замке». Там герои тоже были черный маг и человек, только звали их наоборот: черный маг был Луциком, а человек — Баником. Да и я, по совести говоря, не Баник, а Боник, потому что мое полное имя — Бониций, как у Луцика — Луций. Но переучить окружающих не получалось.

Мы с Луциком дружили с тех пор, как ему исполнилось четыре, а мне — пять оборотов, жили рядом и вместе играли, и все соседи при виде нас немедленно вспоминали эту противную сказку. Именно из-за этого я так долго не хотел ее читать, хотя затрепанная книжка была и в нашем с папой доме.

Но все-таки один раз прочел. Глупость несусветная! Эти Баник с Луциком разговаривали так вежливо, как будто только что пришли друг к другу в гости, пугались на ровном месте и, наоборот, не боялись самых жутких вещей. Почти всю книгу они бестолково шатались по бесконечным комнатам этого самого Таинственного Замка, спасая какую-то там девчонку, которая им обоим (вот дураки!) нравилась. Замок постоянно давал им наставительные задания, и, чтобы выполнить их, нужно было хорошо учиться по всем предметам, никогда не лениться и вообще не ссориться, а то следовало такое жуткое наказание, что только держись.

А сколько раз мы с Луциком ссорились и даже дрались? Не сосчитать! Правда, я обычно проигрывал, но это потому, что поддавался — боялся, что ногтем куда-нибудь не туда ему ткну, они же, ногти, у нас длинные и жесткие, на основе кремния, не то, что у людей. И я, если даже с большой высоты на землю брякнусь, мне ничего не будет, а он костей не соберет… И вообще я драться не любитель как-то. Лучше я врагов буду заколдовывать, когда по математике и физике подтянусь…

Наконец-то дежурный в коридоре продудел в рожок, наступила перемена. Мы сдали тетрадки, вышли из класса и пошли к висящему на стене расписанию. Оказалось, что следующим уроком у нас как раз история.

— Тьфу, — отплюнулся Луцик. — Еще Вана-болвана этого слушать. Баник, давай сбежим, а?

— Ну ладно тебе… Влетит, — сказал я опасливо.

— Да брось, только каникулы кончились, в школе бардак, никто и не заметит! — тут Луцик замолчал и сделал постное лицо. К нам опять двигалась Элька. Она была страшная, как все белые маги: с белой кожей, водянистыми прозрачными глазам и бесцветными прямыми волосами. Кроме этого, у нее имелись и личные особенности: длинные руки и большой рот. Она и дылдистая была, повыше нас с Луциком на полголовы. С Элькой, как почти со всеми белыми магами, никто не хотел дружить, кроме белых же магов, но она почему-то упорно лезла к нам. Вот и сейчас она подошла, шумно вдохнула, чтобы заговорить, и плаксиво проскрипела:

— Ну чего вы мне списать не дали?

Голос у Эльки тоже был противный — вообще, у всех магов голоса немного жесткие и металлические, но у нее еще и гнусавый.

— А чего мы тебе должны давать списывать? — поинтересовался Луцик. — Сама думай, а то ничего не знаешь, колдовать не умеешь, а тебе помогай!

— Так все белые маги не умеют…

— Ну и иди отсюда, — подвел итог Луцик.

— Учись хорошо и крепко дружи, — добавил я, цитируя «Приключения Баника и Луцика», и мы оба рассмеялись. Элька обиделась и утопала, но нам сбежать с истории все равно не удалось, потому что за нашими спинами появился Ван собственной персоной и позвал всех в класс.

Там он сделал перекличку, потом чуть не тысячу мигов шуршал ворохом каких-то бумажек, которые рассыпал по своему столу, и, наконец, начал тихо говорить, заунывно подвывая на концах слов:

— Вот, значит, ребята, в нашей стране снова появилась, значит, история… Некоторые сведения были, значит, отрывочны, из-за того, что последние двести оборотов школы были фактически закрыты… И вы, значит, живете в новую эпоху, в новую, так сказать, эру, когда черные маги вернулись в Лину, а белых, значит, свергли. Сейчас мы с вами напишем краткий список великих этапов, через которые, значит, прошла новейшая история. Пишите. Цифра один. Точка. «Коллапс инфраструктуры и сельского хозяйства в безчерномаговое время». Точка. Пункт второй. «Социально-политическая подоплека противостояния магов и роль актуального правительства». Точка. Пункт третий…

Луцик рядом со мной зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. Половина людей легла на парты. Два черных мага перед нами, Орис и Герц, хихикая, потихоньку плавили большой ластик с помощью совместно нарисованной картинки, вторая белая магиня, Еца, с треском расчесывалась ногтями.

Я, машинально записывая что-то, разглядывал учителя и думал, откуда же он такой скучный к нам приехал? Украдкой я положил перо, прикрыл глаза, чуть вытянул руки и напрягся. Как обычно, внешние звуки заглохли, зато появился ровный шуршащий шум — кто-то из черных магов говорил, что это так гудят в нашей крови черные клеточки. Наружное зрение тоже почти ушло в темноту, но при этом четко стали видны дрожащие бледные ниточки, тянущиеся ото всех предметов и живых существ в классе. Ниточки были ужасно перепутаны между собой, на некоторых были узелки, некоторые я видел нечетко, но ниточки привязки к месту у Вана я нащупал быстро. Поймав их для верности в обе руки, я еще раз поднапрягся, чтобы проследить, куда они ведут. Появилось знакомое ощущение, будто я куда-то быстро лечу, стало страшновато — ну боюсь почему-то высоты — но ниточек я все-таки не потерял. И перед моими глазами появилась дрожащая размытая картинка: развалины заброшенных домов из пятнистого дерева под низким дождливым небом, широкая, но разбитая дорога, по которой тащится, пыхтя, одинокая паровая тележка, а на нее светит из дырки в толстой туче зеленый луч солнца… Я еще немного сосредоточился и смог уловить панораму всего города: оказывается, он стоял на уходящем вверх пологом склоне горы. Гора была слоистая, уступчатая, заросшая густыми деревьями с красной листвой. Я продолжил вглядываться, передвинулся вправо и попал в промежуток между двумя горами. Там стоял туман, а из тумана поднималось что-то… Будто бы огромная скала, но слишком уж ровной формы. Какой-то дом? Я прикинул высоту и даже вздрогнул — если это дом, то там, наверное, этажей тридцать! Такого у нас нигде на Лине не существует! Хорошенько разглядеть непонятную штуковину мешал туман, общая размытость картинки и усталость. Наконец я с сожалением разжал руки, мотнул головой и открыл глаза. Шум черных клеточек в крови стих, и я как раз успел услышать рожок на перемену!

