Дэйвенпорты

Кристал Маркис, 2023

Восхитительный, яркий, роскошный исторический роман о брате и двух сестрах из влиятельной семьи Дэйвенпортов, которые стремятся найти свое признание и свою любовь. Для поклонников сериалов «Бриджертоны», «Аббатство Даунтон» и романов Джейн Остин и сестер Бронте. Чикаго, 1910 год. Дэйвенпорт – одна из самых успешных, состоятельных и влиятельных семей в городе. Неудивительно, что дети Дэйвенпортов становятся объектом пристального внимания со стороны противоположного пола. Красавица Оливия собирается выйти замуж. Точнее, собиралась, пока не встретила харизматичного и чертовски привлекательного Вашингтона ДеУайта, борца за права. Целеустремленную Хелен женихи нисколько не интересуют. Вместо походов по магазинам за платьями она предпочитает ремонтировать автомобили. Только вот ее строгий отец от этого занятия не в восторге. Старший брат и наследник Джон оказался втянутым в любовный треугольник. Сможет ли он сделать правильный выбор и не стать жертвой интриг? «Великолепный дебютный роман Кристал Маркис переносит читателей в мир гламура и холодного расчета. Необыкновенное, совершенно очаровательное чтение». – Аяна Грей, автор бестселлера «Хищные звери»

Глава 12

Оливия

Оливия выглянула в окно и полюбовалась, как ветерок играет белыми лепестками на лужайке за домом. На девушке было новое повседневное платье, бледно-голубое, отороченное кружевом цвета слоновой кости. Элегантное. Скромное. И подчеркивающее еще множество качеств, которые, по словам матери, может передавать одежда. Хотя, возможно, мистер Лоренс согласился бы с мнением Джона, который судил о красоте платья в зависимости от фигуры женщины, надевшей это платье. «Дело не в размере, — сказал как-то брат. — А в пропорциях. Силуэте». Он как будто об автомобиле говорил. Оливия дышала неглубоко из-за корсета. Она чуть заметно покачала головой.

После того танца Оливии и холостяка из Англии, мистера Лоренса, в бальной зале Тремейнов темнокожие чикагцы только о них и говорили. Однако даже больше чем Оливию, пожалуй, этот зарождающийся роман приятно волновал ее мать.

В течение недели после вечеринки у Тремейнов мистер Лоренс был приглашен на чай в «Порт Свободы», обедал с отцом Оливии в городе, а в это воскресенье пришел на службу в их церковь, причем сидел вместе с ними на скамье, отведенной для Дэйвенпортов. Люди перешептывались вовсю. И шепот был громкий. Удушающий. Он одновременно и подбадривал, и пугал.

Ведь Оливия именно такого и хотела.

Она сделала все, что от нее требовалось, и вот что ее ожидало: сильный, красивый джентльмен, соответствовавший всем пожеланиям ее родителей и ее собственным потаенным надеждам.

Тут в ее разум невольно прокралась мысль о молодом адвокате Вашингтоне ДеУайте, и девушка заерзала. Его жизнь, похоже, была полна решений и стремлений. Но его, казалось, совершенно не впечатляло то, чего сумела достичь Оливия. Как будто ее упорный труд был пустой тратой времени. От одной мысли, что этот человек считает ее пустышкой и бездельницей, Оливия скрипела зубами.

В этот момент в малую столовую ворвалась Эммелин Дэйвенпорт, громко напевая себе под нос. Оливия заметила, что мать сегодня в особенно хорошем настроении. Мама была грациозна, волосы были аккуратно уложены в низкий пучок на затылке. Хотя миссис Дэйвенпорт проходила через трудные времена, лицо у нее было дружелюбное, без малейшей фальши. Ее миндалевидные глаза теплились как угольки-близнецы, теплые и чарующие. Любая радость или разочарование сразу отчетливо отображались в складках возле губ и на лбу. Малейшие изменения в выражении ее лица говорили Оливии, что делать: когда можно поспорить, когда бросить вызов, а когда отступить. В конце концов, Эммелин только хотела, чтобы у ее детей было все лучшее, чтобы они ни в чем не нуждались. И как могла Оливия ее в этом винить?

Девушка очнулась от своих мыслей и увидела, что мать улыбается ей, как будто скрывая какой-то секрет.

— Кажется, кто-то немного замечтался, — заметила миссис Дэйвенпорт. — Как ты разрумянилась!

Оливия приложила ладонь к щеке. И правда, щеки были теплые. Мама, наверное, встревожилась бы, если бы узнала, что виновник этого румянца — мистер ДеУайт, а не мистер Лоренс. На самом деле Оливия и сама была этим встревожена.

