Заметки о христианской психологии. Дополнение к курсу

Константин Владимирович Яцкевич

Книга является дополнением к курсу «Теоретические основы христианской психологии» и содержит статьи, дополняющие основной курс и расширяющие представление о христианской психологии через призму современных знаний. Многие темы, рассматриваемые в этой книге, относятся к наиболее глубинным, составляющим основу согласного учения отцов о душе. Среди них: психология покаяния, природа «ветхого» и «нового» человека, сны и сновидения, понятие о духовном теле, сакральные символы Четвероевангелия и др.

Об истории создания курса

В этом разделе хочется рассказать о тех событиях, которые имели место в то благодатное время 2011 — 2012 г, когда в рамках духовно-просветительской церковно-государственной программы «Семья-Единение-Отечество» в г. Минске только создавалась первая школа христианской психологии и сама христианская или православная психология была на самом пике своего подъёма, как новое направление человеческой деятельности, тесно связанное с миссионерством, православием и научной психологией.

Главным, что привлекало тогда к православной психологии многих ищущих и неравнодушных людей, озабоченных состоянием общества, входящего в эпоху административного капитализма и углубляющегося кризиса, была по всей видимости та духовная свобода только открывшейся новой ниши научно-исследовательской и практической деятельности, которая была тесно связана с православием, нравственностью, психологией и находилась на самом острие, т.е. на передовой фронта социальных проблем, связанных с противостоянием традиционных христианских ценностей и неолиберальных, активно продвигаемых с запада целым рядом крупных фондов и общественных структур.

Именно на этом фронте борьбы за духовно-нравственные христианские ценности и делала свои первые шаги православная психология, как новое и самостоятельное направление человеческой деятельности, в которое влились изначально самые неравнодушные, трезвые и деятельные, если уместно это слово пробужденные нравственно специалисты, приобщённые к вере и готовые к социальному подвигу и добровольческому служению, не отягощённому коммерческими ожиданиями.

Именно такие люди и составили в 2011 г. ядро Минской школы христианской психологии, в числе которых были участники республиканской духовно-просветительской программы «Семья-Единение-Отечество»: кризисный психолог и онкопсихолог М. И. Хасьминский, кризисный психолог К. В. Яцкевич, психолог и медик С. А. Куницкая, психолог Ю. Э. Краснов и другие специалисты, поддержавшие идею создания вначале Клуба, а позднее и Школы христианской психологии.

Собственно именно на Клубе христианской психологии, который объединил более 40 специалистов и размещался изначально в помещении Дома православной книги по ул. Берестянской 17, и была сформулирована идея школы, учебного курса, а позднее подготовлена и учебная программа по теоретическим основам христианской психологии. Именно на площадях Дома православной книги первые 2 года проходили заседания клуба и школы и был получен первый опыт практического православного консультирования посредством техники работы с психикой и душой одновременно.

Участие в работе Духовно-просветительского центра при Доме православной книги священников БПЦ — отца Дмитрия Гриценко, отца Александра Веремейчика и отца Владимира Башкирова, создавало для клуба православной психологии прекрасную возможность духовного окормления и консультативной помощи. Митрофорный протоиерей Владимир Башкиров был доктором богословия, заведующим кафедрой богословия и истории Церкви «Института теологии имени святых Мефодия и Кирилла» БГУ и профессором духовной академии, а потому в его лице клуб и школа имели прекрасного эксперта по самым разным богословским вопросам.

Иерей Александр Веремейчик был из числа тех священников, кто хорошо владел многими аспектами современной психологии и как ведущий «Школы православной семьи» при Духовно-просветительском Центре Дома православной книги очень часто присоединялся к работе нашего клуба и школы. Иерей Дмитрий Гриценко, будучи руководителем Центра защиты материнства и семейных ценностей БПЦ, участвовал в нашей работе в меньшей степени, но именно он на первом этапе оказал нам наибольшую помощь в организации консультативной практики, направляя к нам нуждающихся.

Этот бесценный опыт клубной работы и христианского психологического консультирования, полученный тогда и стал впоследствии тем фундаментом и основанием, которое легло в основу данного направления и соответствующего учебного курса, которым заинтересовалось руководство Минского духовного училища и который был внедрён в 2015 г. в учебный процесс в качестве самостоятельного пилотного профессионально-ориентированного модуля на отделении катехизаторов.

