Тихая квартирантка

Клеменс Мишальон (2021)

МИРОВАЯ СЕНСАЦИЯ САМЫЙ ОЖИДАЕМЫЙ РОМАН 2023 ГОДА ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ РОМАНОВ ПО ВЕРСИИ WASHINGTON POST, VOGUE, NEW YORK POST, APPLE Учащающий пульс психологический триллер о серийном убийце, рассказанный его близкими: 13-летней дочерью, новой подругой — и жертвой, которую он пять лет держит на цепи… Эйдан Вдовец Эйдан Томас. Его считают идеальным отцом и соседом. Он очарователен, отзывчив и заботлив. Одна лишь Рейчел знает его темную сторону. Эйдан — маньяк, он убил восемь женщин и вот-вот покончит с девятой… с ней. Рейчел Пять лет она жила в сарае на заднем дворе, прикованная наручниками к кровати. Никто — даже жена и дочь маньяка — не подозревали о ее существовании. А после смерти супруги Эйдан переехал в другое место, взяв Рейчел с собой. Квартирантка В новом доме он поселил ее в комнате для гостей, где снова приковывал к кровати. Но теперь она может завтракать и ужинать с ним и его тринадцатилетней дочерью Сесилией. Та считает Рейчел квартиранткой, переживающей трудные времена. О, как это верно… Дочь маньяка Постепенно между пленницей и Сесилией — замкнутым подростком — возникает симпатия, почти дружба. Рейчел понимает: если представится случай сбежать, девочку она здесь не оставит. Новая жертва Но тут Эйдан встречает Эмили, юную работницу бара. В любой момент эта девушка может стать его новой жертвой. А Рейчел ждет печальная участь… «Высококлассный психологический триллер… с развязкой, от которой белеют костяшки пальцев». — The New York Times Book Review «Клеменс Мишальон написала классику… Дерзко и полностью удовлетворяюще». — Джеймс Паттерсон «Необыкновенный и совершенно оригинальный дебют. Мишальон создала шедевр. Не могу дождаться, чтобы узнать, что она сделает дальше!» — Виктория Селман «Клеменс Мишальон сумела переосмыслить роман о серийном убийце, передав все возможное психологическое напряжение, при этом рассказав историю о женщинах — тех, кто не распознал зло внутри другого человека, тех, кто смирился или продолжал сражаться, но все равно погиб, тех, кто действительно мог выжить». — Алафэр Бёрк «Роман Мишальон — это настоящий троянский конь. Кажется, что центром повествования являются опасный мужчина и его преступления, но в ловких руках автора роман вскоре раскрывается как история женской силы, хитрости и глубины». — Меган Эбботт «Это совершенно блестящий, невероятно вкусный и захватывающий триллер… Мишальон превосходит все ваши ожидания. Книга абсолютно хороша. И концовка убийственная!» — Брэд Тор

Глава 2

Эмили

Знает ли Эйдан Томас, как меня зовут? Понятия не имею. Даже если нет, я не в обиде. Есть вещи поважнее, чем запоминать имя девушки, которая дважды в неделю наливает ему вишневую колу.

Эйдан Томас не пьет спиртное. Красивый непьющий мужчина — та еще задачка для бармена, но для меня самое ценное не выпивка, а доверие людей, приходящих провести часик-другой в моем баре.

Эйдан Томас чувствует себя здесь не в своей тарелке. Он как олень, который застыл на обочине и ждет, пока вы проедете мимо, готовый удрать, если к нему проявят излишний интерес. Поэтому я жду, когда он сам подойдет. Каждый вторник и четверг. В море завсегдатаев он единственный, кого я хочу видеть.

Сегодня вторник.

С семи часов я поглядываю на дверь. Одним глазом высматриваю его, другим слежу за кухней — за старшей официанткой, сомелье и полным придурком шеф-поваром. Мои руки двигаются на автопилоте. Один «Сайдкар»^[1], один «Спрайт», один виски с колой. Дверь открывается. Это не он, а женщина из-за столика на четверых, которая выходила перегнать машину на другое место. Одна содовая с биттером. Новая соломинка для ребенка за дальним столиком. Сообщение от старшей официантки: «четверке» не понравились макароны. То ли холодные, то ли слишком пресные — не очень понятно. Однако претензии есть, и Кора не намерена терять чаевые из-за неисправного подогревателя. Я успокаиваю Кору. Прошу передать поварам, чтобы заменили макароны и добавили что-нибудь бесплатно в качестве извинения. Или пусть Софи, наш пекарь, пришлет десерт, если «четверка» из разряда сладкоежек. Что угодно, лишь бы их заткнуть.