Эммелин Дэйвенпорт похлопала Оливию по руке и села на кушетку напротив.

— Я очень довольна тем, как общество приняло новости о тебе и мистере Лоренсе. Вы такая чудесная пара.

Она повернулась к окну, в которое только что смотрела Оливия. Внутри у девушки будто все перевернулось. Ведь она именно такого и хотела. Все идет согласно плану. Каждый новый день, проведенный в обществе мистера Лоренса, будто все больше снимал с ее плеч огромную тяжесть.

Мать вздохнула, словно она это ощущала. Миссис Дэйвенпорт взяла пару перчаток с маленького столика, стоявшего у большого каминного кресла, и погладила Оливию по колену.

— Прекрасный день для пешей прогулки и пикника.

Как только она встала, в комнату вошел лакей и объявил о прибытии мистера Лоренса.

Оливия глянула на часы на каминной полке. Стрелки показывали ровно час дня. Мистер Лоренс был сама пунктуальность. Девушка проследовала за матерью в парадный холл, где стоял мистер Лоренс. Держа шляпу в руках, он рассматривал картину, на которой был изображен сарай посреди безлюдного хлопкового поля. Пушистые белые комочки, казалось, качались на легком ветерке под безоблачным небом. Как и все его костюмы, обычно в гусиную лапку или в елочку, сегодняшний был сшит из роскошного твида и безупречно подогнан по фигуре.

Молодой человек обернулся, услышав, что они приближаются. На лице его уже играла улыбка. Он так посмотрел на Оливию, что та принялась пощипывать пуговицы на перчатках. Девушка указала на картину:

— Папе ее подарили. Это плантация, где он и его брат были рабами. А написал ее один из сыщиков, которым отец заплатил, чтобы найти моего дядю. Он писал со слов отца.

— Это сильное произведение.

— Когда картину привезли, папа чуть не бросил ее в огонь. Но если вы посмотрите вот сюда… — Оливия показала на две фигурки на заднем плане.

Мистер Лоренс посмотрел туда, куда указывали ее пальцы.

— Это ваш отец и его брат?

Девушка кивнула. Когда папа заметил эти фигуры, лицо у него сделалось ошеломленное. Это был один из редких случаев, когда Оливия видела отца плачущим. Мать, которая родилась свободной и в любящей, хоть и бедной, семье, подошла к нему сзади, обняла, вжалась лицом в его спину: так он не мог видеть ее слез. С тех самых пор эта картина висела при входе.

— Мистер Лоренс, — произнесла миссис Дэйвенпорт, водружая на голову шляпку.

Она улыбнулась, глядя на юношу и девушку. Взгляд Эммелин ненадолго остановился на картине позади них. Оливия заметила мимолетную грусть, отразившуюся на лице матери.

— Как вы поживаете?

— Добрый день, миссис Дэйвенпорт, — сказал холостяк голосом мягким, как сливочное масло. Акцент придавал словам приятное звучание и свидетельствовал о лондонском воспитании. — Я в порядке. Надеюсь, вы не возражаете, что я взял у вашей поварихи эту довольно увесистую корзину.

— Да, Джесси любит нас баловать, — заметила миссис Дэйвенпорт. Она искоса глянула на дочь.

Оливия откашлялась.

— Я сама подбирала блюда. Там английские лакомства и американские сладости. И немного моих любимых французских, для разнообразия. Надеюсь, они вам понравятся.

Мистер Лоренс перевесил корзину на левую руку и в приглашающем жесте согнул правую. Оливия гордо приподняла подбородок и положила ладонь в кружевной перчатке на сгиб его локтя. Мистер Лоренс наклонился и заговорщически прошептал:

— Мне понравится все, что бы вы ни выбрали.

Оливия поборола желание прикрыть рот ладонью, чтобы спрятать улыбку.

Внизу у парадной лестницы ждал один из самых роскошных экипажей ее семьи. Он был без крыши, что позволяло пассажирам любоваться видами вокруг (а публике — пассажирами). Пока Джейкоб Лоренс помогал им обеим подняться в экипаж, Оливия глянула на мать, уверенная, что та нарочно выбрала именно такой транспорт. Глаза миссис Дэйвенпорт горели. Явный энтузиазм матери напомнил Оливии, что сейчас на кон поставлено все.