К этому времени уже произошли известные события, связанные со снятием В. В. Грозова с должности исполнительного директора Издательства белорусского Экзархата и последовавшим закрытием республиканской духовно-просветительской программы «Семья-Единение-Отечество». Одновременно с программой был закрыт, а точнее оставлен на произвол и крупный семейный проект «Сёмково», связанный с созданием на базе бывшего дома-интерната в посёлке Сёмково Республиканского центра семьи и помощи семье в кризисной ситуации. Можно сказать, что в значительной мере именно под нужды этого центра Грозовым и было инициировано создание направления, Клуба и Школы православной психологии.

Таким образом, Минское духовное училище в лице директора Иоанна Задорожина замкнуло на себя в 2015 г. по существу те наиболее крупные проекты, как «осколки» из общего перечня направлений, которые остались как бы ни у дел, после снятия В. В. Грозова и которые должны были функционировать под эгидой программы и одноимённого благотворительного фонда «Семья-Единение-Отечество».

В числе тех направлений, которые были включены в виде профессионально ориентированных модулей в учебные планы Минского духовного училища, кроме направления православной психологии, были направление православной журналистики и православного краеведения.

В итоге, по благословению митрополита Минского и Заславского Павла, Патриаршего Экзарха всея Беларуси, Минское духовное училище объявило в августе 2015 г. первый в Республике Беларусь конкурсный набор слушателей на новый пилотный курс «Православная психология» для лиц, имеющих базовое психологическое образование, не имеющих такового и всех, интересующихся православной психологией. На курс было подано более 70 заявлений, а в первую группу в результате конкурсного отбора было включено 35 человек.

Как показали последующие события, несмотря на большой интерес к учебному курсу, у церковного руководства в лице митрополита Павла и его ближайшего окружения не было особой заинтересованности в его развитии, а тем более с учётом того, что руководство курса представляли ближайшие соратники В. В. Грозова, который тогда был публично объявлен фактически «врагом» Церкви. Кроме того, дополнительные сложности на перспективу создавало и отсутствие, а точнее утрата той материально-технической базы и платформы в виде центра «Сёмково», под который проект создавался.

Все наши попытки тогда пробить стену непонимания и недоверия к нам со стороны митрополита Павла и его окружения не увенчались успехами. Ни на одно из писем, направленных ему лично, включая республиканскую концепцию развития в Республике Беларусь кризисной помощи и приходского консультирования, а также проект создания в г. Минске центра кризисной православно-психологической помощи, мы не получили ответа. Более того, наши инициативы стали вызывать всё большее неприятие у церковного руководства, которое было обеспокоено тем, что курс не имеет постоянного куратора из числа священников БПЦ.

Сложная ситуация складывалась и по двум другим пилотным направлениям — православной журналистики и православного краеведения. В дополнение ко всему от одной из слушательниц курса руководству Минского духовного училища поступила жалоба о том, что на курсе озвучиваются чересчур откровенные духовные знания, выходящие далеко за рамки православного катехизиса. Это недоразумение на фоне общего недоверия к нам со стороны окружения митрополита стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения к нам.

В итоге, после откровенного разговора с директором Минского духовного училища отцом Иоанном наш курс по обоюдному согласию был выведен из его учебного плана. Аналогичная ситуация имела место и с двумя другими направлениями. Вместе с тем, направление православной психологии, имевшее в то время значительный опыт, не плохой кадровый потенциал и наиболее проработанную психологически учебную программу, кстати, одну из лучших среди имеющихся аналогов, продолжило существование уже в общественном формате.

Утрата курсом официального статуса Минского духовного училища сразу же отразилась на его посещаемости и из 35 человек первичного набора осталось только 20. Тем не менее, именно эти 20 человек, среди которых были и специалисты и основательно воцерковлённые люди, и составили то ядро курса, которое создало удивительную атмосферу христианской соборности, честности и открытости, что позволило успешно закончить начатый ещё под эгидой Минского духовного училища курс и рассмотреть на семинарах самые глубокие темы и разделы христианской психологии и в частности — психология молитвы, психология умного делания, кризисная христианская психология, психология юродства, основы православно-психологического консультирования и др.

