Последний сон

Константин Константинович Малахов, 2020

Каждую ночь Максиму Денисенко, разработчику игр, во сне является жена, которая погибла в автокатастрофе. Однажды, проснувшись он обнаруживает вещь из сна в своем реальном мире. Пытаясь найти разгадку, он понимает – его супруга пытается выйти с ним на контакт, просит о помощи. В приключении у Максима появятся интересные союзники, но и неожиданные препятствия. Ему придется преодолеть Барьер между мирами, разобраться в собственных чувствах, но чем это для него закончится? И что находится по ту сторону его мира? Насколько сильна его любовь к жене?

Глава 2. Аналитик–терапевт

Конечно, для стороннего наблюдателя, самым логичным порывом стала бы поездка в этот самый парк. Макс покрутил билет в руках. Обычная бумажка с ожидаемой надписью «Входной билет», нарисованный с широко открытым, словно собираясь кого-то съесть, ртом клоун и всё. Никакого названия, времени, цены. Если бы Максим не видел точно такой же билет во сне, то и не догадался, куда надо идти. Однако во сне Юля назвала место — Камбродский парк, который с аттракционами. Но неужели всё это чья-то шутка? Больше всего Максим боялся, что автором этого прикола окажется его разум. Он вылил остатки кофе в раковину, обмыл кружку и не переодеваясь вышел из квартиры.

Из зеркала заднего вида машины на него снова воззрился уставший мужчина. Его взгляд задавал немой вопрос: «Ты ведь знаешь куда ехать, правда?»

Макс знал не столько куда ехать, а к кому.

Из памяти услужливо всплыл давний и совершенно ничем не примечательный разговор с женой. Такие беседы у каждых супругов происходят тысячами: в поездках, на диване перед телевизором, за обеденным столом. Как-то они с Юлей беседовали на тему психологов. Она была убеждена, что у каждого человека есть такой специалист совсем рядом. Самое сложное — это открыться ему и поговорить. Чем серьёзнее и откровеннее будешь ты сам, тем более взаимно–серьезными будут советы.

Макс же по природе был интровертом и видел плюсы сеансов у врача как раз в полной его отчужденности от твоей жизни. Пресловутый синдром попутчика, когда легче рассказать кому-то чужому, незаметному остальным человеку, будучи уверенным, что он уже не появится в твоей судьбе, чем доверится тому, в чьём взгляде будешь чувствовать — он знает мою тайну. Беседы эти были, конечно, праздными, ибо ни один человек, обсуждая врачей и хваля достижения медицины, не видит себя их пациентом. Психиатрии это касается особенно.

Но вот час пробил, спокойно подумал Макс. Провалы в памяти можно было стерпеть. Из вечной депрессии находят выходы. Но вот когда перестаешь различать реальность и сон — проблема. Они смешиваются без ведома своего владельца и это пугает. Да и просто очень хочется сбросить эту ментальную усталость. Такое же чувство, как при острой зубной боли — вырвать и наступит облегчение.

Страха не было, особого волнения тоже и это несколько удивляло. Он задумался: вдруг психолог скажет о наличии серьёзных проблем? Как можно признаться самому себе в протекающем чердаке? Здравствуйте, меня зовут Максим, и я псих. Такая новость может действительно помутить рассудок. Макс заставил себя прекратить мыслить в этом направлении. Если слишком глубоко копнешь своё сознание — есть шанс не выбраться.

Смартфон мгновенно выдал список частных специалистов в Ворошиловграде. Максим пробежал глазами адреса и не удивился как ловко поисковик выставил первым из найденных самый ближний к его местоположению. Может быть Максу хотелось найти психолога подальше от своего района, но машины очень услужливы, берегут каждый твой шаг, даже когда их не просишь.

Кабинет располагался в обычном многоквартирном доме, затерянном в квадратно–гнездовой планировке спального района. Макс хорошо знал эти узкие, в одну машину шириной, дворовые проезды. Ко всему прибавить бетонные блоки от жителей и прочие препятствия и получалось лучшим решением было оставить машину на главной улице. Обнаружить офис удалось не сразу. В определенный период первые этажи в домах выкупали под различные капиталистические нужды, причем набор был вполне стандартен. Почти каждая нижняя полоса многоквартирника могла похвастаться юристом, стоматологом, продуктовым магазином. И как раз между законом и зубами располагалась неприметная металлическая дверь. Лишь подойдя вплотную можно было увидеть кнопку звонка и надпись «С.Нонремов. Психолог». Специально они что ли себе такие фамилии берут, подумалось Максу. Словно актёры, для лучшего запоминания.