Оказавшись в экипаже, девушка не могла придумать, что сказать. Но мать и мистер Лоренс поддерживали степенный разговор о погоде и множестве возможностей, которые предлагает Чикаго. Мистер Лоренс украдкой поглядывал на Оливию. Всякий раз, как он смотрел на нее, на юную леди накатывал жар. У нее было четкое ощущение, что он и раньше так смотрел на девушек: нарочито, на глазах их родителей, которые в этот момент расчетливо прикидывали, насколько им повезло. Оливия обнаружила, что чувствует облегчение оттого, что не совершила какого-нибудь промаха, который мог бы оттолкнуть этого джентльмена. Британец был умен, образован, он повидал свет. Он воплощал собой все, чего хотели и она, и ее родители.

Экипаж вез их совсем недолго. Мистер Лоренс, галантный кавалер, помог дамам спуститься и взялся нести большую корзину.

Оливия обожала этот парк и широкое серо-голубое озеро Мичиган, распростершееся за ним.

Пока они шли к тенистому холму с видом на озеро, девушка чувствовала, что их компания притягивает к себе взгляды. Некоторые из посетителей парка (в основном белые) бывали в тех же кафе, что и Оливия: она узнала несколько человек. В том числе сыновей белых предпринимателей, с которыми сотрудничал отец. Те, кто ее узнал, кивали, вежливо улыбались или делали чуть заметный приветственный жест. Темнокожих отдыхающих было мало, но их было легко заметить среди гуляющих белых.

Миссис Дэйвенпорт раскрыла свой веер и помахала миссис Джонсон и миссис Тремейн, устроившихся возле беседок. Перед ними был расставлен чайный сервиз.

— Ну что, молодые люди, я вас покину, — сказала она, погладив запястье Оливии.

Девушка изо всех сил постаралась скрыть свои истинные чувства, видя, как улыбка матери стала шире. Оливия подозревала, что мама заранее попросила подруг приехать в парк и сейчас только делала вид, будто встретила их случайно. Мать будет совсем недалеко, а Оливия и мистер Лоренс останутся наедине посреди общественного парка. И все же у Оливии было странное чувство, что сегодня случится некий поворотный момент в их отношениях.

«Отношения». Это слово казалось слишком увесистым для обозначения того, что происходило между ней и мистером Лоренсом. Оливия слишком многого не знала об этом человеке.

Мистер Лоренс поставил корзину возле дерева на ковер бледно-розовых лепестков, упавших с веток. Он взмахнул руками, и покрывало развернулось со щелчком. В глазах молодого человека была та же уверенность, которая так привлекла Оливию, когда она впервые увидела его в гостиной.

— После вас, — произнес джентльмен.

Оливия взяла протянутую руку и опустилась на покрывало, аккуратно подобрав под себя юбки. Корсет впился в бедра, и девушка почувствовала, как косточки корсета давят на ее собственные. Джейкоб Лоренс молча сел рядом. Он глядел на нее так, что девушку одновременно бросало и в жар, и в холод. Она закусила нижнюю губу и тут же разжала зубы, вспомнив, что мама рядом, смотрит на нее ястребиным взором и анализирует каждое ее движение.

— Я больше всего люблю блинчики, — сказала она, надеясь, что нейтральная тема поможет завязать беседу. Оливия вытащила из корзины произведения Джесси и расставила их на покрывале.

— Так трудно было удержаться, чтобы не заглянуть в корзину, — такие сладкие из нее идут ароматы!

Слова мистера Лоренса были игривы, но глазам его интереснее была Оливия, а не еда. Девушка подала ему блинчики, и пальцы мистера Лоренса слегка коснулись ее пальцев.

— Ну как? — спросила она.

— Кажется, я возьму еще один, — сказал он с блинчиком за щекой. — Точно пока не знаю.

Оливия рассмеялась. Ведь это хороший знак, что им нравится одно и то же, правда? Она добавила блинчики к списку того, что у них с мистером Лоренсом было общего.

— Как вы думаете, о чем говорит та парочка?

Мистер Лоренс кивнул на белую пару, которую Оливия узнала, — старше их, но моложе ее родителей. Джентльмен со страдальческим лицом смотрел вдаль. Жена вцепилась в его руку, и губы ее двигались слишком быстро, чтобы можно было принять ее речь за нежности влюбленных на прогулке.

— Это мистер и миссис Уэзерс. Она явно пересказывает мужу последние городские сплетни.

Мистер Лоренс потер подбородок:

— Нет, не думаю.