Возвращаясь к истокам создания клуба, школы и курса «Теоретические основы христианской психологии», хочется обязательно сказать о том, что создание этого курса носило подлинно соборный характер, поскольку все темы обсуждались соборно на заседаниях клуба и по существу все присутствовавшие, среди которых были преимущественно воцерковлённые специалисты, имеющие высшее психологическое образование, принимали участие в выработке тех или иных подходов и концепций.

Говоря о самом курсе и характере его направленности, нельзя не отметить того обстоятельства, что руководством Минской школы православной психологи изначально был взят курс на святоотеческую православную психологию и учение отцов церкви о душе и её тричастной природе, как незыблемый по сути методологический базис, который проверен тысячелетиями и наиболее верно отражает сущностную природу души и те сверхъестественные процессы и закономерности, которые лежат в основе душевно-духовного роста.

Связано это было с тем, что уже в 2012 г. направление православной психологии, получившее импульс к развитию на фоне общего возрождения православия, стало концентрироваться преимущественно на практических направлениях работы и в частности профилактике суицидов, доабортном консультировании, работе с зависимостями, различных кризисных ситуациях, помощи жертвам насилия, семейной психологии и т. д. Связано это было именно с тем, что именно в этих направлениях психологической помощи очень требовался не светский, а нравственно-ориентированный христианский подход и христианская психология оказалась именно тем инструментом, который в наибольшей степени удовлетворял данный социальный запрос.

Священники в данной ситуации получали от христианской психологии значительную помощь и облегчение в работе, поскольку частично снимали с себя не свойственные функции кризисных психологов и могли в ряде сложных ситуаций рекомендовать своим прихожанам и страждущим соответствующую православно-психологическую литературу и специалистов — психологов. Следует отметить, что православно-психологической литературы в то время издавалось не мало. Именно тогда наибольшую популярность у многих получила серия книг «Компас для души» специалиста в области информационных технологий Дмитрия Семеника и кризисного психолога Михаила Хасьминского.

Данная серия начала издаваться В. В. Грозовым в Издательстве Белорусского Экзархата в 2011 г. и стала весьма популярной среди священства, социальных педагогов и психологов, как весьма действенный инструмент профилактической и духовно-просветительской работы. Одними из первых книг данной серии были книги «Настоящая Любовь», «Самоубийство, ошибка или выход?», «Как улучшить отношения с родителями», «Примириться с болезнью», «Как пережить расставание». Позднее стали появляться и другие книги «Опыт счастливых», «Наполни жизнь любовью», «Выбери жизнь», «Человек умер, что делать?», «Как пройти кризис» и другие. В итоге, серия выросла до 20 книг и стала мощным практико-ориентированным инструментом, требовавшим своего продвижения к адресату.

Любопытно, что наша первая консультативная практика на площадях Дома православной книги была тесным образом связана с работой книжного магазина, которым руководила Ирина Савьюк, поскольку у нас в традицию вошло рекомендовать после консультации нашим клиентам те или иные книги подходящие по ситуации из числа имеющихся в магазине. Поскольку работа осуществлялась на основе пожертвований, приобретение книг в магазине было прекрасной формой благодарности за оказанную консультативную помощь.

Учитывая важность практической помощи нуждающимся, у руководства клуба и школы православной психологии было чёткое понимание важности не только практической деятельности, но и теоретической базы для подготовки специалистов, как православных психологов, которым предстоит трудиться в рамках весьма специфической парадигмы христианской и православной психологии, которая должна базироваться сугубо на христианских ценностях, т.е. на православном катехизисе, Священном Писании и святоотеческом предании.

Именно в этой связи очень остро встал вопрос методологического базиса, поскольку понятие морали и нравственности очень пластично и растяжимо, а подлинно христианским и православным может быть только тот подход, который зиждется на православном катехизисе, Священном Писании и святоотеческом предании. Любой другой подход при всей его морально-нравственной ориентированности и позитивности может и не отвечать критериям христианства и православия, а соответствовать модели той же гуманистической, нравственно-ориентированной или интегративной психологии.

Это обстоятельство и вызвало к жизни настоятельную необходимость обращения именно к святоотеческому наследию и преданию и сверке всего методологического базиса создаваемого курса основ православной психологии со святоотеческим наследием и учением отцов церкви о душе, её тричастной силовой природе и тримерии человека в составе тело, душа, дух через призму трёх состояний человеческого естества — телесное, душевное, духовное.