Где-то внутри здания зажужжало и дверь отворилась. Макс медленно вошёл в тусклый коридор, который скорее всего был тамбуром, ведущим в свою очередь в ещё один проход.

Точно ли мне сюда, промелькнула мысль у Максима. Ещё можно развернуться и уйти. Обратно, к своим кошмарам. Он глубоко вздохнул и подошёл ко второй двери. Звонка нигде не было видно, и сама дверь казалась приветливее: деревянная поверхность, с резным орнаментом и позолоченной ручкой. Внутри шептали голоса: «Можно ещё уйти. Если окликнут — скажи ошибся». Макс не послушался и постучался. Никакой реакции. Первое чувство — ура, можно сбежать. Но он знал, что рано или поздно придется вернуться и эту дверь открыть. Не стоит откладывать.

Макс почему-то так и представлял себе кабинет психолога: прямо по центру стоял большой письменный стол с песочными часами, колыбелью Ньютона и статуэткой, изображавшей не то божество, не то демона. Слева от него два глубоких кресла. По углам комнаты, в которой царил приятный полумрак, стояли кадки с растениями. Макс даже знал с какими, ведь его Юля тоже любила создавать домашний сад. За столом восседал, по–видимому, сам мозгоправ: мужчина лет пятидесяти, с аккуратной бородкой, в очках. Лицо его было приятным, но не столько в плане красоты, сколько в чувственном. Выглядело добрым, без резких черт и с расслабленной мимикой. Располагающим к общению.

— Вы заходите–заходите, — приветливо улыбнулся он и поднялся из–за стола. — Меня зовут Нонремов, Сергей Осипович. К вашим услугам.

Макс представился и замялся, не зная, что говорить дальше.

— Прошу вас, присаживайтесь, — Сергей Осипович указал рукой на кресла и Максим послушался.

— Вы, наверное, удивлены, что у меня такой вот вход невзрачный, на стук в дверь никто не отозвался? — психолог хитровато улыбнулся.

Макс кивнул.

— Похвастаюсь Вам, что все это спланированно. Первый, так сказать, этап, — Нонремов откинулся в кресле, закинул ногу на ногу и сцепил руки в замок. — Неприметная дверь для уменьшения фактора общественного мнения. Мало кому захочется, чтобы окружающие видели его входящим куда-то с надписью «психо». Это, так сказать, элементарная психология.

Максим согласно покивал, но больше самому себе. В это вопросе он был абсолютно солидарен со специалистом.

— И когда я вам об этом рассказываю, то у вас, потенциального клиента, это скорее всего вызовет симпатию, не так ли?

Его потенциальный клиент подумал секунду–другую, закатив глаза, и вновь согласно покачал головой.

— Эх, надо было мне в рекламу идти, — засмеялся Нонремов. — Ну и второй этап. Когда на звонок молча открывается одна дверь, а вторую вообще можно открыть самому, заставляет самого человека уверится в том, что он делает. Когда этот порог пройден, работать гораздо проще, поверьте.

— Наверное…, — Макс посмотрел в пол. — Я не знаю с чего обычно начинается визит к такому… специалисту.

— Я вам помогу, — с готовностью откликнулся Сергей Осипович. — Сразу договоримся об условиях — первый сеанс бесплатный. Как у наркодилера, только после меня вы станете здоровее. Если на этом сеансе Вас или меня что-то не устроит — сочтём это просто приятной беседой. Как Вам?

Максима такой вариант более чем устраивал, и он поблагодарил психолога.

— Рановато еще, — наигранно отмахнулся Нонремов, затем наклонился через стол и посмотрел Максу прямо в глаза. — Теперь, я бы хотел услышать, что у Вас происходит. Что не дает спокойно спать и видеть приятные сны.

Максим вздрогнул и внимательно посмотрел на психолога.

— Хорошо. Я постараюсь собрать всё в кучу… Как минимум, и для себя.

И он рассказал Нонремову про аварию, депрессию, сны с появлением Юли, чувство отчужденности.

Про билет умолчал.

Доктор внимательно выслушал, глубоко вздохнул:

— Я вас понял. А теперь, с вашего позволения, я задам несколько вопросов. Кем Вы работаете, Максим?