Оливия наблюдала, как его пальцы с аккуратным маникюром пригладили усы. Она снова повернулась к парочке, прежде чем воображение начнет нашептывать ей, какие под этими усами чувственные губы и как, наверное, приятно их целовать… и тут же другое лицо, лицо Вашингтона ДеУайта с его улыбкой и высокими скулами, прокралось в ее мысли. В этот момент она готова была поспорить на свою новую шляпку, что миссис Уэзерс упомянула фамилию Дэйвенпорт. Оливия уже открыла рот, чтобы это сказать, но мистер Лоренс продолжал:

— Ну вот, я так и думал: она в сотый раз повторяет ему план похищения бриллиантов. Неужели вы не видите, как он устал ее слушать? Бедняга уже выучил план наизусть.

Огонек, который, похоже, никогда не угасал в глазах Джейкоба Лоренса, сделался еще ярче. На мгновение Оливия забыла о бдительном оке матери и тяжести пристального внимания зевак. От этой абсурдной выдумки в груди ее забурлил смех. Они продолжали игру несколько минут: наблюдали за людьми, выдумывали новые затейливые небылицы и угощались сладкими яствами, разложенными на покрывале между ними.

Но когда персонажи для историй закончились, молчание после каждого прожеванного кусочка стало затягиваться. Оливия откашлялась, вспомнив, чему ее учили. Мужчины любят говорить о себе. Внимательная жена укрепляет брак. Девушка практически ничего не знала о жизни мистера Лоренса в Лондоне. Конечно, он подолгу говорил о городе и его достопримечательностях, но не о том, что интересовало лично его. Не рассказывал о семье.

Сейчас они впервые оказались, можно сказать, наедине. Мама была рядом, но услышать их не могла. Рядом не было толпы танцующих или любопытных зевак, которые могли бы подслушать разговор. Оливия изучала профиль собеседника: подбородок и лоб, будто выточенные из камня. Волосы и усы идеально приглажены, ни один волосок не торчит. С этого ракурса девушка могла разглядеть едва заметный шрам у него под ухом. Мистер Лоренс смотрел на мальчуганов, толкавших деревянные кораблики по гладкой поверхности зеркального озера.

— Ну что, последняя парочка? — спросил мистер Лоренс. — Безнадежные романтики.

Он показал на темнокожих юношу и девушку невдалеке. Узнав уверенную походку лучшей подруги, Оливия почувствовала, как расслабились плечи. Руби, гулявшая под ручку с Харрисоном Бартоном, тоже их заметила и свернула с тропинки. Она была всплеском тепла и цвета среди бледных весенних оттенков, которые подобрали для себя окружающие. Она улыбалась мистеру Бартону игриво, хотя и настороженно. На вечеринке у Тремейнов они, казалось, приятно проводили время вместе, но Оливия знала, что Руби, хотя и крайне импульсивна, предельно практичная девушка.

— Возможно, вы отчасти правы, — сказала она мистеру Лоренсу.

Несколько прохожих поглядели парочке вслед, но, судя по всему, потеряли к ним интерес, как только Руби плюхнулась на край покрывала для пикника Оливии и Лоренса. Она сняла широкополую шляпу — сиреневую, в тон юбке и пиджаку.

— Мне просто надо пару минут посидеть в теньке, — заявила Руби. — Мистер Джейкоб Лоренс, познакомьтесь, это мистер Харрисон Бартон. — Она подмигнула Оливии и принялась внимательно разглядывать кушанья.

Поколебавшись минуту, мистер Бартон сел, дополнив их компанию.

— Рад познакомиться с вами лично, — сказал он, пожимая руку мистеру Лоренсу.

Пока мистер Бартон коротко рассказывал о своем переезде в Чикаго, Руби бросала в рот виноградины одну за другой. Новый знакомый назвал Южную сторону городом внутри города и расписал, сколько красоты и развлечений там таится. Но при этом не отрываясь смотрел на Руби. Оливия не сдержала улыбки, заметив, что подруга, всегда любившая быть в центре внимания, позволила мистеру Бартону говорить, притом ни разу не вставила комментарий и не принялась чистить перышки.

— А что привело вас в парк? — поинтересовалась Оливия.

Руби посмотрела туда, где вместе с миссис Дэйвенпорт сидела ее мать.

— Мама почти распланировала июньский бал. — Глаза ее загорелись. — Мама и папа так благодарны твоим родителям, что они согласились совместить свой ежегодный бал с папиным мероприятием по сбору средств. Будет весело.

Оливия рассмеялась:

— Не знаю, кто больше его предвкушает: твои родители или мои. Или ты сама.

Руби бросила в рот очередную виноградину.

— Просто радуйся, что у них забот полон рот и они не могут ходить за тобой по пятам. Иначе мы бы торчали рядом с ними все вместе. — Она повернулась к мистеру Бартону: — Этот джентльмен любезно согласился пообедать вне рабочего места ради того, чтобы прогуляться со мной.

