Взаимная трансформация

Константин Груздев (2024)

Анфиса — современная девушка. Она независима и уверена в себе, но когда ее жизнь начинает сливать в себе странные совпадения и необъяснимые события, Анфиса оказывается на грани между реальностью и паранойей. Пылесос, когда-то просто помощник по дому, все больше начинает напоминать человека. А сама Анфиса, напротив, утрачивает свою живость и человечность, постепенно превращаясь в холодного, безэмоционального исполнителя. Что происходит, когда границы между человеком и машиной начинают стираться? И где проходит та тонкая линия, за которой человек перестает быть собой? Этот психологический триллер — о тревоге, одиночестве и страха утратить свою сущность в мире, где технологии становятся больше, чем просто инструментами.

Глава 2

Глава вторая

Лифт Аграфены Ивановны Розеншталь

Анфиса въехала в эту квартиру в центре Петербурга полгода назад. На год раньше она вступила в права на наследство. По деньгам выбор был между строящимся домом бизнес-класса ближе к окраине и вторичным жильем в центре. Риелтерка уговорила на этот вариант. Дом с двухсотлетней историей. До Дворцовой площади две минуты пешком. Последним аргументом было то, что, несмотря на четвертый этаж, есть лифт. В Анфисином возрасте наличие лифта на четвертый этаж вряд ли имело приоритетное значение, но, как это часто бывает, мы покупаемся на «красивые слова и красивую упаковку».

«Она будет расти в цене и всегда будет высоколиквидна».

И несмотря на то, что, когда риелтерка привела молодую покупательницу на просмотр, лифт как назло не работал, тем не менее именно он поразил воображение Анфисы, и окончательно склонил чашу весов к покупке.

В старинной парадной была выстроена стеклянная цилиндрическая труба. Лестничные марши пришлось заузить в средней части, чтобы этот цилиндр смог вписаться между ними. А перила, шли дугой, огибая новомодную стеклянную шахту.

Уже только после того, как Анфиса подписала договор и наняла бригаду для приведения квартиры в должный вид, она узнала всё про этот лифт.

Покойный муж Аграфены Ивановны был успешным инженером-строителем и имел свой бизнес. Именно он и вписал в стиль Петербургской классики этот модерновый лифт, пробив не только лестничные марши, но и все необходимые согласования, в том числе и в ГИОПе, на такое кощунство в отношении классики в угоду утилитарным потребностям.

На каждом этаже по две квартиры, причем на первых двух двери просто заложены красным кирпичом, так как на этих этажах размещался меховой салон с отдельным входом. На третьем тоже постоянно никто не жил, и квартиры сдавались то для любителей собраться поиграть в бридж, то для проведения каких-то семинаров или дней рождения. Двухэтажная квартира Розеншталь, ставшая такой тоже стараниями покойного мужа, занимала четвертый и пятый этажи. Анфиса купила квартиру по соседству на четвертом, а над ней, на пятом, жила какая-то пара опустившихся интеллигентов.

И когда Анфиса узнала, что лифт находится в индивидуальном пользовании Аграфены Ивановны и воспользоваться им можно только при помощи специального ключа-таблетки, тогда-то она и почувствовала первую волну неприязни к своей пожилой соседке.

Через пару месяцев, после того как Анфиса въехала в квартиру, однажды, поднявшись на свой этаж, она обнаружила на лестничной площадке недалеко от двери Розеншталь что-то блестящее. Подняла. Чип-ключ. Не надо быть Минервой, чтобы догадаться, что это ключ от заветного лифта.

Приложила к считывателю, стеклянная полукруглая дверь изящно отъехала. Анфиса шагнула на круглую платформу. Нажала кнопку с цифрой один. И капсула с ней поплыла вниз. Это напоминало пневмопочту, которую ещё использовали в офисах некоторых банков какое-то время назад. Пластиковая капсула с документом летит по прозрачной трубе от одного сотрудника к другому. И тот извлекает её из окошечка, не вставая со своего стула.

«Интересно», — успела подумать Анфиса, — «что делают банковские сотрудники, если письмо застревает где-то посередине пути. Тогда это, наверное, создает гораздо большую проблему, чем если бы сотрудница оторвала свой зад от стула и, пройдя десять шагов, передала документ коллеге из рук в руки».