Когда мы углубились в изучение святоотеческого наследия и предания, составляющего неизменный на протяжении более чем двух тысячелетий базис святоотеческой православной психологии, перед нами открылась подлинная бездна весьма специфического знания о душе, её тричастной природе (ум, чувство, воля) и пути души, которое не имело никаких научных аналогов и которое ни коим образом не было связано ни с парадигмой академической психологии, ни с православным катехизисом, как ни странно.

Научная психология просто не имела представления о таких понятиях и категориях, как Дух (Бог), душа, силы души, предназначение души, качества души, страсти, добродетели, грех, покаяние, созерцание, благодать и т. д. и т.п., которые отражали некие незримые информационные и энергетические процессы, протекающие в природе человека. Православный катехизис в некоторой степени давал самое общее представление о Символе веры и сути православного вероучения, но он также не углублялся в понимание природы человеческой души и той методологии, которая лежит в основе изменения её качеств и общего состояния.

Говоря другими словами, вставшая перед нами проблема состояла в том, что тот язык и понятийный аппарат, который использовался в православном катехизисе и соответствовал концу 18-го века, был уже безнадёжно устаревшим для объяснения того, что происходит в душе и психике человека, обращающегося к вере и радикально меняющего систему ценностей и ориентиров.

С точки зрения и психологии и богословия, единственной дисциплиной, которая в наибольшей степени отражала всю глубину специфики знания о душе и тех изменениях, которые происходят в ходе воцерковления во всей тримерной природе человека (тело, душа, дух) была православная аскетика, как раздел православного богословия, предметом которого как раз и является изучение процесса возрождения или точнее преображения повреждённого эгоизмом человеческого естества в процессе христианского подвижничества.

Именно по этой причине аскетические труды отцов Восточной Церкви и сама православная аскетика, как наука о подвижничестве и самом глубоком изменении природы человека, и была взята нами за базис и неизменную методологическую основу создаваемого курса.

Это та подлинная причина, которая и понудила нас углубиться в святоотеческое наследие и предание, чтобы подвести под создаваемый ими курс не академическое, не гуманистическое и не нравственно-ориентированное в самом широком смысле слова, а именно святоотеческое основание и понимание души через призму аскетики с вытекающим именно из этого аскетического понимания инструментарием и практическими подходами.

Сказать, что этот базис и подход существенно отличался от подхода и парадигмы светской психологии — это не сказать ничего. Данный подход своей специфичностью и «экстремальностью» просто шёл вразрез практически всем представлениям светской психологии, поскольку показывал природу человека не нормальной и далеко не совершенной, а глубоко порочной и повреждённой, нуждающейся в исцелении и глубоком изменении (преображении).

Вместе с тем, преимуществом данного аскетического базиса и подхода и было то, что при прочих равных обстоятельствах, он давал поистине фундаментальный взгляд на природу человека по всей вертикали его потенциала — тело, душа, дух и обеспечивал соответствие курса согласному учению отцов о душе и преемственность самой святоотеческой традиции в свете современного понимания аскетики через призму современной психологии.

Это обстоятельство было для нас крайне важным, поскольку тесная связь со святоотеческим наследием и преданием сводила к минимуму возможность любой ереси, сектантства и искажений в понимании тех или иных душевно-психологических проблем и средств их решения.

Как показала жизнь, данный подход и ориентация на святоотеческое наследие и согласное учение отцов церкви о душе, впоследствии полностью себя оправдал, поскольку позднее в христианской психологии на всём постсоветском пространстве начались те самые нежелательные процессы секуляризации, формализации и ухода в отдельные практико-ориентированные направления с подменой подлинно христианского святоотеческого наследия более поверхностным гуманистическим и академическим базисом.

Именно по этой причине утраты прочного и неизменного святоотеческого фундамента и потерпели неудачи многие начинания в области христианской и православной психологии, которые сделали ставку не на аскетический базис и учение отцов о душе, а на нравственно-ориентированный и гуманистический подход, как более поверхностный и секуляризованный. Как мы убедились позднее, святоотеческий подход к пониманию сакральной природы и устройства души всего один, а видов морали, как и гуманистических подходов существует и может существовать множество.