— Я тоже с нетерпением жду благотворительного бала, — вставил мистер Бартон. Увидев самодовольную улыбку Руби, он просиял: — Так здорово, что ваш отец столько делает для города!

Он наконец оторвал взгляд от Руби, чтобы посмотреть на прогуливающихся по тропинкам людей. Те отводили глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Мистер Бартон снова повернулся к собеседникам:

— Если бы было больше таких темнокожих, как мы, может быть, на нас бы так не таращились.

Утонченность их небольшой компании, наслаждающейся роскошью приятной погоды посреди рабочего дня, вместо того чтобы вкалывать в мастерской или на заводе, — все это было необычно.

Руби откашлялась.

— Да, папа будет рад вашей поддержке. И вашему голосу. Кстати, это будет маскарад, — она игриво приподняла и опустила брови, — придут многие из тех, кто был приглашен на наш бал, да еще ведущие политики. — Она повернулась поглядеть на озеро. — И черные, и белые, объединенные общими целями.

— Похоже, масштабное будет торжество, — предположил мистер Лоренс.

— Это будет главное событие сезона. — Руби выразительно посмотрела на Оливию и чуть улыбнулась. — Много чего интересного происходит на балу у Дэйвенпортов по случаю окончания весны и начала лета.

Оливия рассмеялась:

— Ты говоришь как будто о спектакле!

Руби кивнула:

— Главное знать, где стоять.

Девушки захихикали, но тут Руби заметила, что мистер Бартон поглядывает на часы.

— Мне пора возвращаться, — сказал он.

Мистер Бартон подал руку Руби и помог ей подняться.

Девушка надула губы, отчего улыбка кавалера стала только шире.

— Увидимся, — сказала Руби подруге.

После того как Руби отошла к матери, Оливия спросила:

— В наших краях вам что-нибудь напоминает о доме?

Мистер Лоренс отвел глаза от играющих детей.

— Нет. По большей части я жил не дома.

Оливия подобрала крошку с салфетки.

— У вас много братьев и сестер?

— Я единственный ребенок в семье.

Он посмотрел на покрывало.

— Не знаю, что бы я делала, если бы у моих родителей была только я, — сказала Оливия. Порой брат и сестра бывали невыносимы, но, пожалуй, куда проще жить, когда внимание родителей делится на троих, чем когда приходится в одиночку нести тяжелое бремя их ожиданий и надежд. — Наверное, это сложно. И одиноко? — предположила девушка. — Рядом со мной всегда были брат и сестра.

— Я не знаю другой жизни. — Мистер Лоренс коротко глянул на нее.

— Извините, — смущенно сказала Оливия. — Руби тоже одна в семье, но никогда не жаловалась на это.

— Не стоит извиняться, — проговорил джентльмен. — Временами действительно, — он кивнул, — было одиноко. Но у меня есть двоюродные братья и сестры, которые не дали мне затосковать. Я уверен, что Руби высоко ценит вашу дружбу.

Оливия пососала нижнюю губу, не зная, что сказать теперь.

— А вам нравится ваша работа? Вы ведь работаете на отца?

Мистер Лоренс провел пальцами по кончикам усов.

— Деловые отношения с родственниками… Это сложно, — сказал он и взял еще блинчик. — Они и правда невероятно вкусные.

Мистер Лоренс улыбнулся и откусил немного, но в глазах его промелькнула тень, эмоция, которую Оливия не могла прочитать. Она заметила, как меж его бровей наметилась складочка, и почувствовала внезапное желание разгладить ее, стереть печать напряжения, посягнувшего на его прекрасные черты. А еще она заметила, что мистер Лоренс уклонился от ответа.

Оливия чувствовала, что глаза ее матери неотрывно следят за ними. День был погожий, и парк наводнили представители чикагского «праздного класса», как сказала бы Хелен. Белые леди и джентльмены, располагающие свободными средствами и временем, которые они с удовольствием тратили, прохаживаясь по садам и музеям. Хотя ее семья практиковала систему «двойной пользы от каждого доллара», то есть покупала вещи у предприятий, которыми владели темнокожие и которые работали на благо темнокожей прослойки, но именно белые клиенты и партнеры обеспечивали компании «Экипажи Дэйвенпорта» лидерство на рынке. Немногие стали бы в открытую проявлять по отношению к Дэйвенпортам грубость или враждебность, но все же это не мешало людям на них пялиться.

Конец ознакомительного фрагмента.