— Разработчик компьютерных игр, — с неким стеснением ответил тот.

— Да? — удивился Нонремов. — Я мог во что-то играть? Правда геймер я тот еще. Стрелял когда-то врагов в Кол оф Дьюти и ещё… дай бог памяти.

Макс кисло усмехнулся. Такая реакция была ему знакома. Он работал не в столь массовом жанре как шутеры или онлайновые игры, но тем не менее и у его компании были свои поклонники. Однако сейчас это беспокоило его меньше всего.

— Разве сейчас так важно, кто я по профессии? — Макс вновь опустил глаза. — В такой ситуации все… одинаковые. Наверное.

— Если Вы работает по призванию, то важно.

Макс исподлобья взглянул на психолога. Взгляд Нонремова был вполне серьёзным.

— Ну… да, по призванию работаю. Всегда хотел игры делать и вот делаю.

— Это что-нибудь для сброса напряжения? Пострелять из гранатомета или поноситься на машине по улицам, без всяких правил.

— Как бы наоборот, Сергей Осипович. — Макс продолжал говорить, глядя в пол. — Как раз напряжение и создаем. Для ума. Мы делаем квесты. Ну знаете всякие головоломки надо решать и все они связаны общим сюжетом. Такие игры как бы не для отпетых геймеров, а и для обычных людей. Аудитория, конечно, не такая широкая, но все же есть. Играют.

— Подождите, — прищурился психолог, — Вы что, стесняетесь своей работы?

— Да ну не то чтобы, — Максу и самому хотелось сформулировать мысль по этому вопросу. Он свободно откинулся в кресле и, подбирая слова, проговорил:

— Понимаете, тут непонятное, странное чувство возникает, как бы сказать… Ну вот смотрит на Вас человек, и вы говорите — я разработчик игр. И он, даже понимая, что это за профессия, не может оценить ее важность. Ну как знаете, скажешь — у меня своя база стройматериалов и все тут же понимают — ага, хорошо зарабатывает, свой бизнес, руководитель. Или там — работаю в налоговой — тоже вариант, есть связи, возможности. Да даже скажи, что газовые котлы чинишь и то понятно, что это такое. А разработчик — кто это такой и с чем его едят? Слово «Компьютерщик» еще более–менее прокатывает. Ассоциируют с хорошими заработками и хилым телом.

— Понимаю, — согласно кивал Нонремов. — Нечёткое определение себя в обществе с чётко устоявшимися образами.

— Есть какой-то, наверное, синдром из двух трех фамилий в названии? — Макс позволил себе улыбнуться.

— Наверняка, — таким же легким и веселым тоном ответил Нонремов. — Но такие названия нужны если Вы хотите напугать или запутать пациента. А я хочу вам помочь.

Он посерьезнел и вновь наклонился в кресле вперед, пристально смотря на Максима:

— Попробуем подойти к делу системно. Моя рекомендация на сегодня может показаться вам дилетантской, но все же. Вам, кстати, нужно на работу? Сегодня, завтра?

Максу нахмурился, вспоминая. Трагедия выбила его из жизненной колеи на обочину и сколько он там валяется помнилось уже с трудом. На работе, кажется, договорились дать ему бессрочный отпуск. Макс сам входил в руководство небольшой компании по разработке игр и просить об отдыхе пришлось не злого босса, а друзей, которые проявили искреннее сострадание. Макс не помнил, как именно это происходило и какие фразы звучали. Скорее всего, будучи настоящими друзьями, они смогли сказать всё без лишних слов.

— Нет, доктор, на работу мне пока можно не выходить.

— Это удобно. Сразу расставим некоторые точки над известной буквой. Вот Вы меня только что доктором нарекли. Наверняка, Вас тоже вводит в заблуждения разница между психотерапевтом и психологом. Или более серьёзно звучащее — психоаналитик. Какая, казалось бы, разница, а? — и он задорно подмигнул.

— Есть такое, — согласился Макс. Сначала его немного раздражали эти усмешки и подмигивания. Ведь разговаривают о смерти человека, депрессии от этого. Что за дешёвые приемы? Но вот уже эти ужимки кажутся вполне обычными. Даже ему как-то настроение передаётся.