Таким образом, наш клуб, школа и курс изначально сделали ставку на согласное учение отцов Восточной Церкви о душе, заранее зная о том, с каким сопротивлением со стороны наших коллег светских психологов, простых мирян и самого священства нам придётся столкнуться. Тем не менее, нас это совершенно не пугало, поскольку мы все были убеждены в верности этого выбора, как и верности самого согласного учения отцов, которое и можно считать единственно верным знанием о душе и предназначении души, за которым стоит уникальный практический опыт христианского подвижничества и православной аскетики, который проверен и подтверждён не столетиями, а тысячелетиями.

В итоге мы пошли именно этим наиболее сложным и тернистым путём, вызывая на себя яростную критику со всех сторон. Простые верующие относились к нам, как дерзким самозванцам, с известной долей опасения и подозрения, усматривая в наших действиях проявление сектантства, самочиния и неправославности, поскольку инициатива клуба и школы принадлежала мирянам, а не священству, некоторые наши идеи были отчасти новы и многие священники откровенно опасались с нами сближаться из-за возможной потери репутации. Большинство священства относилось к нам откровенно скептически и настороженно, как проявлению обновленчества в православии, что подогревалось слухами и сплетнями, распускаемыми недругами и недоброжелателями, которые нас не знали и не были с знакомы с курсом.

С подачи Елены Зенкевич, курировавшей тогда в Минской епархии вопросы благотворительности и её бывшего руководителя по социальному отделу отца Олега Шульгина, в интернете появилась клеветническая статья за авторством Юлии Массино «О распространении в Белоруссии оккультизма под вывеской православной психологии и паллиативной помощи». Это была прямая попытка дискредитации самого направления что называется на корню.

Тем не менее, это не только не выбило нас из колеи, но придало сил и уверенности по слову Спасителя

«и будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Лк. 21:17) и «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел.» (Ин. 15:18)

С таким вот настроением «гонимости» всем миром, включая наших братьев и сестёр во Христе, мы создавали и продвигали наш курс и проект. Как ни странно, но та клевета, которая была размещена Ю. С. Массино в интернете на нас и наш курс, а также недоверие к нам нового руководства БПЦ, играли для нас роль замечательного фильтра и своего рода «защиты», которая давала нам известную степень свободы и самостоятельности, ограждая нас от тех, кто ещё не был готов к принятию православной психологии, как научной категории, а не готовых было много и что очень грустно, среди православного священства.

Наиболее консервативные батюшки откровенно считали православную психологию «сектой» и такого же мнения о православной психологии был первое время сам митрополит Павел, мнение которого частично изменилось только после совещания по этому вопросу. Более либеральное священство было более расположено к православной психологии, но и оно усматривало в ней серьёзного «конкурента», который может оттянуть на себя значительную часть страждущих и нуждающихся с их платежеспособным спросом, а потому также относилось к православной психологии с известной долей осторожности и скептицизма. Но сложнее всего у нас строились отношения с нашими коллегами — светскими психологами, которые видели в православной психологии откровенную лженауку и некую «химеру», которая пытается искусственно скрестить психологию с религией. Именно их язвительная и уничижительная критика создавала поле проблем, но в то же время и давала нам больше всего сил и внутреннего заряда для развития и продвижения данного направления. Так работал принцип духовного «тренажёра» и чем больше на нас была сила воздействия, — тем больше была и сила противодействия. Честно говоря, мы любили всех наших недругов и недоброжелателей, ведь именно они давали нам силы жить и двигаться в этом направлении.

В таком вот плотном окружении всеобщего недоверия и непонимания со всех сторон, которое в разы усилилось после снятия с должности В. В. Грозова, как нашего вдохновителя и по сути единственного покровителя, нам пришлось развивать и двигать наш курс. И мы его продвинули несмотря ни на что.

Пройдя вместе через все трудности создания клуба, школы и курса мы все прекрасно осознавали, что православная психология в аспекте учения отцов церкви о душе — это та незыблемая онтологическая и гноссеологическая основа, которая лежит в основе наиболее правильного и практического мировоззрения и пронизывает собой всю деятельность человека и в этом мире и за его пределами.

С чем ещё можно сравнить по значимости учение отцов церкви о душе, как нетленной основе человеческой личности, которая живёт по своим специфическим законам и созревает внутри каждого человека, проходя соответствующие ступени и стадии своего сущностного развития, завершающегося спасением души и воскресением к жизни вечной в новом веке?

Это знание просто несравнимо ни с чем временным, преходящим и тленным. С этим убеждением мы и шли по жизни.