На этом месте лифт остановился, полэтажа не доехав до остановки. Сначала Анфиса ещё довольно спокойно подумала о материальности мысли, но после того как она потыкала в омертвевшие кнопки, спокойствие начало её покидать.

Хороша она тут в стеклянной клетке! Звать на помощь бесполезно. Что делать? Ждать, когда на лестницу выйдет Аграфена Ивановна, чтобы быть, что называется, пойманной за руку, как дешёвка. Идиотская ситуация. Как в фильме «Ва-Банк». Позвонить подруге? А чем она может помочь? Звонить в 911? Но если МЧС начнёт ломать двери, чтобы её вынуть, то это сколько же будет стоить потом их починить?

Анфиса почувствовала, как в ней закипает злость на этот модерновый лифт, на эту барочную лестницу, на этот старинный дом, на старуху-соседку, на себя саму и на весь мир.

А лифт, тем временем, думая своими искусственными мозгами, что всё ещё движется к назначенной цели, был готов простоять на месте целую вечность.

Она прислонилась к стеклянной стенке и медленно оползла на корточки. Сколько она так просидела? Минуту? Пять? Или тридцать? Вечность?

Но вдруг лифт ожил и, проехав остаток пути до первого этажа, раскрыл двери.

Анфиса быстро выскочила из кабинки и побежала наверх по лестнице, решив больше не искушать судьбу.

На следующий день вечером, едва она вошла в квартиру, раздался звонок. Анфиса отворила дверь. На пороге стояла Аграфена Ивановна. Анфиса была крайне недовольна, но, приняв надменно-радушный вид, поприветствовала соседку.

— Вы, милочка, случайно не находили где-нибудь на лестнице вот такую штучку? — спросила Розеншталь, показывая точно такой же ключ-таблетку, который так и лежал у Анфисы в кармане пальто со вчерашнего дня. Она была так напугана своим застреванием, что забыла избавиться от улики.

— Нет, первый раз вижу…

— Аааа… а я думала, может… — она сделала нерешительный шаг назад, и Анфиса потянула дверь, чтобы скорее избавиться от соседки. Но тут Розеншталь протянула свой морщинистый кулачок в дверную щель и, разжав ладонь, спросила:

— А это не вы, милочка, обронили?

На морщинистой ладони лежала рубиновая серёжка, которую Анфиса не могла найти со вчерашнего дня.

На какое-то мгновение она уже была готова протянуть руку за свой сережкой, но потом резко ответила:

— Я не ношу такие безвкусные вещи.

Вся эта давняя история во всех подробностях пронеслась в голове Анфисы, когда она стояла перед дверью соседки, решительно вдавливая кнопку звонка.

Из-за двери послышалось шарканье, а вскоре и сама Аграфена Ивановна собственной персоной предстала перед Анфисой.

— Можно не так настойчиво звонить? — с неудовольствием осведомилась Аграфена Ивановна.

— Вот ваш ключ от лифта, — быстро сказала Анфиса. — Вы его, видимо, обронили. Это было, когда я только въехала. Я хотела покататься на вашем лифте, но застряла.

— Почему же сразу было не сказать, милочка? — прошамкала соседка.

— Не знаю. Возьмите ключ.

— Хорошо, спасибо. Что-нибудь ещё?

— Да. У вас моя серёжка.

Старушка понимающе кивнула и закрыла дверь. Анфиса не знала, вернут ли ей серёжку или нет. Помявшись у двери минуты три, она пошла к себе. Но не успела дойти до своей квартиры, как услышала за спиной звук отворившейся двери. Девушка обернулась. Аграфена Ивановна протянула ей руку открытой ладонью вверх.

— Бери, милочка, — прошамкала соседка.

— Простите, что не сказала сразу, — отчеканила Анфиса и пробурчала себе под нос, — теперь тайна раскрыта.

— Тоже мне тайна Мадридского двора, — весело парировала Розеншталь, — я сразу всё знала.

И старушка захлопнула дверь.

Оказавшись дома и высвободив ноги из ботинок, Анфиса запустила автоматический пылесос. Глядя на то, как он ползет вдоль стены, она подумала: «Мы оба знаем, что у меня другая тайна».