— Сейчас мы это исправим. Краткий курс, так сказать. Терапевт — больничное слово, согласны? Вот и запомните: психотерапевт равно врачу. Тот который имеет право лечить. Выписывать лекарства, назначать процедуры. Подписывать диагнозы, что, наверное, самое мощное. Психолог же может с Вами поболтать, сочувственно покивать. Можно дать тесты, потом серьезно объявить результат. Но ничего более.

— Я слышал, что вот это… лечение без таблеток, словами, нередко помогает. Надеюсь.

— Так и есть, Максим. Но, — психолог важно поднял палец, — я вообще-то, в некотором роде и был терапевтом. Но без этого слова и людям проще приходить, и мне интереснее. Просто накачать Вас нейролептиками дело нехитрое. Это такая хитрая химия, блокирующая некоторую нервную деятельность, гормоны и прочее. Причем, не всегда пациент после неё спит. Некоторые препараты, наоборот, вставляют батарейку в…

Макса не смутило указание места, куда вставляют батарейку. Туда можно отправить всё что угодно. Но вот переход доктора от медицинских терминов к такой формулировке обескураживал. Нонремов заметил застывшее лицо Макса, осекся и миролюбиво поднял руки:

— Прошу простить, заговорился. Страшилки начал всякие вспоминать. Непрофессионально. Я к тому, что знаю принципы лечения терапевта, но хочу добиться максимальной эффективности, а не быстрейшего результата, понимаете, о чем я?

Макс подумал секунду и кивнул

— Думаю, да.

— Процесс может получиться небыстрым, зато мы соберем самую обширную информацию. Не подумайте, что я раскручиваю на длительные посещения моего скромного кабинета. Пока о деньгах речи вообще нет, как и договаривались.

— Да честно сказать, Сергей Осипович, мне все равно, — Макс грустно вздохнул, сам себя обругав за излишнюю чувственность вздоха. — Когда-то я бы вам сказал, что мне больше нравится идея наблюдения, чем уколы. Но сейчас — пофигу. Если укол реально мне поможет, а не превратит в зомби, то я не испугаюсь. Но, как я понимаю, и как слышал, этот метод уже край. Поэтому я за качество, вместо скорости.

— Отлично, я тоже. Начнем тогда с базы. Или с холста нашей картины. Сами выберите аналогию. Отнеситесь с понимаем к тому, что сейчас прозвучит. Не пытались горе залить?

— В смысле…

— В самом прямом. Алкоголь.

— Знаете, нет. Всегда почему-то считал это слабостью. Кажется самообманом что ли. Ну короче и мысли не было.

— За–ме–ча–тель–но! — радостно и нараспев воскликнул Нонремов. — Значит так. Вы по пути домой зайдите в магазин, возьмите бутылочку вина или пива, коньяка на крайний случай. Что больше предпочитаете. Можно классическую «беленькую». С количеством тогда постарайтесь быть осторожнее, учитывая неопытность в этом деле. Расслабьтесь, не сидите в тишине — включите фильм, сериал. Загрузите свой мозг чем-нибудь не самым полезным и ложитесь спать. А, скажем, послезавтра, Вы зайдете и расскажете мне все, что было.

Макс смотрел на специалиста «с приставкой «психо»», ожидая объяснений такой методики.

— Я хочу понять, насколько хронически у Вас эти кошмары, — словно услышав мысли продолжил Нонремов. — А все, что я вам, так сказать, прописал — некая очистка Вашего разума перед экспериментом. Может быть такая ситуация, что Вы, находясь в депрессии, не можете выкинуть плохие мысли из головы. Постепенно ваше сознание создало для вас иллюзию, что постоянно снится один и тот же кошмар. То есть Вы сами вызываете его, выстраиваете по кусочкам в течение дня, а ночью рассматриваете картинку. Вы ведь слышали, что ночью, точнее во сне, мозг работает активнее всего?

— Даже фильм такой видел, с ДиКаприо.

— Ну вот и давайте пробовать! — доктор встал из кресла и тут же за ним поднялся и Макс. — Адрес вы мой знаете. Жду Вас, а сам пока дополнительно подумаю над Вашей, уже даже нашей, проблемой.

Максима такой вариант вполне устроил. Просто мечта, а не лечение и выводы психолога показались ему логичными. Осталось только купить себе выпить, да и продуктов заодно. Он чувствовал себя возвышенно, как человек, который увидел решение трудной задачи. Разве может что-то помешать современному гражданину с деньгами купить себе пива на вечер?

Оказалось, что может.