— Чего ты там щупал-то весь урок? — подтолкнул меня в бок локтем Луцик.

— Потом расскажу, — отмахнулся я и пошел к Вану, который, копаясь, собирал свои бумажки.

— А, это ты, Луцик, — сказал он, улыбаясь и поглядывая на меня немного опасливо, как некоторые взрослые люди до сих пор глядели на черных магов любого возраста. — Тебе что-то было непонятно?

— Я Баник. Не, я все понял, — ответил я поспешно. — Я просто хотел спросить: вы недавно откуда-то переехали, да?

— Да, ты, значит, совершенно прав, — закивал он. — Из Дребезга, это такой город недалеко отсюда, в предгорьях. Раньше он был большим, много людей в нем жило, но в последние триста оборотов остались жилыми только небольшие его части, значит, с краю. Я вот тоже решил, наконец, переехать поближе к столице, а то совсем, значит, запустело все…

— А что там за штуковина торчит справа?

— Какая штуковина справа? — удивился учитель.

— Ну, справа от города, между горами, торчит такая, вроде скалы…

— Ох, ты знаешь, я понятия не имею — город очень большой, это, наверное, в нежилых районах. Говорят, музей там какой-то был, что ли. Исторический, кажется, по моей, значит, специальности…

— Угу, — сказал я, кивнул Вану и выбежал из класса, поскольку меня уже давно поджидал Луцик.

— Чего ты с ним разболтался? — напустился на меня он. — Сейчас перемена пройдет, опять сбежать не успеем!

— А надо сбегать?

— А тебе охота на гимнастику идти? Да пошли уже быстрее.

— Дежурные внизу не выпустят.

— Да зачем нам вниз? Вон же есть окно, — Луцик, говоря это, уже успел забежать за поворот коридора и оказаться в тупике, который заканчивался полукруглым окном, распахнутым для проветривания.

— Да ты чего? — отшатнулся я. — Третий же этаж!

— Тебе-то что! Тебе хоть с двадцатого можно прыгать.

— А тебе-то нет.

— А я на тебя давай приземлюсь, ты все-таки помягче земли.

— Ты чего, вообще, что ли?!

— Боишься высоты, да?

— Ничего я не боюсь!

…В общем, Луцик, как всегда, хоть и непонятно как, меня переспорил. Единственное, на что меня хватило, это отказаться от того, чтобы он прыгал на меня — я пообещал натаскать ему кучу листьев и придержать его в воздухе — это я вроде как умел.

Внутренне сжавшись, я встал на подоконник, ухватившись за раму, глянул вниз и понял, что не прыгну ни за что.

— Ну?! — шипел Луцик. — Ты там скоро? Ты уснул? Так проснись!

— Щас, — ответил я недовольно и сказал сам себе: «Ну, прыгай же, это же легко, ты черный маг, тебе ничего не будет! Охота перед Луциком трусом выглядеть?»

— Ну чего ты встал, дубина? — кипел внизу упомянутый Луцик. — Квакря ты несчастная! Ты прыгнешь или нет?

— Прыгну, — ответил я и поглядел вниз. Оттуда на меня поглядел задний двор школы, усыпанный прелыми коричневыми листьями. Земля была далеко, и как будто еще отдалялась…

— Чего тут страшного? — закричал окончательно вышедший из терпения Луцик и тоже вскочил на подоконник. — Да тут любой прыгнет! Вон на ту кучу листьев я и без тебя могу сигануть, а ты стой тут!

С этими словами он оттолкнулся и вылетел из окна! Я тут же понял, что ни в какую кучу прелых листьев он не попадает, быстро прикрыл глаза и с испугу дернул за какие попало воздушные ниточки. Луцика, почти долетевшего до земли, резко выдуло столбом воздуха чуть ли не выше крыши школы.

— Эй! — заорал он, пролетая мимо меня. — Ты чего творишь?!

Я попытался сосредоточиться, но воздушных ниточек было много, да еще и мешала стена. Делать было нечего: пользуясь тем, что Луцик болтался пока что где-то на уровне пятого этажа, я, зажмурившись, прыгнул вниз.

Треснулся я об землю, конечно, неприятно, меня слегка оглушило, но я тут же перевернулся на спину, чтобы видеть несчастного Луцика. Рядом со мной кружились, улетая вверх, листья — это был держащий моего друга воздушный столб. Напрягаясь и путаясь в ниточках, я попытался осторожно сплющить его. Столб действительно стал чуть ниже, после чего вдруг изогнулся, вбросил Луцика обратно в окно и исчез, потому что я выпустил ниточки.

Помотав головой, я сел и уставился вверх, а оттуда на меня поглядел сердитый Луцик, трое людей, один ученик-белый маг и наша завуч…