Ресторан — ненасытное чудовище, черная дыра потребностей. Отец не спрашивал моего мнения; просто решил, что я вольюсь в дело. А потом умер. Как и все шеф-повара, прожил жизнь в запаре и хаосе, а мне оставил собирать осколки.

Я зажимаю виски́ двумя пальцами в попытке отогнать панику.

Возможно, дело в погоде: первая неделя октября, ранняя осень, но дни становятся короче, холодает. Возможно, причина в другом. Просто сегодня каждая неудача воспринимается острее.

Дверь открывается.

Это он.

У меня на душе светлеет. Радость переливается через край. Я чувствую себя ничтожной, капельку похотливой и, вероятно, полной дурой. Однако это самое приятное ощущение, которое дарит работа в ресторане, и я только за. Дважды в неделю я обеими руками за.

Эйдан Томас молча сидит в моем баре. Мы не разговариваем, за исключением обычных любезностей. Все па в этом танце хорошо нами изучены. Стакан, кубики льда, барный пистолет, бумажный костер; на картоне старинным курсивом написано «Амандин». Одна вишневая кола. Один довольный мужчина.

— Спасибо.

Я коротко улыбаюсь и нахожу занятие рукам — ополоснуть шейкер, расставить баночки с оливками и лимонными дольками. В перерывах украдкой поглядываю на Эйдана. Я выучила его наизусть, как стихотворение, которое никогда не надоедает: голубые глаза, темно-русые волосы, ухоженная борода. Морщинки вокруг глаз говорят о прожитых годах. О том, что он любил и потерял. Его руки: одна лежит на стойке, другая держит стакан. Уверенные. Сильные. Многое повидавшие.

На стойку облокачивается Кора.

— Эмили.

— Что еще?

— Ник говорит, филе нужно списать.

Я сдерживаю вздох. Кора не виновата в капризах Ника.

— И почему же?

— Говорит, нарезка не годится и время готовки ни к черту.

Я неохотно перевожу взгляд с Эйдана на Кору.

— Я его не оправдываю, — добавляет она. — Просто… он просил передать.

В любое другое время я бы вышла из бара и сама разобралась с Ником. Но он не лишит меня этих минут.

— Скажи, что сообщение получено.

Кора ждет продолжения. Она не хуже моего знает, что Ник не удовлетворится «полученным сообщением».

— Передай ему, если будут жалобы на филе, я разберусь с ними лично. Обещаю взять всю вину на себя. Филегейт^[2] войдет в историю. И скажи, что сегодня все в восторге от еды. Пускай меньше беспокоится о филе и больше — о выдаче, раз уж его парни присылают холодные блюда.

Кора поднимает ладони — мол: «Хорошо, хорошо» — и направляется обратно в кухню.

На этот раз я позволяю себе вздохнуть. Я уже готова взяться за пару бокалов для мартини, которые нуждаются в полировке, как вдруг чувствую пристальный взгляд Эйдана.

Он поднял глаза от стойки и слегка улыбается.

— Филегейт?

Черт. Он слышал. Я выдавливаю смешок.

— Извини за сцену.

Он делает глоток вишневой колы и качает головой.

— Не извиняйся.

Улыбнувшись в ответ, я переключаю внимание на бокалы для мартини, на сей раз по-настоящему. Краем глаза вижу, как Эйдан допивает колу. Наш танец возобновляется: наклон головы, счет, краткий взмах рукой на прощание.

Вот и закончилась лучшая часть моего дня.

Я забираю счет Эйдана — два доллара чаевых, как всегда — и пустой бокал. Только вытирая стойку, замечаю нарушение, перемену в нашем хорошо отрепетированном па-де-де.

Бумажная подставка, которую я сунула под стакан. Сейчас самое время выкинуть ее в мусорную корзину, но я не могу найти подставку.

Может, упала? Обойдя стойку, оглядываю пол у барного стула, на котором Эйдан сидел всего несколько минут назад. Ничего.

Очень странно, однако факт остается фактом. Подставка исчезла.

Примечания

1

«Сайдкар» — коктейль из коньяка, апельсинового ликера и свежего лимонного сока.

2

Суффикс «-гейт» (англ. — gate) стал употребляться для названия громких скандалов после Уотергейта — политического скандала в США в 1972–1974 гг., повлекшего отставку президента.